********************
~ у берегов города О, октябрь **28 года ~
«[…] И ветер приветствовал море, как старого друга, и волны бежали барашками: он их направил; поднялся с равнины, властитель востока и юга, последний свидетель рукою не писанных правил; он гордый хранитель простых, нестареющих знаний: как мир по весне золотым наполняется светом, как поле остывшее вновь нагревается в мае, как птицы вьют гнёзда и поздним сбиваются летом в огромные стаи […]» Джун слушал, лёжа на бортике юта под яркими солнечными лучами, прикрывая глаза рукой. голос Муна звучал с верхней палубы, сливаясь с несложным гитарным перебором, тихим плеском воды и криками чаек, налетевших с юга несколько часов назад. в ближайшей окру́ге не было ни одного пристанища для такой кучной стаи, не было скал; только убийственно ровная водная гладь и громадное неподвижное судно, пойманное штилем в десяти милях от королевского порта О. оно пришлось пернатым чертовкам по вкусу: как раз перед этим Мун и Сан умудрились поймать в сети целый косяк крупных перламутровых осётров, так что хватило на всех, и теперь сытые и довольные птицы расселись по обоим бортам, наблюдая за моряками и время от времени переговариваясь на своём крикливом птичьем языке. вскоре после отплытия от берегов города С ветер снёс корабль Джуна в южные моря, вынудив надолго остаться в королевских водах. такое плавание не сильно вдохновляло капитана, но, конечно, было пределом мечтаний для Сана и Муна, не знавших в своей жизни других приключений, кроме вечных преследований за воровство. они и не подозревали, на что способен океан за пределами владений короля, так что Джун упорно вёл судно к нейтральным водам, твёрдо решив показать им обоим все уголки огромного мира, в котором сам успел уже немного освоиться. со своей обычной осторожностью он обходил крупные порты и не приближался к суше без необходимости, тем более, что ни одна карта не давала точных сведений о береговых линиях. по большей части Джун ориентировался самостоятельно. припасы они пополняли в мелких прибрежных поселениях, а свободное время проводили всегда одинаково – втроём, греясь на палубе под короткими лучами полуденного солнца и развлекая себя стихами и историями из книг, которые Джун теперь коллекционировал. вот и сейчас, коротая часы в штиле, они с интересом изучали маленький потрёпанный сборник стихов неизвестного авторства безо всяких опознавательных знаков на обложке. подобные экземпляры нравились капитану больше всего. сложно было даже предположить, кем и когда они были написаны, хотя Сан, разглядывая сухие тонкие страницы со знанием дела, всё же заявил, что книга хорошо сохранилась для своего возраста и что трудились над ней как минимум два автора. однако объяснить свои выводы он так и не смог. читал, как и обычно, Мун. он ни разу не вызывался сам, но и Джун, и Сан неизменно просили его об этом, ведь младший умел голосом передать неуловимую атмосферу, мог читать выразительно и с чувством, так что даже небрежные строки обретали осязаемую форму. он читал вслух, а его брат сидел на ступенях юта и с осторожностью перебирал струны, стараясь попасть в настроение, безмолвно передать смысл каждой строфы, и понять самого хозяина небес, о котором они были написаны, и научиться у него главному – свободе. ещё в начале их совместного путешествия Сан понял, что мелодичный голос Муна идеально ложится на музыку, и первые несколько недель думал только о том, как раздобыть где-нибудь подходящий инструмент. обнаруженная в капитанской каюте скрипка оставила его равнодушным, зато в одном из портов ему внезапно улыбнулась удача: они с Джуном сумели продать больше рыбы, чем обычно, и на оставшиеся деньги взяли в самой дешёвой лавчонке самую потрёпанную гитару. украсть её Джун не позволил. Сан учился играть медленно и упорно. под влиянием капитана он страстно полюбил музыку и неожиданным образом встретился в ней со своими переживаниями и давними мечтами, обрёл уверенность, а с уверенностью – способность выражать всё то, что копилось на душе в самые трудные годы. и Сан стал писать, складывать в запутанные, сбивчивые строки и примитивные аккорды собственные помыслы и надежды, сперва наивно и очень грубо, но со временем всё разборчивее и сильнее. Джун со свойственным капитанам тактом никогда не давил на него и ничего не спрашивал, при том что в действительности он даже не слышал сочинений Сана. тот не давал брату читать их вслух, и сам, конечно, не соглашался это делать, стесняясь перед капитаном за свою прямолинейность и простоту. что-то