Зелёный — мой любимый цвет

Билла разрывало изнутри. Он видел уставшую, замученную Миранду и думал о том, как же удобно, наверное, её бёдра обхватят его талию. Как идеально сомкнутся их губы в поцелуе. С какой силой он прижмёт к себе её тело, когда она обнимет своими тонкими руками его шею. О, Мерлин, я буду гореть за это в Аду. Держа в ладонях её прекрасное лицо, ощущая нежность её кожи, он думал о том, что ему ничего не стоит позволить себе большее. Просто переместить палец всего-то на какую-то четверть дюйма, чтобы коснуться её пухлых губ. А если ещё слегка надавить, то можно ощутить влажный жар её рта и… Он не мог прекратить это. Ей было плохо, она устала, она чуть не умерла, а он думал лишь о том, что можно просто взять и поцеловать её — она ведь даже отреагировать не успеет. И тогда он перестанет мучиться в неведении… И почему она так смотрит? Таращит свои чёрные глаза, часто дышит, а её рот приоткрыт. Не понимает совсем, как выглядит в этот момент? Блять, ты взрослый мужик, успокойся! Сука! Он точно спугнул её. Сначала вдавливал в свою тупую куртку своими тупыми руками, потом таращился, как придурок. Конечно, она отпрянет. Ты ей чуть череп о свою грудь не раздавил и, думаешь, она так легко позволит снова коснуться себя? Уёбок. Ругательства метались в его голове нескончаемым потоком. Миранда уже ушла, а он продолжал самобичевания. Она сокурсница Рона. Подруга твоей младшей сестры. По ней сохнет первый красавчик Хогвартса. Так куда ты, блять, лезешь? Он и сам не заметил, как пошёл за Мирандой. Почему-то не было вопросов, куда идти — ноги просто тащили его, словно точно знали направление. Будто по воздуху тянулась нить её неповторимого аромата, и этот запах управлял им. Чем выше он поднимался, тем громче билось его сердце. Уже у самого входа на смотровую площадку Астрономической Башни он почему-то замедлился. Послышались голоса. Один точно принадлежал его Миранде, а второй... мужской. Билл не хотел подглядывать, но именно это он и сделал. Чтобы застать тот самый момент, когда Миранда притягивала к себе Драко Малфоя. Этого чёртового засранца. Билл резко отвернулся. Нет, видеть как к губам, о которых он думает все последние месяцы, прикасается кто-то другой? Нет. Нет, он точно к этому не готов. С башни пришлось практически сбегать. Он боялся, что вот-вот развернётся, чтобы начистить морду высокородному пацану за девушку, прав на которую не имел. Да, он явно лучше ей подходит. По возрасту, по статусу… Блять… Билл вылетел из Хогвартса, как пробка. Его затылок буквально жгла Астрономическая Башня. Она была точно за его спиной, но он не позволял себе обернуться. Отбежав от школы на достаточное расстояние, он трансгрессировал в свою квартиру. Просто сдохнуть. Ты придурок, Билл. Утырок, чёртов извращенец. Еблан. ————— — Я не боюсь смерти от его руки. И его не боюсь, — пришла к выводу Миранда. Она немало размышляла о своих видениях и о том, что Реддл чуть не пригрохал её во сне. — Вы просто не знаете, как он убивает. — Думаете? — Миранда тихо засмеялась. — Ведь мне уже пришлось словить его Аваду. Но даже если не вспоминать о видении... О-о, смерть есть смерть. В мучениях ли она, или быстрая — всё закончится. Мир закончится, боль, страдания, привязанности. Всё. Умереть не страшно. Оказаться в пустоте — не страшно. Страшно за тех, кто останется здесь. Но и это вскоре уйдёт — вместе с последним вздохом, — Миранда в задумчивости провела пальцами по корешкам старых книг. Кабинет Дамблдора был набит ими под завязку. — Мёртвые оставляют живых, а вот живые мёртвых — с трудом. Как бы не убеждали себя и других в обратном. Не нужно видеть, кого и как убил Волан-де-Морт, достаточно посмотреть на тех, кого он оставил в живых. Оставил с теми страданиями, страхами. Мёртвые уже не чувствуют. — Но ведь и это говорит о страхе смерти. Страх оставить близких без присмотра, сделать им больно своим уходом. — Меня они забудут так же быстро, как и полюбили, ведь я ещё не успела отпечататься в их