Золотой Век: Восход

      Когда Антон Виктор Делагарди понимал, что с его закадычным еще школьным другом случалось что-то нехорошее? Когда до него было невозможно дозвониться или дописаться. Заседание Директории должно было уже полчаса как закончится, но от Зенона по-прежнему не было вестей. Антон успел за это, пусть непродолжительное, но ощутимое время взять с полки книгу, «Жизнь 12 Цезарей» Светония, и погрузиться в перипетии эпохи императора Тиберия. На ум почему-то ему пришел незабвенный режиссер XX века Тинто Брас и его «Калигула». Римская история всегда привлекала сначала инженера, потом, волей случая и содействия Марка, главу департамента транспорта. Было в той древности нечто притягательное и взвешенное, необремененное излишними измышлениями о религии и упадке, столь характерных для последних лет…       Делагарди всегда нравилась Кремлевская библиотека. Она располагалась в просторной двухярусной зале, которые были соединены двойной полукруглой лестницей с кованой витой балюстрадой. После Великого Объединения и создания Федерации Московскому Кремлю вернули тот вид, коим он обладал до Октябрьской Революции. Позже, когда он стал резиденцией Директории и Верховного Совета — высшего органа власти, в который входили высшие чиновники и военные, Убальди распорядился отвести под библиотеку несколько залов восстановленной Старой Оружейной Палаты. Несмотря на весьма своеобразные эстетические предпочтения Кардинала, зала была обставлена в согласии с самим зданием в стиле ампир. Книжные шкафы были расставлены таким образом, что на нижнем ярусе было два места, где располагались кресла и журнальные столики. На втором ярусе, на балконе, к которому поднимались лестницы, была установлена огромная оррея, на которой модели Венеры и Марса по подобию Земли были подписаны названиями городов, рек, морей и океанов, появившихся после терраформирования и пульт мультимедиа с доступом к полной картотеке здешнего собрания.       В коридоре раздались громкие тяжелые шаги. Стук каблуков о начищенный утром паркет приближался быстро и неумолимо. Антон закрыл книгу, положил ее на стол и быстро спрятался за шкаф. Раздался хлопок дверей и в библиотеку влетел Преподобный Эстебан, а за ним и Зенон, сложив руки за спиной. Он сел на кресло, монах же оперся спиной о стену и закурил электронную сигарету. В считанные секунды по всей зале разлетелся неприятный аромат химического банана, смешанного с дешевым табаком. Делагарди сел на пол и помахал рукой перед носом, чтобы отогнать запах. Он очень хорошо понимал в табаке и терпеть не мог дешевую синтетику, которая попадалась даже среди богатых и власть имущих. — Я понимаю, все это не так просто принять… — начал было Преподобный. — Ради всего святого, ближе к делу, — властным жестом руки оборвал его Марк, — клишированные речи — последнее, что я хочу слышать. — Не понимаю, почему ты не нравишься Убальди, — прислонился к книжному шкафу Амвросий, — с такой хваткой… Не удивительно, почему в 27 ты так высоко поднялся. — Ваше высокопреосвященство… — Просто, Амвросий и на «ты». Формально, ты теперь выше нас всех, даже Убальди. Имей это ввиду. Власть — такая штука… Властью обладает тот, кто убеждает в ней остальных. — Цитаты из «Игры Престолов»? — чуть улыбнулся Марк. — Тоже любишь искусство XXI века? — Начло было интересным, конец XX… — Марк манерно заломил руки и закинал ногу на ногу. — Хотя, в плане живописи и архитектуры, я предпочитаю XVII–XVIII века. Эпоха Барокко. Еще люблю гламур XX–XXI: ар-деко, Мерлин Монро. Майкл Джексон, Мадонна, Леди Гага… Филипп Киркоров… — Неплохо, но ты хотел перейти к делу, — Амвросий сел напротив и закинул ногу на ногу. — Для начала, необходимо определиться с фигурой вице-президента, твоего непосредственного заместителя и первого помощника. Есть много достойных кандидатур, которые блестяще справятся с такой ролью, но, думаю, кто-то у тебя на примете уже есть. — Полагаю, что вы правы. — И мы думаем об одном и том же человеке? — Антон Виктор Делагарди. — Сильно, но предсказуемо, — махнул рукой Амвросий. — На