John Newman — Fire In Me
Было странно снова находиться в кабинете Зельеварения. А еще страннее — сидеть за преподавательским столом. Когда мы сбегали в прошлом августе, я боялась, что Хогвартс я не увижу уже никогда. Либо его полностью разрушат, либо убьют меня. А если я и попаду в школу, то уже совершенно точно не на уроки.В гробу, разве что.
Мерлин, и в какой же депрессии я тогда была. Страшно представить. Хорошо, что этот период уже был позади. Кто бы мог подумать… Кто бы мог подумать, что через год после этих мыслей я буду сидеть на уроке Зельеварения за преподавательским столом, внимательно слушать лекцию Гарри о приготовлении зелья-антидота, конспектировать все, что он говорит и как он это говорит (с пометками о том, как мне самой не стоит вести себя с учениками) и помогать ему. И что это будет урок седьмого курса, на котором будут присутствовать все мои друзья. Я была единственной из нашей компании, кто отказался заканчивать школу. Найл, Саманта и Джинни пытались переубедить меня все лето: утверждали, что аттестат об окончании полных семи курсов Хогвартса мне очень пригодится, что без полного образования я далеко не пойду. Я в этом искренне сомневалась. В волшебной Британии не было ни одного человека, который не знал, кто такая Шарлотта Грин, и на что она способна. Я была уверена, что, при необходимости, работу я себе найду. Но необходимости и не было. Я хотела быть рядом с Гарри Стайлсом всегда и в любом контексте. Я была готова работать с ним в Хогвартсе. Что, если мы расстанемся, спросите вы? Во-первых, не расстанемся. Во-вторых… Обо всем, что может случиться потом, я буду думать потом. С меня хватило переживаний о будущем. Впервые за много лет (или за всю мою жизнь?) я жила в моменте. А еще я даже подумать не могла о том, чтобы после всего, что произошло, вернуться за школьную парту. Корпеть ночами над уроками? Нет уж. Раньше моя главная мотивация состояла в том, что все знания пригодятся мне для борьбы с Волдемортом, сейчас же… Я знала все, что мне нужно. И снова окунаться в академическую атмосферу совсем не хотелось. Не с позиций школьницы, во всяком случае. Но вот наблюдать за процессом со стороны мне было очень даже интересно. Гарри, как и в лучшие времена, курсировал по аудитории. Его удлиненный пиджак угрожающе развевался за спиной, придавая директору Хогвартса знаменитую ауру главного злодея школы. Я видела, что большинство школьников до сих пор его боялись, несмотря на то, что теперь все знали — Гарри Стайлс никогда не был на стороне Волдеморта. Все это время он был самым настоящим героем, который боролся за их благо. Что, впрочем, совсем не значило, что он не может их придушить на уроке за то, что они неверно смешали ингредиенты. Мои друзья достаточно спокойно относились к Гарри с того момента, как закончилась война, и они узнали, что Стайлс теперь — мой жених (слово все еще звучало дико в моей голове, но еще оставляло такое приятное послевкусие). Но когда снова началась учеба, когда они пришли на свой первый урок по Зельеварению на седьмом курсе… Они быстро вспомнили, почему боялись Гарри. И смотреть на перемену в их настроениях было просто безумно весело. Из уверенных молодых людей, которые наравне общались с «начальством» школы, мои друзья быстро превратились в обычных школьников, которые с опаской выполняли каждое действие, которое от них требовал директор Стайлс. Так и сейчас. Вместо того, чтобы подробно расписывать, как Стайлс ведет себя во время урока (обучение методике и все такое), я с интересом наблюдала за тем, как работают Олли и Льюис. Годы шли, а эти два дурака все еще учились с Мерлиновой помощью. В то время как большинство учеников уже перешли к завершающей части изготовления зелья, мои друзья только-только начинали. Льюис как-то неловко ерзал на своем стуле. Затем он прошептал: — Ты уверен, что так стоит делать? — Цыц, — откликнулся Олли, который с напряженным выражением на лице что-то намешивал в их общем котле. Найлу повезло больше. Он работал в паре с Самантой, которая, в отличие от трех парней, правда знала, что делает. Молодой человек просто влюбленным взглядом смотрел на свою жену, которая выполняла задание за него. — Чарли, — услышала я отчаянный шепот и словно вернулась с небес на землю. Мне нравилось наблюдать за занятиями: я была их частью, но в то же время я никогда не была в чем-то виноватой. Самая страшная часть урока Зельеварения проходила мимо меня.Впрочем, я не была уверена, что смогла бы серьезно воспринимать грозного Гарри после всего, что между нами с ним было.
