***
Несчастный город был завален трупами жителей стен и пришлых чудовищ, залит кровью, лютое пламя довершало жестокое дело чьих-то рук. Не смущалось сердце Трины пылом кровавой сечи, когда она пролетала впереди других. Под точным и уверенным командованием Жана, который чётко знал, как и когда действовать, он вёл отряд к стенам. За ними же неслись, не ведая усталости, титаны, жаждущие полакомиться свежей плотью. Безумие, граничащее с хаосом. Сколько уже титанов привели? Это уже пятый заход. Газ начинает близится к середине балонна. Солнце уже почти село за горизонтом. — Действуем как обычно, — скомандовал Жан, поднимая левую руку вверх, что означало, что Конни и Трина поднимаются вверх и отвлекают двоих пятиметровых сзади, а он на себя вместе с Энни берет семиметрового. — Один мой ушёл! — предупредил Спрингер, разворачиваясь в сторону ушедшего монстра. — Я за ним! — Мой тоже на что-то отвлёкся, — сказала Трина, услышав будоражащий рёв какого-то титана. Энни дрогнула: словно почти позабытый звук колес трамвая на крутом повороте. Звук скрипа-зова, «оклика» из глотки непонятного существа, а может быть и вопля. Может, Эрен? Нет, это какой-то другой, потусторонний рёв, не похожий на Бронированного когда-то, но и на обычного титана. — На девятнадцать часов. За ним. — Идите! — скомандовал Жан, скрывшись за углом здания со своим титаном. «Негодяй, — подумала Трина, облетая идущего титана по улице города. — И куда ты собрался?» — Слышь, придурок! — выругалась девушка, запуская в чудовище гарпун. — Ты не туда, скотина, идёшь! Выпустив ещё несколько гарпунов в титана, демон, наконец-то, обратил на неё внимание, и сразу же поднял руку на неё, намериваясь схватить лёгкую добычу и сожрать. — Невозможно их просто отвлекать и вести к стене! — Трина опустилась твари на шею и, замахнувшись клинками, вырезала плоть. Титан тяжело выдохнул. — Как тупо. Невооружённым глазом было видно, как Эрен в обличии титана, нёс в сторону дыры на себе огромный валун. Вокруг него летали военные, также рубившие титанов. «Не убивать титанов» давно нарушено, да и безумие той чистой воды. Девушка тяжело задышала, облакотилась на колени и вытерла выступивший пот со лба. Краем глаза заметила какое-то движение. За углом здания что-то непонятное двигалось и дрожало. Да нет, показалось. Всего лишь пар. Она запрыгнула на крышу и, подходя медленно и аккуратно к краю черепицы, выглянула вниз, обнажив клинок. «Что... ещё что?» — спросила она себя, увидев по-истине внеземное зрелище, которое поджидало нервной дрожью всяк рискнувшего взглянуть. Это, наверно, был сам Дьявол воплоти. Выродок даже среди титанов, мертвый, но пока все ещё «целый». Ноги девушки подкосились, и она не смогла удержаться, привалившись на рукоятку клинка, который опёрся остриём в черепицу крыши. Гладкий, острый клинок оказался очень надеждым, практически переняв на себя тяжесть её тела. Да. Ей нужно было отдышаться. Там, внизу... Трина пошевелила пальцами на руке, они казались невероятно бледными. Чувствительностьт пропала, как, наверно, и во всём теле. Девушке захотелось бежать отсюда и больше никогда не видеть подобной картины. За домом лежало тело титана... или нечто иное, не похожее ни на одного из всех изученных наукой титанов. Бессознательное и бессильное тело в чем-то антропоморфного существа, напоминавшего самый худший ночной кошмар. Без кожи. Виднелись голые и местами заплесневелые мышцы, нечеловечкой анатомии длинные руки и выгнутые ноги. Впалый живот, торчащие рёбра и костлявые плечи, зловонная кровь, бурлящая и испаряющаяся с бешеной скоростью. Словно пришелец из иного мира. Отчётливо виднелись кости неправильного скелета и конечностей, кровеносные сосуды, остатки мяса. Длинные лохмы седой паутины-волос закрывали глаза на единственном обтянутом бледной кожей элементе — лице. Ужас. Словами не передать. Эта штука недавно была живой. Была. Живой. И, возможно, её-то краем глаза и удалось заметить. Внеземное чудовище. Она не просто