Окажи мне услугу: Возвращение домой

      — Зачем тебе телефон, Дазай-кун? — Чуя уже успел потесниться с прохода, когда надменный, с лёгкой, но неприятной весельцой голос позади заставил притормозить Осаму у самого выхода из медицинского кабинета.       — Намереваюсь позвонить, Мори-сан, — не обернувшись, произнёс он, вглядываясь в напряжённое, полное серьёзности лицо стоявшего совсем рядом напарника. Определённо, тот пока не понимал, но, судя по ответному взгляду, всё-таки пытался разгадать его замысел.       — Позвонить в Агентство, я полагаю? — озвученный прямо вопрос догнал его будто пулей в затылок, да так, что лёгкая смешинка проскочила сама собой.       Конечно же, Мори Огай не мог не догадаться о подобном ходе. Ведь именно он — тот человек, который первым же делом научил своего ученика тщательно изучать возможности и даже способности не только своих врагов, но и вероятных союзников. Знать всё и обо всех. Быть готовым к любой ситуации. Уметь воспользоваться информацией в нужный момент. Вот он — главный урок босса Портовой мафии. Что же касалось нужного момента…       — Всё верно, Мори-сан, — пожав плечами и чуть склонив голову набок, ответил он лаконично, когда Чуя в фальшивом не то ли удивлении, не то ли недовольстве вздёрнул бровь. — Не вижу иных вариантов.       — Думаешь прибегнуть к помощи Катая Таямы-куна, — не вопрос, а утверждение. И снова тот попал в точку, произнеся догадку с лёгким снисхождением, таким тоном, с каковым обычно говорил с проигравшим своим соперником, а после деловито добавил: — Как думаешь, что Агентство попросит взамен?       И этот вопрос так же особо ответа не требовал. Зато голос, вновь такой слегка скрипучий, но в то же время переливистый, звучал уверенно, отчего тут же сердце, сделав кульбит, словно бы куда-то провалилось. Но это был не страх и не испуг. Совсем другое чувство. Радостно-гадостное волнение. Предвкушение. Когда, наконец, и на его пути появился маленький, едва заметный свет в конце туннеля. Именно так можно было описать всю ту смесь и даже бурю невнятных ощущений, рвущихся наружу вместе с ударами сердца, которое снова было не унять. Даже, вроде бы, лёгкая дрожь в руках проскочила.       Но всё же на лицо Осаму наползла самодовольная улыбка, и он, минуя поменявшегося не в лучшую сторону во взгляде Чую да сунув руки в карманы, чтобы скрыть физические проявления предательства тела, резко, практически отчаянно развернулся на сто восемьдесят градусов.       — Думаю, о вероятной просьбе Агентства вы уже догадались, Мори-сан, — не стал он озвучивать напрямую ответ, известный им обоим. — Но… Вы же и сами понимаете? Именно Агентство — единственный ваш возможный союзник на данный момент.       Озвучивать очевидные причины правдивости его высказывания смысла не имело. Обыкновенно они оба понимали друг друга буквально с полуслова. Да и вообще, в целом, дискуссии и объяснения в настоящий момент были без надобности. Разве что…       Чуя, быть может, ещё не совсем понимал происходящего, но его полный напряжения взгляд так и ощущался спиной, в точке между лопаток. И на затылке. Ещё немного, и станет совсем уж невыносимо. Но пока что Осаму оставалось только терпеть. Сейчас было важно дожать Мори Огая в первую очередь.       — Как я уже заметил ранее, нам не может быть известно наверняка, кто ещё из мафии остался на вашей, Мори-сан, стороне. А если и было бы известно, связаться с этими людьми возможности нет: не та ситуация, при которой ваши верные люди держали бы при себе рабочие мобильники, — пояснял он, припомнив, как пришлось избавиться от собственного телефона и безмерно дорогой игрушки его напарника. — А втроём мы разве что развалить остатки вашей власти сумеем, — дополнил он, вновь выразительно пожав плечами.       — И ты, — обратил на себя внимание Чуя, — хочешь прибегнуть к помощи детективов, как они к нашей. Во время последнего конфликта, — пока лицо Мори выражало открытое, но молчаливое недовольство, тот сумел сделать и озвучить верный вывод. — И, я так понял… — на этом моменте он чуть замолк, но точка обзора не позволяла Осаму увидеть, вероятно, задумчивое лицо напарника позади. — Мори-сан сказал, что они потребует что-то взамен. Не твоего ли возвращения в Агентство, Дазай?       Под конец фразы голос прозвучал совсем уж жёстко и даже на тон громче. Но и это вызвало лишь улыбку, а веки сами собой прикрылись. Ладони же, до того спрятанные в карманы брюк и сжатые в кулаки, раскрылись, перестав предательски дрожать. И ему, в самом деле, даже стало чуточку легче.       — Почему бы и нет, Чуя? — развернулся он на каблуках так, чтобы держать в поле зрения всех сразу. — Но Мори-сан ведь может отказаться, не так ли? — подмигнул довольно, стараясь уловить возможную реакцию каждого в отдельности. — Или же… Мори-сан понимает, что Агентство — чуть ли не единственная сила в Йокогаме, которую ваше руководство над мафией больше устраивает, чем не устраивает? — выделил он особенно. — В отличие от того же Особого отдела, который постоянно вставляет палки в колёса да только и ждёт момента, чтобы избавиться от такого бельма на глазу, как Портовая мафия. Несмотря даже на концепцию Трёх времён.       Осаму откровенно веселился. Что лицо Огая, что лицо Чуи… Кажется, первый готов был придушить его из-за подобных речей и выводов в целом.       Ну и ещё бы.       Кто-кто, а нынешний босс Портовой мафии хоть и понимал всё происходящее, но слишком уж любил свою независимость, чтобы просить у кого-то помощи. Да не у абы кого, а у его собственного бывшего напарника, Фукудзавы Юкичи, с которым отношения были примерно те же, что у Двойного чёрного. Так что, пожалуй, ему вполне можно было даже посочувствовать. Едва ли хоть когда-то сам Осаму обратился бы к Чуе за помощью.       Да только вот у Дазая Осаму и Мори Огая было одно весомое отличие — жажда власти. Потому-то, с учётом высоких рисков этой власти лишиться, вероятность выбора для того стремилась к нулю.       «Что же касается тебя», — подумал он, переведя взгляд на так и оставшегося стоять у выхода Чую, — «тебя я не понимаю».       Сколько бы на него ни смотрел, в который за последнее время раз нехотя принимал тот факт, что прочесть этого человека он больше не может. Ни язык тела, ни взгляд, ни его поведение в целом ответов никаких не давали. Сказать, о чём тот думает, отныне попросту являлось невозможным. А это, в свою очередь, вселяло неуверенность. И здесь, кажется, они с Огаем были очень схожи: малейшая потеря контроля над ситуацией, конечно, вселяла некоторый азарт, но откровенно раздражала.       Осаму ещё всматривался некоторое время в синие глаза, пытался изучать позу, в которой застыл Чуя, отследить малейшее движение мускулов, но ничерта ему это не давало. Будто бы все знания и навыки мигом улетучились, оставив за собой простое, присущее любому человеку, обывательское наблюдение. Пришлось бросить тщетные попытки прочитать того по внешним признакам и плюнуть на эту затею. И, словно бы сдавшись самому себе, он чуть опустил голову и прикрыл глаза:       — Так или иначе, не думаю, что Агентство откажет нам в помощи. И пусть мощь простого офисного предприятия кому-то покажется не столь значительной, на самом деле у этой организации так же хватает убежищ, техники и боевой силы. А ещё, как вы и заметили, Мори-сан, у них есть специалист, единственный во всей Йокогаме, помимо Огури Муситаро-куна, который сможет избавить нас от компромата.       Сразу же ему никто не ответил. Но, тем не менее, добрая минута затишья, начинающая казаться слишком уж долгой, этим двоим была явно необходима.       — Полагаю, Дазай-кун, ты всё это задумал уже с момента появления компромата, верно? — Огай пытался озвучить догадку легко и в некоторой степени простовато, как нечто, само собой разумеющееся. Но то было лишь напускное. На самом же деле положение вещей ему было весьма не по нраву: потеря власти и контроля над мафией; компромат, что напрочь отвратит всех, кто его увидит; возвращённый в тёплую постель любовник, который так и стремится выйти из-под его влияния. Да ещё и необходимость просить кого-либо о помощи.       Как же… забавно.       — Вроде того, Мори-сан, — улыбнулся он в ответ так же беспечно, даже чуть самодовольно и хитро, только чтобы не дать ненароком понять, как его хоть и веселит, но вовсе не радует ситуация — в конце концов, он тоже пострадавшая сторона. Скорее наоборот, сейчас стоило всем своим видом показать этому человеку, что он, Дазай Осаму, вот-вот готов сорваться с крючка и свалить как можно дальше от чёртового «оказания услуг».       «И тогда посмотрим, чья возьмёт, Мори-сан», — так и билось пульсом где-то в висках, разгоняя немалую долю адреналина по всему телу, даже несмотря на то, что именно сейчас, пока он ходит по грани, стоило сохранять какую-никакую, но концентрацию.       — Есть ещё одна причина, Дазай, — вдруг подал голос Чуя, вновь возвратив внимание их двоих на себя. — Та причина, по которой ты хочешь рассказать о проблеме своим детективам, — и тут всё-таки пришлось напрячься, потому что грубоватый голос звучал в полной мере серьёзно, даже слишком осознанно для кого-то, вроде его старого напарника. — Оружие против одарённых.       Осаму даже глазами хлопнул от неожиданности, взаправду не сразу сообразив, насколько верный вывод тот сделал. Ещё один, помимо первого. И снова в сердце что-то защемило. Но не от страха, не от волнения, не от раскрытой вдруг не такой уж и тайны, сколько от внезапной сообразительности Чуи. Такой она в этот раз показалась… необычной, что ли. Странной. Притягательной.       Нет. По правде говоря, он никогда искренне не считал своего напарника туполобым, хоть и не единожды, и даже слишком часто высказывался о том вслух. Совсем наоборот. Не затмевай Чую всякий раз он сам или же Мори Огай, и тот давно уже показал бы себя. Да и, в конечном счёте, не только из-за способности тот занял место исполнителя.       Но даже так, если раньше Чуя вызывал лишь чувство раздражения одним своим видом, присутствием, запахом, то сейчас же… Сейчас же Осаму смотрел на него и пребывал в некоем наваждении, будто бы смотрел на что-то, что не мог понять и принять в своей реальности до конца. Будто бы, вусмерть пьяный, пытался уложить в своей голове некоторую данность, но укладываться та никак не хотела. Прибавить сюда напрочь отмершую возможность считывать мысли по языку тела, и… Внезапно сердце вновь особенно чётко стукнуло о стенки рёбер вместе с ворвавшимися в голову несколькими особо яркими воспоминаниями.       Первое, как впервые почувствовал нечто — то самое странное в груди, когда получил осколком разорвавшейся гранаты в живот. Тогда, когда Чуя, несмотря на утерянную из-за обнуления способность, продолжал тащить его к выходу под градом атак противника. Тогда, когда умереть Осаму захотелось сильнее, как никогда больше.       Второе же, когда уже валялся в VIP-палате и пытался осмыслить всё произошедшее, бесконечно ища причины в собственном поведении и всячески их отторгая. Тогда ещё дурацкий кардиомонитор так и норовил выдать всё, с ним происходящее, прямо так и с потрохами.       Сейчас же он… смирился, что ли? Принял за данность своё состояние и, наконец, кое-как успокоился?       А точно ли смирился? Потому что смиряться с чем-то подобным как-то совсем уж не хотелось.       Самокопания разрывали на части. Что-то, что было похоже на здравый смысл, поднимало в нём волну непринятия реальности, где он никогда, ни за что не мог даже задуматься над чем-то… таким. Даже глубоко внутри, даже самая потаённая мысль не могла повернуться в сторону чего-то, что могло связать их с Чуей чуть больше, чем напарники, соперники, враги. Даже назвать всё своими именами не выходило.       Но вот тело. Тело обманывало. А разум то и дело подхватывал. И, как итог, на душе отчего-то было уже не так безумно и беспокойно, как было поначалу. Скорее уж, сейчас, где-то глубоко внутри, таилась уверенность большая, чем раньше. Уверенность в том, что даже если он и раскроет все свои тайны окончательно, которые раскрыть лишь предстоит, его всё равно если и не поймут, то не отвернутся.       Паники более не было.       — Чего замолк, Дазай? — грубый гонор выбил пол из-под ног, но едва ли Осаму позволил себе пошатнуться. — Боишься за детективов? — самодовольная, но неприязненная ухмылка сопроводила последний вопрос. И хоть вопрос этот определённо точно являлся уколом в его сторону, задуматься-таки заставил:       — Оружие против одарённых, — повторил он неторопливо, таким образом и с немалым трудом возвращая самого себя в текущую реальность. — Да, Чуя, может быть, — добавил уже смелее и, минуя два разномастных взгляда, двинулся к выходу, только бы убраться подальше. К треклятому телефону, например.

