POV Алиса
Занимается рассвет, наконец-то я увижу настоящий солнечный свет. Устала от свечей и их производных. Если сначала в комнате горела парочка свечек, то потом мои тюремщики решили, что освещение будет максимально ярким и гореть всегда… чтобы я не могла спать. Регулярные закидывания камнями, по их мнению, этому только способствовали, они могли начаться в любое время дня и ночи, с любой периодичностью. Наивные. Благо я так уставала, что могла спать при любом освещении, а Иски чувствовала опасность и всегда вовремя меня будила. Хотя сложно, наверное, теперь будет привыкнуть к нормальной жизни. Я привыкла существовать в постоянном напряжении, находиться в позиции загнанного зверя, готового броситься на врага в любой момент, но, сидя на скамейке, чувствовала, как расслабляюсь. Все будет хорошо, я каждый день благодарила папу за его уроки, ни один не прошел даром. Мне удалось выжить и сохранить себя. Ривай посадил меня на скамейку на улице, после затхлого подземелья морозный лесной воздух показался настоящей манной небесной. Я жадно глотала целительный кислород и не могла надышаться. Мужчина позвал Призрака, приказал Микасе и Саше охранять ценную вещь в виде меня, а сам утопал помогать руководить загрузкой детей на повозки, а главное, следить за Стюардом и другими пленными. Я кормила Призрака хлебушком и гладила по шелковистой гриве, в ответ он пританцовывал и радостно фыркал, нежась от моих прикосновений. И почему я вечно в какие-то дебильные ситуации вляпываюсь так, что потом лечиться приходится? Вот прям почти с самого вступления в разведку и до сегодняшнего дня? Но всегда умудряюсь выживать. И непонятно, то ли мне крупно везет, то ли наоборот. — Лис, ты только посмотри, как Ривай на Стюарда смотрит, когда мимо проходит, — злорадство Микасы можно было использовать как заправку для салата, причем ядовитую. Сдохнут все, достаточно откусить кусочек. — Да видела я, это кстати не только из-за меня, но и детей. Причем в основном из-за детей. Мне Ханджи рассказала, пара мальцов очнулась, устроили истерику, оказывается, у обоих всю семью вырезали на их глазах. Один из них наблюдал, как сестру на трупе матери двое извергов насиловали, причем не только нуу… обычным способом, они ее там мечами проткнули насквозь. Потом еще девочка очнулась, ей лет пять наверное, нельзя сказать, что ее прям насиловали, точнее не уверена как правильно назвать… в общем, они насилие превратили в игру. Ханджи ее осмотрела — разрывы. Еще несколько ребят брала смотреть — у некоторых те же проблемы. Ривай, как услышал это от Ханджи, еле сдержался, чтобы пойти и не прикончить урода на месте в очередной раз. Идиоту же ш понятно, что они вряд ли один год подобным дерьмом промышляют. Слов нет. — Лиса, я вот думаю, а может быть те работорговцы, которые меня хотели похитить… если они знали, что я потенциальная стихийница… — Микаса закусила губу, нервно сжала кулачки. — Я тоже уже об этом думала, вполне возможно… А эти зверства… они говорили, что стихийники у Прародителя видят кошмары. Возможно, что они специально им кошмары в реальной жизни создают, чтобы проще было с «материалом» работать. — Не может быть! — ахнула Саша, — Микас, ты только не убивай его, мало ли еще где-то у них дети припрятаны! — умница, подруга, правильно мыслишь. Хотя нас не только дети интересуют. В это время Стюард что-то проблеял в повозке, жалобно смотря на Жана. Жан оглянулся, увидел только нас и дал уроду под дых. Помахал нам рукой. Стюард, а что ты ожидал после всего то? Я уже представляю, что с Шиппардом сделают после таких находок. — Радует, что мы будем принимать участие