сердцах. По сути у меня нет тех, кто будет сильно горевать. Конечно, погрустят — но это скорее дань тому приятному, что чувствовали они рядом со мной. Уверена, этого тоже немного. — А вы? Подумайте сами, вы бы забыли? Умри сейчас Гарри, Гермиона, кто-то из Уизли? Кто-то из ваших однокурсников? Миранда замерла. В голове пронеслись лица всех тех, кто стал ей дорог за этот неполный год. Сердце вдруг защемило, и Миранда непроизвольно схватилась за грудь. А ведь правда? Забудет ли она? Если бы Рон не пережил этого отравления, как скоро бы она оправилась? А если задуматься о том, что виноват в его смерти был бы Драко — как скоро бы она простила? Голова закружилась от этих мыслей. Она бы проводила Рона: с улыбкой и лучшими воспоминаниями. Она уважала смерть и право на неё каждого существа. Миранда вспомнила слёзы миссис Уизли и содрогнулась. Рона бы она отпустила, но что делать с теми, кто останется? Ведь они никогда уже не будут прежними. А Драко? Она бы точно не винила его — и это вновь показывает её привязанность. Как бы она могла винить его хоть в чём-то?.. Не-эт, виновата бы была она сама. Потому, что не уснула в ту ночь из-за глупого страха, потому, что не увидела знаков, что посылал ей дар, потому, что не предсказала опасность. — Это слишком сложно, профессор Дамблдор. — И правда сложно... — старик открыл ящик стола и вытащил колбу с воспоминанием. — Время пришло, Миранда. Ты можешь посмотреть то, что оставил тебе Сириус. — Так ли уж мне?.. — взгляд девушки буквально прилип к светящемуся флакону. А вдруг там ответы на все её вопросы? — Уверен, что именно вам. Омут Памяти был знаком Миранде по видениям. Каменная чаша с вязью рун по краю жутковато светилась. Она была заполнена странным тягучим туманом, который совершенно не чувствовался на ощупь. Дамблдор опрокинул в чашу воспоминания и отошёл в сторону, позволяя Миранде окунуться в омут с головой. Она попала в какой-то заброшенный дом. Гриммо 12? Вряд ли, ведь помимо Сириуса здесь присутствовала и Нарцисса Малфой. — Спасибо, что ты пришёл… — прошептала мать Драко. В руках она держала какой-то свёрток. Ребёнка. — Ты знаешь, я сделал это не ради тебя, Цисса, — Бродяга поморщился. — Ты сказала, что дело касается чьей-то жизни… — Её, — он повернулась так, чтобы Сириусу было видно её ношу. Расправив ткань, она показала лицо спящего ребёнка. Это был уже не младенец, может, ему было года полтора или два. — Кто это? — Моя племянница. — Это дочь Беллы? — Нарцисса кивнула. — Тогда почему она у тебя? И что?.. — Сириус отпрянул, осознав ужасное: — Это его ребёнок? — Нет, что ты! — тут же поспешила разубедить его Нарцисса. — Она от Рудольфуса. — Почему ты принесла её? — Тёмный Лорд приказал убить её. — За что? — Она сквиб… — Как? Почему? — Сириус снова встал возле кузины. Он старался не смотреть на спящего ребёнка, но нет-нет, да поглядывал на умиротворённое личико. Красивый малыш. — Всё из-за Беллы. Она была одержима мыслью родить идеального слугу для Лорда, всё экспериментировала и экспериментировала, ей никто не был указ. Но сейчас стало ясно, что в малышке нет магии, ни капли. — Как её назвали? — Лорд запретил давать ей имя. — Что за ублюдок?.. — Сириус с силой потёр лицо. — Как она выжила? То есть… если он приказал, почему она до сих пор жива? И что ты хочешь от меня? — Я не могу рассказать тебе всего… Но мы смогли уберечь её. Ты ведь знаешь, Авада не сработает без чёткого намерения. Почти никто не знает, что она выжила. Одно доверенное лицо Лорда подтвердило её смерть, потом мы забрали её… — Рад слышать, что не все ПСы поддаются сумасшествию Реддла. — Не все Пожиратели последние ублюдки, Сириус. У них тоже есть сердца, и они тоже привязываются. Но это не значит, что они перестанут служить Лорду. — А как же! — Бродяга закатил глаза. Она взял из рук сестры девочку и снова заглянул в её спящее лицо. — Почему она не просыпается? — Заклинание. Я хочу, чтобы ты подкинул её магглам. Жизнь среди них всё же лучше, чем… — Ты не скажешь, кто