***

      — Уверен, вам эта идея не по нраву, Мори-сан, — сказал он, нависнув над старомодным проводным телефоном с круглым циферблатом и громоздкой трубкой. — Но…       — Я прекрасно понимаю, Дазай-кун, что ты имеешь в виду, и что именно ты задумал, — ответили ему уже куда спокойней, чем при первом упоминании о плане обратиться в Агентство. Однако никакого окончательного смирения в словах не ощущалось. Скорее уж — временное отступление, поскольку сдаваться Мори Огай так просто не привык. Он, вероятно, ещё выкинет что-нибудь, что способно будет обернуть ситуацию в его пользу.       — Не думаете ли вы, что сможете…       — Звони уже, достал, — перебил его Чуя, с силой проведя ладонью по лицу, чуть сбив тем самым шляпу, явно откровенно вымотанный сегодняшним днём. Но, чёрт возьми, перебил он его вовремя.       Только сейчас Осаму осознал, что в данной ситуации вступать в открытую конфронтацию с Мори Огаем было бы не лучшим решением. Да и это его «понимаю, что именно ты задумал»… Любопытно, насколько глубоко тот может заглянуть в голову своего протеже? Но ответ на этот вопрос появится. Это наверняка. Всего лишь дело времени.       И даже так, даже придя к телефону, он всё не мог унять весь свой адреналиновый азарт до конца. Что-то странное так и рвалось наружу от одной лишь мысли, кому он собирается позвонить и о чём попросить. Из-за этого и такая простая вещь, как дыхание, казалась непосильной работой.       — Хах, — вырвалось непроизвольно на очередном выдохе в момент, когда трубка прижалась к уху, а пальцы выкручивали на циферблате давно уже врезавшийся в память номер мобильного телефона.       Гудок. Второй. Третий.       Вот сейчас.       — Куникида Доппо слушает, — раздалось на том конце привычно чеканно и без капли усталости, несмотря на столь позднее время, в каковое, следуя своему извечно идеальному расписанию, тот по обыкновению уже должен был находиться в кровати. Однако же…       — Ку-ни-ки-да-кун! — произнёс Осаму навеселе с излишней бодростью, будто бы окунулся в старые добрые времена, хоть и подобное приветствие, похоже, было больше следствием взвинченных от волнения нервов и, вероятно, толики привычки. Той, что сама собой сформировалась в дни его самых серьёзных опозданий на работу.       — Дазай, — удивления же по ту сторону не слышалось, зато довольно сильное напряжение ощущалось ещё как. Да и таковое «ответное приветствие» на вопрос или уточнение никак не походило. Зато, готов был поспорить, лицо его некогда напарника сейчас выражало крайнюю степень настороженности. И уже хотел было что-либо сказать по этому поводу, как тут же раздалось: — Ты один?       Интересно.       Наводящий вопрос прямо сходу и совсем не заспанный голос. Даже больше, Доппо произнёс всего пару фраз так, что становилось ясно — звонка он ожидал. Можно сказать, что не просто ожидал и имел в виду таковую вероятность, а ждал вполне себе намеренно.       — Нет, — уже спокойней, но именно так, чтобы стоящие по обе руки его единственные нынешние союзники не уловили сути и не напридумывали лишнего, ответил Осаму. И этим дал понять, что совсем уж откровенничать на какие-либо темы не сможет. После же в динамике возникла тишина, сопровождаемая лишь нешумным дыханием: — Куникида-кун?       — В здании Портовой мафии несколько часов назад прогремел взрыв, — только и послышалось спустя неприличную паузу. И тут же разум подкинул парочку ярких событий о собственном, вполне буквально подвешенном состоянии, тщетных попытках взобраться по руке Чуи обратно в здание и чудесном спасении благодаря Акутагаве, которого таки пришлось не самым красивым образом бросить в стане врага. — Что произошло, Дазай?       — Мафия, — с лёгкой иронией констатировал он этот факт, как основную причину, и, отчего-то посмотрев в сторону Чуи, решил добавить: — Кое-кто попытался меня подорвать, знаешь ли.       — Почему меня это совсем не удивляет? — тяжело вздохнув, прокомментировал тот так, будто и сам был бы не прочь разок-другой взорвать напарничка за грешки разной степени тяжести и даже давности. Но, что ж, Осаму уже не единожды давали понять, что напарник из него выдавался не самый удачный.       — Хах, — легонько усмехнулся он в трубку. — Это прозвучало немного обидно, Куникида-кун, — дополнил с лёгким, но театрально-фальшивым упрёком.       — У тебя определённо есть некие таланты в том, чтобы доводить людей до крайностей, Дазай, — а вот это и в самом деле прозвучало вполне себе на полном серьёзе и с конкретным таким укором, будто бы тот в полной мере вдруг вспомнил их старые добрые времена, проведённые вместе.       — Неужели переживаешь за моих врагов?       — Беспокоюсь за твоих союзников, — хорошо, однако, парировал. Даже вызвал очередную смешинку и невольно заставил взглянуть в сторону того единственного союзника, который сейчас был ближе всех. Не только в физическом плане, но и в фигуральном. Однако неплохо было бы закончить эти полюбовные перепалки да перейти к делу:       — Именно за этим и звоню, Куникида-кун, — рассудительно произнёс он, дав понять, что пора пообщаться о цели звонка. Долго томить не стал, потому спросил сразу: — Не могло бы Агентство стать нам союзником и оказать пару услуг? — и как бы ни было неприятно произносить подобное, цель разговора таковой и являлась. — По старой памяти, — докончил он с выверенной интонацией и лёгким давлением, призванным намекнуть на события во время последнего конфликта. Необходимо было дать понять, чего он просит в первую очередь, исключая пока что неназванные «услуги». И с этим, похоже, он справился на отлично.       — По старой памяти, да? — только и послышалось в ответ с несвойственным Куникиде жёстким лукавством. Даже, кажется, злой и нервный смешок где-то там проскочил. Да и вообще, поспорить можно было, что его бывший напарник по ту сторону как-то не в меру гадко оскалился. Хоть и таковое поведение Доппо проявлял крайне редко. В особые, можно сказать, моменты.       И всё ж таки, это была именно та реакция, на которую так надеялся и которой так ждал Осаму, и схожий оскал вот-вот готов был наползти на лицо, как бы ни пытался он его удерживать.       — М? — короткий, весьма заинтересованный Накахаровский гмык в левой стороне всё же вынудил чуть придержать довольных коней, рвущихся наружу, да и вообще, вспомнить на секунду, что за ним сейчас внимательно наблюдают. К сожалению, из-за закрытого бинтами левого глаза, своевременно отслеживать кое-чью реакцию на разговор было проблематично.       Но всё-таки, да. Похоже, всё будет именно так, как и предполагал, и, возможно, даже боялся Мори Огай. Ведь именно как раз «по старой памяти» Агентство вполне может запросить «перевод одного из членов Портовой мафии в Вооружённое Детективное Агентство». И запросит. Определённо. В конце концов, не зря же целых три года они вдвоём с Доппо провели в напарничестве. Связь между ними, несмотря на общую непохожесть характеров, установилась крепкая. А вместе с ней появилось и понимание друг друга с одного лишь полуслова. А иногда и с полувзгляда. И как раз поэтому тот скоро продолжил:       — Что от нас требуется?       — Две вещи, Куникида-кун. Остальное обсудим позже, — сразу же предупредил он, что разговор о факте и условиях предоставления помощи должен быть перенесён на потом. — Итак: первое — убежище для меня и… — вновь мельком бросил взгляд по сторонам, — и для двух моих спутников.       — Каких ещё спутников, Дазай? — разумеется, по обыкновению своему тот, до того, как что-то предпринимать, имел привычку первостепенно выяснять детали просьбы на месте, здесь и сейчас, но в данный момент вопрос звучал скорее не требовательно, а чисто для проформы. И стоило ли тогда отвечать?       Хороший вопрос для обдумывания на досуге. Однако же их трио сейчас не совсем в том положении, чтобы крутить носом, просить помощи и не давать никакой обратной связи. В особенности, не давать тогда, когда вопрос был задан напрямую. Конечно, вряд ли его бывший напарник отвернулся, если бы не получил ответ — в конце концов, он и сам как-то обмолвился о желании Агентства вернуть своего сотрудника обратно — но, так или иначе:       — Высшее мафиозное руководство, — всё ж таки решился Осаму, не став, правда, заострять внимания на именах. Не то чтобы Куникиду информация, преподнесённая в подобном виде, удовлетворила бы, скорее уж дала понять, что и этого на первое время должно быть достаточно. Ведь, назови он имена, готов был поспорить, вопросов стало бы лишь больше. И с его стороны тактика была верна, поскольку:       — Хорошо, — сходу уловив его мысли, согласился тот, даже, кажется, кивнув себе самому. — Вторая услуга?       С последней фразы аж передёрнуло. Лишь с присутствующего в контексте слова, каковое, вероятно, будет преследовать теперь до конца жизни и напоминать собой всё то самое мерзкое, что вообще в этой жизни происходило. И если уж одно только слово так выбивало из колеи, то как теперь максимально деликатно пояснить суть второй просьбы… за всё время Осаму об этом так и не задумался.       Внутренне же ситуация ощущалась ещё хуже. Ощущалась таким образом, будто бы его долго кто-то преследовал, а после, наконец, настиг, прижал к стенке, ныне вынуждая сознаться во всех своих прегрешениях и выдать самые грязные тайны. И деться было некуда. Никак не сбежать. Даже шагу назад не сделать. А самое забавное крылось в том факте, что в этот раз он самолично загнал себя в угол.       