True Love Waits

Мы провели вместе полтора года, а потом я поступил в университет и уехал. Без Лиса было странно и тоскливо. Не хватало наших безумных поступков, движения по встречке, путешествий автостопом, сожженных кастрюль и сковородок в попытке приготовить экзотическое блюдо. Не хватало ночных вылазок в город, пикников на крыше его дома, споров обо всем на свете, ссор и жарких примирений. Не хватало его голоса, его тепла, его близости. Помню, как закрывался в ванной, и мы часами висели на телефоне, дразня друг друга разговорами об умопомрачительном сексе, и ласкали сами себя, вспоминая, как это было. Одно его дыхание в трубке способно было довести меня до оргазма. Пару раз я срывался и уезжал домой среди недели, чтобы просто увидеть, обнять, поговорить. Первое время даже хотел бросить учебу, но Андрей переубедил. Обещал приехать ко мне, как окончит последний курс и получит диплом. Я ждал. Считал дни до защиты, представлял, как мы будем жить вдвоем, думал, что расскажу про город, какие места буду показывать. Мечтами и телефонными разговорами жил до зимы, к концу декабря на ожидание не осталось сил. Я получил зачеты раньше срока, кинул в сумку вещей на несколько дней и помчался на вокзал, не предупреждая никого о приезде. А зря. Лучше бы я обошелся без этой самодеятельности. Перед отъездом Лис отдал мне дубликат ключей от квартиры, так что я беспрепятственно мог попасть к нему в любое время дня и ночи. На вокзале я был в начале третьего, к четырем утра уже стоял у его двери. Думал, застану его спящего, лягу рядом, к сонному и теплому, и в груди все трепетало от радости. Я осторожно открыл дверь, стараясь не наделать лишнего шума, шагнул в темный коридор и замер — Лис, мой Лис, без которого я сдохнуть был готов, трахал какого-то парня в нашей постели. Я не стал выяснять отношения. Вызвал такси и вернулся на вокзал, к вечеру следующего дня был уже далеко от дома. Сразу по приезде нашел коменданта, попросился в другое общежитие. Пришлось прилично помотаться по кабинетам с бумажками и заявлениями, но к концу недели я все же переехал на новое место — не хотел, чтобы Андрей нашел меня. Он звонил до тех пор, пока я не сменил номер, потом добрался до Леши, пытался связаться со мной через маму, так что за ним не заржавело бы приехать. Я избегал этого всеми правдами и неправдами. В ту ночь я сломался. В одно мгновение, как накалившаяся лампочка, разлетелся на мелкие осколки. Невыносимо долгие шесть месяцев собирал себя по кусочкам, но получалось что-то отдаленно похожее на прежнего Матвея. Я резался об острые края и начинал сначала. Я часто пропускал занятия в универе, сутками спал, почти не ел и много курил. Кому-то это может показаться идиотизмом, но без Лиса смысла не было ни в чем. Без него картинка будущего выглядела как свалка из разных, не подходящих друг другу по размеру и цвету пазлов, — она вообще не складывалась. На ноги меня поставил Леша. Мы сидели в кафе рядом с общагой и он рассказывал мне, что сестренке Андрея сделали операцию. Что-то очень сложное, связанное с сердцем, и ужасно дорогостоящее. Я вспомнил, как он говорил, что Лиза копит деньги, и помрачнел. Мы столько времени провели вместе, я был знаком с Лизой и мамой (в качестве лучшего друга), но никто и словом не обмолвился о болезни ребенка. — Несправедливо, — сказал я, бросая в кофе восьмой кубик рафинада. — Прекрати, — оборвал Леша, отодвигая от меня сахарницу. — Почему? Я люблю сладкое. — Матвей, ты же понял о чем я. Можешь есть его коробками, если это поможет тебе прийти в себя, — брат пододвинул ко мне свой десерт. — Нельзя так издеваться над собой. Ты убиваешь себя физически, а надо всего лишь избавиться от того школьника, который не существует отдельно от Андрея. Начни новую жизнь, в которой его не будет, или наведи порядок в старой. Я бросил в чашку еще один кубик, усиленно не обращая внимания на Лешины нравоучения. — Тебе еще не раз придется столкнуться с предательством, так что научись прощать. А лучше перестань ломать комедию и позвони ему, не чужие люди все-таки. Звонить я не стал, зато идея с новой жизнью меня вдохновила. Я подтянулся по учебе, сменил имидж на какое-то подростково-эмоциональное дерьмо, обзавелся новыми друзьями и перестал ставить границы в чем бы то ни было. Вскоре прослыл безбашенным весельчаком, что меня вполне устроило. К началу следующего учебного года я уже не был ходячим трупом. Даже перестал думать о своих неудавшихся отношениях — подпустить кого-то к себе так и не получилось, — пока в наш блок не заехали два новых соседа — Костя и Женя. Те еще идиоты — один влюблен по уши, второй слеп, как дервиш. Я хотел им помочь. Никакого права лезть в чужую жизнь у меня не было, но я не мог смотреть, как Женька мучается. Благо дело мир оказался достаточно тесен, чтобы у меня был туз в рукаве — Женька, тот самый