Коридор от моря к небу

Это было ни что иное, как странное совпадение, просто набор цифр и букв, который не должен был значить ничего особенного, ничего, что можно было бы вот так вырвать из контекста, но теперь они больше не знали, стоит ли в это верить. Шанс, что символы сложатся именно в таком порядке, был один на триллион, если не меньше. Они не могли предвидеть этого. Не могли предвидеть, что случится что-то настолько плохое. Да, бывало, ситуации принимали довольно неожиданный поворот, но ни разу не доходило до того, чтобы под угрозой оказывалась их личная безопасность. Если бы они и правда знали, что автомобильные номера вызовут такую суматоху — лучше сами бы сожгли машины дотла. Но комбинация букв и цифр на номерах имела смысл для всех этих людей, и стоило кому-то сказать слово — и остановить ярость толпы было уже невозможно. Их преследовали, не давая продолжить съёмки. Они прятались под шаткими кроватями в номере отеля, который Энди забронировал ещё до вылета из Великобритании. В комнате было темно, окна зашторены, а дверь закрыта наглухо. Стук тяжёлых ботинок приблизился к двери и снова удалился, из коридора послышались громкие голоса, произносившие непонятные слова, однако можно было легко различить суровые, грубые интонации. В просторной комнате стояли две кровати, придвинутые друг к другу, их разделял лишь небольшой прикроватный столик. Джереми был зажат под правой кроватью, той, что стояла ближе к окну, и его спина упиралась прямо в стену. Перед ним на боку лежал Джеймс, повернувшись лицом прочь, к двери. Под соседней кроватью расположился Ричард: он лежал на спине, а небольшой рост и тёмный свитер позволяли ему оставаться незамеченным. Неожиданно из конца коридора послышался голос, заглушивший все остальные — он пророкотал снаружи, отражаясь гулким эхом от пустых стен. Впервые за долгие часы, проведённые взаперти под пыльными матрасами под нескончаемый гневный испанский гомон, они поняли, о чём говорят. От звуков этого голоса Джеймса пробрала дрожь; каждое слово, вырывавшееся из горла человека за дверью, было наполнено ненавистью: «Где они, ёбаный в рот? Кто-нибудь видел их? Кто-то должен был их видеть! ГДЕ ОНИ, БЛЯТЬ, ЭТИ БРИТАНСКИЕ УБЛЮДКИ?!» Затем последовало несколько громких ругательств, прозвучавших, словно оглушительные пистолетные выстрелы. Джеймс зажмурился и слегка вздрогнул, когда мужчина в коридоре начал стучать в запертые двери. Стук приближался, и ругань становилась всё громче и яростней по мере того, как он подходил к их номеру. Но ведь ему неизвестно, где они, никто же не мог доложить, что они прячутся здесь, забаррикадировавшись в этой комнате под кроватями, ведь так…? Его тело передёрнула судорога, все мускулы сжались в напряжении от страха, когда дверь соседнего номера сорвалась с петель, отлетев в коридор. Джеймс слышал, как крошится на мелкие щепки древесина, и на мгновение представил, как будут трещать его кости, ломаясь: выбитые с характерным хрустом колени, раздробленные рёбра… Не удержавшись, он испустил приглушённый всхлип. И снова вздрогнул, когда его обхватили крепкие, сильные руки, и оттащили его чуть назад. Он вдруг почувствовал, как его охватывает паника, и от этого всё в голове словно плывёт куда-то, гулко бьётся сердце, ударяясь о грудную клетку. Если эти люди в коридоре не прикончат его, сердце, может, остановится само. Сделав глубокий вдох, он попытался успокоиться, чувствуя, что сильные руки всё ещё обнимают его, когда услышал шёпот Джереми, который, если честно, не особенно помогал. «Всё хорошо, Джеймс, он сюда не войдёт. Хорошо? Обещаю, он не навредит тебе. Я ему не позволю». — Пробормотал ему в ухо Джереми. Его дыхание щекотало волосы и кожу на затылке. Джеймс ничего не ответил, не до конца веря в сказанное Джереми, не до конца веря в то, что он вообще оказался в таком положении. «Окей? Поверь мне, Джеймс. Я защищу тебя». В этот раз Джеймс слабо кивнул, надеясь, что Джереми не ошибся. Он вслушивался в то, как несколько человек приближались, пока не остановились прямо перед их номером — тени их ног загораживали свет, пробивавшийся узкой полоской из-под запертой двери. Ручка неистово задёргалась, из-за чего дверь задрожала в