POV Алиса
Впервые за целую вечность я проснулась не с ощущением тревоги и неминуемой опасности, а с улыбкой на лице, в тепле и уюте Риваевских объятий. Сначала я не поверила своему счастью. Думала, что сплю, из глаз против воли заструились слезы. Казалось, я сейчас моргну — и счастливое видение исчезнет, растает без следа, а я снова окажусь в затхлом подземелье, и охранники снова будут целиться в меня камнями, похабно прикидывая, куда бы хотели попасть больше всего и рисуя на моем теле воображаемые мишени. Поэтому я старалась не моргать и даже не дышать… если это и сон, то пусть он продолжается вечно, или еще хотя бы минуточку, хотя бы секундочку, за которую я могу послушать ровное дыхание своего мужчины, ощутить его нежные пальцы в своих волосах и кисть его теплой руки, прижимающей меня к себе за талию. Ритм его сердца, его горячая грудь одновременно успокаивали и будоражили, заставляя слезы течь нескончаемым потоком. Рукой я прикрыла рот и еле сдержала всхлип, понимая, что Ривай не спал несколько суток, он дико устал, ему надо отдохнуть, но рыдания волей-неволей прорывались, хотелось сбежать куда-нибудь и поплакать, но мне этого сделать не дали. Мужчина резко открыл глаза, с беспокойством на меня взглянул и с силой прижал ближе к себе, заставляя уткнуться носом в свою такую уютную ямочку на шее. Он ничего не говорил, просто крепко обнимал и гладил по голове и спине, нежно целовал мое лицо. — Спасибо, — через какое-то время промычала я, подняв заплаканную рожу на мужчину. Мало того, что доведена до состояния, когда заклятым врагом объявляются зеркала и все отражающие поверхности, так еще и зареванная. Супер! Не женщина, а мечта! — Кошмар? — я покачала головой. — Я проснулась и подумала, что ты и то, что мы вместе — сон, который вот-вот растает, и я снова проснусь там, в той серой подземной комнате. — Понятно. Мне похожие сны снились. Снилось, что ты рядом и все хорошо. Но просыпался — тебя нет. Тогда я думал, что лучше бы мне привидился очередной кошмар, — Ривай поморщился. Судя по тому, что он мне сказал, да и Микаса говорила, мое похищение стало жестоким испытанием не только для меня. — Прости, — снова заплакала я и погладила его по щеке. — Не будь дурой, не извиняйся. — Если бы я была более осмотрительной и внимательной, то всего этого бы не произошло. Ни тебе, ни ребятам не пришлось бы… — Лиса, сама говорила, что прошлое не отмотаешь. Меня ругала. И это мне стоит извиняться, я хотел тебя защитить, даже сделал предложение, а в итоге в тот же день… точнее ночь, — Черт! С одной стороны я рада, что Ривай уже не сдерживает проявление подобных эмоций при мне, а с другой… я не знаю, что сказать и как ему помочь. Я навалилась со всех своих тщедушных сил на него, перевернула на спину и приземлилась сверху, запыхавшись от неимоверных усилий. Хорошо хоть, что особо не сопротивлялся. Взяла его голову в свои руки, поцеловала, запуская пальцы в волосы. — Кто-кто, а ты точно не виноват. Никто не знал, что Шиппард может замышлять подобную херню, да даже представить не мог! Ривай, я тебя очень люблю, очень, очень, очень. Не надо себя винить, пожалуйста. Хотя я понимаю, проще сказать, чем сделать, но все-таки… Это не ты, ЭТО ОНИ виноваты, и никто другой. — Тебя чуть не сломали. — Ломалка у них не отросла, чтобы дочь моего отца сломать! — Тебя чуть не покалечили. — Я сильная и ловкая, и чем ситуация стрессовее, тем ловчее и сильнее становлюсь. Точнее еще упертее… — Тебя чуть не изнасиловали. — А об этом ты откуда знаешь? Ханджи сказала? И чуть не изнасиловали — это слишком сильно сказано. — Она и… мы нашли журнал. Там расписан каждый твой день, и что они делали. Ты отказала Стюарду, а в ответ он прислал своих бугаев. — А там было написано, что точно тогда произошло? — Только то, что ты их убила. — А перед этим я у