её спас? Все же интересно, кто из них не самый пропащий. — Не скажу. Лорд слишком доверяет ему, а потому не простит предательства. Я сама сотру себе воспоминания, их я тоже отдам тебе на хранение. Не весь прошедший период, а только имена и лица. Нарцисса достала волшебную палочку и сосуд для воспоминаний. — Обливиэйт, — она медленно потянула из своего виска светящуюся ленту и переместила её в колбу. Проморгавшись, она передала сосуд Сириусу, затем крепко обняла кузена. — Мы любим её. И между собой называли Мирандой. Она хорошая девочка, и я невероятно счастлива, что у Беллы не получилось задуманного: пусть лучше она растёт среди магглов, чем как рабыня Тёмного Лорда. — Я понял тебя. — А теперь сотри мне память об этой встрече. И о том, что я связывалась с тобой… В следующий момент произошла словно склейка в маггловском фильме. Срезали лишний части плёнки или отмотали… Миранда увидела различные фрагменты чужих воспоминаний: в основном два мужчины и ребёнок. Втроём, по отдельности. Мелькали и знакомые лица — Реддл, Беллатриса, даже Северус. Видимо, это те самые воспоминания Нарциссы о том, которые она передала Сириусу. — Рудольфус, не горячись! — хаотичная смена кадров прекратилась. Громкий выкрик Нарциссы остановил идущего по коридору мужчину. — Она сошла с ума! Она убивает моего ребёнка. — Она давно сошла с ума, тебе ли этого не знать. Она одержима… — Это моя дочь, Нарцисса, я не хочу, чтобы из неё делали монстра! — Вы бы потише, — в коридоре появился ещё один мужчина. Похож на первого, но ниже и немного пухлее. — Рабастан, но ты-то хоть согласись? Я должен поговорить с Лордом, а он — повлиять на Беллатрису… — Лорду выгодно, чтобы Белла родила ему одарённое дитя. Он не станет помогать… И снова склейка. Теперь уже годовалая Миранда увлечённо изучает артефакт. — Пустышка, — шипит Беллатриса. Её руки тянутся к ребёнку, тонкие пальцы напряжен и скручены. — Она слишком мала, магия ещё проявит себя, — Рудольфус отталкивает руки жены от своей дочери. Эта ненормальная не посмеет её обидеть. Склейка. — Я… Я нашлю на неё Аваду, — Рудольфус бледнее обычного. — Ты уверен? — Рабастан сжимает плечо брата. — Я постараюсь вложить в это заклинание всю свою любовь к малышке. Оно не должно будет подействовать. — У тебя получится. У тебя точно получится! — Нарцисса почти выкрикивает эту фразу. Женщина в страхе прижимает руки к животу. Совсем недавно она сама стала матерью. Миранда вынырнула из Омута и шумно задышала. — Увидели что-то важное? — Дамблдор был напряжён. — Безусловно, — девушка постаралсь успокоиться. — Уверена, вы теперь тоже сможете посмотреть… — Вы разрешаете? — Да. Вы должны это знать. А я… я пойду на завтрак. Всего хорошего, профессор, — Миранда не дождалась разрешения или ответного прощания — она быстро вышла из кабинета и поспешила в Большой Зал. Что ж, теперь многое становится понятным. Подозрения оправданы — она правда родня Драко, Тому и Нимфадоре. Эта связь, которую она чувствует — кровная. Миранда вдруг рассмеялась. С облегчением. Ответы на её вопросы найдены — теперь можно задышать полной грудью. Правда… Всё так странно. Её спасли Лестрейнджи и Нарцисса. Если мама Драко не вызывала вопросов, то братья… Они ведь считаются самыми жестоким Пожирателями. Это ведь они запытали Круциатусом Долгопупсов. А может не они. Может, вся эта информация — ложь? Хотя, вряд ли. Да, они спасли Миранду, но они всё ещё ПСы и прислужники Лорда. И наверняка их жертвами стали не только родители Невилла. На завтраке Миранда снова была задумчива. Впрочем, Забини быстро исправил эту ситуацию, увлекая девушку разговором. Драко снова не было, а Томиус радостно помахал ей с другой части стола. Кузены. Забавно. А ведь и Том говорил, что у них в семье всё отлично. Что родители любят его и всё такое. Миранду ведь тоже любил отец — иначе бы он не рисковал своей жизнью и доверием Тёмного Лорда. Но как человек, способный пытать кого-то до сумасшествия, может любить? Девушка дёрнула головой. Она