ваши места поставить заместителей? — Ничего не имею против, они толковые и грамотные люди. — Тогда к следующему вопросу: вам надо полететь сегодня в Нью-Йорк, — буднично сказал Амвросий, — принять капитуляцию Планетарного Совета. Война закончена. — Это прекрасная новость! Однако, есть один вопрос, который не дает мне покоя вот уже пару часов. Зачем тебе это, Амвросий? — В каком смысле? — любопытно наклонил голову Эстебан. — Зачем тебе я, мое возвышение, все это?.. — вкрадчиво спросил Марк. — Ты настолько сильно и так неожиданно меня возвысил, что это не может вызывать вопросы. — Прозорливость — редкое качество, мсье Зенон, — протянул Амвросий, отводя взгляд в сторону. — Не любишь быть зависимым от других. Я могу дать тебе свободу от Убальди. Ты же его ненавидишь, ведь так? — К его преосвященству у меня чувства спорные, — отвел Марк взгляд в сторону. — С моим новым положением я не могу себе позволить относиться предвзято к кому бы то ни было и давать волю чувствам. — Ты прав, — кивнул Амвросий, — но намного вряд ли тебе хочется, чтобы кто-то вставлял палки в колеса. — Я не знаю, с чем предстоит иметь дело… — Марк прямо посмотрел ему в глаза. — Но я готов работать со всеми, кто предложит помощь. Мы только сели за стол и получили карты. Я пока даже не догадываюсь, какие у кого козыри. — Я тебя понял, но давай к делу, — махнул рукой Амвросий. — В Нью-Йорке вас встретит генерал Натаниэль Яксли — не самый приятный человек, скажу прямо… Он сориентирует уже на местности. — Я тебя понял, — кивнул Марк. — Я найду Антона, и мы постараемся побыстрее вылететь.       Преподобный встал, оправился и направился к выходу. — А, Зенон! — почти у выхода окликнул Марка Амвросий. — Не упусти возможность получить на руку козырного короля.       Марк удивленно поднял бровь и посмотрел на уходящего Преподобного. Тот лишь хитро подмигнул и скрылся за дверьми.       Марк несколько раз моргнул и, сложив руки за головой, откинулся на спинку кресла. Он быстро огляделся по сторонам и сильнее запахнулся в дубленку, впопыхах он так и забыл ее снять. — Я знаю, ты здесь Антон, выходи! — крикнул он.       За одним из шкафов послышалось шуршание и через пару секунд из-за него вышел Делагарди, отряхивая пыль. — Тебя выдал Светоний, — улыбнулся Зенон, приглашая друга сесть напротив. — Как это понимать, Марк? — сложив руки на груди и нависнув над ним, спросил Антон. — Что за игры? Какой президент? Президент чего? — Теперь я назначенный Директорией Федеральный Президент, — отведя взгляд протянул Марк. — Это странная история, я ее даже рассказать не могу, еще не все осмыслил. — Ты понимаешь куда ты встрял? — без ярости, но чуть ли не с арктическим холодом в голосе спросил Антон. — Это не мелкое интриганство. Тебя могут убить в любой момент.       Марк опустил голову, громко выдохнул и поднял взгляд на друга. Только сейчас Антон увидел, что за отстраненностью скрывалась усталость. Страшная усталость и недосып от немыслимого вала работы, которую Зенон никому не хотел перепоручать, считая, что никто лучше не справится. — У меня был выбор, Антон? Я пришел, оно все закрутилось-завертелось… Эстебан предложил, его поддержали… Я их понимаю, они умыли руки, а мне теперь расхлебывать все это… На Марсе сейчас бывшие советчики, Луна и ее промышленность в бесконечных долгах, на Венере просто наблюдают за происходящим, как за шоу… Что творится здесь, на Земле, я вообще молчу… — Марк… — Антон, сел перед ним на колени и взял за руку. Такой простой жест показался ему самым уместным из всех возможных.       Зенона легонько потряхивало. Рядом со школьным другом он не мог скрыть своих переживаний. Это было странно, но почему-то казалось абсолютно естественным. Антон это понимал. За хитростью и наглостью скрывался тот, кому больше других требовались понимание и забота… — Антон, я не справлюсь без тебя… — Что-нибудь придумаем, — коротко улыбнулся Делагарди. — Поехали в аэропорт. — Да… Водитель должен ждать. — Отлично.       