в допросах, — голос Микасы был бесцветен, но взгляд, направленный на Стюарда, обещал ему все муки ада, помноженные на плюс бесконечность. — Только помни, пожалуйста, о том, что первоочередная задача — это сбор информации. Его безжизненная тушка, к сожалению, мало что сможет сказать. — Полагаю ты это и Риваю тогда говорила. Но знаешь ли, крайне сложно сдержаться, когда моя почти что сестра из себя представляет чуть ли не живой труп! Или когда знаешь, что возможно именно они убили маму и папу! — всхлипывала девушка, тихонько плача. И я ее понимала, ее было сложно не понять, — Ты вообще хоть представляешь, через что мы все прошли, пока искали тебя! Я чуть с ума не сошла! На Ривая вообще смотреть было больно! И все это из-за этих уродов! А ты еще и просишь не убивать их! — я обняла Микасу, к нам присоединилась Сашка. — Я прошу их не убивать не потому, что испытываю к ним какие-то теплые чувства, а ради ценной информации, которую они могут дать, — улыбнулась я. — Но если уж хочешь мести, то помни, титаны обладают поразительной регенерацией, в конце концов. Мучить их ты сможешь бесконечно долго. — Но ты не хочешь мести и не хочешь, чтобы мы мстили. Почему? — Хммм… сложный вопрос. Мне безусловно хочется им пару раз дать по морде. Но прям ненависти я к ним не испытываю, скорее жалость. Сложно объяснить. Возможно, у меня из-за заточения еще какой-то фокус нарушен что ли. Не понимаю пока. Но я знаю, что если надо, то я их убью, но если нет — то не вижу смысла этого делать. А насчет вас… знаешь, месть приносит лишь боль. А вы еще пытаетесь мстить потому, что вам больно и плохо… но даже если вы убьете, то не испытаете облегчения. Он отобрал у вас что-то ценное в виде меня или блаженного незнания о том, что существует банда, регулярно творящая зверства, и вы хотите это вернуть. Да, незнание тоже иногда очень сильно хочется вернуть обратно. Меня вы и так вернули, но остальное ушло безвозвратно… и его смерть не искупит потерь, а только приведет к разочарованию, потому что боль не уйдет никуда. И дальше, что с ней делать, непонятно совершенно, — ох устала как, давно так много не говорила как сегодня. Положила голову Саше на плечо, девушка меня приобняла. Микаса склонила голову, прежней агрессии в ней уже не было, она размышляла над моими словами. — Возможно ты и права… сложно, чувства все равно никуда не деть. Ненависть все перекрывает. Я задремала в теплых объятиях подруги, стало холодно, зима все-таки на дворе. Хруст снега под сапогами приближался к нам, остановился прямо напротив. Любимый хриплый голос тихо спросил: — Ну, как она? — Устала, Ривай, мы скоро выдвигаемся? — Да, пришел разбудить. Поедет со мной. Вы обе по бокам рядом, остальным я уже дал распоряжения. Сзади нас будет повозка с тварями, — выплянул последнее слово он. — Мы доедем до больницы, там я вас оставлю, найдете врача по фамилии Крауз. Он ее осмотрит, даст рекомендации и лекарства. У него должны быть специальные капельницы, если что — требуйте их. Вот бумажка от Эрвина, передадите поварам, пусть готовят дополнительно все, что скажет врач. Если что — ссылайтесь на меня, Эрвина или даже на Закклая. Брауз, слюни вытерла, никаких тебе мясных деликатесов. Итак в последнее время постоянно из офицерской кладовой вполне успешно колбасу воруешь. Недостаточно что ли? Тем более Лисе пока ничего особо вкусного и нельзя. Только бульончики да кашки. Кстати врача и поваров не забудьте предупредить, что у Алисы аллергия на свинину. Еще, большая просьба, да, скорее просьба, побудьте ей не только охранниками, но и помогите с передвижениями, принять ванну, будьте рядом все