одного из них выхватила нож, двое из них уже достали из штанов свои херы. Я их просто одним махом отрезала. Они даже пикнуть не успели. Пока они визгливо орали, наблюдая, как из остатков органов брызжет кровь, я вспорола горло третьему. Другие охранники вбежали в комнату на крики, но не успели ничего сделать. Я зафиндилила им в рожи по хую товарищей, и прирезала несчастных калек, чтобы они, так уж и быть, не мучались. Зато потом ко мне со всякими похабствами никто не лез, в том числе Стюард, — Ривай посмотрел на меня ошарашенно. — Не ожидал, — легко перевернул меня на спину и обнял, нависая надо мной, — Я думал ты более… мягкотелая что ли, — Коснулся лбом моего лба. — Спасибо, что постояла за себя, — погладил по щеке, — Люблю тебя. Очень люблю. Если необходимо быть жесткой — будь жесткой. Придется кого-то придушить, чтобы спастись — души, резать — режь, не задумываясь. Те люди хуже зверей, они не будут задумываться о своем моральном облике. Обязательно выживи и будь со мной. Я тебя никогда не осужу. Я буду действовать также, обещаю. Как и ты, я буду бороться за себя и за тебя. И буду стараться тебя защищать, только позволь мне это делать. Хорошо? — я кивнула, и по моей щеке сбежала очередная предательская слеза. — Да. — Плакса, — улыбнулся Ривай и сцеловал соленую слезинку со щеки, — Но это даже хорошо. Тебе же становится легче? — Да, — я улыбнулась и поднесла свою руку к его губам. Ривай ее схватил и поцеловал в запястье. Как тепло и хорошо. Я притянула его к себе, мужчина аккуратно прилег на бок и обнял меня ногой. Невесомо и медленно провел пальцами по боку, ладонью ласкал живот и ложбинку между грудей. Как же он аккуратно это делает, совсем не больно, хотя на мне живого места нет от синяков. Я разомлела от его нежных прикосновений, почувствовала себя животным, изнемогающим до ласки и наконец ее получающим. Еще немного — и я замурлычу. Его ладонь гладила мои ключицы, шею, спускалась к груди, но не касалась ее, горячее тепло от его прикосновений разливалось по телу, как будто оживляя и исцеляя его. Я подняла руки и прикоснулась к любимому лицу, большими пальцами изучала тонкие губы, скулы, черные брови и лоб, разглаживала «складочки вечного недовольства» вокруг губ и улыбалась в ответ на сияние, исходившее из его глаз. — Люблю, люблю тебя, — Сердце ускорило свой ритм, когда его губы встретились с моими. Его язык со стоном ворвался в мой рот, Ривай меня обнял и аккуратно прижался ко мне. Мы жадно целовались, воздуха катастрофически не хватало, но друг друга не хватало еще больше. Рука Ривая бережно гладила мою грудь через рубашку, невесомо дотрагиваясь до соска, аккуратно его сжимая кончиками пальцев. Я стонала, гладя его спину и проводя по позвоночнику рукой. Внезапно он отстранился и навис надо мной, лаская лицо рукой. Я целовала его пальцы, ласкала их губами. Нежными поцелуями, похожими на прикосновения крыльев мотыльков он спустился от моих губ на шею, ключицы. Расстегнул верхние пуговички рубашки и поцеловал грудь, круговыми движениями языка добрался до соска, втянул его в себя, посасывая. Рукой ласкал вторую грудь… так нежно и безумно чувственно. Я схожу с ума от этой умопомрачительной нежности, которой наполнены все его прикосновения. Обхватываю его ногами, прижимаю голову ближе к себе и выгибаюсь вперед, желая ощутить его тело на себе. Но Ривай отстраняется, внимательно на меня смотрит, в его глазах горит сумасшедшее желание, целует меня в лоб и ложится рядом, обнимая. — Эээ… что-то я не поняла? — Не хочу, — дыхание мужчины было сбивчивым. Мое сердце упало. И действительно, мое тело сейчас настолько уродливо, что то, что он меня не хочет совсем не удивительно. Видимо, я неправильно расшифровала его действия. Он пытался возбудиться, но я так отвратительна… — Поняла, — упавшим голосом сказала я