True Love Waits

Собственно, очередь самого страшного наступила уже к концу следующей недели, когда мы изучили все, что не касалось проникновения. До встречи с Фоксом у меня имелись мало-мальские представления о близости, ограничивающейся поцелуями и не самыми откровенными ласками, все остальное было темным лесом. Я совершенно не знал, как себя вести, и выбрал самую удачную, по моему мнению, тактику — паниковать. Как любому наставнику в трудную минуту, Фоксу пришлось на меня надавить, чтобы заставить идти дальше. Он не уговаривал, просто сказал, что начатое надо доводить до конца или все наши предыдущие занятия можно будет считать неполноценным трахом двух малознакомых людей, и смысла в них было не больше, чем в самостоятельном отрывании билета в маршрутном такси — их все равно никто не проверяет. Несмотря на внутренний протест, я был с ним согласен — не можешь закончить, нечего было и начинать. Мы зашли слишком далеко, чтобы вот так просто взять и повернуть назад. Дабы не растерять всю смелость, на какую только был способен, я решительно стянул с себя одежду и лег на кровать. Фокс присел рядом, взял меня за руку. Я инстинктивно сжался, чувствуя себя черепахой, которую пытаются вытащить из панциря, и закрыл глаза. Я ждал, что с секунды на секунду он начнет кричать на меня за такое глупое поведение, отматерит и выгонит, или трахнет со всем своим профессионализмом и знанием дела, не дожидаясь моего согласия. Но он поступил иначе. Аккуратно опустившись рядом, прижал к себе, натянув на меня простынь по самую шею. Легкими поцелуями покрывая лицо, крепко сомкнутые веки, десяток раз нервно облизанные губы, гладил по волосам. Его руки успокаивали, ненавязчиво поглаживая через мягкую ткань постельного белья, раскрепощали. Теплый шепот обнадеживал. Когда я расслабился и открыл глаза, Фокс улыбался. Убедившись, что я больше не буду с головой прятаться в панцирь, он протянул мне руку, чтобы помочь сесть на постели, и по пояс обнажил мое тело, опустив простыню вниз. За поцелуем я потянулся сам. — Ты поможешь? — спросил Фокс, направляя мои руки под свою футболку. Я кивнул. Стянув ее, медленно провел ладонью вверх по безволосой груди, будто хотел проверить настоящий он, или это плод моего воображения. Фокс был реальным. Живым, теплым, волнующим. Он перехватил мою руку, поднес к губам, целуя кончики пальцев, костяшки, запястье, притягивая ближе. Запечатлел поцелуй на плече, прошелся губами по шее, накрыл рот. Одной рукой придерживая меня за талию, второй положил мои ладони на пояс своих штанов. Все так же направляя, завел их под резинку и прижал к твердому бугорку, выступающему под тканью белья. У меня вспыхнули щеки, мгновенно пересохло во рту. «И вот это скоро окажется во мне»… — Все не так страшно, — подбодрил Фокс, уловив ход моих мыслей. — Доверься мне. Я нервно улыбнулся и убрал свою руку из его штанов. Избавившись от них, Фокс забрался ко мне под простыню. Целуя в губы, нашарил рукой под кроватью коробку с предметами первой необходимости для «обучения», положил под подушку. Я проводил взглядом упаковку презервативов и тюбик смазки, напоминающий по виду аптечный бальзам для губ, и тело ниже пояса стало ватным. Ловкие пальцы проскользнули между нами, погладили по бедрам, покружили на животе и опустились вниз. Неторопливыми движениями руки и долгими поцелуями Фокс приводил меня в чувство, распалял, как ветер угли костра. Медленно разгораясь, языки пламени поглощали меня, волновали, заставляли желать, и я поддался. Обнимая Фокса за плечи, тянулся к губам, дрожал под ним. Я хотел. Когда он готовил меня к самому ответственному моменту, я торопил его, насаживаясь на пальцы, просил, шептал, требовал, потому что не представлял еще, как можно терпеть, если от желания все внутри скручивается в тугую спираль, если даже дышать без его поцелуев сложно. Мою отзывчивость и впечатлительность усиливал страх, отчасти поэтому я хотел получить все и сразу. Фокс это прекрасно понимал и нарочно медлил. Улыбаясь, изводил лаской и молчанием и, только потом, подхватывая меня рукой под поясницу, прежде, чем качнуть бедрами вперед, шепнул в поцелуй: — На вдох, ладно?.. Всего полчаса спустя я лежал, раскинувшись на кровати, приятно опустошенный и совершенно умотанный. Ощущения были