Антон помог Марку встать. Тот оправился, пригладил волосы, выпрямился, громко выдохнул и походкой от бедра направился на выход. Делагарди следом. На выходе их уже ждал черный правительственный лимузин с водителем, молодым парнем, лет двадцати, во фраке, сидевший на багажнике и чистящий ногти тонкой пилочкой. Зенон ему кивнул и тот открыл перед двумя друзьями дверь, помог сесть новоиспеченному президенту и занял свое место.       Машина тронулась, увозя Зенона и Делагарди по направлению одного из немногих действующих космопортов Шереметьево. Москва поразительнейший город. Даже потеряв свой лоск, она сохранила свое величие. Относительно новые довоенные футуристичные жилые и бизнес-комплексы могли соседствовать с древними церквями и дворцами, самым молодым из которых было минимум лет 300, при этом не находясь в противоречии друг с другом. Они, будто бы, дополняли друг друга. Новые перенимали лучшие черты старого, а старое предвосхищало новое. Раньше говорили, что Москва никогда не спит и это было и есть правда. Несмотря на войну в городе работали театры, клубы, дома культуры… Местные предприниматели вкладывали не маленькие деньги, чтобы не дать городу окончательно захиреть.       «Как было бы хорошо вернуть городам Земли было великолепие», — подумал Зенон, уставившись в окно. Он очень хорошел помнил рассказы матери и бабушки о том, как было до войны. Это было нечто, вроде личного пунктика — хотя бы одним глазком взглянуть на тот чудный и прекрасный мир с уходящими в небо шпилями небоскребов и летающими машинами и дронами, который он видел на Марсе во время переговоров, на своей родной планете. Путешествуя по своим воспоминаниям, он невольно наткнулся на те, от которых упорно хотел избавиться…       Это было пять лет назад, Марк тогда еще был студентом, пытался совмещать учебу и работу помощником главы департамента вооруженных сил, его имя уже забылось, но он помнил, что его пристроил преподаватель. Зенон тогда пришел домой после пар и увидел на небольшой кухне записку от матери, что она улетает на Марс с любовником, его имя он тоже не помнил, просила не искать и не выходить на связь, писала, что хочет начать новую жизнь. Он и не пытался. Избегал любых мыслей, когда был там. Из глубокой депрессии его тогда вывели его друзья Антон и Настя, внимательно следившие за исправностью посещения психолога и приема лекарств. — Марк, — Антон аккуратно дернул его за плечо, — что случилось? Мы приехали. — Все в порядке, — отмахнулся он. — Просто тяжелые мысли. Веселый денек. Пошли.       Вдвоем, миновав терминал и КПП, они оказались в правительственном модуле аэропорта. Роскошно обставленном в футуристическом стиле зале, богато украшенном растительностью. Строгая геометрическая упорядоченность и невероятное разнообразие различных цветов, деревьев и кустарников в кубических и цилиндрических мраморных вазах, в нишах колонн просто поражали воображение, обычный человек подобное великолепие хотя бы приблизительно мог увидеть в парадных приемных и ботаническом саду.       На выходе на ВПП стояла строгая дама в очках, брючном костюме и туфлях на высоком каблуке, сложившая руки за спиной, в сопровождении двух сотрудников службы охраны. — Мое имя Элеонора Испас, — сразу начала она, как только Марк и Антон к ней подошли. — По решению Председателя Директории Кардинала-регента Умберто Убальди я представлена к вам в статусе полномочного секретаря, ответственного за исполнение и соблюдение президентского протокола. — Мое почтение, мадам Испас, — тактично ответил Зенон. — Это вице-президент Антон Виктор Делагарди, настоятельно прошу оказывать ему уважение согласно тому же протоколу. — Всенепременно, ваше превосходительство, — кивнула она. — В таком случае, я хотел бы узнать о нашей поездке более подробно. — Обсудим на борту.       В сопровождении охраны они вышли на взлетную полосу. Их там уже ждал выкрашенный в черный с золотого цвета ливреей правительственный самолет. Зенон последний раз такой видел во время переговоров с лидерами Планетарной Ассамблеи в Марсополе в столице Марсе, на Земле, как он думал до этого момента, не их было. Они так и не смогли заключить договор о поставках.       