изменилось в его отношении к Джуну с момента назначения старшим помощником. всё его превосходство и дерзость остались на пыльной воровской набережной, ни разу больше он не смог, даже в шутку, сбить капитана с толку или хотя бы заставить нервничать. Сан не понимал природу его незримой власти здесь, но внутренняя сила, которую он чувствовал, завораживала и притягивала по-настоящему; не просто потому что Джун помог выбраться из ненавистного ему города; и не из-за судна, в которое он к этому моменту успел уже влюбиться. впервые в жизни Сан увлёкся чьей-то личностью. впервые он пробовал доверять кому-то, кроме Муна, и если тот был рядом всю жизнь, знал о нём практически всё и был во многом его ответственностью, то капитан Джун казался недосягаемым, почти всемогущим и совершенно другим, не похожим ни на кого из тех, с кем Сан когда-либо имел дело. он не разменивался на мелочи, не особо интересовался деньгами, редко обращал внимание на свой внешний вид и мыслил всегда масштабно, и порой невозможно было за ним угнаться. он предложил отправиться в кругосветное путешествие с таким выражением, будто говорил о новом блюде в соседней таверне. «надо бы нам с вами это попробовать», – невозмутимо произнёс он и только в следующую минуту заметил, какими глазами на него смотрели спутники. Сан был просто очарован. с того момента он не раз и не два ловил себя на попытке произвести впечатление на капитана. он впервые нуждался в чьём-то одобрении, хоть был и благодарен Джуну за то, что он держался с ним на равных и всегда говорил, если ему что-нибудь не нравилось. и с Муном он был так же честен, но пожалуй что чуть более мягок. было заметно, что Джун сильно привязался к младшему, души в нём не чаял и не отказывал ему буквально ни в чём. Мун, в отличие от брата, ничего не стеснялся и иногда сам брал гитару, чтобы переложить любимые стихи капитана на музыку или сочинить свои и петь их, как только придёт правильный момент. у них была собственная Утренняя песня, Дождевая песня, Песня для веселья, Ожидательная песня и Птичья песня. однажды заметив двойную радугу у берегов какой-то заброшенной деревни, Сан, шутки ради, сложил о ней короткий стишок, и они все вместе подобрали аккорды. так родилась их любимая Радужная песня. связь, сложившаяся между ними тремя, была ни на что не похожа. сидя на высоких, хорошо прогретых солнцем ступенях, Сан обнимал гитару и внимательно вслушивался в голос брата, и всякий раз, касаясь струн, соединял их звук с такими волнующими словами о древнем и могущественном ветре, их главном спутнике и верном друге. аккорды брались резвые, он не пытался их сдержать, и Мун, обладавший чутким слухом, последнее четверостишие прочитал нараспев, легко попадая в гармонию, чисто и звонко, до дрожи хорошо. Сан дождался, когда стихнет аккорд и поднял взгляд на брата, и они увидели в глазах друг друга одно и то же понимание: только что родилась Ветреная песня. задыхаясь от восторга, Сан попросил у него книгу и быстро пробежал глазами строки. каждое слово отзывалось радостным трепетом в его груди, а в следующую секунду лёгкий порыв долгожданного юго-восточного ветра скользнул вдоль палубы, перелистнул несколько страниц и запутался в отросших уже волосах старшего помощника. братья переглянулись вновь. в глазах Муна читалось смутное волнение, а Сан смотрел на него с безграничной любовью и думал о том, как талантлив его брат и как им повезло выбрать сегодня именно этот стих. со счастливой улыбкой он обернулся на ют: что думает капитан? – ветер, наконец, поднимается, – одобрительно кивнул ему Джун. – подтянуть паруса. будем знакомиться с очередным портом Его величества. братья послушно отложили гитару и книгу и занялись сперва грот-мачтой. когда ветер был пойман, Джун встал за штурвал и взял на полрумба к югу, чисто интуитивно, и судно, повинуясь малейшему движению капитана, легло на курс. рассерженные движением чайки, одна за другой покинув качающиеся борта, с недовольными криками направились всей стаей в открытое море. – ну и летите себе! – крикнул Сан им вдогонку. – неблагодарные птицы. – а чего ты ждал? – засмеялся Мун, подтягивая один из канатов и закрепляя его простым узлом. – что они останутся? – а что, – мечтательно ответил ему брат, – жили бы с нами и ловили рыбу. и по ночам сторожили судно. а днём слушали наши песни и играли с нами в игры. наша собственная приручённая стая чаек. – не слишком много от жизни хочешь? – о, да, – кивнул Сан, – у меня все желания с размахом. закончив работу, они поднялись на ют, где Джун высматривал