такие, будто я умер и воскрес. Более точного сравнения на ум не приходило, хотя я не знал, как полагается чувствовать себя вернувшимся с того света. Фокс лежал рядом и смотрел на мое лицо в профиль, устроившись головой на подушке. Я повернулся к нему, для удобства подпер голову рукой. Решив, что это самый подходящий момент для удовлетворения любопытства, спросил: — Почему у тебя такое странное прозвище? Он приподнял уголки губ в отрепетированной улыбке. Видимо, я не первый, кого это интересует. — Причина банальна донельзя — моя фамилия Лисин. «Лисин», — повторил я про себя, представив наглую рыжую морду. — А имя? — Андрей. Но так называют только мама и сестра, для остальных я Фокс. Я чуть поморщился — это слово почему-то резало слух. — Можно я буду звать тебя Лис? Он запустил пальцы в мою шевелюру, сдвигая набок лезущую в глаза челку, вздернул мне кончик носа указательным пальцем и улыбнулся: — Можно. *** Возвращаясь домой, я столкнулся с Сашей у дверей лифта. — Здравствуй, — произнес он, пропуская меня вперед. — Так поздно возвращаешься с занятий? Я покраснел до кончиков ушей. — С занятий, да… — Это правильно, — похвалил Саша. — Учеба это… Дальше я уже не слушал. Я любовался им, удивляясь тому, как подходит его глазам светло-голубой пуловер и как отлично он сочетается с джинсами и пальто. Задумавшись, я привалился к панели со светящимися кнопками этажей и случайно нажал на «стоп». — Хочешь застрять со мной в лифте? — улыбнулся Саша, когда маленькая кабина дернулась и зависла на месте. — Нет, — выпалил я, быстрее, чем успел подумать. — Жаль, — вздохнул он, подходя ближе и повторно нажимая на кнопку, обозначающую наш этаж. — Я бы провел пару часов в такой приятной компании. Я не был уверен, что мне удалось сдержать идиотскую улыбку, когда он это сказал, ведь я так долго ждал чего-нибудь подобного. Особенного взгляда в мою сторону, комплимента, просьбы, намека. Да хоть полнамека. А получил даже больше. Саша смотрел на меня так, будто знает, откуда я иду и чем я там занимался, но в его глазах не было осуждения. В них был интерес. Интерес ко мне, как к парню, как к потенциальному партнеру и это будоражило кровь в жилах похлеще, чем катание на американских горках. На радостях мне почудился какой-то подтекст в его небрежном «До встречи». — До встречи, — эхом отозвался я и свернул в сторону своей квартиры. С третьего раза попав ключом в замочную скважину, открыл дверь; добрался до кровати, не раздеваясь, и рухнул на нее без сил. Вдохновленный встречей с любимым соседом, я был способен адекватно сформулировать лишь две мысли в своей голове: «я ему нравлюсь» и «надо рассказать Андрею». В кармане запиликал телефон. «Мама, Леша, или Гошик», — загадал я, доставая мобильник из куртки, но отправитель оказался незнакомым. «Как твое самочувствие?» — высветилось на дисплее. Я подскочил на месте, торопливо набирая в ответ: «Откуда у тебя мой номер???» «Как скучно, — тут же отозвался собеседник. В конце предложения маячил грустный смайлик. — Нет бы сказать, что все хорошо». Я невольно улыбнулся, представив наигранно-обиженного Лиса, настучал пальцами по сенсорным клавишам: «У меня все хорошо». «Я рад, — ответил он. Смайлик повеселел. — Доброй ночи». *** Не могу похвастаться тем, что мне отлично спалось, зато утро выдалось веселым. Я стоял в очереди к кассе супермаркета, теребил ручки продуктовой корзины и слушал в наушниках Placebo. Прямо передо мной топтался мужик с елкой в руках. Зелёная, мохнатая, с меня ростом, она была хороша. Но не для марта месяца. Я протер глаза, подумал, что померещилось. Ну, кому нужна елка в начале весны? И где он ее взял в это время? Но зрение не подводило — мужик действительно размахивал главным новогодним атрибутом, поторапливая молоденькую девочку на кассе. Я вытащил из кармана телефон, нашел последнее входящее сообщение и нажал «ответить». Начавшаяся с разговора о странном покупателе болтовня закончилась тем, что вечером я поехал к Лису вне графика. Меня встретили объятиями и привычной уже полуулыбкой. — Пойдем, — дождавшись, когда я сниму куртку и кеды, Лис взял меня за руку и повел за собой. — Куда? — У нас сегодня особенный урок. Мы оказались в маленькой ванной комнате, большую часть которой занимала просторная душевая кабина. Помимо нее