Поднявшись на борт, они расположились в кабинете, небольшой комнате в классическом стиле со столом у иллюминаторов и четырьмя белыми креслами при нем. Испас расположилась на одном из них и предложила сесть напротив Зенона и Делагарди. — Вам предстоит принять капитуляцию Планетарного Совета и остатков его войск, — разложила она перед ними какие-то документы. — После этого будет парад, затем фотосессия с командующими войск и солдатами. Банкет и пресс-конференция, как и остальные мероприятия в честь восстановления единства государства пока еще согласовываются Директорией. Более подробно, вас сориентирует на месте непосредственно генерал Яксли.       Марк кивнул, Антон же все это быстро записал в заметки на телефоне. — Полет продлится пять часов, настоятельно рекомендую вас отдохнуть и помыться, — сняла очки Элеонора и положила их перед собой. — Необходимые вещи уже доставлены на борт.       Зенон и Делагарди кивнули и друг за другом вышли. Молча пройдя по узкому коридору, они вошли в просторную спальню с большой двуспальной кроватью. На окнах висели тяжелые темные занавески, по стенам реплики с пейзажей мастеров XIX и XX века.       Марк наконец-то скинул дубленку и сходу бухнулся на кровать. Шёлковые чистые простыни приятно ласкали кожу, и президент зажмурился от удовольствия. — Это прекрасно… — протянул он. — Антон, иди сюда.       Делагарди снял свое пальто, поднял валяющуюся дубленку и повесил их на вешалку. — Не, — покачал головой тот. — Это тебе не твоя коморка в Сити. Мало ли что. — Я твой президент и мой первый приказ вице-президенту: отставить истязать свою спину и присоединиться к главе государства в культурном отдыхе на шикарном ортопедическом матрасе, — с напускным пафосом сказал Зенон, избавляясь от одежды и залезая под одеяло. — Ты же не отстанешь? — неуверенно начал раздеваться он. — Ты там хоть, в трусах? — Иди в пень и ложись, — пробухтел Марк укладываясь удобнее на подушку. — Какая разница? — Не странновато, что два взрослых мужика спят в одной кровати? Это наталкивает многих на некоторые мысли… — После выпускного в Академии, уже мало чего может быть страшно… — Ты серьезно решил это вспомнить? Как именно ты проиграл Катлер в покер и, чтобы не отдавать ползарплаты, решил исполнить ее дурацкое желание? — Может это лучшие воспоминания моего студенчества? — Как ты… в столовке, на глазах у половины Академии и своего научника епископа Дремова пригласил меня пойти с тобой на выпускной бал? — Ой, да ну тебя! — махнул рукой Марк и закатил глаза. — Мы были самой красивой парой! Это стерва Элион все свои наращенные ногти сгрызла! — Она ко мне подкатывала весь последний год… я даже почти согласился…       Зенон недовольно посмотрел на него. — Ты сам видел ее буфера?! — пытался оправдаться Антон, показывая руками масштаб ее бюста. — Это ж… — Чтоб ты знал, эта шма… — начал было Марк, пока не поймал взгляд друг, которому обещал бросить ругаться на постоянной основе, — …одалиска, не дала только мне и моему научнику… — Мне тоже… — Поди и поставь лишний раз за это свечку Всеблагой Деве Марии, что не подцепил от нее триппер или сифилис! — Ну не ревнуй! — широко улыбнулся Антон. — Я тебе такой красивый букет твоих любимых желтых лилий подарил. Это было самое красноречивое признание твоего превосходства. — Но я все равно засосал тебя на глазах у это сучки… Надо будет попросить у Насти видео с этим моментом. Она хвасталась, что засняла. — Не надо… Человечество должно забыть об этом… — Ты что?! — взметнулся Марк. — Это моя непревзойденная вершина эпатажа. Да и вряд ли, я выкину что-то большее… Я уже слишком стал для этого… — В 27 лет ты заговорил о старости? — Это много!.. — Это четвертая с половиной часть средней длинны жизни, даже по военным меркам. — Не занудствуй! — махнул на него рукой Марк. — Я спать. Не хочу в Нью-Йорке быть уставшим и разбитым. — Спокойной ночи? — Добрых снов!       Сон у Зенона был пустой. Поначалу пронеслось несколько картин с того самого выпускного. Потом и они растворились, как краски в воде, окрашивая сознание новоиспеченного главы государства самыми немыслимыми образами и цветами.       