и отвернулась, вспоминая свое безобразное отражение в зеркале. В общем-то я его понимаю, я не могу заставить его хотеть ЭТО, но все равно обидно до слез. Лиса превратилась в долбанную тряпку. Я принесу дикобраза, пойду в пыточную к Стюарду и заставлю его на животное сесть… сотенку раз, а потом отымею кактусом с огроооомными такими иголками, еще и проверчу на нем как курицу над костром. Устроиться что ли ассистенткой к Закклаю? По-моему, все задатки имеются. Я смахнула слезу и против воли всхлипнула. — Я в душ, — слышу равнодушный голос Ривая, чувствую как он сел на постели, но ничего не говорю. Рядом с ухом ощущаю жаркое дыхание и поцелуй в плечо, — Мне кажется, или ты что-то не так поняла? Опять? — он еще и спрашивает? Серьезно? — Ты меня не хочешь, но ты и не обязан. Я не виню тебя, я прям как трупак, восставший через месяц после похорон. Зомби, жрущее мозги. Но все равно как-то… — Ну то, что мозги жрущее — это верно подмечено. А вообще прости, я неправильно выразился, точнее, не успел сказать, ты слишком стремительно от меня отвернулась, а я должен был прийти в себя, — Ривай взял мою руку и положил к себе на член. Ой, я кажется действительно все не так поняла, пару раз сжала лапку, ощутив нехилое такое возбуждение, игриво погладила. Ривай рыкнул и больно стиснул руки на моей талии, прижав голову к моему плечу, — Не делай этого. Так вот, я хотел сказать, что не хочу, чтобы тебе было больно. Еще немного — и я бы не смог себя контролировать. Слишком долго тебя не видел и слишком сильно тебя хочу. И вряд ли дело в том, как ты выглядишь. Тем более, тебе пока физических нагрузок категорически нельзя, ты пока до комнаты шла пятьдесят метров в обморок упала от изнеможения. А тут нагрузки посерьезнее будут, — да уж, если уж даже Ривай иногда валится после обычного нашего такого вот от усталости… Да и я тоже, то что говорить о слабенькой мне сейчас. Но мне приятно, он обо мне заботится, — И убери уже оттуда руку, мелкая дурында. То, как ты поглаживаешь моей член не способствует моему успокоению. — А то, что ты сейчас делаешь с моей грудью — моему, — Но руки мы так и не убрали, откровенно наслаждаясь прикосновениями. Садомазохисты херовы, впору плеточки и намордники покупать, — Так почему ты тогда начал? — Хотел поцеловать, а потом еще хотел, а потом подумал, вот я еще немного и… Не думал, что так далеко в итоге зайду. Все, в душ, — Ривай, вопреки своим словам, со стоном впился губами в мой сосок, развратно и медленно его полизывая. Я, почти что крича, вцепилась ему в волосы и провела рукой по спине. Кажется Ривай не мог оторваться от того, что осталось от моей груди. Горячие губы сжимались вновь и вновь, язык вылизывал кожу, засасывал. Рука оттягивала соски, мягко сжимала, поднималась к ключицам и животу, оглаживала его и стискивала. Черт! Ничего же все равно не будет. Если Ривай сказал «Нельзя», то действительно «Нельзя». Он очень щепетилен в медицинских вопросах. Ривай отстранился и вновь навис надо мной, внимательно на меня посмотрел и крепко обнял, опаляя горячим дыханием ухо. Не хочу, чтобы он уходил даже в душ, я обвила его ногами опустила его бедра на себя. Ривай меня поцеловал… нежно и неторопливо, — Лиса, нет, — и продолжил целовать. Отстранился, тяжело дыша. — Не уходи, — провела рукой по щеке, взлохмачивая волосы. — Надо, иначе у нас возникнет проблема, — у меня, знаешь ли, теперь похожая проблема. Дрочун! Хотя я понимаю его позицию, даже от наших не особо значительных телодвижений я устала. Мазохисты херовы, но как сложно то остановится. Я наблюдала как Ривай, голый по пояс и с заметным стояком проскальзывает в ванную. Почему эта картина меня так возбуждает? Врач говорил, что на сексуальное возбуждение у меня вообще не должно быть, поэтому то так вчера и неохотно партию противозачаточных выдал. Но