снова ушла в себя и проигнорировала вопрос Блейза. — Что? — А вот ничего! — буркнул парень. — Ну и ладно, — Миранда закатила глаза и пихнула друга плечом. Обиженка. Она снова посмотрела на Тома. И почему она так мучается? Сама ведь всегда говорит — люди не делятся на плохих и хороших. И убийца способен любить, тем более своего ребёнка. Правда, это не касается Беллатрисы — та, если кого и любит, то только Волан-де-Морта. Интересно, каково ей сейчас? Она ведь влюбилась в безумного красавчика, ждала его, а вернулся змееподобный мерзкий опарыш. Хотя, вряд ли это хоть сколько-нибудь отвернуло Беллатрису от её Лорда. Сумасшедшая. Её мать. Миранда содрогнулась. А ведь, получается, Беллатриса как-то влияла на развитие плода, чтобы тот родился сильным магом. Да и те периодические видения, где Беллатриса принимает различные зелья, в том числе и кровь Волан-де-Морта… А что если в ней, Миранде, течёт кровь самого жестокого волшебника всех времён? Наверняка Беллатриса бы проделала что-то подобное, фантазируя о том, что её ребёнок — от Реддла. — Ты вся трясёшься. Замёрзла? — Это от отвращения, — буркнула Миранда. — Так не нравится каша? — Блейз посмотрел в свою тарелку. Ему овсянка показалась вполне сносной. — Ох, если бы виной была каша… Миранда отогнала неприятные мысли. И мысли о будущем тоже. Вряд ли кому-то стоит знать, чей она ребёнок. Тем более кому-то из пожирателей. А значит, надо тщательно скрывать это… Хотя, в скрытности Миранде не было равных. ———— — Миранда, что это ты читаешь? — Гермиона пододвинула книгу так, чтобы рассмотреть название. — Эмбриология? — Зачем тебе это? — тут же активировался Гарри. До этого он пристально изучал дневник Принца-полукровки, в поисках интересных заклинаний. Дамблдор поручил ему разговорить Слизнорта, чтобы узнать побольше о крестражах. Судя по всему, директор не рассказал парню о том, что узнал у Миранды, а Миранда не спешила вступать в игру: наверняка Дамблдор даёт Гарри информацию частями, заставляя того думать самостоятельно. Немного странно, учитывая, что директору осталось не так много времени, но дальновидно, ведь Гарри нужно научиться справляться самому, без помощи мудрого волшебника. Они все вместе сидели в пустой к этому часу библиотеке. Это было мило со стороны гриффиндорцов, ведь только здесь они могли проводить время с Мирандой. — Так что? Заинтересовалась анатомией? — Это скорее акушер-гинекология… Магическая, — Миранда быстро пробежалась взглядом по прочитанному. — Пытаюсь понять, когда и как можно повлиять на плод. И чем. — Слушайте, а как правильно пишется «агрессивный»? — Не с У-Г-Е ведь оно начинается… Гермиона подтянула писанину Рона поближе к себе и выяснилось, что его перо со встроенной проверкой орфографии выдохлось и писало какую-то ерунду. — Мне же не придётся это всё переписывать? — заныл Уизли. — Ладно, это мы поправим, — произнесла Гермиона и окончательно придвинула к себе пергамент. — Я люблю тебя, Гермиона! Рональд-Рональд, какими же фразами ты разбрасываешься. Миранда заметила, как покраснели щёки гриффиндорки. О да, наверное, она мечтала услышать эту фразу от Рона. — Смотри, чтобы тебя Лаванда не услышала... — Да уж постараюсь, — ответил Рон и прикрыл ладонями рот. — Хотя, может, и не стоит... может, она меня тогда бросит... — Если ты хочешь с этим покончить, почему сам ее не бросишь? — спросил Гарри. — Тебе-то кого-нибудь бросать приходилось, а? — поинтересовался Рон. — Вы с Чжоу просто-напросто... — Просто расстались, ты прав, — сказал Гарри. — Хорошо бы и у нас с Лавандой так же получи­лось, — уныло промолвил Рон, наблюдая, как Герми­она постукивает кончиком палочки по исковеркан­ным им словам, отчего они сами собой принимают правильный вид. — Но только чем чаще я намекаю, что хочу покончить со всем, тем крепче она в меня вцепляется. Всё равно что с гигантским кальмаром дело иметь. — Присасывается, как осьминог, — фыркнула Миранда. — Но а вообще, Гарри прав. Если хочешь расстаться — расставайся. Уверена, терпеть