Много или нет времени прошло Зенон не знал, но нечто очень плавно вывело его из объятий сна. Его кто-то гладил по волосам. Он немного, не видно со стороны, приоткрыл глаза и увидел, что это делал Делагарди. — Что ты делаешь? — У тебя волосы… Запутались, — резко убрал свою руку Антон. — Да? — по-кошачьи потянулся Марк. — Ладно.       Неожиданно раздался стук в дверь. Зенон и Делагарди, не сговариваясь, посмотрели на нее. — Ваше превосходительство, — раздался голос Испас, — через полтора часа мы приземляемся. Настоятель прошу привести в порядок в соответствии нашей программе. Ваша мантия висит в шкафу. По поручению кардинала-регента Убальди ее сшили в соответствии с довоенными канонами. — Спасибо, мадам Испас, — ответил Зенон, потом перевел взгляд на Антона. — Иди в ванную. Я после тебя. Сам знаешь, я долго капаюсь. — Хорошо, — сказал Делагарди и направился в сторону двери слева от кровати.       Как только Антон скрылся за дверьми, Марк подлетел с кровати, подошел к шкафу и распахнул его. Мантия была такой же, как и на старых фотографиях: длинный черной парчи балахон, расшитый золотой нитью ампирными орнаментами, с протянутой голубой лентой через плечо, на все это крепился аналог византийских барм, только плечи были заостренные на концах. — Иди мойся! — где-то минут через семь раздался голос за спиной.       Марк развернулся и оглядел с ног до головы голого завернутого в полотенце Делагарди. — Знаешь, если мне припишут тебя в любовники, я буду не против… — широко улыбнулся Марк. — Хотя бы будут говорить, что я человек с хорошим вкусом.       Не дожидаясь реакции Антона, Зенон проскользнул мимо него в ванную. Если и было то, что Марк Эмилий Зенон любил больше, чем вкусно поесть, то это, вне всяких сомнений, были ванные процедуры. Примерно через полчаса отмывания трехдневной грязи, бритья и натирания эфирным маслом с ароматом аравийской розы Зенон, закутавшись в белый мохеровый халат вышел к еще не одетому Делагарди. — Марк, подойди сюда.       Тот, не желая спорить, сел рядом с другом и уставил на него удивленный взгляд. —Что-то случилось? — как мог мягко спросил Марк. — Да, — кивнул Антон. — Не шути больше на эту тему. — На какую?.. — Ты понял, на какую, — оборвал его Антон. — Не надо. — Хорошо… — повел плечом Зенон. — Я не знал, что это тебя заденет. — Теперь знаешь.       Марк еще раз пожал плечами и снова направился к платяному шкафу. Президентская мантия показалась ему, несмотря на очевидную старомодность, весьма в его стиле. Показное богатство и роскошь одеяния отражало ту самую часть души, которую Зенон старался лишний раз не демонстрировать — тягу к немыслимому великолепию и желание всеобщего преклонения. Трудно поверить, но весьма нарочито строгий, сдержанный и исполнительный чиновник любил, в отличие от своего друга, мыслить себя героями древних хроник — великими государями далеких времен, бывших больше богами, чем людьми. Никто бы не смел делать из него мальчика на побегушках, будь он Иоанном Грозным или Сулейманом Великолепным, гордецы лишь падали бы ниц, будь он Цинь Шихуанди или Божественный Клавдий.       Пришел он в сознание только тогда, когда закончил драпировать полы одежды. В зеркале он, казалось, стал шире раза в два и напоминал, то ли древнего колдуна, то ли жреца некого культа. «Я — президент… Надо привыкать», — подумал Зенон, только на секунду представив, что теперь ему придется вечно копошиться с подобными балахонами, нет он любил такой стиль, но эта мантия даже для него была чем-то чрезмерным. — Бессмертная классика, Антон? — обернувшись, спросил он друга.       Делагарди выбрал для себя строгий серый классический костюм в ненавязчивую клетку в сочетании с белой рубашкой и бордовым галстуком. — У меня нет обязательной униформы, — ехидно ответил он. — В этом ты в свою дубленку не влезешь. — И? — На улице конец ноября и, знаешь, прохладно, — поучительно заметил Антон. — Там до машины и все, остальное пройдет в конгресс-холле. — Уверен? — Так в программе Испас написано. — Когда последний раз дело шло по плану? — Захлопнись, пожалуйста, — приказно поднял руку Марк. — без того страшно. — Я беспокоюсь за тебя. — Я за себя тоже, поэтому и прошу, не нагнетай.       