время, пока я не вернусь. — Об этом мог бы и не говорить, — выдохнула Микаса. — Сам то где будешь? — какой фамильярный тон. И Ривай спокойно ей это спускает с рук. Кажется, мое исчезновение их еще больше сблизило. Меня это только радует. — Часть отряда поедет разбираться с детьми, отряд Ханджи и мой вместе с хирургом поедет прочь из столицы, чтобы сразу избавиться от бомбы. К сожалению, мое присутствие обязательно. Сама понимаешь. А потом наверняка еще и совещание, Ханджи нашла журналы, в котором написаны данные и детях и журнал, конкретно посвященный Алисе. — И что там написано, как они над ней издевались? — Да, — в голосе Ривая послышалась сталь. Не хотелось бы конечно, чтобы мои друзья это читали, а особенно Ривай, ничего приятного там точно нет. На их месте мне бы было очень больно. — Нам посмотреть дадут? — Зачем тебе, Брауз? — В подробностях хочу знать, за что я этому гаду шею сворачиваю, — прошипела почему-то уже Микаса. — Ривай вздохнул, — сам то читал? — Урывками, — тихо прорычал Ривай, — если надо будет, то Эрвин вас этим чтивом обеспечит. Лично я не советую. — Что? Еще сложнее себя сдержать и не прирезать подонка? — Именно, но не только. Тяжело это читать. Лиса, хватит притворяться, — погладил меня по голове Ривай. Я открыла один глаз, — Все по позициям. — Ривай бережно усадил меня на лошадь, крепко обнял и укрыл плащом. Сразу стало тепло и хорошо, безопасно. Я как будто оказалась в домике, спиной чувствуя родное тепло и растворяясь в нем без остатка. Говорить не хотелось, язык почти не ворочался. Устала, очень устала. В объятиях Ривая я начала потихоньку осознавать, что я не во сне. Мои друзья, мой любимый мужчина — они все рядом, и наконец я на какое-то время буду в безопасности. Под мерный стук копыт Призрака я заснула, крепко прижимаясь к Риваю… и мне снилось, как будто в этом мире существуем только мы вдвоем... и мы не одиноки.end POV Алиса
POV Ривай
До совещания нам дали время ознакомиться с журналами поближе. По мере прочтения я пожалел, что так мягко обходился с Шиппардом и Стюардом. Во время допросов наверстаю. Я едва сдерживал ярость. Казалось еще немного — и я начну бить гребаные стены и разносить лица окружающих меня полицейских в хлам. Но сдержался, только сердце стало биться чаще и руки дрожали… опять. Гады вели журналы скрупулезно, описывая в подробностях, что они делали, реакцию на это объекта исследования, будь то Лиса или дети. Даже слов не находилось, раньше я считал Подземный город адом, а теперь… то, что эти ублюдки делали — это просто ошарашивало. Ханджи была бледна и непривычно молчалива, да и многие офицеры, сидевшие рядом, видевшие ужасы, стабильно поставляемые как людским родом, так и титанами застыли, с трудом находя слова от омерзения и злости. Уверен, что если бы хоть один гад, участвовавший во всем этом, оказался здесь, то его бы порвали на клочки. И даже командоры б не служили помехой. Отвратительно. И это, если подумать, наши враги. Наши настоящие враги. — Смотрю, вы все ознакомились с материалами, — понуро начал Закклай. — Перед нами образцы бесчеловечных преступлений, которые не должны сойти с рук никому из участников. — Известно, сколько времени эти… с позволения сказать, люди, крали детей? — По нашим расчетам около пятнадцати лет. Последняя отправка людей за пределы стен была порядка шести лет назад. Поэтому нынешняя «партия» собиралась на протяжении пяти-шести лет примерно, и там не только дети были, взрослых тоже... похищали, — покачал головой Закклай. — Чудовищные просчеты полиции, в которой работали полутитаны. Найл Док полностью отстранен с поста командора. Хочу вам