POV Ханджи
Я была рядом со зданием Штаба, разговаривала с Нифой и Моблитом, собиралась пойти к Эрвину, чтобы обсудить полученную от Энни информацию. Кто бы мог подумать, враг в самых верхних эшелонах военной власти! У него доступы ко всем нашим отчетам, ко всем исследованиям, да вообще ко всему. По-настоящему ужасно и вдруг…прогремел взрыв. Вокруг крики ужаса. Я стояла, как молнией пораженная, и наблюдала, как разрушается и оседает практически все левое крыло здания. С пятого этажа с криком выпадает девушка и разбивается о землю, на нее сразу обрушивается камень, придавливает, кровь разбрызгивается в радиусе нескольких метров. Хорошо, что мы заранее позаботились о том, чтобы в случае взрыва жертв было максимально мало. Мы закрыли левое крыло на ремонт, солдат переселили. Это было моей первой мыслью. Но все равно много народу туда захаживало по различным причинам. Часто парочки. Кто у меня дежурил там сейчас? Маркус и Литра. Из завалов начинают выходить люди, все в пыли. Кричат, плачут, кто-то стонет. Петра будет плакать. Нет, не будет, она тоже была там, с Энни. А осенью у них должна была быть свадьба… Слава Богам, врачи и медсестры в правом крыле, они уже бегут помогать пострадавшим. Всего двое врачей, четыре медсестры. Надо срочно послать гонцов в Трост и Каранес, запросить помощи. Надо организовать…надо организовать помощь, начать разгребать завалы. Что за гребаный ад творится? Сколько же солдат пошли наперекор правилам и шастали там, где не надо! Начинаю понимать Ривая, раздала бы лещей идиотам! Ривай… Там же вроде еще кто-то был, когда я уходила. Нет! Ривай, Микаса, Фабиан и Алиса! Они оставались проверить записи охранников. Это должно было занять какое-то время. Скорее всего, они тоже были там. Нет, нет, нет! Все в пыли, я тоже в пыли. Ко мне спешит Эрвин и Мике: — Не ожидал, что взрыв будет такой силы, даже представить не мог! — Похоже, Командор тоже в шоке, — Ханджи, ты все видела? Взрыв точно из камеры Энни был? — Скорее всего, да. По крайней мере, судя по тому, как рушилось здание, это более, чем вероятно. — Понятно, где Ривай? Он должен помочь с раскопками пострадавших. — Эрвин, Ривай тоже должен был быть там, — Эрвин шумно вдохнул, — Понятно. — Мике, найди Брауз, она тебе должна будет помочь с поиском людей. Выживших и нет. Организуйте поиски. Ханджи, ты ответственна за медицинскую команду. И найдите Лису, пусть поможет медикам. У нее есть опыт работы в критических ситуациях, пусть команду организует из… что, Ханджи? — Лиса была с Риваем. — Понятно. Тогда быстро за работу.end POV Ханджи
POV Конни
Довольный иду к левому крылу здания, чтобы встретить Микасу и Алису. Девчонки пообещали помочь мне придумать подарок Саше. Очевидно конечно, что это должна быть еда. Но хочется чего-то особенного. А девчонки — ее хорошие подружки, может намекала эта аппетитная картофельная попа на что-то… О, а вот и они, перехожу перемычку между основным зданием и крылом, радостно махаю рукой девочкам. Алиса с улыбкой машет в ответ и… Время замедляется, вижу, как Капрал подлетает к Алисе и валит ее на пол, как Алиса обнимает Ривая, Фабиан закрывает собой Микасу, Алиса хватает подругу за руку. Потолок, рушится, рушится пол, и все они исчезают, погребенные под камнями. В ужасе смотрю на сплошную стену из обломков прямо перед собой. От шока сглатываю больше слюны, кашляю, схватившись за горло. Выступили слезы. Торчит голова мужчины, из нее сочится кровь, все остальное тело в завале. Ему уже не помочь, голова пробита насквозь металлической арматурой. Микаса и Алиса наверняка тоже…ебаный блять пиздец! Да что на хер произошло? Надо найти остальных. Саша, где же ты?end POV Конни