проёме, а петли заскрипели под напором силы. Кто-то дважды с размаху ударил ботинком по дереву, и от этого комната как будто бы пошатнулась. Ричард повернулся под своей кроватью и бросил взгляд на двух людей, всё ещё цеплявшихся друг за друга. Джеймс зажмурился, не в состоянии вынести отчаянного ужаса, отразившегося на лице друга, Джереми же только нахмурился в ответ. Вдруг кто-то в коридоре начал выкрикивать, поначалу неразборчиво, но всё чётче по мере того, как он приближался к двери, где стояли остальные: «Матиас сказал, что… видел, как они… уезжают из отеля, они ехали… к аэропорту!» — он прерывисто дышал, очевидно, после быстрого бега, и запыхавшись, делал глоток воздуха через каждые пару слов. Значит, новости эти были чрезвычайно важными и доставить их надлежало немедленно. Кто-то там, снаружи, был на их стороне и знал, что им нужно было «окно», чтобы вырваться, пробраться незамеченными от этих водителей внедорожников, поджидающих на парковке внизу. Мужчины быстро покинули коридор, и стук их тяжёлых военных ботинок отдавался эхом, постепенно затихая в отдалении. Они взглянули друг на друга. Глаза распахнуты от ужаса, покрасневшие и с хорошо различимыми тёмными «мешками». Джеймс попытался восстановить прерывистое, рваное дыхание. Обхватив руками дрожащие плечи, Джереми окинул его обеспокоенным взглядом. «Ты в порядке?» — прошептал он. Джеймс на мгновение замялся, обдумывая ответ на этот вопрос для самого себя, и лишь затем утвердительно кивнул. На долю секунды он встретился взглядом с Джереми, пытаясь понять причину его неожиданной заботы. Но в серых глазах не было ничего, кроме отражения его собственного страха и изнеможения, и Джеймс отвёл взгляд, будто бы изучая потёртости на своих кроссовках, чтобы только не смотреть на Джереми. Он мысленно отдёрнул себя, прерывая этот анализ поведения Кларксона. «Он просто пытается помочь, вот и всё. Он тоже запаниковал. Ну же, не будь сопливым влюблённым подростком, Мэй». Руки Джереми соскользнули с плеч Джеймса к его запястьям и притянули к себе, так что их носы почти соприкоснулись. «Я обещаю, я вытащу тебя отсюда, хорошо?» — Мягко пробормотал он, беспокойно насупившись. Джеймс снова кивнул, не в состоянии говорить. Ричард поглядывал на них, замечая и приглушённый шёпот Джереми, и то, как его пальцы касались кожи Джеймса. Звук вибрирующего телефона, прозвучавший оглушительно в тишине тёмной комнаты, заставил всех троих вздрогнуть от неожиданности. Джереми и Джеймс вдруг отпрянули друг от друга, будто их застукали за чем-то неприличным, и оба уставились на Ричарда, который, однако, ничего не сказал. Мобильный Джереми настойчиво пиликал, высвечивая одно за другим сообщения, сменявшие друг друга так быстро, что их не удавалось просмотреть. Джереми разблокировал телефон и начал зачитывать вслух. «Местные попрыгали в тачки и свалили из города. Кто-то сказал им, что вы уже в аэропорту» «Я подгоню вниз машины. Ждите» «Так, если хотите выбраться отсюда, то давайте прямо сейчас» — На этих словах Джеймс метнул взгляд на Ричарда, который выглядел так, будто вот-вот то ли заплачет, то ли закричит. «Они знают, что я здесь, с командой, мы всё ещё здесь. Они вернутся и будут нас искать. НЕ ВЫХОДИТЕ ИЗ НОМЕРА» «НЕ МОГУ ПИСАТЬ. СПУСКАЙТЕСЬ, ЖИВО» Больше сообщений не приходило, но отзвук уведомлений всё ещё слышался в погрузившейся в молчание комнате. Неожиданно на них тяжким грузом обрушилась вся опасность ситуации — не только для них, но и для всей съёмочной группы. Не только они скрывались, но и все эти люди, благодаря которым вообще существовало шоу. Джереми выжидающе смотрел на друзей. «Что?» «Ты слышал его, Ричард, нам пора валить, и, судя по всему, лучше поскорее». «Мы прорвёмся к парковке?» — Джереми кивнул. Ричард перевёл взгляд на Джеймса, который тоже кивнул в нерешительности. — «Ладно… Полагаю, сейчас самое время. Нам нужно… что-то взять с собой?» «Нет, это только сделает нас очевидной мишенью. Нужно добежать до лифтов и спуститься вниз. Насколько я помню, лифт ведёт в гаражи. Оттуда мы уже сможем выбраться. Думаю, мне стоит пойти вперёд». — Джереми произнёс это так, как говорят свои прощальные слова люди, идущие на верную смерть. Дверь