Я посмотрела на Льюиса, хмурясь. Что такое? — таким же шепотом откликнулась я. Мне не было положено помогать ученикам. Это Гарри мне проговаривал много раз перед всеми уроками: ты просто наблюдатель. Не смей их спасать. В реальном мире их никто не спасет. И каждый раз в его взгляде было что-то такое, что легко могло обозначать «ты уже и так их спасла. Хватит с них». — Чарли, помоги, — в голосе Льюиса сквозило отчаяние. Джинни, сидевшая за соседней партой, захихикала в свое зелье. Чисто визуально казалось, что у нее самой дела шли вполне неплохо, и на смех она имела полное право. Но кто знал — быть может, у нее и самой ничего не получалось, и смех был скорее истерическим. Да, Джинни и Найл теперь учились в одном классе. Все потому, что их по возрасту разделял лишь один год, а Хорану-старшему пришлось остаться на повторный седьмой курс. Мне казалось, что сам Найл был не сильно рад такой ситуации. Да и Джинни тоже — эти двое почти на каждом уроке начинали пререкаться, и преподавателям приходилось их чуть ли не разнимать. Жалобы на парочку я слушала каждый день в преподавательской, куда ходила пить чай с Иззи и привыкать к коллективу. Приучать их, что совсем скоро я сама стану их коллегой. — Да отстань ты от нее, — прошипел Олли. — Ты не справляешься! — Я все делаю правильно! — А что именно вы делаете? — заинтересовалась я. Да, Гарри говорил и предупреждал меня, что я здесь не за тем, чтобы помогать ученикам. Правило номер один: поначалу всех жалко, но мы не можем брать на себя всех в классе. Да, они будут спотыкаться, расстраиваться и отчаиваться, но это жизнь. Если раз за разом делать за них важные вещи, то, когда они выпустят из школы, самостоятельности в них не будет вообще. И да, я была во многом с ним согласна. Никто не знал, что нам готовило будущее, и все эти ребята должны были владеть базовыми школьными знаниями. Чтобы просто справиться с жизнью. Но легко было не помогать всем остальным. А сейчас речь шла о моих лучших друзьях. — По-моему, он кладет не те ингредиенты. — Верные написаны на доске, — заметила я, хмурясь. — Я не до конца уверен, что он умеет читать. Я прыснула. Найл, который сидел рядом с ними и внимательно слушал весь разговор, загоготал в полный голос. Хоран вообще не умел смеяться тихо: только искренне, заразительно и заливисто. — Скажите, что вы положили, — потребовала я. Гарри все это время находился в совершенно другом конце кабинета, и у меня было немного времени на то, чтобы разобраться с моими друзьями практически незаметно. В конце концов, в аудитории стоял такой гул, что мужчина в любом случае меня бы не расслышал. А если бы и расслышал, то что?Наказал бы? Назначил отработки?