POV Райнер
Разгребаем завалы. Шип, всегда знал, что ты сука! Предательская рожа. Чувствую вибрацию коммуникатора. Хватают Берта, по-тихому уходим в лес. Нажимаю кнопку связи: — К сожалению выбора не было, мальчики. Как там, хорошо грохнуло? Вышку Разведки, надеюсь, задело? — Берт аж побледнел от злости. Лишь бы не сказал ничего лишнего. — Почему так поступил? Говорил, что вытащишь ее!!! Все левое крыло обвалилось. По слухам Капрал Ривай был там, а также Фабиан Рейсс вместе с Алисой Шеноэлл и Микасой Аккерман. — Надо же, знатный улов. А вот Алису то жалко, хороший бы подарок Прародителю из нее бы вышел. Хотя и из Аккерманов тоже неплохой, они умеют удивлять, — проигнорировал наши вопросы и заржал. Урод ебаный. — Да как ты можешь? Энни убил, а теперь еще и веселишься? Да она столько для тебе сделала и для Прародителя! — продолжал возмущаться Бертгольд. — Она останется в моей памяти, но на пытках девчонка начала ломаться. Печально, правда? Я действительно хотел ее вытащить, до последнего хотел. Но пришел отчет сегодня — понял, что тянуть больше нельзя. Она и так им наговорила лишнего. Пусть будет посмертно благодарна за то, что я о ее говорливости ничего вышестоящим не доложу, поэтому семью не убьют. Даже с почестями будут вспоминать, отцу пенсию выпишут. Но это заодно и вам, молокоотсосы, урок. Ничего не говорить! Не попадаться! И не нарушать мои, мать их, приказы! Энни нарушила все из них, любой другой куратор давно бы ее прикончил и не испытывал никаких угрызений совести. А с вами я нянькаюсь, как с карапузами. Заебали уже. Ищите наконец последнюю титаншу, возьмете ее, Эрена — и валите на хер отсюда к Прародителю, сиську мамкину сосать. С Наследником я пока сам попробую разобраться, Зик может кого-то толкового пришлет. Но у вашей команды косяк на косяке с самого начала. Стену Марии не успели прорвать, — как товарища просрали. Олухи! — Берт плакал, опустив голову. Он был зол, его разрывало от боли. Сложно не понять. — Хорошо, мы поняли. Найдем титаншу — сообщим, — еле сдерживаюсь. — Жду, опять не налажайте, — Берт разворачивается и со все силы бьет кулаком о дерево. Уже не плачет. Рыдает. Энни, я их всех тоже ненавижу. Что Прародителя, что все его банду уебков…и мы ее часть.end POV Райнер
POV Алиса
Что-то жидкое. Металлический запах крови. Кровь капает на мое лицо. Кашляю. Рядом еще кашель. Открываю глаза — ничего не вижу, темнота. Чувствую Ривая, лежащего на мне сверху. Крепко меня обнимает. Пыльно, начинаю закашливаться. — Алиса, ты в порядке? — его рука гладит мою щеку. — Да, а ты? — Со мной все хорошо. — Мика? Фабиан? — В порядке, — пробурчала Микаса, все еще кашляя, — Ногу вроде подвернула. — И я относительно в норме. Руку сломал, — буркнул Фабиан. — Серьезно? — Вроде обычный перелом, — выдохнула. Нащупали стену, подтягиваемся к ней. Слева у меня Ривай, справа — Микаса и Фабиан. Тяжело дышим. — У всех свет выключили, или я один такой избранный? — Фабиан, уже и шутить начинаем? Да я смотрю ты уже вернул себе психическое равновесие после нашего импровизированного полета в бездну? — ехидно ухмыляюсь я. — Ох, и кто бы говорил! На твое психическое здоровье негативно воздействовать может разве что Ривай, мое почтение кстати. Терпеть эту сикильду все время и не прибить, — это надо иметь стальные яйца, — Микаса заржала в голос, я тоже. — Я тебе сейчас твои нестальные яйца в глотку засуну, — угрожающе проговорил Ривай. Я вцепилась ему в руку, он сжал ее. — Давайте