Антон примирительно поднял руки и отошел в сторону. Марк еще раз оглядел свое одеяние, громко выдохнул, сложил руки в замок в районе солнечного сплетения и вышел из комнаты в просторную гостиную. Антон пожал плечами и вышел вслед за другом.       Зенон расположился у иллюминатора на большом диване, задумчиво сложив руки перед собой. Антон сел в кресло напротив и заказал на встроенном пульте чашку кофе и чашку чая. Через минуты три-четыре тишину нарушила стюардесса в голубой униформе и какой-то странной укладкой на голове. Она поставила напитки на аккуратный кофейный столик со стеклянной столешницей, сделала, к удивлению Антона, легкий книксен и вышла. — Позови Испас, — немного отпив, будто невзначай, распорядился Марк.       Антон удивленно посмотрел на Зенона. Подобная небрежная властность была даже для него чем-то новым. Он всегда был редким гордецом, а резко пошедшая после института в гору карьера добавили к обыкновенному высокомерию еще и заносчивость. Но сейчас… Делагарди знал, что более высокие должности меняют людей, но, чтобы так быстро… — Я непонятно выразился, Антон? — такой же интонацией переспросил он, вопросительно подняв бровь. — Нет, сейчас, — бегло ответил Делагарди и быстро вышел из комнаты.       Марк неожиданно дернулся. Он никогда не говорил таким тоном с близкими, особенно с Настей и Антоном, особенно с Антоном. Ему было даже трудно представить, что он в состоянии говорить таким образом. «Он твой подчиненный, в этом нет ничего такого», — пронеслось у него в голове. Сама постановка вопроса его пугала. Антон — друг, не подчиненный или… Он снова себя одернул и повернул голову в сторону иллюминатора. Самолет начал медленно снижаться, уже виднелось не разукрашенное в различные оттенки розового неба, резко уходящее в линии горизонта в безбрежный белый океан, а тяжелые свинцовые тучи и медленно покрывающееся каплями дождя стекло.       Через минуты две перед ним уже стояли Антон и Элеонора, Марк не обратил на них внимания и продолжал созерцать однообразный пейзаж через стекло. Испас тактично кашлянула в кулак, и президент к ним лениво развернулся. — Вы меня звали, ваше превосходительство? — официально спросила секретарь. — Да, — кивнул Зенон, — давайте еще раз быстро пробежимся по программе. Мы уже садимся, было бы неплохо… Все повторить. — Когда мы сядем, вас будет ждать рота почетного караула и адъютант генерала полковник Стейн, он проводит вас до кортежа и вы поедете на Манхэттен в конгресс-холл, — начала она. — В аэропорту будет пресс-подход, СМИ возьму на себя я, с вашей стороны комментарии нежелательны.       Зенон понимающе кивнул. — В Конгресс-холле будет дан банкет, вам предстоит сказать небольшую поздравительную речь… — Есть текст или… тезисный план? — прервал ее Марк. — Разве вы не должны были ее подготовить сами? — удивленная подобным пассажем спросила его Испас. — Кардинал-регент сказал, что вы сами… — Ах, да! Вспомнил, у меня все есть… Я думал вы про другое, — прикинувшись неожиданно вспомнившим нечто этакое ответил Марк, сам же про себя подумал: «Старый гад решил меня подставить… Ничего… Хуже, чем год назад на приеме в Huawei точно не будет…» История с техногигантом была достойна экранизации: сам прием проводился в Париже в Лувре, тогда была пора очередного затишья боевых действий и Директория направила усилия на то, чтобы вернуть хотя бы часть ушедших с начала войны компаний на Землю. Концерн Huawei откликнулся первым, был подготовлен прием, на котором… В сеть утекла частная беседа Марка и его помощника Германа Фредова, где первый назвал президента компании мадам Веронику Вонг «тупой стервой с королевскими замашками». Скандал замяли и договор подписали, но Зенон с тех пор научился держать язык за зубами и импровизировать на ходу в верном направлении. — Хорошо… — что-то отметила у себя в планшете Испас. — После этого вас проводят в бывшую президентскую резиденцию для отдыха. — А принятие капитуляции? — Это будет уже завтра, я вам обо всем доложу, — быстро ответила она. — Хорошо. Можете Идти.       