испаряется, но испускает зловонный газ и липкое болото чего-то, что напоминает гной. Выродок среди титанов, что был чудом убит. — Лучше уходить, — проглотила подступивший ком в горлу Трина, прикрывая нос рукавом куртки: от тела исходила омерзительная, просто тошнотворная вонь, от которой желудок готово вот-вот и вывернуть наизнанку. Выпустив гарпуны и газ, девушка понеслась в обратную сторону, силясь сбросить застывшую перед глазами картину. Взбежав на крыши, Зиверс выискивала кого-нибудь из своего отряда: Конни, Энни или Жана, но ни первого, ни второй, ни третьего не было видно в поле зрения. По другую сторону стен она видела мечущихся Армина с Микасой около титана-Эрена, где-то Марко с Райнером и Бертольдом. И только опустив глаза вниз, она увидела бежавшего от титана Жана. Он бежал по закоулкам, забегая в опустошенные дома, выбегая и снова забегая в соседний дом, лишь бы девиант его не поймал. Почему он запрыгивает? «Проблема на проблеме, — всмотрелась Трина на действия товарища. Он постоянно нажимал на спусковой крючок УПМ, но тот не приходил в действие. — Он не раз жаловался на свой привод. О, да». — Беги вперёд! — сиганула с крыши Триная едва касаясь спиной поверхности земли. Она ловко пролетела под ступнями бежавшего титана, а одним движением клинка отстегнула с Жана поломанный привод, который с грохотом упал на землю и был раздавлен бежавшим титаном. — Какого чёрта, Зиверс?! — почувствовав на себе лёгкость, Жан устремился вперёд. — Я понимаю, что ты меня ненавидишь, но не настолько! — Взбираемся на стену! — присоединился Конни к отряду. — Что с Жаном? Где его УПМ? — Поломан, — вернулась на крыши Трина, вглядываясь вперёд. — К стене! Кирштейн чётко вёл титана по разгромленным улицам Троста, ловко обегая каждое препятствие: выступ, яму, даже занятых титанов. За ним по крашам бежали Конни и Трина — первый следил за титаном, а вторая внимательно смотрел на стену, к которой они приближались. А приближались они к дыре, где в нескольких метрах шёл Эрен с валуном. «И там повсюду военные, — она увидела летающих солдатов, которые манили собою в воздухе титанов и уводили по дальше от Эрена. — Мне надо... сейчас!». — Конни, — позвала она товарища по ту сторону улицы. — Связывай его! — Ага! Они видели, как Жан давил из себя последние силы, как девиант практически кончиками пальцев касался его волос и куртки. Сердце сжалось от страха, что вот-вот может всё разрушиться на их глазах. Вдвоём ребята спрыгнули с крыши. Конни чётко и быстро, словно ласточка, пролетел под ступнями титана, а Трина, практически касаясь спиной поверхности земли, видя перед собою всего в миллиметре пальцы титана и выжимая последний газ, схватила Жана за рукава и, сильно дёрнув его на себя, оторвала тело от земли. Ловкими движениями рук подхватила его за спину. Кирштейн ещё заранее предугадал их план — поднял в последнюю секунду руки вверх, чтобы она легче смогла его поднять в воздух, а ещё закричал от страха. Сзади, снизу послышалось довольное «Юху!». Девиант, связанный, рухнул на здание и, поражённый горем, взвыл, смотрел, как отдалялась его добыча, за которой он так долго гонялся. Газ. Ещё газ. Вылетевший крюк зацепился за край стены, и устройство, неся спасённых, взлетело вверх. Они летели быстро-быстро, так, что только свистел воздух в ушах, бесшумно, никуда не сворачивая. Летели с небольшой высоты, постепенно поднимаясь под углом к стене. Атмосфера была по-прежнему призрачной, а силуэт титана-Эрена уже не было видно. По городу все ещё ходили титаны, вокруг них летели военные. Жан ещё долго смотрел на уходящий от него Трост, провожая взглядом погибающих товарищей, будто бы так он отдавал им признательность за их смерть. За ними шли Конни и Энни. И только сейчас парень почувствовал, как его спасительнице тяжело. Она всё кряхтела, пыталась как-то удобно за него схватиться. Жан перекинул выше свою руку ей через плечо, а она сильнее обхватила его за пояс и прижала ближе к себе, будто бы боялась, что