мальчики наиграются с яйцами друг друга, и мы подумаем, как искать выход отсюда, — в ответ на мое конструктивное предложение Ривай вцепился зубами мне в шею, — Больно же! — Сама виновата. — Покажи-ка голову! — схватила его наглую башку. Кровь, которая капала на меня, была риваевской. Небольшая ранка у виска. Выдохнула. — Ну что? — Небольшая ранка, но кровит сильно. Не думаю, что что-то серьезное. Тошнит? Голова не кружится? — Разве что от осознания того, сколько пыли скопилось на пяти этажах, которые рухнули на нас, — обнял меня, прижал к себе. — Какая жалость, что прямо перед взрывом не удосужились пройтись тряпочками по всем мыслимым и немыслимым поверхностям, — наигранно возмутилась я.- АЙ! — получила болезненный тычок под ребра. — Мы чудом остались живы, почти не пострадали даже. Как вы думаете, Жан в порядке? — Наверняка взрыв шел от камеры Энни, кухня далеко от левого крыла. Он там наказание с Брауз отбывал, у него не было бы времени сюда соваться. Кладовую с едой перебирали, — надеюсь, Микасе легче от того, что сказал Ривай, стало легче. — С едой и с Сашкой — точно не до этого всего ему было. Отцеплять ее от жратвы, — это то еще испытание, — грустно вздохнул Фабиан. — Значит все, кто был у Энни…- установилось гробовое молчание. Петра и Оруо… Сажусь на колени к Риваю и что есть силы обнимаю его, обнимает в ответ, глажу по голове, запуская руки в волосы. Черт, я всегда не знала, что делать в таких ситуациях. Петра была мне хорошей приятельницей… Но она с Оруо около трех, а то и четырех лет в отряде Ривая. Столько пережили вместе, — Я сожалею, что так вышло. — Заводит мои ноги себе за спину, так мы еще ближе, обняться можно еще крепче. Утыкаюсь носом в шею. Он молчит, но дыхание сбилось. — Петра в сентябре замуж собиралась. И Маркус ведь тоже там… А через пару дней у них увольнительные были, родители собирались приезжать, чтобы познакомиться друг с другом…- Микаса была очень подавлена, да и все мы. — Да, родители то, похоже, друг с другом познакомятся… — выдохнула я. — Ничего себе история. Не успели и клятвы дать, как вместе не пожив, погибли в одну секунду, — вздохнул Фабиан. Я глажу Ривая по спине, по голове. А он все сильнее прижимает меня к себе. Наверное ему очень тяжело. Довольно долго мы просто сидели молча, каждый думал о своем.***
— Мальчики и девочки, нам надо отсюда выбираться, какие есть идеи? — бодро вопросил Фабиан, резво вскочил, напоровшись, похоже, на какой-то камень и шумно распластавшись по полу. — Какой-то ты больно веселый сегодня, прям как зайчик прыгаешь. Не видно ни хуя же, сдохнуть хочешь, не туда задницей вильнув, дебил? —***
— Что там у вас? — крикнул Капрал. — Ничего пока, — ответила Мика. Мы ушли друг от друга метров на десять и уперлись в что-то наподобие угла. — Ривай, ты как? — тихо спросила я. — Нормально. — Капрал Ривай, вы какашка!!! — С хуя ли? — С твоего хуяли! — Беспокоишься? За меня? — устало выдохнул Ривай. Я кивнула, а потом вспомнила, что ему не видно ничего. — Естественно беспокоюсь. И Ривай, спасибо, ты меня сегодня спас, загородил собой, — уткнулась носом ему в ямочку на шее и поцеловала ее. — Тебе не за чем волноваться. Я уже привык, что мои товарищи постоянно умирают. — По тебе слышно…как ты привык. — Лис, ты хочешь, чтобы я тут как курица тупая истерики устраивал с демонстративным вырыванием волос по этому поводу? Угомонись уже. — И все-таки тебе плохо… — Да, блять, плохо. Но сейчас даже не сколько из-за Оруо с Петрой, а из-за того, в какую ситуацию мы все влетели. И я понимаю, что не могу отсюда тебя