Нарисованное небо

       «Не знаю сколько мы пробыли у стен, но поняли то, с чем связали свою жизнь, — голос Трины звучал глухо, и её большие чудесные глаза тускнели и суживались, а на языке чувствовалась кровь. — И это, чёрт возьми, невыносимо. Был дан сигнал возвращаться за стену, а у нас, как на зло, мало газа, взобраться на стену у большинства не получится. Штаб снабжения оккупирован титанами» — девушка вытерла выступившую кровь на уголке губ рукавом.        Трина наблюдала за зданием штаба снабжения, которое окружили титаны. Пятиметровые ползали по крыше, большие особи пытались найти людей внутри и ломали всё, что им мешало протянуть руки во внутрь. А там, внутрии штаба, находилось самое драгоценное — баллоны с газом, которых сейчас не хватало.        На крыше домов, впритык к стене, вместе с Триной были другие группы — кадеты и военные. Кто-то молча сидел, потеряв всякую надежду и предаваясь воспоминаниям, предстоящей смерти. Кто-то ходил и натянуто спрашивал, как дела, кто-то же ругался на снабженцев, пряча за гнусными словами боль и страх. Все из 104-ого были в сборе, кроме Эрена, Микасы, Томаса, Миллиуса, Каролины и Никса. Из их группы у стен находился только Армин, сидевший вдалеке от всех, ни с кем не желающий разговаривать, а на вопросы где остальные, отделывался гробовым молчанием.        — Саша, оставь его в покое, — проворчала Имир, потянув девушку за плечо от Армина. — Не видишь, что он не хочет? Оставь его. Подохли все.        — Ну, ребята! Давайте попробуем добраться до склада! — выскользнула Саша из рук Имир, как рыбка. Всё это время она пыталась достучаться до сознания людей, аргументируя, что не всё потеряно и шанс спастись ещё есть. — Толку от того, что мы тут сидим сложа руки?        — ...толку... толку... — пробубнил что-то сидевший на краю крыши Жан, закрывая лицо руками. — Уже ничего. Наконец-то, долгожданный сигнал к отходу, а мы сидим с газом на нуле и не можем перебраться за стену, — парень попытался успокоиться, протёр лицо ладонями и, слегка ударяя себя ладошками по лицу, взбодрился. — Нам тут точно конец. И всё из-за этих тупых и трусливых мудаков. Какая же гениальная идея осенила чью-то тупую голову: отозвать все снабженческие отряды и вместе забаррикадироваться в штабе? Это ведь уже клиника! Само собой, тут титаны, тут же полезли туда, словно дети на куст, увешанный сочной ягодой, полностью перекрыв нам подступы к запасам газа.        — Прекрати, отрыжка нытья, — процедила сквозь зубы Имир, косо поглядывая, как Жан скрещивал с другими на себе руки. — Прекратите вы все!        — Да! — присоединился Конни. — Нам ничего не остаётся, как не вцепиться в эту копошащуюся кучку и попытаться вырезать их! А если мы и дальше будем тут просиживать задницы, то и тут начнётся то же самое! — парень, используя всё своё красноречие, пытался воодушевить народ, но этого воодушевления надолго не хватило. — И пока мы, словно мыши, будем выписывать кульбиты[1], пытаясь спастись бегством, давление у нас упадёт окончательно! А как только утратим мобильность — нам конец!        — Ну, надо же, Конни, — саркастически заметил Жан, продолжая прятать лицо руками. — А ты, оказывается, можешь думать для разнообразия, только думаешь много мы сейчас навоюем с такими вояками? Почти все солдаты с опытом из группы Авангард убиты. Все, кто остался, это мы — вчерашние выпускники. И кто, говоришь, настолько безумен, чтобы возглавить этот рейд? Хотя, — вздохнул безнадежно Кирштейн, отмахнулся рукой от своих дум. — Даже если мы и найдем лидера, едва ли это поможем нам справится в этим скопищем титанов. Готов поспорить, что трёх-четырёхметровые особи уже рыщут на складе.        Что сейчас могло казаться слишком громким? Только тишина. Тишина, в которой разносит на куски, как в безвоздушном пространстве. В этой тишине Конни хотелось заорать во весь голос:        — Думаешь, у нас совсем нет шансов?        — Жизнь дерьмо, — ещё раз глупо и безнадёжно посмотрел на всех собравшихся Жан и сказал. — Можно в принципе рискнуть. Хуже уже не будет.        — Конечно, у нас всё получится! — подскочил Конни, вприпрыжку поскакал к Саше. — Давайте, ребята, подъём!        — Если мы сможем объединить усилия, то у нас получится! — поддержала Саша, протягивая руки Армину. — И я согласна идти первой. Армин, эй, помоги мне убедить других! — ответа от парня, как и прежде, не поступило.        — Ну, что, Райнер? — спросила Энни. — Есть у тебя гениальный план?        — Пока нет, — задумался Браун, оглядел штаб и присутствующих, оценивая ситуацию. — Для начала пусть все соберутся в одном месте.        — Как ни крути, как ни верти, — пробубнил Марко. — Мы стоим на краю пропасти. Нам по-любому уже конец. Мы так и будем сидеть в этом городе, как животные в загоне пока не переловят всех по одному. Я бы не сказал, что не готов умереть, но ведь не так же. Ради чего, спрашивается, мы отдаём свои жизни?        — Ответьте все на один вопрос, — неожиданно для всех начала Трина. Она стояла недалеко от своей группы на краю крыши и наблюдала за кучкой титанов, продолжающие пытаться добраться до внутренностей штаба. — Во что вы верите? Какая ваша мечта? Нет, не надо отвечать на вопрос. Мне нас вас пофиг. Ответьте на этот вопрос себе сами, — она резко замолчала, словно кто-то выключил у неё звук. Все разом замолкли, и наступил один из тех моментов по-настоящему мёртвой тишины, когда слышно, как вертится под ногами планета, и стоишь, и постепенно начинает кружиться голова. — Ответили? Молодцы. А теперь выслушайте меня. Я живу без мечты и цели. Их не существует, — в голосе Трины звучало изумление. — Мне не к чему стремиться. Мне не нужно богатства, я не хочу жить во внутренних стенах, не хочу найти любимого человека, не хочу семью, не хочу стать кем-то выдающимся в этом мире, не мечтаю увидеть море, не мечтаю спасти этот мир. Я уничтожила себя и живу только ради других людей, потому что они мне дороги. И я хочу жить дальше ради них, хочу вернуться за стену, радоваться своей беззаботной жизни. Чем умирать за погибших, не лучше ли жить ради живых? Надо идти вперёд, искать, за что сражаться. Всегда сражайтесь за то, во что верите. Безнадёжных положений не бывает. Есть безнадёжные дураки и есть утратившие надежду. Так будьте добры, господа, поднять свои жалкие задницы и попытаться что-то сделать ради своих мечт, чем ничего!        Трина своей речью так воодушевила Конни, что тот, подпрыгнув, пролетел мимо Энни и поприветствовал копчиком крышу. Казалось бы, вот он — отряд, который готов идти здесь и сейчас жить дальше, но...        — ...Томас Вагнер, Нак Тиз, Миллиус Зермушки, Мина Каролина, Эрен Йегер, — проговаривал в слезах Армин, перед которым стояла Микаса. Он почтительно держал кулак у сердца, наклонился низко к поверхности крыши и, не поднимая головы, ожидал, что сейчас она скажет ему на его слова. — Эти пятеро, геройски погибли, исполняя свой долг!        Уличные фонари, словно печальные заплаканные глаза в унылом сером тумане, в этом сером давящем тумане, в этом лоне печали, траурном покрывале, которое вот уже несколько минут как опустилось на землю. Из влажного покрывала капли дождя однотонно падали в тишину, в эту гробовую тишину вокруг ребят, всё ближе и так зловеще, что они ещё глубже уходят в себя и словно уменьшаются, и, казалось, будто их лица потемнели и сморщились, стали похожим на коричневую маску, которая широко открытыми глазами уставилась в пустоту.        Хотелось с криком выскочить и ждать солнца, чтобы оно своими лучами взобралась на брусья тумана и спугнуло эту нависшую тишину. Но оно парит, как розовый парус в бледной дымке, и безысходность, словно молот по наковальне, бьёт по сердцу, терзает, шепчет и угрожает, вырывая кадр за кадром беспощадную киноленту воспоминаний из тумана.        Микаса тряхнула головой, чтобы откинуть назад свои блестящие волосы, и с решительным видом пошла на край крыши, где стояла группа Марко, всё ещё наблюдающая за штабом и титанами. Встала рядом с Триной, которая облокотилась об проходную трубку и смотрела куда-то вниз.        — Чёрт тебя подери! — выругался Жан, зарывая пальцы в свои волосы. — Господи!        — Не может быть, — скорбно сказала Криста и с усилием поднялась на ноги.        «Твою же мать, — выругалась Трина, у которой в голове возникли образы Эрена. — Думала о ком угодно, но только не о нём».        — Сейчас не время и не место, чтобы давать волю чувствам! — выкрикнула Микаса, воинственно подняв клинок над головой. — Если мы убьём титанов, облепивших штаб, у нас появится шанс перезарядить баллоны с газом и взобраться обратно на стену, — спросила она рядом стоявшую Трину. — Так ведь?        — Ну, типа того.        — Вы все слышали, что сказала Трина? И мне по силам нашинковать эту кучку титанов! — Аккерман гордо подняла голову и смотрела прямо. Она была в порванной одежде — да. Руки испачканы грязью — да. По бедру текла кровь, а волосы сбились, из них торчали маленькие зелёные листочки. И всё же имела право гордо смотреть на них. — Если надо будет, то и в одиночку! Что же вы, просто кучка сопливых неумех? Бесхребетные, ни на что негодные трусы! Печально. Воистину печальное зрелище! Тогда вам только и остаётся, что сидеть и наслаждаться зрелищем отсюда, бессильно хлопая от зависти глазками!        Люди испуганно озирались, глядя вперёд. Их воинственный пыл резко пропал, уступив место суеверному страху:        — Микаса, ты что творишь?!        — Это невозможно! Одной с ними тебе не справиться!        — Если я останусь здесь, то точно умру. Там я то же могу умереть, но и могу выжить. У тех, кто отказывается драться, нет не единого счастья на осуществление своей мечты, — Микаса недовольно фыркнула, а Трина скривилась, но тут же вскинулась за ней в путь.        — Вот уж не ожидала я подобного от Микасы! — нажала на газ Зиверс и полетела за ней, охваченная гордостью, негодующим волнением.        — Мда, — разозлился Жан на себя за то, что не до конца поверил собственным идеалам, дал себя облапошить. Сам покорно пошёл в ловушку. — Если нам сейчас чего и не хватает, так это ваших ораторских искусств. Эрен и Трина — это всё ваших чёртовых рук дело, — он спрыгнул с крыши, отправляясь за девушками вслед. — Если в бою не можешь положиться на товарищей по отряду, то грош цена такому отряду!        Сложно напугать человека на войне с титанами отрубленной головой или статусом «труса», когда они находятся повсюду: на полях сражений, в разорённых городах, на эшафотах. Однако головы и растерзанные части тела их друзей и близких, валяющихся на земле, на крышах, на деревьях, где только угодно, повергали их в смятение. И все застыли на месте, несмотря на то, что они были солдатами, пролившими сегодня немало крови своих товарищей.        Причина по которой они замешкались, была простой — нехватка мотивации, что их смерть будет не напрасной. Удивительно. Мгновение назад два человека были живы, а сейчас их нет. Каждый, кто идёт на войну, думает, что его не убьют. И, наверное, никаких бы войн в истории не было, если бы знал — убьют тебя. Да-да — именно тебя. На войне человек не думает о том, что будет через несколько месяцев или лет. На войне человек живёт одним часом, может, иногда следующим. Все остальное не важно.        Впрочем, мешкали солдаты недолго и словам девушек не вняли. Как раз наоборот, это их озлобило их ещё сильнее. Переглянувшись и кивнув друг другу, они дружно заорали и ринулись вперёд. Один из них устремился к стенам, пытаться докричаться до них, ещё несколько, распоров клинки, ввалились на ближайших несколько титанов, дабы окружить бросившим им вызов противника.        На сей раз без криков и брани не обошлось. Да и ударов, а также прочих шумов раздалось гораздо больше.        — Командование на тебе, Микаса? — спросила подлетевшая Трина. — Прекрати так расходовать газ! — она видела, как баллон выхлопывал последний остатки газа, едва заставляя крутить шестерёнки внутри. — Бежим по крышам и используй УПМ только в падении для поднятия.        Послышался предательский треск внутри устройства. Не допрыгнув буквально пару метров, девушка споткнулась об черепицу и упала меж домов, а Трина начала тормозить, неаккуратно спотыкаясь об крыши, стены, пытаясь и сэкономить газ, и помощь товарищу:        — Микаса!        — Бегите вперёд! — последнее, что она услышала, когда Аккерман уже не было видно.        Останавливаться и бездействовать нельзя было, даже потому, что газ на пределе. Трина слышала свой УПМ, как внутри всё начинало трещать и скрежетать, будто бы устройство вовсе сломалось.        Помимо Микасы были потеряны ещё несколько человек из отряда — закончился газ и, к сожалению, были съедены титанами.        