случайно выхватит его и уронит. С трудом сдерживая бешеное сердцебиение, затаившись, Кирштейн напряжённо соображал после случившегося: — Не думал, что спасёшь меня, — посмеялся тот, пытаясь разбавить гнетущую тишину между ними. — Могу оставить тебя здесь, как вишенку на торте! — напомнила его же слова в первый день их знакомства Трина, приобнимая его крепче. — Если ты умрёшь, то на ком мне отрываться всю оставшуюся жизнь? — Боишься остаться на всю жизнь одна? — усмехнулся Жан, вглядываясь на стену, где их ждал отряд снабжения. — Так польщён твоей милостью, Зиверс, я бы тоже не смог жить без твоих истерик и бешенства, псина, — он сжал грубо её плечо и почти касался её щеки носом. — Я ведь уже сегодня говорил, что люблю тебя такой серьезной? — Да, деменция, Жан, она такая, — ослабила хватку Трина, Жан, как котёнок, вцепился в неё. — Ты мне тоже нравишься, Жан. Говорят, у меня отвратительный вкус, но тебя люблю. — Почему ты такая дура сегодня? — спросил он, поднимая ноги для мягкого приземления. — Хотя, я думаю, это типично для тебя. Приземляемся и продолжаем зачистку! — Ага, капитан...Часть II. Битва за Трост. Глава V. Срази себя и выиграешь тысячи битв.
31 марта 2021 г. в 11:17
Примечания:
В данной главе подробно описываются материалы, которые могут быть неприемлемы некоторым читателям. Пожалуйста, читайте дальше с осторожностью.
«Какой же пиздец происходит, — подумала Трина, проверяя свои клинки и УПМ. — Нужно сопровождать и защищать Эрена, который по собственному желанию превращается в титана, чтобы он заделал дыру в Тросте огромной глыбой. Это я пьяная в стельку или вы?»
Новость о том, что Эрен — титан, обошла все стены и стала сенсацией. Газеты уже кричали громкими заголовками, а, гуляя по улице, можно услышать спорящие голоса жителей: кто-то не верил, кто-то воспринял новость с радостью, а кто-то с паранойей и негативом.
Новости новостями. Их можно придумать и написать в газетах всё, что угодно. Что на самом деле было?
Трина помнила картину: как титан, который казался с виду девиантом, убил двух двенадцатиметровых, оккупировавших штаб. После того, как отряд вычистил склад и пополнил баллоны газом, аномальному титану стали безразличны солдаты, — это первое.
Позже аномального облепили другие титаны и беспощадно поедали его. Чёртов каннибализм среди титанов — это второе, что было странно.
Третье, — внешность. Она показалось всем какой-то «человечной».
Аномальный перебил облепивших его титанов, но, в следствии чего, тот обессиленно упал на землю, а из шейных позвонков твари, где обычно режут для убийства титана, вылез сам Эрен.
Картина была страшной.
Сам бессознательный титан, из которого вылез человек.
Всё тело Йегера было связано сплошь, тут и там с мыщцыми титана: на лице у щёк, руки, живот. Вытаскивала его Микаса, порубившая связанные ткани, и что самое необычное — Эрен жив.
Бессмыслица на бессмыслице.
Как человек может стать титаном?
А внутри обычных титанов тоже люди? Кто теперь он — человек или титан?
Йегера отдали Китсу Вермару — капитану Гарнизона. Свидетелям же отдали приказ молчать.
Позже собрали снова отряд, где выступил главнокомандующий Гарнизоном — Дот Пиксис, поверивший в то, что Эрен и его способности — начало чего-то нового в борьбе человечества против титанов.
Была дана цель — залатать стену огромным булыжником; задача — обеспечивать сохранность Эрена-титана во время выполнения миссии.
Даже сейчас, будучи висевшей на стене в роли приманки для титанов, Трина не верила произошедшему, — «Я ненавижу человеческую расу. Следовательно ненавижу себя больше всего, потому что я ничтожнейший из человеческого рода. Человечество — не стая волков, завладевшая вдруг знаниями и мощным оружием, скорее мы — стадо овец, которое, в силу непонятной прихоти эволюции, научилось делать и пускать в ход эти знания и оружие. А вооруженные овцы гораздо опаснее вооруженных волков».
— Зиверс, — скомандовал солдат со стены, подзывая рукой девушку подняться. — Наверх!
