POV Ривай
В кабинете Эрвина душно, мухи облепили остатки жареного мяса. — Эрвин, что за мерзость? — показываю пальцем на гадость, — И вообще, как давно ты здесь убирался в последний раз? — Не помню, Ривай, зачем пришел? Из-за информатора, о котором говорил утром? — Да, подробности. Будет в Стрессе где-то в промежутке между 25–30 июля. — 25 июля — это три недели… Хорошо, схема общения та же? — Да, к 25 числу надо быть в городе, снимаем номер в гостинице Лаванди и ждем вестей от информатора. Говард устраивает встречи с клиентами в публичных домах, для нас — Ламантин. Все как обычно. — С тобой поедет Алиса, — ничего себе поворот. — Ты в духоте своей совсем умом тронулся, или как? Говард же под нее копает. Да и в таких местах ей явно не место. — Ранее утром я говорил с ней, как только узнал про информатора. Рассказал о расследовании, — еб твою мать, почему Смит еще живой и вроде даже ничего у него не сломано? — И что? — Да ничего, она сама мне озвучила, зачем это надо было сделать еще раньше. Хотя сказала, что в своих близких друзьях уверена. Иногда она слишком разумна, это пугает, — меня вот совсем не пугает лисина так называемая разумность. Слишком часто видел ее разумность превращающуюся в полный пиздец. Чего только ее залеты с грозой стоят. — Да уж. Кстати заметил, что часто с Фабианом общаешься. — Да, есть такое, в шахматы играем, вино пьем и общаемся. Заходи вечерком — карты тоже иногда достаем. Фабиан интересный человек, очень образованный. — Но главное, сынок премьер министра? — Это конечно не на последней роли стоит, но главное — сейчас он и его команда помогают нам с Энни. И эта помощь эффективна. Хотя и медленно информация выдается, но это лучше, чем ничего. Узнаю у него информацию о депривации и других психологических способах повлиять на человека. Кстати я заметил, что он очень странно говорит что о своей семье, что о семье Алисы. Рассказывает только то, что было на слуху или есть. Не больше и не меньше. Если что — то очень элегантно съезжает с темы, да так, что не прикопаешься. Очень странно. А как Алиса себя ведет в таких ситуациях? — Я ни разу не спрашивал ее о семье. Она крайне редко говорила о них сама. Так что не знаю. В любом случае, разве семья — это не личное? Может просто больше говорить не хочет и все. И мне кажется, или ты слишком много внимания уделяешь Алисе? — А не ревнуешь ли ты часом? Как раз таки СЛИШКОМ много внимания уделяешь ей ты, Ривай. Хотя я, в общем-то, и не против. Только прошу, таблетками пользуйтесь. А то вылетит, как минимум, на девять месяцев из отряда…а нам хорошие бойцы нужны. Так, к делу. Сегодня Ханджи поехала с Алисой покупать платье и все, что нужно для посещения таких публичных хммм…заведений, — как же иногда хочется этого гавнюка прирезать. Очень жестоко прирезать. — Так, я понимаю. Но зачем Алису то трогать? — Боишься, что уведут? — ведь вмажу как-нибудь. — Это единственная твоя тема для шуток, или просто остальные слились в унитаз вместе с остатком мозга? Давай ближе к делу. — Алиса яркая и заметная. То, что нужно, если хотим отвлечь внимание посторонних. Будет рядом с тобой, такой красивенькой и яркой оберточкой. На ваши разговоры никто и внимание не обратит, — ага, зато внимание посетителей заведения ей обеспечено. Уже представляю, что Ханджи ей подберет. — А она понимает, что согласилась на роль проститутки? — Но спать же ей ни с кем не надо, просто покрасоваться рядом. Она согласилась, когда поняла, что именно ты с ней будешь, — мысленно подсчитываю количество глаз, которые придется повыкалывать. И начну я, пожалуй, с Эрвина.***
Бушующее море, мы на экзамене для воздушников. На большой крытой платформе парим над морской бездной. Моя девочка ждет своего часа, я сам одеваю ей браслеты воздуха на руки и ноги. С ними она сможет летать. Хотя скоро они ей и не понадобятся больше. Из почти тридцати на курсе их осталось всего девять человек. Все дрожат перед испытанием, но только не моя Ария. Девушка с восхищением смотрит на небо, дышит им, с восторгом принимая бурю, стремительно надвигающуюся на нас. Я разворачиваю ее к себе, обнимаю, целую. Свой экзамен я уже сдал, но многие огненные провалились. Некоторые погибли. Теперь черед Арии, страшно за нее. Но я уверен, что выдержит. «Я люблю тебя», — прошептали наши губы. Выстрел Наставника, красный свет поднимается наверх и взрывается сотнями огненных искр. Пора! Переплетение пальцев, ее робкая улыбка, касание губ — и она взмывает к небесам. Ария, твой