Свободные братья

— Развлекаетесь, кичливый король? — именно эти слова с порога произнёс Рёма.       На Атобе повисла и сильнее прижалась рыжая курица-работница, в кружевном нижнем белье и в открытом бельевом халатике; на губах Кейго виднелась помада, и верхние расстегнутые пуговицы рубашки. Рёма мрачно смотрел на эту картину под названием: «Застал врасплох любовников». Теннисист сидел два часа в кафешке, потом два часа шатался на улице именно столько по времени, чтобы придти к моменту, когда хозяин квартиры будет дома. А тот и глазом не повёл, что младшего опекаемого не видно не слышно и без доли стыда занимается в прихожей своими биологическими потребностями?! — Мальчишка, мы с тобой сегодня предельно ясно поговорили, — недобро усмехнулась девушка, явно пытаясь добиться одобрения со стороны любовника, — ты ошибся домом. И я тебя разочарую, ты очень не вовремя, — она вновь потянулась к губам Атобе. — Ты где был? — удивлёно спросил сероволосый, игнорируя девушку. — Если бы тебя это волновало, ты бы не стоял тут с курицей крашеной и не занимался бы плотскими утехами, — раздражённо бросил Эчизен и начал снимать кроссовки. — Что ты себе позволяешь?! Кейго-сан, кто это? Почему он раздевается? — визгнула она и даже не попробовала прикрыть оголённые части. — Помолчи, Мая, оденься и сядь на диван. — Грозно приказал Атобе, ситуация оказалась весьма щепетильной. Вроде нет ничего постыдного в застуканной обстановке, но взгляд брюнета был весьма равнодушный. Слишком равнодушный. — Рёма, пойдём в зал. Всё обсудим. — Идите к чёрту, господин Атобе, — голос полный презрения вывел Кейго на новую ступень стыда, а почтенное обращение и вовсе презрительно выплёвывалось. — Если бы вам было интересно, где ваш подопечный вы бы нашли номер и позвонили. Плевать мне, что вы забыли про то, что у вас тут домработница, о чём не оповестили меня и её. Плевать, что у вас полно работы. Я тоже являюсь вашей работой, к тому же вы сами отдали приказ и не проконтролировали его! И место того, чтобы проверить своего почти-брата и опекаемого, вы бесстыдно облизываетесь со своей работницей! — Рёма был очень зол, что Кейго прекрасно понимал и, пожалуй, впервые в жизни был согласен с обвинениями младшего лица. — Прошу, трахайтесь дальше не буду мешать. — Эчизен! — только и успел крикнуть парень, перед тем как мальчишка скрылся на втором этаже в своей комнате.       Мая подошла к парню и попробовала наиграно утешить, ей нужен был обеспеченный игривый парень. Но все её попытки тут же прервали. — Оденься и скройся из этого дома. — Прошипел Кейго, не смотря на любовницу. — Но, Атобе, я приготовила нам ужин… — начала лепетать девушка. — Мая, уйди прочь, — повторил тот и сам сел напротив выключенного телевизора, домработница недовольно прошипела что-то в адрес незнакомого гостя и скрылась в ванной.       Эчизен лежал вниз лицом на кровати, а на его пояснице пристроился Карупин. Рёма был раздражён. Раздражён на Атобе; раздражён на Маю; раздражён на увиденную картину маслом; раздражён на свою реакцию. Столько раздражения вылилось в злость. Вообще было весьма неприятным сюрпризом — реакция на этих любовников; можно было проигнорировать или постебаться над старшими, что было более в духе Эчизена-младшего, но Рёма был раздосадован. Эмоции вызвали его на бурное выяснение отношений, чего он себе очевидно никогда не позволял. — Рёма, я думаю, нам стоит поговорить, — в комнату вошёл Атобе, а Карупин интуитивно спрыгнул с хозяина — Я знаю, что память находится на астральной и ментальной закладке в мозгу человека, но у тебя нет памяти, следовательно, ты не можешь думать. Ведь память тесно связана с остальными отделами мозга. — Выплюнул брюнет гневную речь. — Мелкий, я помню, что тебя задело моё халатное и невнимательное отношение к тебе, но давай честно… — Это что-то было похоже на извинения, но Эчизен подсознательно хотел услышать не этих слов. — А давай без «давай», — перебил Рёма. — Ты не то говоришь, как ты вообще можешь вести руководство компании, если не понимаешь, что от тебя хотят услышать. — Я понял, что ядом ты плюёшься всегда, но можно без оскорблений, — раздосадовано скрестил руки на груди и упёрся спиной о стену возле двери парень. — О, кичливый дяденька понял, что его тут немножко оскорбляют, — едко комментировал теннисист. — Рёма! Я стараюсь наладить примирительные отношения ради блага компании и спокойствия родителей! Пойди же мне навстречу! — вскипятился Атобе. — А ты пробовал наладить отношения ради нашего мирного сосуществования? Или вообще ничего не пробовать! Оставил бы меня в покое в старом доме, родителям бы придумали что и как говорить! — от слов Кейго Эчизен тоже взвинтился и уселся на кровати прожигая Кейго обидчивым взглядом.       Их взгляды упорно доносили эмоции, которые у обоих были похожие: стыд, раздражение, обида, злость, досада и понимание. Через две минуты душительной тишины парень произнёс: — Ты прав. Нужно было делать это в наше удобство, а не в чужое. — Плечи, что были напряжены, опустились.       Атобе Кейго признал, что он не может действовать на этого пацана своим уже присущим авторитетом. Для Эчизена Рёмы ему нужно поменять некоторые действия, чтобы добиться признания.