Спасти? Только больше потерь.        Как вести отряд, как справиться с той кучкой титанов Трина не знала ровным счётом, как и спасти хотя бы себя, а за ней уже идёт целая толпа солдат.        Нести ответственность за чьи-то смерти? Вести живых людей на верную смерть? «Я не могу так, — отрицательно покачала она головой, остановившись на одной из крыш. — Это должна быть не я. Если сомневается капитан, меняют не поле боя, а командование».        Вслед за ней остановились остальные.        До штаба рукой падать — пятьсот метров и они у драгоценного газа. Но как подступиться? Как перебить титанов и зайти во внутрь?        — Что такое, Трина? — подлетел к ней Марко, положив руку ей на сгорбленную спину. — Ты в порядке?        «Чёрт, — цыкнула Трина, оглядывая подошедших ребят. — Мне нужен не ты, Марко, и не Саша, и не Райнер».        — Что встали? Что случилось?        — Эй, Зиверс, — подошёл Жан, стукнув по ней рукояткой клинка. — Чего стоим? Каждая секунда на счету!        Сердце сжалось в груди, девушке стало тяжело дышать, посмотрела на него исподлобья, тёмные её волосы слегка прикрывали один глаз:        — Бери командование на себя.        — Чего? Что ты несёшь, Зиверс? —ему ответила тишина. Он непонимающе огляделся. — Эй!        — Что тебе я не ясно сказала?! — требовательно рыкнула она на него, подавливая желание перейти на крик. — Ты один из всех, который знает и понимает страхи остальных солдат, что делает тебя прекрасным лидером, который даже в стрессовых ситуациях сохраняет ясность ума и может точно оценить ситуацию. Будь, черт возьми, добр взять командование на себя! Веди нас в складу!        Жан непонимающе оглядел собравшихся. Трина достала сигнальный пистолет и, проверив магазин, подняла его в небо и выстрелила. Зелёный сигнальный огонь со свистом рассёк небо, предупреждая о начале миссии.        — То есть, ты признаёшь тот факт, что я лучше тебя, да? — неожиданно для всех заявил Жан, гордо подняв голову над всеми. — Да-да, это видно по твоим чудным глазкам. Умница, Зиверс, хоть в чём-то ты знаешь себе цену. Так уж и быть, будешь моим оратором и левой рукой. Выдвигаемся.        «Общипанный петух, — Трина закусила губы. Сильнее. Ещё сильнее. Открыла глаза только когда почувствовала солёный вкус крови. — Даже на поле боя умудряется пошутить»        Жан с Триной залезли на самый высокий дом и внимательно осмотрел здание штаба. Титанов отвлекли солдаты, которые пошли на смерть — бесстрашными и отчаянные. Знают, что погибнут, но идут во благо другим.        — Пошли! — выкрикнул Жан, выждав момент, когда большая часть титанов отвлечётся на людей. — Все к штабу, пока титаны отвлеклись! Второго шанса у нас быть и не может! Без газа нам не выжить! Все в прорыв!        Длинные, плавные взлёты и спуски, или паря в воздухе, или же проделывая удивительно воздушные сальто-мортале [2] и рассекая воздух клинками, отряд вышел в прорыв.        Воздух гудел и вокруг их образовался вал из чудовищ. Кто-то пятикратно увеличивал свой урон, плюс все попадания в шею были критическими. Одноручные клинки буквально поют, рассекая воздух от скорости последних остатков газа.        Отряд, белый от ужаса, почти в конвульсиях, дёргался, повторяя, что они, наконец-то, в штабе, влетели в окна здания. Окна, словом, были все выбиты. Глаза никто не повредил, но мелкие осколки стекла тут же рассекли или воткнулись им в лица.        — Сколько наших добралось? — спросил оглядывая прибывший отряд Марко.        — Я хладнокровно воспользовался смертью своих же товарищей, — осознание того, что сделал сейчас Жан, пришло быстро. Он с ужасом оглядел прибывших и ещё прибывающий отряд в штаб. Снаружи доносились умоляющие истошные крики солдат, которые не успели долететь, было отчётливо слышно, как титан, своими большими, острыми зубами, откусывал человека — с усилием отрывал часть тела и позже проглатывал. Пятна крови остались на треснувших окнах. — Сколько людей погибло по моему приказу?        — Не думай об этом, — влетела Трина в здание, держа через плечо одного солдата, у которого закончился газ.        Помещением оказался библиотечный зал. Все столы перевёрнуты, книги разбросаны по полу. Валялись оружия и тела суицидников.        