Пускай легче от того не становилось, а раскрыть тайну придётся. Точнее, придётся раскрыть лишь ту её часть, необходимую для понимания ситуации. Именно так.       — Потребуется помощь Катай-куна, — не без некоторого напряжения произнёс Осаму, вновь чувствуя то самое волнение, поднимающееся откуда-то из недр души и отдающееся противным писком где-то в затылке, глуша связь с реальным миром.       Голова буквально звенела, в довесок так и норовя повернуться в сторону Чуи или Огая, чтобы дать хозяину хотя бы так почувствовать себя «здесь и сейчас», сбросить напряжение и спуститься на землю, чётко ощутив ровную поверхность под стопами. Но нет. Так он рискует совсем растеряться, потому и продолжал пялиться в какую-то лишь себе понятную точку на телефонном столике, все силы отдавая на то, чтобы сосредоточиться на деле и сохранить столь необходимую сейчас концентрацию.       Куникида, однако, терпеливо молчал. В ожидании продолжения. И хоть пик волнения, кажется, почти достиг высшей точки, разгоняя биение сердца всё сильнее с каждой секундой, Осаму, мысленно плюнув на всё, решил, наконец, озвучить просьбу, ради которой вообще позвонил:       — Несколько часов назад по всей внутренней сети мафии некто осуществил рассылку одной видеозаписи. По почте, по мессенджерам. Может, ещё как-нибудь, я не уверен, — цыкнул он в трубку, испытывая несильное уязвление от того, что в данный момент по части информации о распространении компромата он находится в аутсайдерах. Да и вообще, знает только то, что сообщил ему Чуя и те немногие мафиози ненароком, что встретились им на пути. — В итоге, это привело к большим проблемам, Куникида-кун. Необходимо её удалить. Отовсюду и навсегда. Чтобы и следа не…       — И что на записи? — перебил тот на полуслове, заставив заткнуться. Ну, хоть раз у Доппо это получилось…       А вообще говоря, тот, конечно же, не мог не поинтересоваться. Возможно даже, двигал им не столь интерес, сколько тот факт, что ответ на вопрос мог помочь им в поиске нужного файла. Это что касалось общих их интересов. Однако общие интересы волновали Осаму меньше всего. А что же касалось интересов личных…       — Агентству не следует этого знать, — выдал он чётко в надежде, что произведёт нужное впечатление и убедит бывшего напарника не совать свой нос, куда не надо. — Я серьёзно, Куникида-кун. Ни тебе, ни Катай-куну, ни кому-либо ещё не стоит смотреть запись.       — Да? А почему нет, Дазай? — голос звучал уже жёстче. На том конце слышалось явное раздражение подобным пренебрежительным отношением. Как и думал: вот она, та самая ситуация, которую так нужно было избежать. Ситуация, когда глупо было бы просить помощи и при этом вставлять этой самой «помощи» палки в колёса.       Но всё-таки, здесь и сейчас, в его с Мори щекотливой ситуации, выбора практически не было. Уговоры? Искренне попросить Куникиду выполнить просьбу без лишних вопросов и, главное, без лишних просмотров? Едва ли кто-то, вроде проработавшего с ним три года напарника, поверит в нечто подобное и так просто прислушается. А вот угрожать бывшему товарищу… И прочим бывшим товарищам, к которым так хотелось бы вернуться «чистым», судя по всему, придётся.       — Рискуете нарваться на проблемы, Куникида-кун, — произнёс он тихо, силясь вернуть самого себя в свою, можно сказать, прежнюю версию. Но укол совести продолжал долбить куда-то в сердце неотступно. Будто бы, даже пройдя через мафию, работу детективом, тюрьму и конфликты, он, безупречно следуя своей беспринципности, вдруг споткнулся обо что-то — непонятно, где и когда — и тут же растерял самоуверенность и наглость, отныне лишь её изображая. Как будто самого себя в театре играл. — Я повторю: в интересах Агентства — не открывать запись. Думаю, Катай-кун справится с зачисткой без этой необходимости.       — Просишь помощи, но при этом угрожаешь? — кажется, разговор заходил совсем не в то русло, куда его попытался увести Осаму. Но оно и понятно. Вряд ли бы его самого обрадовала честь выполнять просьбы или приказы, не до конца разобравшись в их сути. Но сейчас ситуация требовала именно этого.       — Просто предупреждаю, Куникида-кун, — пояснил он твёрдо и замолчал.       