он оказался не прав, вот вообще. Очередная близость с бесконечностью сделала меня еще более жадной до жизни, я, затаив дыхание, чутко вслушивалась в звуки, доносившиеся из ванной. Тихонько подбежала к двери, Ривай так торопился, что ее не закрыл полностью, оставляя маленькую щелочку! Я сразу услышала характерный немного хлюпающий звук. Рука ритмично двигалась и скользила по обильной смазке, выделяющейся от возбужденного члена, мужчина тяжело вздыхал в такт движениям. Я сглотнула, память невольно подкидывала ощущения от его пениса и головки, скользящей по моему клитору и промежности. Я побольше приоткрыла щелку двери, его штаны спущены, глаза закрыты, рот слегка приоткрыт от удовольствия. Итак уже возбужденные соски предательски заныли. Сознание поплыло, правда скорее не в сторону оргазма, а банального обморока. Я несколько раз вдохнула и выдохнула, успокаиваясь. Не хватало еще сознание потерять от вида самоудовлетворяющегося мужика. Снова взглянула в щелочку, от увиденного облизнула губы, голая аппетитная задница движется в такт движениям руки, мускулы ритмично сокращаются, медленно, явно со все возрастающим удовольствием, отражающимся в зеркале, открывающим вид на его лицо. Черт! Возбуждение не просто вернулось, оно накрыло с головой. Хотелось прямо здесь и сейчас ощутить своего мужчину в себе. Я скользнула вниз по двери, запустила руку в трусики и надавила на клитор, откинула голову назад, медленно ублажая в себя. Смотрю на его фигуру, закрытые глаза и ощущаю его сильные и ритмичные движения прямо в себе. Представляю, как он входит меня, вставила палец, подстраиваясь под темп Ривая. Тихо застонала. Голова кружится, мне объективно херово, но еще и это уже болезненное возбуждение. На грани боли и удовольствия. Черт. Ривай громко вдыхает и выдыхает, я услышала, как он тихо произнес мое имя. Боже! Вот сука! Как же это заводит! Кажется, я стала еще извращенней, чем была. Против воли издала громкий стон, Ривай резко открыл глаза, увидел меня в зеркале, ублажающую себя и смотрящую на него. Громко рыкнул, и задвигал рукой быстрее с силой сжимая возбужденный член, не отрывая от меня взгляда. Я ласкала свою грудь и стонала, борясь с недомоганием и желанием. Быстрые шаги, прерывистое дыхание, глаза, горящие вожделением. Ривай поднял меня с пола, аккуратно положил на кровать, одежда буквально за секунду метнулась куда-то в воздух. Он жадно меня поцеловал и резко вошел, я обхватила его талию ногами и прижала к себе ближе. Ривай прерывисто дышал, внимательно разглядывая мое лицо, я ощущала его пульсирующий член в себе, это ощущение было тем, о чем я мечтала целый месяц. Ощущение полного единения, гармонии, даже мое недомогание ушло куда-то неизвестно куда и не заявляло о себе. Ривай нежно меня целовал, сплетая языки, аккуратно и ритмично двигался, боясь навредить. Взял мои бедра и, целуя соски, начал двигаться быстрее, входя во всю длину. Гулко простонав мое имя вышел и с размаху вошел в меня, а потом еще и еще. Кровать прогибалась от его сильных толчков, а в тенях от неверного света от свечи я видела, как он брал меня. — Люблю, — шепчу я, достигая оргазма. Мышцы влагалища сжались, его член, пульсируя, выпускал из себя струю спермы. Горячо. Хорошо и горячо. Сознание плывет, лишь бы действительно в обморок не рухнуть. Мужчина заваливается рядом и притягивает меня к своей груди. — Ты вообще, нормальная? Как себя чувствуешь? Черт, я должен был сдержаться, — Ривай прикладывает руку к глазам. — Со мной все хорошо, только голова кружится. — Надо капельницу сделать и поесть. Почему пошла за мной следить? — Ну… мне было интересно… — вожу пальчиком по груди мужчины, — И вообще, это ты оставил дверь открытой. Неужели не понравилось? — Ривай посмотрел на меня возмущенно. — А по мне что, видно, что не понравилось? Знаешь