влюбленный друг, — оказался бывшим моего Леши. Не знаю, каким образом судьба столкнула нас, его брата и любовника, но это надо было использовать. Подключив Лешу к миротворческим делам, я смог провернуть свою маленькую авантюру и намекнуть Косте, что близкие не всегда будут рядом, однажды и Женя может исчезнуть. Соображал он, конечно, туго, но именно это отчасти натолкнуло меня на правильный путь. Не приди Женя ко мне с бутылкой водки после очередной их ссоры, я не рассказал бы ему про нас с Андреем и никогда не услышал бы той фразы, заставившей меня задуматься. — Если бы Костя хоть раз сказал, что любит, — пьяно заявил Женька, вливая в себя стопку водки. — Я простил бы ему что угодно и кого угодно… Лис говорил. Редко, но серьезно и искренне. Я все чаще возвращался в мыслях к тому, что можно попробовать наладить отношения. После очередного пинка от брата, решился и позвонил. Когда в трубке раздалось сонное и родное «Привет», мне показалось, что грудную клетку вскрыли без наркоза и чьи-то стальные пальцы сжали сердце, не позволяя ему биться. — Не молчите. Матвей, это ты? — спросил голос, и мне впервые за год захотелось разреветься. — Да, — выдохнул я, закрывая глаза. — Лис, я хочу увидеть тебя. *** Мы встретились в парке за университетом. Я думал, придется ждать встречи до ближайших выходных, когда можно будет уехать домой, но Лис уже был здесь. Он выполнил свое обещание и переехал после получения диплома, просто не давал о себе знать. К условленному месту — старому фонтану посреди парка, — мы пришли одновременно. Андрей смотрел на меня в новом образе с выражением болезненной нежности на лице, молчал и не решался подойти ближе, чем на расстояние вытянутой руки. — Непривычно, да? — спросил я, потеребив кончики отросших цветных прядей. — Есть немного, — согласился он. — Но мне нравится. Это был самый глупый разговор между двумя людьми, не видевшимися целый год, но ничего другого на ум не шло. Я решил, что не стоит продолжать, подошел ближе и уткнулся лбом ему в плечо. Я дышал его теплом, его запахом, переплетая наши холодные пальцы в кармане его куртки, и ругал себя за то, что не мог позвонить раньше. Мимо проходили студенты, сокращающие путь до корпуса, где-то вдалеке кричали дети, ветер шелестел сухой листвой. Я не хотел видеть дальше своих рук и слышать что-то большее, чем его дыхание. У меня уже было все, что нужно. Андрей гладил меня ладонью по волосам, звал по имени, а я придумывал ему тысячу оправданий, решив, что никогда больше не уйду, что бы ни произошло. Чуть позже я узнал, что тот парень был его внеплановым клиентом. Он нашел Андрея через какие-то старые контакты и месяц настаивал на обучении. Лис до последнего отказывался, пока не узнал, что Лизе требуется провести операцию раньше назначенного времени, иначе болезнь прогрессирует до той стадии, после которой бессмысленно что-то делать. Сроки поджимали, денег не хватало. Капризный богатенький мальчик был готов отвалить приличную сумму за то, что его технично трахнут. Лис согласился. Он хотел позвонить мне, но побоялся, подумав, что лучше чувство вины, чем пренебрежение любимого человека, ведь от моего несогласия ничего тогда не зависело. Я понимал, ради Лизы он бы еще не на такое пошел, но готов был простить даже добровольную измену. *** Мое старое общежитие, в котором Андрей снял комнату, осталось в точности таким же. Мы лежали на узкой кровати и болтали обо всякой ерунде, иногда прикасаясь друг к другу через одежду. — Все еще носишь, — улыбнулся он, пересчитав браслеты на моей руке, подаренные Лизой на семнадцатилетие. — Никогда не снимал. Я забрался к Лису под бок, поцеловал в шею. — Надо попросить ее сделать еще. — Попроси, она будет рада. Улыбнувшись краешками рта, я провел по его щеке. — А чем ты теперь занимаешься? — У меня брачное агентство. Лис поймал мою руку, прижался губами к кончикам пальцев. — Да ладно?! — встрепенулся я. — Ага. Он кивнул. Отпустил мою руку, позволив ей лечь на талию, зарылся ладонью в поблекшие цветные пряди. — И как оно называется? Лис набрал полную пригоршню моих волос и пропустил сквозь пальцы. — Как та дурацкая песня про леденцы, чердак и чипсы. Я даже привстал от удивления: — Ты серьезно назвал его «True Love Waits»?! — Да, — Андрей уложил меня обратно. — А что тебе не нравится? По-моему очень символично. Я ее наизусть помню, между прочим. В подтверждение своих слов он начал насвистывать мотив той самой песни Radiohead. Через куплет подключился и я. Пропеть не смог — проговорил только то, что помнил. Самые странные строчки: — *And true love waits In haunted attics And true love lives On lollipops and crisps Just dont leave, dont leave. Donʼt leave… Улыбнувшись, Лис привлек меня к себе, обнимая так крепко, что я почувствовал каждое из его ребер, и тихо-тихо шепнул мне на ухо: — Только не уходи. Не уходи…