представить нового — Ванесса Дюаль, — высокая шатенка с волевым подбородком встала со своего места и поклонилась. Слышал о ней, якобы сильная и чересчур эмоциональная личность с обостренным чувством справедливости. Несколько лет была на ножах с Шиппардом и Доком. Неподкупная. По крайней мере, так говорят. Ну посмотрим. — Дариус, прошу слово, — встала Ванесса, Закклай кивнул, — Считаю необходимым добиться у Шиппарда или Стюарда, расположение всех убежищ. Смею предположить, что другие ребятишки могут быть в оставшихся, и как поступят тюремщики, когда узнают о чистке поместья Бернса, страшно предположить, — начала Ванесса. Скорее всего, перебьют всех к черту. Хотя учитывая, какие они садисты… скорее запрут, чтобы от голода подохли или еще что похуже. Фантазия у этих извращенцев работает на ура. — Пожалуй, я со своим отделом лично этим займусь. Предполагалось, что разведка проведет допросы, но вы в этом все-таки не специалисты, будете на подстраховке, — глаза Дариуса кровожадно блеснули. — Ривай, как ты вытащил из Шиппарда информацию по убежищам? — Небольшая хитрость Микасы Аккерман. Она давила на его возможность получить обратно глаза. Они сошлись на том, что Алиса с ним встретится. — А это вообще возможно? — Пока у Алисы не спрашивал, не до того было, — Дариус почесал бороду, задумавшись. — Полагаю, она пока не в том состоянии, чтобы с Шиппардом встречаться… — сказала Ханджи. — Физически она не окрепла, но психологическое состояние выше всяких похвал. После такого то, — Эрвин показал на журнал. Тц… ублюдок, ее же сейчас привлекут к делу. — Информацию нужно добыть очень быстро, хотелось бы ее содействия… сам понимаешь, неизвестно, сколько детей находится в плену. Шиппард на физические пытки уже мало реагирует, поэтому… следует воспользоваться тем, что он жаждет увидеть Шеноэлл, — я тоже это все конечно понимал… но она слишком слаба. — Если девчонка может как-то помочь, то она ОБЯЗАНА это сделать! И неважно, нравится ей это или нет! — почти что крикнула Ванесса. Я чуть не пришел в бешенство. — Во-первых, она не обязана и дело вовсе не в «нравится». Проблема в ее состоянии. Во-вторых, мы еще не получили заключения врача, не уверен, что ей сейчас вообще можно двигаться. В-третьих, учитывая ЭТО, — красноречиво указал на журнал, — как вы думаете, возможно ли вообще сохранить психическое равновесие? Уверен, что она в него быстро придет, но сейчас ей необходима реабилитация, которому совсем не поспособствует встреча что с Шиппардом, что со Стюардом. А в-четвертых, ее встреча с Шиппардом совсем не гарантирует, что мы получим в итоге информацию по убежищам, тем более, если возвращение глаз невозможно и будет являться условием сделки. К тому же она банально не может сейчас проводить ритуалы, которые требует больших затрат энергии. У нее просто нет для этого сил. Я считаю, надо сосредоточиться на опросе Стюарда и особенно его последователей. Я бы не назвал их людьми, которые смогут долго выдержать пытки. Привести им достаточный аргумент в виде раскаленного железного прута в жопу — и дело пойдет на ура, — я старался не перейти на мат. Я безусловно считал, что детей нужно найти как можно скорее. Но ломать хрупкую психику девушки не желал, равно как и рисковать ее жизнью. А она рискнет, я уверен. Я не верю в то, что после пережитого она в нормальном состоянии. Болтать она может сколько угодно, Лиса действительно сильная, но не сейчас, я же вижу. Да она от любого громкого звука вздрагивает. — Ривай, но когда я ее видел, она казалась вполне нормальным человеком, — Тц, Эрвин, хватит пытаться угробить моих людей ради того, чтобы улучшить