Что-то мне подсказывало, что я от таких отработок совершенно точно не отказалась бы. Несколько вещей произошло одновременно. Во-первых, я придвинула стул к ряду моих друзей, чтобы лучше расслышать их рассказ. Во-вторых, Стайлс все-таки заметил, что я стала принимать не то участие в занятии, которое от меня требовалось. В-третьих, оказалось, что Олли все-таки врал, когда говорил, что у него все под контролем, и что он все делает правильно. Потому что, в-четвертых, его зелье взорвалось. И когда я говорю «взорвалось» я не имею в виду громыхнуло и задымилось. Я имею в виду, что оно весьма феерично сначала полыхнуло, потом громыхнуло, а потом опалило лицо «повара». Слава Мерлину, Олли не получил сильные ожоги — только с ног до головы оказался покрытый какой-то сажей, без бровей (и, кажется, ресниц) и с совершенно новой укладкой, от которой его поклонницы вряд ли будут в восторге. У Льюиса и Олли и раньше было много пассий, потому что они играли в квиддич, дружили с девочкой, которая выжила, и просто были очень забавными парнями. Сейчас же, когда они стали еще и мировыми героями, их популярность среди девушек сильно возросла. Льюис еще и почти что мучеником, потому что все знали о том, в каких условиях ему пришлось жить из-за гонений Волдеморта на маглорожденных. Все об этом знали, но и сам Льюис не стеснялся постоянно рассказывать о своих похождениях. Хорошо, что мои друзья разобрались со своими травмами быстрее, чем я. Я предполагала, что их теперь будут любить с любой внешностью. Так что Олли ничего не терял. — МЕРС! — рявкнул Гарри так громко, что мы все подскочили. Я успела забыть, что Стайлс умел так кричать. В конце концов, мой Гарри был спокойным, добрым и нежным. Он не повышал на меня голос и не злился. Мы умели разговаривать и обсуждать все проблемы. Гарри Стайлс же, который вел Зельеварение, был совершенно другим человеком, которого я очень давно не видела. — Мне конец, — с тоской пролепетал Олли, качая головой. Мне даже стало его жалко. Но только на мгновение. В конце концов, он сам прослушал лекцию. Все это время Саманта продолжала мерно помешивать свое зелье. Этот год был первым, когда у Гриффиндора уроки проходили совместно с Рейвенкло, и я поняла, что раньше никогда с Сэм класс не делила. Я знала, что ей нравилось Зельеварение, но даже не предполагала, что мы с ней были так похожи в поведении. Осуждающе игнорировала происходящее в компании обычно я. Хорошо, что я нашла себе преемницу. — Мерс, — Гарри подлетел к парте моих друзей с какой-то вампирской скоростью. Этот человек все-таки и правда питался страхом и неудачами других. Забавно только, как раньше я безумно боялась такого его поведения, а сейчас находила его уморительным. Может, мне предложить ему поиграть в учителя и ученицу? Чтобы он на меня накричал, а я предложила ему искупить вину… Я дернула головой. Для всех мыслей было время и место. И для этих сейчас момент был совсем неподходящим. — Три недели отработок. — Три?! — хором воскликнули Найл, Льюис и Олли. Саманта только продолжила качать головой. И по две для Хорана и Капальди. Мои друзья распахнули рты. Я начала хихикать. Они выглядели так комично! А еще было безумно приятно наблюдать за ситуацией со стороны. Раньше я всегда находилась в самом эпицентре подобных проблем, им мне, как правило, прилетало тоже. Сейчас же… — Грин, и тебе неделя. — Что?! — воскликнула я громче, чем следовало. Намного громче, чем подобало ассистенту преподавателя. — Мне-то за что?! — Твоя главная задача — помогать мне на занятиях. Как ты могла допустить, что эти три кретина устроили такое?! Тут он, конечно, был прав. Мне стоило почаще обращать внимание на происходящее в аудитории, а не только думать о моем обнаженном женихе в разных контекстах — прошлых и будущих. Но я все равно лишь картинно поджала губы, агрессивно перелистнула страницу в ежедневнике, в котором я вела заметки по поводу преподавания и продолжила что-то писать. Что ж, вот я и вернулась к истокам: снова придется чистить котлы. Я вовсе не обижалась на Гарри. Мне нравилось быть частью его занятий в таком ключе. И, как бы сильно мне ни не нравилось выступать перед людьми, я все больше понимала, что вести уроки Зельеварения мне бы хотелось. Было что-то интересное и романтичное в том, чтобы передавать свои знания другим. Делиться тем, над чем я сама страдала многие годы. Облегчать им путь. Когда я стану преподавателем, я, конечно же, не буду повторять за Стайлсом. Это не мой стиль. Я так никогда не общалась. Но и от Гарри было, чем учиться. Настойчивости и требовательности. Гарри знает, чего он хочет от учеников, и не собирается соглашаться на работы низкого качества. И это не потому, что он вредный (не только поэтому), а потому, что он хочет, чтобы его выпускники добивались лучших результатов. Мне предстояло работать ассистентом еще около года, и я была уверена, что находилась в надежных руках. А потом, по окончании этого года, Стайлс проведет мне экзамен (это в моей голове звучало настолько неприлично, что думать было страшно), поймет, что я все отлично усвоила и готова его заменить, и мы поженимся. Какая дикая перспектива. И заманчивая. И следующий год я уже начну как преподавательница Зельеварения. Шарлотта Стайлс.