вытащить. А ты еще с Фабианом шуткуете! Массовики-затейники нашлись. Заебала! Вылезем отсюда — вали на хуй из Разведки. С твоим талантом нарываться на опасные приключения тебе здесь точно не место! — Это когда это я сейчас нарвалась, а? Я что ли Энни подорвала, вообще охуел? — Если я просто охуел, то ты охуела в край! — Ебаный дебил! — Тупая гусеница! — Канапе без палочки! — Пижонка без мозгов! — Да пошел ты в ЖОПУ! — Иди на хуй, кобыла! — НА чей хуй Вы изволили меня отправить, а? — Ну не на свой же! — Господа отправляльщики друг друга на хуй, мы вообще-то тут и так в редкостной заднице находимся. Давайте вы угомонитесь, решите по-тихому, на чей хуй каждый из вас идет и, по-хорошему, там от нас далеко трахнитесь пару раз, чтоб наверняка было понятно, чей хуй кому принадлежит. А мы с Микасочкой пока тоже тут в уголке посидим и не будем замечать ваших стонов. — Задрали уже ваши ссоры и недомолвки, то одно, то другое! Щас камни в вас обоих кидать буду, — Микаса кинула первый камень, он приземлился совсем недалеко от нас. Я устыдилась, вырвала свою руки из риваевской руки и пошла впереди него, прощупывая стены.***
Осмотр стен ничего не дал кроме того, что мы с Риваем погавкались и не разговаривали. Мы четверо дружно осознали полноту и мрак жопы, в которой оказались. Ни единого намека на проход в стенах не было…вообще. Пять этажей над нами. Еды нет. Воды нет. Непонятно, что с воздухом, закончится ли он, или все-таки где-то есть доступ для кислорода извне. Мы сидели на нашем уже привычном месте, прижавшись друг к другу. Точнее, был один не прижавшийся. И это, естественно, Капрал. Даже обнять не хочет в такой ситуации, козел. Почему я этого не хочу? Хочу! Но не делаю. Обиженное существо женского пола и не на это способно! Микаса обняла меня за плечи. — Подскажите, пожалуйста, а сколько люди без воды живут? Дня четыре? — решила уточнить я. — Четыре, солнышко, около четырех…а жить так еще хочется. — Да будешь ты жить, такое как ты ни в унитазе не тонет, ни во время камнепада лепешкой не оборачивается, — ехидно посмеялась я. — Тебе легко говорить! Для тебя, Лис, такие условия прям как дом родной. Нас тут, правда, только зрения лишили, но я вот уже испытываю прелести такого образа жизни, — блять, Фабиан, ну на хуя! Надеюсь, что не заметят. — Иди на коленки ко мне ложись. Я тебе массажик сделаю, станет легче, — А заодно по ушам дам. Ура, кажется не заметили! Фабиан переползает ко мне и кладет голову ко мне на колени. Я начинаю его массажировать. — Микас, а тебе не надо? — О, это будет очень здорово. А то я тоже не в восторге от обстановочки. Всякое дерьмо в голову лезет… — Что значит «такие условия прям как дом родной»? — раздался ледяной голос. Чувствую, как резко открылись глаза Фабиана. — Да ничего особенного. Алиса, когда мелкой была, очень любила по пещерам шляться. Спасу от этого просто не было! — хмм… Фабиан выдвинул вполне убедительную версию. Только вот Капрала не так легко провести. — Это которые рядом с Акартой? — надо же, помнит откуда я. — Ага, часто туда лазала. Даже ночевала там, — и то, и то правда. Все это тоже часть тренировок. — А откуда вы двое знаете про сенсорную депривацию? — продолжил свое Ривай. — Алисины родители рассказывали. Я же у них три года гостил, много чего наслушался. — И что же это много чего? — О Боги, Ривай, похоже решил всерьез докопаться. Схватил Микасу за запястье, Фабиана. За мое запястье мы боролись минут пять… — да у тебя даже пульс нормальный. Сидишь, как того и надо, спокойно рассуждаешь, на сколько нам хватит воздуха, воды, еды. Вот