репутацию разведки и утереть нос полиции. Тем более сейчас она вообще лучше, чем когда бы то ни было. Иногда прямо хочется оторвать ему какую-нибудь особо ненужную часть тела. Или даже нужную и отхлестать ею по мордасам, прямо там, где «наивные» голубые глазки находятся, которые прям раскрылись сейчас, усиленно изображая удивление. — Так, давайте я схожу и оценю ее состояние! — вот выпендрежница то херова. — Ты врач что ли ее состояние оценивать? — прошипел я. — Тихо, Ривай, завтра к вам подойдет психиатр, оценит состояние Шеноэлл. Перед этим он почитает журнал. Давайте плясать от этого. А перед этим я сам попробую свои… методы воздействия. Насчет раскаленного прута неплохая идея. Возможно, Шеноэлл вообще привлекать и не надо будет. — Я… тоже против участия Шеноэлл в любых заданиях сейчас, — протянула руку Ханджи. Ее психологическое состояние показалось мне «на грани», она очень измучена и истощена. — Но она явно не стоит жизней возможно сотен детей! — рявкнула Ванесса, — Если надо, то я ее лично за волосы к ублюдкам притащу! — ого! Частично я ее конечно понимаю, в какой-то степени, но мразь охренела. Она вообще слушает, о чем мы здесь говорим? Или уши хуями обросли, и она регулярно от них отсасывает гниль из мозгов? — Каждая жизнь бесценна и мерять их как на чашах весов — несусветная глупость. Впрочем, как я ни посмотрю, командоры полиции славятся этим выдающимся качеством, — прорычал я. — Ну конечно, ты же ебешь эту девку, вот ей и позволено хрен знает что! — ничего себе характер. — Послушай меня, «полицейская цыпочка», ебут гулящих девок в подворотне, а не будущую жену. А вот ты перешла всякие границы. Попробуешь к нам заявиться со своей ненормальной агрессией и показушной гиперответственностью — я тебе лично наваляю по самое не хочу так, что твоя командорская задница полгода сидеть не сможет, а еще год ты оттуда гвозди да щепки выковыривать будешь, уяснила? — глаза Ванессы налились кровью. — Ривай, перестань, — гаркнул Смит. А я уже перестал… пока эта дрянь еще какую-нибудь очень мудрую мысль из самых глубин своей задницы не достанет и не вякнет херню. То у полиции в качестве командора безвольная тряпка, то истеричка… прекрасно. — Ванесса, ты всегда была амбициозна до чертиков! Да ты не детей спасти хочешь, а приобрести за счет них репутацию. Хватит строить из себя сердобольную девицу, ты ею никогда не являлась. Уж я-то знаю, — твердо сказала Ханджи. О, вот оно в чем дело. Ванесса примерно одного возраста с Ханджи. Один выпуск кадетского корпуса? — Хммм… очень жаль прерывать вашу столь содержательную перепалку, но я уже озвучил ход дальнейших действий. Обсуждению он не подлежит. Ванесса, переходишь границы, целенаправленно давишь на эмоции, хватит. Это раздражает и конструктива в этом нет никакого. Ривай, тоже перебор, даже мне кажется, что температура воздуха в комнате от твоего настроения упала до минусовых, моих ассистентов хоть пожалей — зубами клацают. Далее, устройство для блокировки стихий… так мы его назвали. Эрвин, понятно уже как с ним работать? — Общий принцип был озвучен всем, какие кнопки нажимать тоже. Но без стихийника это проверить… нереально. Барьер не чувствуется и не виден обычному глазу. — Ривай, у тебя и твоего отряда были какие-то необычные ощущения? — Да, у Хистории. К тому же, ее Нерта вполне себе видит этот барьер и не может его преодолеть. — Хорошо. Тогда хочу ее задействовать в испытаниях. У нас с Ханджи появилась идея, как мы можем перенастроить устройство так, чтобы оно отпугивало титанов. Но это пока теория. И еще, когда обыскивали поместье наткнулись еще на парочку странных