«Что на этот раз?» — подумала Трина, зажав курок газа. Она молниеносно подлетела вверх, на стену, где её поджидал солдат из Гарнизона вместе с Жаном. Вслед за ней на стену поднялись Конни и Энни.
— Идём, — развернулся командир, уходя на другую сторону стены. — Для вас задание.
Маленький отряд шёл по стене, обходя собиравшихся у главных ворот титанов, делая долгий полукруг пути.
Ребята видели, как солдаты, игравшие роль приманки на стене, висели, словно червяки на крючке, а в то время внизу бушевали пираньи. Кто-то из титанов умудрялся прыгать, кто-то тянул свои отвратительные пальцы, они открывали рты, будто бы человек вот-вот упадёт к кому-то, совершив роковую осечку. И, как бы глупо не звучало, так и случалось: люди падали и попадались титанам в руки, их крайне быстро съедали. Были слышны душераздирающие крики о помощи, о пощаде, звуки разрывающегося тела, мерзкий запах крови, душивший в теле все нервные окончания.
Природа замирала, почти не слышен гул титанов и гомон людских голосов, становилось всё тише и тише, отдаляясь от эпицентра событий. Диск солнца окрашивался в ярко-оранжевый цвет и становился больше, ближе опускаясь к земле. Солнце подсвечивало облака на небе сверху, и они приобретали легкий розоватый оттенок, затем коснулось нижним краем кромки горизонта — скоро начнутся вечерние сумерки.
На небе много облаков, они расцвечены всевозможными красками заката – от ярко-желтой до приглушенно-фиолетовой. На другом крае неба проступал блеклый серпик Луны.
Большое оранжевое солнце прощально пылало, медленно скрываясь из вида. Казалось, что оно движется очень медленно, пробегая лучами по ветвям деревьев и окнам домов, а потом резко ныряет за горизонт. Земля погружается в сумерки. А в небе еще некоторое время блеклое зарево в том месте, где спряталось солнце.
Трина засмотрелась на небо, полное греющего тепла, покрытое живыми следами исчезающего солнца, словно там находилось счастье, которое было сделано природой из всех своих чистых сил, чтобы счастье от неё снаружи проникло внутрь человека.
Первыми за командиром шли Энни и Конни, что-то бурно обсуждавшие: то ли сегодняшний день, то ли очередной рукопашный приём девушки, которым интересовался парень. Он что-то демонстративно рукоплескал, а она внимательно смотрела на него и слушала, что-то кивая в ответ или бесстрастно поддакивая.
За ними шёл одиноко Жан, провожая взглядом скопившуюся толпу титанов у стен. Кажется, он всё ещё не осознал, что из-за его командования, войска потеряли ещё людей. Сейчас он думает о том, как нужно было лучше поступить — тогда, с минимальным запасом газа, и не в руки титанам, без потерь. Конечно, думать нужно было раньше, а не сейчас. Всегда проще думать тогда, когда это было сделано. Разочарование происходит от собственных же ошибок. Если он осознает это, он будет благодарен своим ошибкам за то, что они открыли ему глаза на истинное положение вещей, и сможет исправить их и идти по жизни дальше.
И Трина понимала и разделяла его чувства. Это она сделала эту ловушку — переложила всю ответственность на него. Но, если бы тогда командование она взяла на себя, потерь было бы больше в разы. Она не умеет выбирать решения в критических ситуациях, в отличии от Жана, и если он держится холодной хваткой, то её держат эмоции. Трина восхищалась способности Жана ещё с первого дня прибытия в училище.
Она тихонько подбежала к нему со спины и сравнила в шаг. Заметив её, Жан недовольно скривился, выпрямился, и гордо подняв голову, фыркнул:
— Что прискакала, Зиверс?
— Я бы хотела извиниться перед тобой, — виновато начала она говорить, пряча глаза за прядями волос. Ей было неловко и стыдно. Она не имела привычку извиняться, да ещё и первой, но если совесть совсем съедала её, то переступала через себя.
— Что? — спросил Жан, неослышавшись.
— Извини меня, — жалобно проговорила девушка, опустив и отвернув голову. Её лица совсем не стало видно из-за прядей волос, которые свисали вниз.
— За что? — опять не понял парень, слегка наклоняясь к девушке и пытаясь взглянуть на неё.