И пусть нормальный человек добавил бы что-то вроде «пожалуйста», говорить подобное — всё равно что показать свою уязвимость и слабость, дать понять, что ситуацию он абсолютно не контролирует. И, главное — выставить напоказ, что та самая запись, от которой ему так надо избавиться, куда опасней лично для Дазая Осаму, чем он пытается изобразить. Этого никак нельзя было допустить. Так что оставалось уповать на то, что его бывший напарник, как всегда, доверится и более не станет задавать неудобных вопросов.       — Пф, — тому явно не нравилось положение дел. Даже откровенно раздражало, однако: — Хорошо. Я тебя понял, Дазай, — вряд ли Доппо в самом деле понял, почему его убравшийся в мафию напарничек занимается угрозами и предупреждениями, но, кажется, решил оставить этот вопрос на потом. — Убежище «Дельта». Сможешь добраться через сутки?       — Сутки?       Вообще говоря, названное убежище находилось не так уж далеко от их нынешнего пристанища. Добраться до него в более короткие сроки труда бы не составило. Однако срок ожидания был озвучен чётко. И Осаму несколько беспокоил тот факт, что до выдвижения придётся столько ждать. Причина же его волнений была проста: их убежище для исполнителей, носящее название «B-3», хоть и являлось засекреченным от всех прочих членов мафии, но вот рассекретиться могло очень и очень скоро. Если заговорщики начнут усиленно копаться в ресурсах интрасети, взламывая всё, что ни попадя, то рано или поздно наткнутся и на информацию о расположении ключевых убежищ мафии. А после нагрянут в каждое из них. Лично он, если бы ловил кого-то из руководителей организации, так и поступил бы. Не то чтобы Осаму держал всех прочих исполнителей за дураков, которые в подобной ситуации могли так и остаться в мафиозных убежищах, но вот проверить — проверил бы. Для успокоения души. И если уж в течение этих суток кто-то сумеет обнаружить информацию об этом убежище… Что ж, у них есть Чуя.       — Требуется время на подготовку, — почувствовав заминку, пояснил Доппо, но ни капли тем не порадовал. Так что здесь, пожалуй, придётся согласиться.       Взглянув поочерёдно на Огая и Чую, взгляд на последнем задержав чуть подольше, да прикинув, что сутки — не такой уж долгий срок, а отдохнуть всем троим необходимо, Осаму всего лишь с толикой сомнения выдохнул в трубку простое:       — Сутки, пожалуй, у нас есть.       — Гм, — на том конце явно вновь только что кивнули головой. — Код доступа поменять ещё не успели, так что…       — Я понял, Куникида-кун, — произнёс он с некоторым облегчением от того, что этот непростой разговор, наконец, подошёл к концу. — До встречи.       — Да, — только и услышал в ответную, как, отлепив трубку от явно покрасневшего уха, положил её обратно на телефон, лишь слегка улыбнувшись мысли, что код доступа от убежища, вероятно, не то чтобы не успели поменять, а, скорее всего, попросту не стали, намереваясь, рано или поздно, вырвать его из Огаевских лап. И всё-таки:       «Сутки», — пронеслось в голове голосом Доппо, и тогда Осаму постарался незаметно перевести дыхание, всё так же сверля взглядом точку в столе и пытаясь привести разрозненные мысли в порядок. А кроме мыслей ещё и сердце, что, несмотря на оконченный разговор, продолжало биться как сумасшедшее. Благо, что никаких кардиомониторов поблизости не было.       Так или иначе, он смог. Сумел, пока что, договориться о помощи. Помощи, которая, если всё пойдёт по плану, лишит заговорщиков их главного оружия в вербовке членов мафии — компромата на босса и его правую руку. Но вот кое-что всё же весьма беспокоило.       Если Катай и не стал бы смотреть запись из праздного интереса, то Куникида же… Куникида Доппо был из тех, кто от лишней информации так просто не откажется. Слишком уж он любил держать всё под контролем. И в этом случае оставалось лишь надеяться, что угроза Агентству на него хоть как-нибудь подействует. А если же нет… Страшно даже представить, как он отреагирует на содержимое записи.       — Он не спросил названия видео, — внутренние накручивания вдруг прервал Чуя, вот уже в который за этот долгий день раз поразив своей сообразительностью и непомерным вниманием к деталям. — Так как этот ваш Катай найдёт нужный файл?       Не то чтобы вопрос был слишком сложным. По крайней мере, для того, чтобы дать ответ. Но всё же был справедлив. Ведь именно название файла — то, с чего и должен был начать разговор Осаму. Однако же не начал.       — Я его не знал, Чу-у-я, — попытался парировать он тем первым, что пришло в голову.       — Мог и спросить, Дазай-кун. У Чуи-куна, — тут же подхватил чужую мысль Мори. — Но не спросил.       