ли, когда обнаруживаешь любимую женщину, с которой пока нельзя заниматься сексом, упоенно самоудовлетворяющую себя и прямо-таки с наслаждением смотрящую на то, как ты дрочешь — это несколько выбивает из колеи. — Но ты так это делал… аппетитно, — я зарделась. — Понравилось? — я кивнула. Блин, меня тошнит. Надо бы покушать. — Больше так не делай. По крайней мере, сейчас. — А я никогда себя и не удовлетворяла. Это ты меня научил… ну своими руками и губами. Ну я примерно это себе и представляла… когда… ну, ты понимаешь… — В его глазах снова промелькнуло желание и немного так злости. Кажется, Ривай меня сейчас прибьет. И будет моя смерть мучительная и быстра. — Так, все, капельница и завтрак, точнее обед. В общем зале поедим, Эрвин вечером под дверь записку впихнул, чтобы мы там оба были.end POV Алиса
POV Ривай
Смотрю на Лису, с наслаждением жующую мякиши хлебушка и кашку. Все еще явно больная, но ей значительно лучше. С утра я в этом убедился. Только одна проблема. Стоит мне о ней вспомнить — в памяти сразу всплывает ванная с последующим перемещением в спальню. И ее лицо, когда она ублажала себя, наблюдая за мной. Смотря на ее тело, я действительно не думал, что оно меня сможет возбудить. Вот поправится — пожалуйста, слишком уж оно было болезненным и нездоровым, да и ей нельзя и наверняка не хочется. Поэтому и ласкал для того, чтобы ее скорее успокоить, и она поняла, как сильно я ее люблю. Увлекся, чересчур увлекся. Оторваться от нее было мучительно. Ну конечно, я не учел, что к ее телу прилагалась сама она с ее реакциями, теплотой и любовью. Зато теперь я более менее за нее спокоен, она быстро пойдет на поправку во всех смыслах. — Ханджи, не давай ей мясо! Оно еще и жареное, тц! Лиса, ну-ка зубы свои убрала! — обиженная мордашка с открытым ртом замерла над куском мяса, невинными зелеными глазами посмотрела и все-таки откусила, с наслаждением жуя. — Ривай, ну пусть кушает, что ты ей мешаешь? К тому же я ей его не давала, — фыркнула Ханджи. — Оно само отрастило ножки и у тебя с тарелки с сбежало ей в рот, — вырываю кусок из маленькой ладошки. Даже приборами не пользуется, макака. Огромные глазки обиженно смотрят на меня. Да эта пигалица из меня веревки вьет. А я ей позволяю… — Ривай, ну еще кусочек, пожалуйста. И я сама стырила мясо, Ханджи здесь ни при чем, — еще и выгораживает. Пока Алиса мясо тырила, Ханджи умиленно на это смотрела. Кто-кто, а Очкастая же в курсе, к чему подобное баловство может привести! Я решил перевести тему. — Эрвин, ты сказал у тебя новости. — Да, Стюард раскололся. Теперь мы знаем местоположение всех убежищ, — как я и думал, необоснованного присутствие Лисы там и не требовалось. — Готовь свой отряд, завтра утром выдвигаемся. Алиса пока здесь побудет под присмотром врача и Ванессы, я с ней договорился, — бам, Лисина ложка упала, взгляд расстроенный, но понимающий. — Ванесса то здесь с какого бока? — Лиса и еще трое из твоего отряда останутся в центральном расположении. Вот при чем. Ванессу обязали находиться здесь же с частью своего гарнизона, порядок охранять. Она конечно женщина чересчур эмоциональная, но как полицейский неплоха. Тебе не о чем волноваться. И выбери троих людей, чтобы с Лисой остались. Йегер и Аккерман не в счет, — В общем-то выбора особо и нет. — Хорошо, пусть будут Фриц, Кирштайн и Брауз, — на всякий случай может и полутитан пригодится. — Отлично. Алиса, с завтрашнего вечера к тебе уже будет ходить другой врач, личный доктор Ури. Как раз он делал операции полутитанам. Не ссорься с ним и выполняй все рекомендации. С Ванессой тоже не ссорься, человек она очень сложный, но неплохой, — надо же, мини нотации Лисе читает, а я то думал, что это моя прерогатива. Лиса кивнула, уплетая мясо, на этот раз спертое с тарелки Эрвина. Уровень наглости достиг небывалых высот. А