— За то, что взвалила на тебя такую ношу, — слова давались с огромным трудом. Осознание того, что произошло, ещё не пришло к девушке в полной мере. Она просто не могла до конца поверить в это. — Я не смогла взять командование на себя, испугалась и переложила эту ответственность на тебя. Я видела тебя тогда в штабе, когда ты понял, сколько людей мы потеряли по твоему приказу. Понимаю, насколько тебе тяжело.
— Боже, Зиверс, ты что, извиняешься? — усмехнулся Жан, хотя в его голосе слышалась досада. — Ты не умираешь случайно? Может, ты чем-то смертельно больна? Лучше тебя видеть злой и живой, чем доброй и мертвой!
Время издёвки от Жана. Без них он не может существовать. Трине захотелось ответить что-то едкое, мерзкое, что-то такое, что непременно разозлило бы его, но она справилась со вспыхнувшим желанием ответить.
— Жан, прости меня, пожалуйста, — от Зиверс не осталось ничего, кроме прекрасных больших глаз, на которые больно было смотреть, потому что, будь они меньше, в них, пожалуй, не могло бы уместиться столько печали. — Я знаю, что для тебя это важно.
Но он молчал; она тоже молчала. И в целом всё это складывалось в нечто большее, чем обычное неловкое молчание — затянувшуюся паузу в разговоре. Это было молчание по обоюдному согласию, в сочетании с предельной сосредоточенностью на другом человеке; они даже не подозревали, что молчание может быть таким чувственным. Сила этого молчания исходила из его непосредственности. Жан почувствовал себя неловко и не решился что-то сразу ответить, не кашлянув прежде. Но его кашель, хоть и был громок, не вызывал никаких признаков насмешки:
— Мы должны пройти сквозь одиночество и трудности, сквозь уединение и тишину, чтобы найти место, где мы можем плясать свой неловкий танец и петь свою печальную песню, — почесал задумчиво затылок Жан. — Тебе не суждено стать капитаном, как мне оратором. Но если я когда-нибудь станом главнокомандующим, то, так уж и быть, сделаю тебя своей левой рукой.
Это было как откровение, как первая, шквалом налетевшая стая ласточек. Жан улыбнулся ей. Да-да, собаки тоже могут улыбаться, и у Жана немало поводов для улыбок. От звука его голоса Трина затрепетала и не смогла произнести ни слова, только не отрывала от него взгляда: — Ну, если ты только не сдохнешь, — добавил в итоге Кирштейн, не скрывая ехидную улыбку.
— Дворняга не должна стремиться стать породистой, он должен гордиться тем, что он дворняга! — съязвила, наконец-то, Трина, выждав идеального момента. — Какой из тебя главнокомандующий, если ты при первой возможности скрещиваешь на себе руки и сдаёшься?
— Ну, сложил, и что? — Кирштайн своим соколиным взглядом окинул мимо проходящего солдата, на плече которого висело ружье, затем же окинул Трину с невозмутимым видом, говорящим о том, насколько он уверен в себе. — «Есть безнадёжные дураки и есть утратившие надежду» — так ты сказала? Что я мог один сделать? И если бы не Микаса...
Трина вздохнула. Она дернулась, услышав его слова. Зиверс ненавидела вздыхать. Одно дело вздыхать специально, но вздохи, слетавшие с её губ неосознанно, раздражали её:
— А, значит, твоя любимая тебя воодушевила?
Жан смотрел на неё, как раньше, с любопытством и каким-то непонятным разочарованием. Трина подняла на него глаза, уверенная, что он тут же отвернется. Ничего подобного, Жан продолжал испытывающе на неё смотреть. Руки девушки затряслись от ярости.
— Днокапитан ты, — поддалась она вперёд к Энни и Конни. — Вот ты кто.
— Люблю тебя злой, Зиверс!
«Вот же напыщенный петух! — не заметила, как случайно толкнула мимо проходящего кадета плечом, что тот пошатнулся. — Микаса его воодушевила! Да я сказала больше, чем она! Это моя речь всех воодушевила...!»
— Мы пришли, — остановился командир на краю стены, где в небе разразился гром и молния не обычно золотистого цвета. Послышался яростный рёв титана, который значительно отличался от рёва обычных особей. «Эрен» — возникло в голове у Трины, когда увидела появившегося исполина за высотками крыш.
— Вы — спецотряд под командованием Кирштейна, — объявил мужчина. — Бегите к стене и отвлекайте титанов, но не убивайте их. Ведите сюда. Ваша задача — не дать титанам приближаться к титану-Йегеру!