был компактный шкафчик с прозрачными дверцами, высокое зеркало и полка со стопкой полотенец. Больше ничего. Андрей снял с руки безумное количество фенечек и плетеных браслетов, положил их на полотенце и подошел ко мне. Опустив руки мне на плечи, развернул лицом к зеркалу. — Скажи, что ты видишь? — спросил он, наклоняясь ко мне. — Тебя. И себя. — Что еще? Я покачал головой: — Только это. — А знаешь, что вижу я? На моем подбородке сжались его пальцы, поворачивая поочередно правой и левой стороной к зеркалу. — Красивого парня, который благодаря вот этим губам, — подушечка большого пальца прошлась по нижней, погладила верхнюю. — Нежной и гладкой коже… — рука опустилась вниз, расстегивая пуговицы на рубашке, -…чувствительной к каждому прикосновению, — добавилась вторая рука, пальцы сжали соски. — И этому телу… — опустились вниз и стиснули ягодицы. — Может получить любого, если захочет. Лис снял с меня рубашку, не отрывая взгляда от нашего отражения, поцеловал в плечо, добрался губами до уха. — Запомни это. Я смотрел на себя, смущенного его действиями, и в упор не видел в худом шестнадцатилетнем подростке то, что он называл моими достоинствами. Я всегда искал в людях что-нибудь особенное, потому что сам ничем не выделялся. И сейчас на меня из зеркала смотрел один из массы похожих друг на друга людей. Невысокий, с вечным не смывшимся до конца загаром, кареглазый. Почти брюнет, но до жгучего не дотягиваю. Ресницы темные, пушистые, но короткие. Совершенно обычный, не аристократический, прямой нос. Обветренные губы, которые всегда выглядят так, будто я ел что-то красное и на них осталось немного сока. Заостренный подбородок, обычные скулы. Андрей поймал мой сосредоточенный взгляд, поцеловал в макушку и развернул к себе. Я обнял его за шею, отвечая на поцелуй. Мне подумалось, что мы часто целуемся. Учитывая, что этому меня учить не требуется, — даже слишком часто, но эту мысль минутой позже смыло потоками теплой воды, льющейся на нас в душевой кабине. Лис развернул меня спиной к себе, поцеловал в загривок, сжав зубами кожу. Я выгнулся навстречу, прислонившись виском и ладонями к дверце душевой. Вода бежала, не попадая на нас, только создавая клубы теплого пара в кабине. Я упирался ладонями в мокрое запотевшее стекло и всерьез опасался, что ноги вот-вот перестанут меня держать, потому что он вновь делал со мной что-то невыносимо приятное. Раз за разом насаживая меня глубже, жестко сжимая ладонь на моем бедре, второй он неспешно изучал мое тело. Прижавшись ко мне теснее, Лис положил свою ладонь поверх моей, сцепил пальцы в замок и повел вниз по стеклу. На уровне пояса отнял руку от дверцы и направил к моему паху, заставляя обхватить свой собственный член. — Покажи мне, как ты хочешь. Я неуверенно начал движение. Лис перехватил инициативу, надрачивая в своем темпе. — Может быть так? — спросил он, медленно выскальзывая из моего тела почти полностью и так же медленно лаская ладонью плоть. Я глухо стонал в ответ и кусал мокрые губы. — Или так? — движения стали грубее, настойчивее. Мне нравились оба варианта, сказать точнее я не мог. Не дождавшись от меня чего-нибудь вразумительного, Лис выбрал второе и несколькими глубокими толчками довел меня до фееричного финала. Отстранившись, увеличил напор в душе, встал под теплые игольчатые струи. Прислонившись спиной к стеклу, я смотрел на него, на то, как вода стекает по подставленному мелким упругим брызгам лицу, как слипаются стрелками ресницы, темнеют и тяжелеют волосы. Мне хотелось сделать что-нибудь приятное. Возможно, глупое. Для осуществления моего замысла отлично подошел стоящий на полке шампунь. Я взял пузырек в руки. Свинтив круглую крышку, окунул палец в прохладную вязкую субстанцию и мазнул ей по щеке Лиса. Он открыл глаза. Я налил шампуня на ладонь и взбил его в густую пену; притянув Андрея к себе, запустил мыльные руки во влажные волосы, массируя и взъерошивая. Пока я колдовал над пенной укладкой, Лис отвлекал меня дразнящими прикосновениями к стратегически важным частям тела, но я стойко их игнорировал. Переместив руки ему на грудь, вернул обратно под душ, смыл с мягких прядок пену. Дождавшись, когда я закончу, он обнял мое лицо мыльными руками, внимательно посмотрел в глаза и произнес: — А ты быстро учишься.