подобные отношения гораздо труднее, чем сказать простое «всё кончено». — Говоришь так, словно это легко. Сама-то пробовала? — Рон накуксился. Миранда захлопнула книгу и кинула её на столик. Повернувшись к друзьям, она начала перечисление: — Первое моё расставание произошло в детском саду, но, к сожалению, инициатором была вовсе не я: Гилберт Джойс в один момент решил поиграть не со мной, а с Вероникой Пролько, украинкой из семьи пивного магната. Хотя вряд ли Лаванда такая же понятливая, как и я тогда, так что это вовсе не твой вариант. — Серьёзно? В детском саду? — Гермиона на секунду оторвалась от пергамента Рона. — Да ладно, ошибки молодости, — фыркнула Миранда и продолжила: — Дальше, конечно, я никому не позволяла так просто себя кинуть, — девушка вдруг вспомнила Билла, который просто ушёл в ту ночь из Хогвартса, никого не предупредив. М-да, ему она себя кинуть позволила… хотя это даже не считается. — В третьем классе я подошла к своему экс-бойфренду Ченнингу Пратту на перемене после физры и сказала, что после проигрыша его команды в школьном турнире по баскетболу я не могу позволить себе продолжать наше общение. — Ты испортила парню психику, — Гарри слушал с приоткрытым ртом. — О, нет, не переживай, если бы это действительно его ранило, я бы не была так жестока. Наверное. Между прочим, благодаря мне он стал первым баскетболистом в нашей школе, — девушка не сомневалась, что именно её слова стали толчком для будущего спортсмена. — В седьмом классе расставание было самым тяжёлым и после этого я ни с кем больше не встречалась: Тревор был безумно милым. Вот просто невероятным, да ещё и старше меня на класс… Но он был совсем не тот, душа не лежала, так скажем. — И что ты ему сказала? — Рон слушал внимательно, признав несомненный опыт подруги. — Правду. Ну, почти. Я сказала, что влюблена в своего соседа с самого детства и, хоть тот и взрослый и никогда со мной не будет, я просто не могу продолжать общение с Тревором. Ну, что это нечестно по отношению к самому Тревору и он заслуживает большего. — А Забини? — Что Забини? — Ну, ты сказала, что ни с кем больше не встречалась. А Забини? — Поттер словил полетевшее в него перо. А ведь хорошо летело — как копьё. — Задница ты, Гарри, — Миранда примерилась к ещё одному перу. — Я уже говорила, что мы с Блейзом просто друзья. И он хороший парень, что бы вы о нём не думали, просто у него воспитание другое. — Слышал бы он, что ты его так расхваливаешь, откинулся бы в обморок, — хмыкнул Рон. — Ну вот, — Гермиона вернула парню исправленную работу. — Миллион благодарностей, — выдохнул он, почти влюблёнными глазами (хотя почему «почти»?) смотря на одногруппницу. — Можно я заключение твоим пером допишу? Хлоп. — Кикимер! — воскликнул Гарри. От неожиданности Гермиона подскочила, а Рон залил всю свою работу чернилами, но прежде, чем он завыл от отчаяния, Миранда достала палочку и убрала лужу. Она с интересом посмотрела на Кикимера, эльфа-домовика семьи Блэков. Он, тем временем, даже головы не поднял: поклонился с видом, будто его заставили, и, обращаясь к своим ступням, заговорил: — Хозяин сказал, что желает регулярно получать доклады о том, чем занимается молодой Малфой, и потому Кикимер пришел, чтобы доложить... — Миранда вскинула брови. Впрочем, следить за кем-то — очень в стиле Гарри... Хлоп. Рядом с Кикимером объявился Добби в криво си­дящем на голове стеганом колпаке для чайника. — Добби тоже способствовал, Гарри Поттер! — пропищал он, возмущенно поглядывая на Кикимера. — А Кикимеру надлежало сказать Добби, что он идет повидать Гарри Поттера, дабы они могли пред­ставить общий доклад! — Что всё это значит? — спросила Гермиона, еще не оправившаяся от испуга, вызванного нежданным появлением эльфов. — Что происходит, Гарри? Домовики начали свой отчёт. Наконец, до Гарри дошло, что Драко проводит всё время в Выручай-комнате, и поэтому его не было видно на Карте Мародёров. Миранде очень хотелось хоть как-то повлиять на всё это — рассказать правду Гарри или, наоборот, увести его по ложному следу, но она знала, что всё должно идти своим чередом. Когда-нибудь ей понадобится возможность поменять судьбу, но точно не сейчас. Точнее, не в этом деле. Почему-то Миранде казалось, что всё в мире не так просто устроено, что невозможно просто взять и поменять будущее. А вдруг шансов ограниченное количество? Вдруг сейчас она расскажет Гарри о том, что Драко в Выручай-комнате чинит Исчезательный шкаф, выполняя задание Волан-де-Морта, а потом она не сможет кого-то спасти? Ну, то есть… Вот расскажет она, например, как именно умрёт Дамблдор, а Гарри (без сомнений) попытается его спасти (и ведь спасёт!), а потом придётся умереть кому-то другому, просто так, для равновесия? Но и профессор вскоре тоже умрёт, ведь он проклят... Или она расскажет про шкаф, и Мироздание решит, что лимит шансов Миранды исчерпан, и что больше она не сможет видеть то, что ей не положено, и это приведёт к тому, что она не увидит надвигающуюся опасность, а, следовательно, не сможет кого-то спасти… — Я чувствую кровь Блэков, — домовики уже отчитались, и Добби отправился дальше выполнять задание Поттера (а Гарри приказал ему выспаться), но Кикимер задержался и вдруг поднял голову — первый раз за всё это время. Он безошибочно посмотрел на Миранду и сощурился. — Молодая госпожа? Ребята переглянулись, одна только Миранда безотрывно наблюдала за Кикимером. — Предатель Сириус завещал часть дома вам, молодая госпожа. — Как ты догадался, что это я? — нахмурилась слизеринка. — У вас сильная кровь, сильный след. Предатель Сириус… — Не называй его так! — не выдержал Гарри. — … приказал мне молчать про вас и никому не говорить. Он сказал, что у дома будет два хозяина, если его не станет, он думал, я не знал об этом раньше. Но я видел вас… тогда. Это прозвучало так многозначительно, что Миранда сразу поняла, когда было то самое «тогда». Когда Нарцисса передала её Сириусу, а тот, прежде чем подкинуть её магглам, наверняка побывал у себя дома и припрятал переданные воспоминания. — Когда «тогда»? О чём ты говоришь, Кикимер? — домовик молчал, а потому Гарри с силой тряхнул его. Гермиона возмущенно воскликнула, но была полностью проигнорирована. — Говори! — Кикимеру приказано хранить секрет, и даже Гарри Поттер не вытащит из меня слова, — проговорив это, Кикимер исчез. — Миранда? — Гарри посмотрел на неё бешеным взглядом. Девушка ненадолго задумалась: говорить или нет? Вряд ли ребятам стоит знать правду, но и полностью скрывать… — С помощью Дамблдора я узнала, что это именно Сириус оставил меня у детского дома в Лондоне. — Понятно, — пробормотала Гермиона прежде, чем со стороны Гарри полился очередной поток возмущения. Наверняка он уже хотел спросить что-то вроде: «И когда ты планировала нам всё рассказать?» Тема искренности для него была болезненной. Гарри казалось, что раз он рассказывает друзьям обо всём, то и они должны поступать так же. — Не думаю, что в этом есть что-то особенное, — Миранда поджала губы. — Но Кикимер, конечно, проблема. Ещё и свалил до разрешения… Кстати, уже время отбоя, — она посмотрела на часы. — Нам пора идти. — Да, ты права, — Гермиона быстро засобиралась. — Кстати, Гарри, Рон, когда будет время, я бы хотела поучиться летать на метле. Никогда раньше не пробовала. — Оу… хорошо, без проблем! — Гарри улыбнулся. — Можно попробовать в какое-нибудь окно собраться, — предложил сразу Рон. — Дождёмся, когда потеплеет. Всем доброй ночи, — улыбнувшись друзьям, она убежала в гостиную Слизерина, где продолжила изучение эмбриологии. Судя по всему, у каждого зелья есть определённое время, когда его нужно принимать. Например, что-то нужно уже в первый триместр беременности, а что-то — только в последний. Жалко только, что в книге ничего конкретного написано не было, лишь намёк на то, что подобные зелья и заклинания относятся к тёмной магии и применять их не следует. Беллатриса Лестрейндж, очевидно, была талантливым зельеваром. А каким увлечённым!..