номера открывалась медленно, пропуская внутрь резкий белый свет. Их глаза, привыкшие к темноте помещения, где они находились всё это время, нестерпимо жгло от яркости ламп в коридоре. Ущерб, нанесённый этими людьми, становился всё очевиднее по мере того, как им удавалось сфокусироваться; они понимали, что это зрелище им не забыть никогда. Двери номеров были расколочены, в них тут и там виднелись дыры от башмаков и вмятины от кулачных ударов. Некоторые и вовсе были выбиты с петель и теперь валялись грудами щепок на полу, как шрапнель. Но что пугало больше всего — так это идеально круглые мелкие отверстия в стенах. Джереми шёл впереди, возглавляя их маленький отряд, опасливо выглядывал из-за углов, проверяя, не осталось ли кого в комнатах. Всё было тихо, и эту пугающую тишину нарушало только их напряжённое дыхание и шорох обломков и мусора под ботинками. Джереми дал знак следовать за ним, продвигаясь вдоль стены у лифтов. Он нажал светящуюся кнопку «вниз», и звонок эхом отозвался от тонких перекрытий опустевшего коридора. Когда лифт наконец подъехал, они ввалились внутрь, и Джереми отчаянно вдавил до упора кнопку «закрыть двери». Как только те захлопнулись, Кларксон нажал на «парковка», и медленно сполз по стенке. «Что за ёбанный кошмар…», — пробормотал он, спрятав лицо в ладонях. Джеймс промолчал, а Ричард просто смотрел на Джереми. — «Ёбанный номер на машине, делов-то. Абсолютная чушь. Я не собираюсь расплачиваться жизнью из-за сраного куска металла». «Никто не собирается». — Выдохнул Джеймс, и это было первое, что он сказал за последние пару часов. Лифт притормозил перед остановкой, и тяжёлые серебристые двери открылись, пропуская их в мрачный гараж. На нижнем этаже не было никакого транспорта, кроме двух заведённых внедорожников, припаркованных напротив выезда. Трое мужчин бросились к машинам, открыли дверь одной из них и влезли внутрь. Первый автомобиль, с одним только водителем, двинулся по направлению к выезду, а за ним и тот, в котором ехали ведущие. Энди был великим человеком, и Джереми намеревался сказать ему об этом, когда, нет, скорее, в том случае, если он когда-нибудь увидит его снова. Окна внедорожников были затонированы, не давая возможности увидеть, кто находится внутри. Бунтовщики не могли знать, где они — в первой ли машине, во второй — или их там не было вовсе. С тем, чтобы покинуть мотель и выехать через служебный выезд, где обычно разгружались грузовики, проблем не возникло, никто не выслеживал их. Чернильное небо Аргентины словно укрыло их безопасным куполом, хотя было понятно, что это лишь иллюзия. Пока их разыскивают, в этой стране нет безопасного места. Они будут в безопасности лишь тогда, когда приземлятся на британской земле, если, конечно, смогут туда добраться. Ричард устроился на переднем сидении, рядом с водителем, Джеймс и Джереми сидели сзади. Ехали молча, только водитель спросил, всё ли в порядке, когда они добрались до машин. Мелькали уличные фонари, освещая салон каждые несколько секунд, очерчивая складки на лицах. Между ними повисла тишина, почти осязаемая, она давила на лёгкие, словно густой едкий дым, который вдыхаешь слишком глубоко и держишь в себе слишком долго. Джеймс молча смотрел в окно, разглядывая пейзажи, выплывающие из темноты. Джереми наблюдал за ним исподлобья, глядя, как струится свет по волосам, плечам, напряжённому телу. Больше всего на свете ему хотелось придвинуться ближе и сказать Джеймсу, что всё будет хорошо, на самом деле поверить в искренность своих слов. Но он просто сидел и молча смотрел. Он глубоко вздохнул, подумав о том, что весь этот беспорядок клеймом повесят на него, не разбираясь, кто прав, кто виноват. Он боялся возвращения в Англию, возвращения к СМИ, которые неизбежно набросятся на него с требованием ответов. Голова вдруг загудела, как после сильного похмелья, или как в тех случаях, когда он слишком сильно себя накручивал. Джереми снова вздохнул, чувствуя, как теряет контроль: просто сидеть и думать становилось мучительно больно. Тёплая рука легла на сидение рядом, и мизинец Джеймса нежно обхватил его собственный. Он поднял взгляд на Джеймса, но тот продолжал молча смотреть вдаль, погружённый в свои мысли.