предметов. Пока не можем понять, что это такое. Эрвин, Ривай, хочу, чтобы вы отнесли их описание Шеноэлл, может ее как его там, Диа сможет что-то сказать или даже она сама. А лучше, чтобы она сама их посмотреть приехала, когда в состоянии будет конечно, я не тороплю, — я кивнул. Поскорее бы собрание закончилось. Что врач Алисе сказал? Как она? Невозможно на месте усидеть. После выезда из поместья прошло больше суток. — Я хочу поднять вопрос о предстоящей экспедиции в конце мая, — твердо сказал Эрвин, — Разведке необходимы тренировки, в конце марта-начале апреля у нас будут новички, их тоже натаскивать надо. — Это ты к тому, чтобы забрать своих солдат из столицы? — Именно, экспедиция в Шинганшину имеет огромное значение. — Да, понимаю, Эрвин, я думаю, что примерно через месяц я всех вас отпущу. Еще ко мне поступило более трехсот рапортов о переводе в разведку из других подразделений, и они продолжают приходить, — Эрвин сейчас из штанов выпрыгнет, а позавчерашний запор внезапно станет поносом. Вот будет незадача. — Подождите, — встряла Ванесса, — Рейс тоже участвует в вылазке? — догадываюсь, к чему она. Вот же заноза. — Не вижу никаких причин, чтобы она не участвовала, — спокойно сказал я. — Она имеет огромное значение для целостности стен! — взвизгнула женщина, — Ее необходимо оставить здесь! — Хистория имеет право делать то, что считает нужным. Она посчитала правильным вступить в разведку, она и останется в разведке, пока сама не решит уйти, либо не падет на поле боя. Это ее выбор. И не вам, Ванесса, ей указывать. А тем более не вам говорить разведке о значении Хистории, они и так это прекрасно знают. Лучше займитесь чисткой тех убежищ, о которых нам известно. Не поймите неправильно, я очень ценю вашу работу и заслуги, но давайте вы займетесь своим делом, а разведка займется своим, — мягко сказал ранее тихо сидевший в уголке Ури. Ванесса сразу примолкла, угроз в словах Ури не было, он был деликатен и мягок, но перечить ему сложно, — И останьтесь, пожалуйста, после собрания. Хочу с вами побеседовать за чашечкой чая. — Хистория будет служить поддержкой Эрену при закрытии ворот. Стихия ее духа земля. Во время тренировок мы заметили, что отвердевание Эрена работает значительно лучше, когда Рейсс рядом и отдает свою энергию. — А разумно ли потерять человека, который может стены чинить? — В конце концов у вас есть еще двое таких, включая меня и мою племянницу Фриду. А Хистория сама по себе из другой лиги уже. Так просто она не погибнет, как премьер министр я считаю, что мы не можем упустить шанс вернуть себе Марию. Король того же мнения. В правительстве уже, с подачи Ривая и Хистории кстати, пробивается ряд законопроектов по постройке приютов и полном расселении Подземного города в пределах Марии, — еще в этом активно Фабиан участвует и один из принцев, не помню как его зовут, их там целый помет, штук восемь наверное. — Подземный город, говорите? Смешно, — хмыкнул один из полицейских. — Там же одни воры да убийцы, — скажите как мне десять причин, по которой подразделения разведки и полиции всегда будут на ножах. — Тупость и ограниченность у вас что ли воздушно-капельным передаются? Кроме воров да убийц в Подземном городе полно обычных людей. Да и преступниками там, в основном, не по своей воле становятся, а чтобы банально выжить. Так что не мели херню, лейтенант не помню-как-там-тебя, — тихо проговорил я. — Так, план действий на ближайшее время ясен. Ванесса, сейчас разведка живет в твоем расположении, огромная просьба не докучать, как ты планировала, Шеноэлл. Я сам с ней завтра вечером поговорю, точнее сегодня, четыре утра