в свою подзорную трубу признаки суши. ещё до того, как он смог что-то разглядеть, Сан подтвердил, что взятый капитаном курс был предельно точен. – вон там! – громко воскликнул он, указывая чётко по носу корабля. Джун перевёл трубу в том направлении. к ним и впрямь приближался небольшой серый едва различимый кусочек берега. Сан как всегда замечал всё первым. – не нравится мне идея заходить в порт, – пробормотал он себе под нос и нахмурился, складывая трубу. – но капитан! – тут же вскинулся Сан, – мы договорились, что этот город посмотрим все вместе. – да, знаю. я просто- – всё нормально, – проговорил Мун, одним взглядом останавливая капитана от объяснений. – я могу остаться и присмотреть за кораблём. – ты и так каждый раз остаёшься, – вздохнул Сан. – не надоело здесь сидеть? – вообще-то нет, – пожал он плечами. – что я в портовом городе не видел? все одинаковые. – вот именно поэтому ты должен посмотреть! Джун, скажи ему, – настаивал Сан, всеми силами склоняя на свою сторону капитана, чья вечная осторожность была ему совершенно непонятна. в конце концов, что могло произойти с судном за несколько часов в охраняемом порту? – ты не обязан идти, если не хочешь, – начал Джун, не обращая внимания на разочарованные вздохи Сана за спиной. как только тот направился к корме, чтобы подтянуть бизань, капитан, чуть подавшись вперёд, негромко добавил: – но ты не прав, если думаешь, что всё на свете видел. на это Мун ответил ему самым внимательным взглядом. – у тебя была причина до сих пор не заходить ни в один порт на нашем пути. и ты делаешь исключение ради меня? – ну, не оставлять же на борту одного твоего брата, – всё так же тихо проговорил Джун, чуть ухмыляясь. – потом будем судно собирать по кусочкам. – эй! – крикнул Сан, дёргая за канат чуть сильнее, чем следовало, отчего мачта жалобно скрипнула. – вообще-то я всё слышу. – к тому же, – как ни в чём ни бывало продолжил Джун, – это последний город на нашем пути на долгое время. нас ждёт много-много недель в океане. ты ещё заскучаешь по берегу. – значит, решено, – твёрдо произнёс Мун, обращая взор на приближающийся город. – идём все вместе. напомните, что тут такого особенного? – это одно из древнейших поселений в королевстве, – тут же принялся объяснять Джун. – до прихода к власти Его величества, оно было также одним из самых бедных. из-за ужасного климата здесь почти ничего не растёт. – ужасный климат? – с сомнением повторил Мун. – в таких-то тёплых морях? – да. эта часть континента исторически холоднее других. ты увидишь, дальше мы пойдём вдоль берега, – тут Джун показал ему направление, – и температура резко упадёт. везде, кроме берегов города О. вокруг него как будто купол из тепла и благополучия, – произнёс он, задумчиво глядя вдаль. – почти у самой границы королевских владений. – хочешь сказать, процветающий город возник прямо посреди холодной пустоши? – удивился Мун. – как такое возможно? – кого волнует? – встрял Сан, до сих пор старательно строивший из себя заинтересованного, но на деле думавший совсем о другом. – главное, что это богатый город, есть чем поживиться. – и что ещё ты о нём знаешь? – вопросил Мун, раскусив брата в одну секунду. – выкладывай. – здесь находится секретная сокровищница короля, – выпалил Сан, растеряв остатки терпения и моментально загораясь мыслями о возможной наживе. – ничего такого я не слышал, – возразил Джун и нахмурился, с трудом припоминая детали. – я это ещё от наших узнал, на воровской. говорят, он прячет тут что-то невероятно ценное, – Сан понизил голос, стараясь говорить как можно более таинственно. – даже более ценное, чем все сокровища города J. – и что же это? – не без иронии спросил его Мун. – я не знаю. но мы можем это выяснить. да, капитан? он заговорщически подмигнул Джуну, но тот оставил это без ответа. – сколько же городских сплетен умещается в твоей голове? – вполне искренне спросил Мун и, заметив, что нижний парус фока чуть кренит, тут же поспешил к носу корабля, чтобы его поправить. – все до одной, – лукаво ответил Сан, провожая его глазами. – даже не мечтай, – шепнул ему капитан, как только Мун отошёл достаточно далеко. – мы только посмотрим город. – ты сам не знаешь, от чего отказываешься, – так же тихо ответил Сан, но его слова не получили внимания. Джун оставил ему штурвал и спустился в каюту, чтобы вернуть в шкаф книгу и гитару. попутно он проверил, чтобы всё ценное было хорошо спрятано, а остальное – надёжно закреплено на своих местах. мало ли что могло случиться с судном за несколько часов в королевском порту.