Эти двое сейчас как-то совсем уж странно на него смотрели.       С Огаем всё было, в общем-то, ясно. Поняв, что его протеже задумал покинуть Портовую мафию и его тёплую постель уже во второй раз, да ещё и, вроде как, «придумал всё с момента появления компромата», как тот и решил, то теперь-то ему следовало подозревать Осаму в каждом новом шаге и действии. Подозревать, обдумывать и, главное, выжидать момент, когда игру можно будет перевернуть. Чем тот и занимался. Ничего нового или удивительного, чего нельзя было бы ожидать от этого человека. Человека, которого он знает даже дольше, чем кого-либо ещё из его новой жизни с момента первого присоединения к мафии.       Чуя же… Чуя же определённо, несмотря на возникшую неприязнь к своему боссу, которого и боссом-то называть отныне не хотел, прислушался к его словам. И теперь тоже, кое-как, но пытался анализировать происходящее. И это уже никакого восторга не внушало, поскольку сейчас то, что было так необходимо — так это чтобы в его какой-никакой, но план никто не вмешивался. И главное — не ставил под сомнение каждое его действие.       — Катай-куну не составит труда обнаружить массовую рассылку, произведённую в один момент. Разве нет? Что же касается названия файла — моё упущение, всего лишь. Да, разумеется, оно бы не помешало, — рассуждал Осаму с толикой пренебрежения к такому, на самом деле очень важному вопросу, — но является излишним.       Вообще говоря, так оно и было. И если не Чуя, то Мори Огай уж точно должен был понять, что его ученик обыкновенно лишних действий не выполнял. Ведь иначе он бы уж точно уточнил название, не так ли? С другой же стороны, этот промах определённо наведёт того на всякие ненужные мысли, а также подорвёт и без того хлипкое доверие. Что, в общем-то, и произошло.       Похоже, ему и впрямь стоило отринуть все самокопания, накручивания и думы на задний план, и вернуть себе трезвость рассудка, чтобы подобных промахов более не допускать. А то как-то… слишком многое выходит из-под его контроля в последнее время. И тем раздражает, поскольку Осаму совершенно никак не привык пускать все свои дела на самотёк. Но, как будто бы с возвращением в Портовую мафию его не только удача покинула, но и навыки оперирования информацией. В общем и целом — раздрай не только в душе, но и в мозгах. Пытаешься привести в порядок одно, как второе летит в бездну. А с этим ещё и жить как-то надо…       «Жить», — тут же повторил он про себя, и, мысленно схватившись за голову да взвыв, повернулся лицом к Чуе. К человеку, из-за которого вообще всё это дерьмо происходит. Дерьмо под названием «жить и бороться».       Кто вообще мог когда-либо подумать, что Дазай Осаму начнёт рассматривать желание жить как свою новую реальность? Сопротивляться ему, конечно же, пытаться вернуть покой, вернуть свою старую, такую удобную, привычную цель — стереть себя из этого мира, но, чёрт возьми, продолжать задумываться над тем, чтобы жить. Как же это раздражало!       И всё-таки, бесполезную затею с поиском ответов внутри себя и вправду пора было сворачивать. А промах… Промах он если и допустил, то потерпеть его последствия оставалось лишь сутки. Потом же, он надеялся, удастся вернуться в более комфортную обстановку и, крайне желательно, удалиться от этих двух подозревающих субъектов на как можно большее расстояние.       — Что-то ещё? — вопросил он деловито и с долей вызова, когда никакого ответа на его оправдания не последовало, в дополнение вздёрнув подбородок так, чтобы всем своим видом дать понять, что подобными обвинениями он крайне недоволен и, откровенно говоря, даже несколько зол. Не ради одного себя, в конце концов, старается.       — Сутки, значит? — уточнил Чуя и, чуть помедлив и приподняв голову в ответ, послал многозначительный взгляд: — Самое время для разговора наедине, Дазай.       А вот к этому Осаму, по чести говоря, готов пока не был. Да и вряд ли хоть когда-нибудь будет готов. Но отодвинуть ужасный момент всё ещё мог:       — А вот я бы поспал, Чу-у-я, — ухмыльнулся он и аккуратно, чтобы не растревожить рёбра, оттолкнулся двумя руками от телефонного столика, над которым до сих пор нависал. Выпрямился и, завидев первую же комнату-номер дальше по коридору, двинул прямиком туда, стараясь смотреть только вперёд и ни в коем случае по сторонам.       Откровенный разговор, конечно, предстоит, но он, в самом деле, очень устал. Сон был в приоритете как никогда.