танец невероятен. Ты сама как буря, как наследная дочка, рожденная ей. Ты улыбаешься, ты счастлива, ты соединена со стихиями, ты сама как стихия — буйная, непокорная, свободная. Я почти вижу твои крылья — а это верный признак становления Звездой Воздуха. Все твои однокурсники уже провалились, на их лицах ужас. Но, когда смотрят на тебя, ужас сменяется восхищением. Твои наставники безмолвны, они знают, что смотрят на будущую танцующую звезду. Удар грома, молния попадает в море — а ты танцуешь, совсем рядом еще молния — ты огибаешь ее и смеешься. Как быстро. Твой бешеный танец отдается в сердце, и я снова влюбляюсь, мой огонь ты снова раздуваешь, и он пылает ярче, чем солнце. Люблю тебя! И вот оно, эпицентр бури уже здесь. Ария! Лети! И ты взлетаешь высоко вверх туда, где рождаются молнии, смутно вижу фигуру белого волка…значит так выглядит твоя смерть, родная? О чем же ты с ней договоришься? Молния…пронзает тебя насквозь, ты летишь вниз, белый волк подхватывает тебя, что-то шепчет, ты открываешь глаза. Летишь ко мне. Да, ты смогла! Летишь прямо в мои объятия, игнорируя наставников. Белая прядка, посвящение в Молнию, теперь и у тебя такая же. Обнимаю тебя. На внезапно ты отстраняешься, внимательно смотришь мне в глаза, улыбаешься и говоришь: — Ну здравствуй, Ривай. Я Ария. Сон разлетелся вдребезги осколками стекла.***
Черная кошка расхаживает вокруг меня, вальяжно перебирая лапами. Смотрит внимательно, как будто оценивая: — Какого черта это было? — Ты о чем? — сверкает своим взглядом кошка. — Почему история Алисы с грозой так перекликается с этой Арией? Только смерти не было и волка… — А откуда ты знаешь, что не было? — ехидно ухмыльнулась кошастая. — Лиса не рассказывала. — Будто ты бы нормально на это отреагировал, — лижет свою сраную лапку. — Почему она в конце обратилась ко мне? Это же просто сон. — Мне казалось, что ты достаточно долго видишь эти сны, чтобы понять, они особенные. — Может расскажешь подробнее? — кошка выдохнула так, будто считала меня идиотом. — Я тут вообще по другой причине. А тебе пора бы уже начать читать знаки и включать свое настоящее огненное чутье. Сны с Арией и Кристианом — это не совсем сны, даю подсказку, это послание из прошлого в будущее. Послание в надежде на… — не могу сказать, это то, что ты должен будешь понять сам. — Что это значит? — А здесь ничего и не надо расшифровывать. Все достаточно прямо сказала, — села и вылупилась на меня. — Все равно не понимаю. Эххх…сложно с вами, одна — в ответ на мои послания видит танцующие бутерброды, второй так вообще идиот, который не хочет видеть ничего за рамками своего мирка! Ривай, вы скоро можете погибнуть. В этот раз положитесь на товарищей, иначе будете погребены. — О чем?.. — опять говорить не могу. — Тут тоже думать особо не надо. Просто включи мозг и интуицию. Все.***
И я проснулся. Сердце бешено стучало. Рядом, обнимая меня за грудь, мирно спала Алиса. Что за очередной бред мне приснился? Меня отчитывала кошка! Перед глазами стоял полет Арии, как ее пронизывает молния и ее «Ну здравствуй, Ривай. Я Ария.». Хотя с другой стороны совсем несерьезно слова кошки воспринимать нельзя. Все, что она говорила раньше, в итоге оказывалось правдой. Прижимаю Лису к себе поближе, запускаю руку в волосы: — Ривай, что такое? Тебе кошмар приснился? — разбудил таки. — Почему ты спрашиваешь? — Сердце так стучит… — Была ни была. — Лис, а тебе когда-нибудь снились черные кошки с голубыми глазами? — Было дело, — смеется. — Прямо перед пробуждением, когда отравление было. Она сказала «Найди его», а я была такая голодная, что, когда проснулась, подумала про бутерброды. Они чуть ли не хороводы перед глазами водили, — говорит, а становится жутковато. Все это мне очень не нравится, что там эта черная говорила про погребение? Речь шла раньше о Лисе, значит имелась в виду и она. Что за бред. Наверное я просто схожу с ума. Вот она, здесь, в моих руках. Поворачиваюсь к ней и обнимаю. — Ривай, точно все хорошо? Почему ты про кошку спросил? — обеспокоенные глаза. Целую в переносицу. — Не важно, Лис. Голова раскалывается, давай позже об этом поговорим, — голова и правда болела, как будто бетонная плита давила на нее всей тяжестью. — Хочешь, массаж сделаю? Обычно помогает, — внимательно смотрю и киваю. Пусть попробует, хотя такие боли, если у меня и начались, то могут неделю не проходить. Она села по турецки, развернула меня к себе, положила мою голову себе на ноги. Улыбнулась, поцеловала. Начала