У Жана кровь зашипела в жилах, будто ему сделали инъекцию серной кислоты, это у него стало проявляться в последнее время при резкой вспышке злости. Он обнаружил под столами спрятавшихся солдат, которыми, скорее всего, были снабженцы. Если в такие моменты не расшибить ему об стену какую-нибудь вещь, или не раскрошить в щепки стул ударами об стол — просто взорвёт и разлетятся серыми ошмётками мозговое вещество виновника его ярости. Он с полминуты посмотрел сверху вниз сузившимся глазами на солдат:        — Вы из команды снабжения? — процедил Жан сквозь зубы и медленно взял парня за ворот куртки.        Солдат пополз глубже в стол — и с криком истерики: «Мы ничего не могли сделать!» прямым ударом кулака Жан врезал ему в лицо, вцепился обеими руками ему в горло:        — Столько людей умерло из-за вас, суки! Что вы натворили?!        Марко вцепился в друга, пытаясь оттащить его и успокоить, а из стола вылезла девушка, которая заслонила собою товарища:        — Мы ничего не могли сделать! Несколько титанов проникли на склад!        — Нужно было что-то придумать! Это издержки вашей грёбенной работы!        — Ты что-нибудь слышишь? — спросил внезапно Райнер Энни. Он стоял у окна и прислушивался.        Энни удивлённо посмотрела на парня и сложила руки на груди, навострила уши:        — Что я должна услышать?        Донёсся неясный нарастающий гул, будто бы что-то громоздкое где-то падало.        Неожиданно сильный удар пошатнул здание, крыша начала сжиматься, а стена начала падать прямо на людей. Райнер крикнул об отступлении.        На здание упала туша пятнадцатиметрового. Собою он проломил кирпичное здание. Из дыры, которую титан проделал собою, выглянули две довольные морды.        Моментально штаб превратился в жужжащий пчелиный рой. Все кричали о спасении, ломанулись к выходу. Глупо было ожидать чего-то другого. Надо было смотреть глазам правде. Иллюзии, которыми они тешили себя, растаяли словно дым. На что они надеялись? Ведь если задуматься хоть на секунду, то становится все очевидным, что шансов одолеть столь громадное у них попросту нет.        — Будьте спокойны! — кричала яростно Трина, пытаясь угомонить солдат, которые в панике бежали. Она рвала и метала каждого, кто попадался ей под руки; ловила и останавливала, как ребёнка. — Остановитесь, твою мать!        «Придурки! — схватила она одного за рукав и толкнула в строй сзади себя. — Мы так никогда не добьёмся равновесия в отряде! Ещё и Жан встал, как вкопанный!»        — Кирштейн! — схватила она его за локоть, который смотрел на титанов, тянувшие к нему руки. — Ух...        — Оставь меня, Зиверс, — прошептал он, завороженно глядевший, как к нему тянутся руки. — Хватит летать в...        Здание снова пошло ходуном. Потолок обрушился, стена перед ними развалилась. Два титана, которые тянули руки, резко остановились и повернулись в другую сторону.        Трина сжала локоть Жана от страха. Его лицо было изможденным, в крови и царапинах, а волосы спутаны паутиной, но когда он встретился с ней взглядом...:        — Уходи.        ...чувствовалось, что что-то тяжёлое и опасное надвигалось на штаб. Казалось бы, наверно, девиант, но на пару титанов напал другой титан, совсем непохожий на остальных. Мало того, что он атаковал, так вместе с ним вернулись Армин, Микаса и Конни.        — Этот титан — самый отмороженный псих! — сиял Конни, сбрасывая с себя опустошенные баллоны с газом. — Он крошит налево-направо своих в винегрет! А на нас ему плевать! Мы с Микасой порубали всех титанов по бокам и сзади него! И таким образом подманили его сюда, к вашей своре! Если грамотно используем этого психа, как прикрытие, мы не то что свалить отсюда — мы прогулочным шагом до стены дойдем!        Движение за стенами усилилось, отряд занервничал:        — Совсем что ли с катушки слетели?        — Какой ещё такой титан?!        — Он же титан!        — Совершенно неважно, поехала ли его крыша или что-то другое. Но если этот титан будет буйствовать здесь ещё какое-то время... — с любопытством Микаса глянула на широкоплечного Жана и убежденно заявила. — Честно говоря, это лучшее, на что мы можем рассчитывать, если собираемся отсюда выбраться живыми. У нас есть план.