у них обоих аритмия, а тебе хоть бы хны. — Нууу…у меня крепкая психика? — прилетел щелбан. Однако руку мою он оставил себе, сплел пальцы, поглаживая. Место Микасы с тяжелым вздохом занял Фабиан, девушка легла ко мне на коленки. — Да скажи ему, не отстанет же. А пререкаться ни с кем я не хочу. Не в это время. Надо думать, что делать дальше, — вздыхаю. Понимаю, что Фабиан прав. — Алиса? — сильнее сжимает руку. — Сенсорная депривация в различных вариациях была частью тренировок, которые проводил мне отец. Ничего особенного, для меня это не пытка. Для меня это, скорее, уже как расслабление. — Полная депривация, как у Энни? — ахнула Микаса. — У Энни еще не полная была, но лет с шести я уже практиковала абсолютную депривацию. — Сколько? — Что сколько? — Максимальное время? Сколько? — допытывался Ривай. Я очень не хотела говорить. — Семьдесят три часа, когда ей десять было, потом я уехал домой, — вот Фабиан предатель то. — Когда выберемся — при мне напишешь отчет, что за тренировки, какие и их результаты, — я возмутилась, это сколько писать то придется! Да и общедоступным это все делать совсем не хотелось. — С хера ли мне тебе такой отчет писать? — Мне надо знать, с чем сталкиваются МОИ солдаты. Особенно учитывать последствия таких ебанутых тренировок. Твой отец — редкостный гавнюк и дебил. А у тебя должна быть покалечена психика после подобного, — вырываю руку. — Да ни хуя ты о моем отце не знаешь! Не смей его так называть! Мой папа — самый лучший, а ты пень без палочки, бессердечная скотина! Не тебе судить, покалечена моя психика или нет. И, если уж на то пошло, я НЕ твой солдат. Я у Ханджи в отряде. — Леонхарт после шести то часов депривации уже слюнями пол поливала, а тебе хотя бы хны? Да то, что ты с топором за солдатами по всему Штабу не бегаешь — это удивительно. После таких то развлечений! Я считаю его после этого гавнюком и буду считать. При чем это один из самых безобидных эпитетов, которые вертятся в голове. — Верти своей головой со своими эпитетами в штанах у титана! Моего отца не трогай! — И вдруг раздался дикий визг, перерастающий в ультразвук. Чуть барабанные перепонки не лопнули. Фабиан, наконец, закрыл пасть. — Угомонились? — невинно поинтересовалась ультразвуковая машина в виде человека. — Что вы отношения выясняете, придурки? Так и хочется вас грязными носками, да по носу отхерачить. Причем, Лиса, обоих. Я бы на вашем месте ценил то, что у вас обоих есть. Очевидно же, что любите друг друга, а ведете порой себя как маленькие дети, которые крадут друг у друга сумки и тянут за косы… — мы не говорили друг другу, что любим. Так что ты несешь? — Бред, Фабиан, ОН меня не любит, тебе кажется. Все, закрыли тему и сели по лавочкам. Надо придумать, как выбраться отсюда. — Фабиан, не лезь, сами решим кто кого любит. И любит ли вообще, — ледяной шепот пронесся над моей головой, — почему-то стало и горько, и обидно, и хотелось к этому мудаку прижаться и обнять, и отпиздить сапогом. И все это сразу. Не удержалась и всхлипнула. Во, учащенный пульс, не аритмия правда. Но цель достигнута, Ривай! — Мы сейчас, сидите здесь, — зараза взял меня за руку и отвел подальше. Крепко обнял, поцеловал в лоб и начал гладить меня по голове. — Дура! Какая же ты дура! Я так сказал про твоего отца, потому что считаю подобные методы неприемлемыми. Особенно по отношению к тебе. — Но это же не просто с бухты барахты в депривацию кинули — и все. Очень долгая подготовка — основа всего. И психику это только сильнее делает. Мой папа знал, что делать. Всегда знал. И он был очень