массировать плечи и шею, так больно и так приятно, мягко, нежно, но сильно. Иногда останавливалась на каких-то областях, проминала их. Находила точки, давила. И плечи и шея ощущались так, как будто с них свалился центнер груза. Черт. Кайф. И где она так научилась? Не выдержал, схватил ее ручки и поцеловал. Такие маленькие, но сильные. Рассмеялась. Но настоящее волшебство началось, когда она легонько помассировала мне уши и начала легкими воздушными движениями колдовать над головой и лицом. Я полностью расслабился, голова стала легкой, мысли спокойными и размеренными. Хорошо, да, я чувствовал себя по-настоящему хорошо и удивительно расслабленно. От головы по всему телу шла нега, голова больше не болела, я даже и не заметил как заснул.end POV Ривай
POV Алиса
Смотря на Энни, мне было ее жаль. В этот раз она просидела в депривации пять часов. Я конечно сидела и больше и в гораздо более опасных условиях, но все же…человек она неподготовленный. Дрожит. Нервно озирается по сторонам. Все время шепчет или кричит «Простите», «Выпустите». Но тут ничего не поделать. Добровольно говорить она не хочет, физические пытки под запретом, остается только что-то наподобие этого… Фабиан подошел к ней, опустился на колени, поднял ее заплаканное лицо за подбородок. Видно было, как моему другу очень неприятно то, что происходит. Фабиан явно сочувствовал ей. Да и многие присутствующие тоже. Только Ривай сохранял невозмутимость на лице: — Ну что ж, Энни, давай начнем, — устало проговорил Фабиан. — Кто вами руководит? Кто подельники? — Я же говорила, отпустите меня, пожалуйста. Говорила уже все! — Не все, нам нужны имена. — Не могу, не могу сказать. Убью, они убьют папу и брата. Пожалуйста, не надо! Он все равно придет за ней, что бы вы ни делали придет. Мама, он придет за мамой. — Кто придет за мамой? — Прародитель, он придет за ней и запрет, — внезапно подняла глаза на меня, — И за тобой придет, будешь хуже, чем мертвая! Прости, пожалуйста, прости, Алиса, я должна тебя убить! Шип накажет, Шип тебя заберет к Прародителю! Тебе будет хуже, чем мне сейчас, чертова стерва! Ненавижу, ненавижу тебя! Такие как ты питают этого урода, такие как мама! Только из-за вас они могут создавать полутитанов, таких как я, ненавижу! Ненавижу! — схватилась за живот и горько зарыдала. — Мамаааа! Не хочу, не хочу быть такой. Мама…- стало немного жутко. Микаса, стоящая рядом, сжала мою руку, меня потряхивало. О чем она вообще говорит? Такие как я кого-то питают? Создают полу титанов? Что это значит? — мы ждали окончания истерики. — Алиса, все хорошо, — Микаса гладила меня по руке. Я словила обеспокоенный взгляд Ривая. Ханджи, Мике и Эрвин смотрели с удивлением. Ханджи подошла и погладила меня по спине. Истерика остановилась, мы могли продолжить допрос. — Итак, Энни, кто вами руководит и кто твои подельники? — Энни сжалась в комок, но такое чувство, что ей стало все равно на все. — Шип, куратор этой агломерации — Шип — это прозвище? Он титан? — Прозвище, титан. — Какое его настоящее имя? — Настоящего не знаю, здесь он Генри Шиппард, — услышала, как присвистнул Мике. — Заместитель Командора военной полиции? — прогромыхал Эрвин. — Да, — кивнула Энни. Теперь он точно меня убьет, убьет, — истерически рассмеялась девушка. — Помогите! — следующую пару часов мы на смогли ничего из нее выпытать. Истерика была слишком сильной. Но я так поняла, одно лишь выпытанное имя некого куратора стало большим прорывом. Наша «верхушка» была и довольна и удручена. Ушли все кроме охраны, мы с Риваем, Микасой и Фабианом остались ненадолго проверить записи, сделанные во время допроса и подшить их. Ривай отчитал Петру и Оруо за невнимательность, я кивнула на прощание Маркусу, жениху Петры, и Литре — они, как и я, состоят в исследовательском отряде. Вышли из подземелий, Ривай шел слева от меня, справа Микаса, чуть за ней — Фабиан. Мы все были подавлены, истощены, никому из нас пытать другого человека не доставило удовольствия. Ривай, правда, ничего не говорил по этому поводу, но возможно и он так считал. Коридор, ведущий к основной части здания здесь был длинным, из-за поворота видим махающего нам Конни, точно, сегодня же мы обещали… И раздался взрыв, я помню, как Ривай падает на меня, прикрывая собой от рушащегося потолка, пытаюсь достать руку Микасы, получилось, держу ее, обнимаю Ривая. Фабиан закрыл собой мою подругу. С грохотом падающих камней все вместе летим куда-то вниз. А потом тишина…тишина и пустота.