ей еще и потворствуют, Смит тарелку только ближе пододвигает, якобы незаметно от меня. Безобразие. Хотя в Алисином случае наверняка еще работает и фактор «Все, что запрещено, самое вкусное. Особенно, запрещенное мной. А нагло спиздженное — так вообще деликатес». — Алиса! — гаркнул я, — прекращая немедленно. Плохо будет, — отобрал тарелки и у нее и у Смита, сгрузил все на поднос и отнес на раздачу. Эрвин такой подставы точно не ожидал и понуро смотрел туда, где только что была тарелка. Сам виноват, нечего потворствовать этой разгильдяйке. За шкирку поднял девушку, закинул за плечо и двинулся по направлению к комнате. В край охренела. — Ривай, а Ванесса, она какая? — мы сидели на диване в комнате. Встреча моего отряда уже прошла. Все были настроены решительно и серьезно. — Истеричка, дурная, все в лучших традициях полиции, — коротко оборвал я. Настроение скатилось ниже плинтуса. Не хотелось надолго уезжать и оставлять Алису, а задание грозилось растянуться на пару недель, и это в лучшем случае. А по другому нельзя. Не могу я в такой ситуации отговорится чем-либо, тем более объективно здесь остается элита полиции, да и мои ребята. Беспокоился я сильно, девушка явно переоценивала свои силы, храбрилась, но при резких шорохах вздрагивала, в глазах — ужас и сосредоточенность одновременно. Не нравится мне такая реакция, нельзя ей пока в руки оружие давать. И было еще что-то, что-то неуловимо поменялось. Не могу понять в чем дело, но это что-то настораживало. — Ты сделал такие выводы по одной встрече? — сказала она, положив голову мне на коленки, синяки под глазами, вымотана, но не хочет просто так меня отпускать, упустив драгоценные моменты, которые мы можем провести вместе, и забыться вместо этого сном. Я тоже не хочу. Но ее здоровье важнее. Надо успокоить и как-то невзначай уложить спать. Как с ребенком с ней ношусь. Впрочем, неплохая практика на будущее. — Одной встречи более, чем хватило. Лис, давай я тебя спать уложу, все равно врач в итоге только завтра придет, — надула впалые щечки и повертела головой. — Я не хочу спать, я хочу с тобой побыть, — схватилась лапками за ногу. Не отпустит. В чем-то это даже мило, — Ривай, будь осторожен, пожалуйста. — Садится ко мне на колени и обхватывает мою шею руками, всхлипывает. Прижимаю за талию ближе к себе. Я понял, что именно меня так напрягало. Она до ужаса сейчас уязвима и ранима, Лиса нуждается в защите и тепле, а я не могу быть рядом. Она отчаянно цепляется за меня, ища поддержки, прямо как маленький ребенок. И сильно сомневаюсь, что она это будет показывать кому-либо кроме меня. Я в бессилии сжал зубы, надо будет с утра поговорить с Имир, Сашей и Жаном. Пусть ни на минуту ее не оставляют, тем более, они ее друзья. А сейчас я ей дам столько тепла, любви и заботы, сколько смогу. Я улыбнулся и нежно поцеловал ее в лоб. — Тогда давай поговорим, вся ночь впереди, — улыбнулся я. В процессе все равно заснешь. Я тебя укрою одеялом и усну, обнимая тебя и стараясь не думать о завтрашнем дне. При прощании Лиса не плакала, улыбалась и трепала гриву Призрака, который милостиво согласился отправиться со мной. Про то, что милостливо согласился — правда, этот конь приказов не ведает и делает только то, что его левое заднее копыто захочет. Но Алиса как-то его в этот раз уговорила. Когда мы отъехали, девушка одиноко стояла у ворот и смотрела на нас, сердце заныло при взгляде на ее фигурку. В вороте поблескивал кулон Шеноэллов и половинка медальона. Хорошо, что он есть, и я успел восстановить цепочку, мы будем чувствовать друг друга. На повороте я придержал коня, последний взгляд, даже так, она такая красивая. Жди меня, не смей влипать в неприятности. А мы разберемся с поганцами, и я вернусь, обязательно. «Люблю, » — тихо прошептали губы перед тем, как послать Призрака в галоп.