все-таки. Расходимся! — Закклай, я пожалуй возьму это на несколько дней, — повертел журнальчиком перед его носом. — Зачем? — Для вдохновения, — хочу, чтобы мои люди это прочитали. Хотя изначально я был против. Пусть ознакомятся, особенно потенциальные стихийники, мы все под прицелом. Может развиваться быстрее начнут, памятую об Алисином горьком опыте… да и не только Алисином… на месте тех детей, полагаю, тоже никто не хочет оказаться. Наконец-то в центральном штабе. Устал до ужаса, очень хочется спать, но Лису хочется увидеть еще больше. Тихонько открываю дверь. На диване и кресле мирно дрыхнут Микаса, Браус, Кирштайн и Имир. Прямо-таки идиллическая картина. Охранники херовы. Заглядываю в спальню, тихонько улыбаюсь, Лиса завернулась в одеяло как гусеница и тихо посапывает. На бледном лице проступил небольшой румянец, вымытые волосы выглядят почти здоровыми. Поцеловал в макушку, проведя рукой по щеке, обратил внимание на руку, подбородок, ключицы… и рыкнул со злости. Сколько синяков. С шумом выдохнул и отправился будить горе-охрану. — Микаса, где бумаги от врача? — девушка сонно потянулась и показала на стол.— Рассказывай обстановку, а потом буди этих шалопаев. — Хорошо. Врач был удивлен, что все не так плохо, как он думал, только увидя Лису. Есть серьезные проблемы с желудком и сильный авитаминоз, диета кстати в бумагах есть, но остальное в порядке. Психологические тесты тоже почти все в норме, кроме уровня стресса. Но он не психиатр, посоветовал за вторым мнением обратиться. Короче в общем, капельницы, уколы, особая диета, таблетки и двигательная реабилитация. Ну еще покой, прогулки. Сказал, что кроме веса все остальное быстро в норму прийти должно. Вот! А да, на неделю он сказал при возможности ее от стресса оградить вообще. Только хорошие и приятные эмоции, — Отлично, теперь ей не придется принимать участие в допросах Шиппарда и Стюарда. Хотя не факт, должен же еще сегодня врач от Закклая прийти, жаль не Фабиан. С ним бы я легко договорился. Я полистал бумажки, немного охренел от психологических тестов, да люди в обычной своей жизни таких показателей не имеют… в который раз пожалел, что в свое время ругал ее отца. Он проделал отличную работу, хоть и жесткую… неужели знал о том, через что стихийники у Прародителя проходят? Я бы не удивился. Возможно это и было истинной подоплекой жестких тренировок… хотя вряд ли. Лиса говорила, что традиция всегда подразумевала психологическую закалку своих адептов. — Ладно, буди своих и идите спать. После обеда встретимся здесь. Пока что будем отдыхать. И спасибо, — я слабо улыбнулся. — Не за что, б-р-а-т-и-к, — кокетливо сказала Микаса и подмигнула. Меня аж перекосило от неожиданности. — Тлетворное влияние моей почти жены? — Именно! Жду не дождусь, когда это «почти» исчезнет. Она так и моей сестрой станет, — я ухмыльнулся. Действительно, на всякий случай надо будет поторопиться. Как ее мужу мне возможно станет проще ее защитить ее от орды шакалов, которые могут наброситься на нее. По крайней мере, в юридическом плане мы с Лисой будем нести ответственность друг за друга. Лисино тело было очень холодным, почти как ледышка. Я не знал раньше, как можно испытывать одновременно любовь, жалость, вину и ненависть, наряду с желанием свернуть кому-то шею. Теперь знаю. Каждый раз, пока Лиса не поправится, а ее синяки не сойдут, я буду испытывать этот жуткий, разрывающий изнутри ядреный коктейль. Но хорошо, что она здесь, спит в моих объятиях, периодически смешно пофыркивая носиком. И чем дольше я слышу ее дыхание, тем больше злость отступает, уступая все больше места для нежности и любви.