хорошим папой: добрым, отзывчивым, умным и самым сильным. И он сделал меня сильной. Благодаря ему я жива, нежели не понимаешь? — еще сильнее обнял. Мы целовались нежно, страстно, переплетаясь языками, лаская спины друг друга, запуская пальцы в волосы и гладя их. Каждый его поцелуй — это все равно что зависнуть между миром рая и адом, метаться между ними не зная, куда попадешь в следующую секунду, а возможно раздвоишься — и окажешься в двух мирах одновременно. — Постараюсь понять, но это очень сложно. Но я постараюсь. И по поводу того, что сказал Фабиан…хотя неважно, — и снова поцеловал меня. Для меня его «постараюсь» пока что было достаточным. — Что неважно? — укусила его за губу, — Ну Ривай, скажи мне! — дергаю его за руку. — Твое имя тебе подходит, любопытная лисица, — и ухмыляется. — Я лучше покажу. Прижимает к стенке кладет мои ноги себе на бедра, — Лиса, переплети ноги и прижмись ко мне, — Сам прижимает к себе, схватив за ягодицы. И целует, настолько страстно, настолько нежно, что крыша слетает моментально. Нежно ласкаем друг друга. Стон вырывается против моей воли прямо ему в губы. Он шепчет мое имя, языком лаская шею и прикусывая кожу. Я целую его лоб, кусаю и ласкаю языком ухо… столько пыли, пофиг. Отстраняется. — Поняла? — Нуу…ты меня хочешь? — завел мою руку за спину. — Я конечно не стану отрицать очевидное… Но прибить тебя опять хочется, — вместо прибить он еще сильнее прижимает меня к стенке, впивается в губы. Сложно насытиться друг другом, не можем прекратить обниматься, целоваться. Как будто весь мой смысл жизни сосредоточился в одном этом человеке. И сейчас кроме него для меня нет никого. Только он, только его губы, только его руки… — Пора идти к нашим, сложно сдерживаться, — поцеловал в нос, спуская мои ноги на пол. — И здесь слишком много пыли? — невинно-ехидно осведомилась я. — И это тоже. — Ривай, мало ли что… — приблизилась к нему и встала вплотную. — Ты мне очень важен и дорог. Что бы ни случилось, выживи, пожалуйста, — уткнулась лбом в его губы. Обнял меня очень крепко, вздохнул. — И ты от меня не улетай. Либо улетай, но обязательно возвращайся, — взял мою голову в свои руки, приблизил к себе и поцеловал. Приблизил губы к уху и прошептал — Моя…драгоценная зараза, — поцеловал. Не знаю, сколько мы так простояли, просто обнимая друг друга, даруя нежность и тепло. Было хорошо. Несмотря на то, что погибло много людей, несмотря на то, что погибли близкие, несмотря на то, где мы находимся, его объятия сейчас стали для меня надежным домом, в котором безопасно и хорошо. Вспомнив, где мы находимся, я поняла, а ведь это могут быть наши последние поцелуи…объятиям…слеза скатилась по моей щеке. Не хочу, не боюсь своей смерти, но расставаться с ним я не хочу…***
Когда вернулись — ребята спали, облокотившись друг о друга. Будить их не стали. Я вспомнила про спички с сигаретами. Вытащила коробок, отдала Риваю. Он зажег какую-то деревяшку — два часа восемнадцать минут. Скорее всего, сейчас ночь. Обнялись, наконец посмотрели в глаза друг друга, потушили лучину, чтобы не расходовала драгоценный кислород. Решили не спать, чтобы, если что — смогли вовремя отреагировать на ситуацию. Пришлось расцепить объятия. Я встала рядом с Микасой, Ривай — с Фабианом. Вряд ли сонные они смогли бы что-то сделать. Если что — придется таскать их на себе. Одними губами я прошептала в сторону Ривая «Я люблю тебя. Пожалуйста, обязательно выживи. Если я умру, то буду каждую ночь тебе сниться и обнимать, пока ты не станешь счастлив. Только пожалуйста, живи! Прошу тебя, Ривай».