Элеонора кивнула головой и, развернувшись на каблуках, вышла. Антон посмотрел ей в след, потом перевел взгляд на Марка и снова сел напротив. Кофе был уже не горячий, но еще теплый. Все не так страшно. — Антон… — начал было Зенон. — Все в порядке, ты на нервах — бывает, — оборвал его тот, ободряюще улыбнувшись. — Я все понимаю.       Марк улыбнулся в ответ и отпил еще чая.       Самолет тем временем уже заходил на посадку. От некогда огромного космопорта имени Кеннеди, некогда звавшегося «Вратами Земли», остались, в основном, руины. Половина терминалов находилась в аварийном состоянии, часть была разрушена боевыми действиями… Битва за Нью-Йорк была долгой и кровавой — даже удивительно, что-то уцелело.       Сразу после посадки работники быстро подогнали трап, выстелили красную дорожку, сразу же, как они закончили, выстроился почетный караул, а чуть поодаль за оцеплением военной полиции собрались журналисты, блогеры, военные корреспонденты, а также огромное количество различных зевак из местных.       Когда открылся люк, из него черной тучей вылез президент и его свита, Делагарди держал над другом зонт, мадам Испас же прилагала все мыслимые силы, чтобы не замечать ливень и, то ли выучка, то ли внутреннее самообладание позволяли ей блестяще с этим справиться. — Полковник Александр Стейн, ваше превосходительство, — отдал честь ожидавший их внизу офицер, — личный адъютант генерала Натаниэля Яксли. Мой генерал ожидает вас у парламента федерации. — Я вас понял, — невозмутимо ответил Марк. — Пройдемте.       Стейн отчеканил воинское приветствие и повел прибывших к машинам картежа. Миновав строй почетного караула, от компании отделилась Элеонора и направилась в сторону журналистов. Зенон немного посмотрел ей вслед, потом глубоко вздохнул, предчувствуя продолжение долгого и тяжелого дня, и сел на заднее сидение лимузина. Он так и не разобрал, какой машина был марки. Самый обыкновенный черный лимузин. Ему даже стало как-то немного обидно. Он ожидал большего. Все же президент приехал торжественно положить конец войне, а тут…       Машины тронулись с места, Марк снова погрузился в свои мысли. Что-то сегодня он слишком много думает. Опыт показывал, когда он начинал слишком много размышлять, рано или поздно наталкивался на какую-то очередную внутреннюю проблему: неразрешенный конфликт, детскую травму, комплекс и прочее. Затем он пытался разобраться уже в них и вечно приходил к простому выводу: «Лучше бы я проспал те лекции по психологии и не ходил на факультативы по теории психоанализа». Зенон никогда не считал себя хорошим студентом, но все возможное по теории менеджмента, психологии, аналитике и экономике он из стен высшей школы вынес и знал лучше, чем многие люди знают «дважды два — четыре». Нередко это приводило к конфликтам в жизни, поскольку скрыть широкий кругозор в различных областях, обширные профессиональные познания и одну несчастную с грехом пополам написанную диссертацию на степень доктора общественных наук за христианской скромностью было весьма трудно.       Внезапно машина затормозила, вырвав президента из пространных рассуждений о том, как он дожил до своего нынешнего положения. На капоте лежала девушка в слезах. Ее грязные черные волосы растрепались почти по всему лобовому стекло. Зенон не сразу понял, что произошло, пока девушка не сползла с капота и не, спотыкаясь, подбежала к его окну, изо всех сил по нему забарабанив. Посмотрев на напрягшегося на переднем сидении Стейна и на с интересом наблюдавшего за разверчивающимся Антона рядом, Зенон открыл форточку. — Прошу вас, господин, помогите! — взмолилась девушка, боязливо оглядываясь назад.       Марк смерил ее тяжелым взглядом, от чего она неожиданно даже для самой себя замолчала. — Что это, Стейн? — заинтересованно посмотрел он на него. Адъютант лишь промолчал       Девушка вскрикнула. Откуда-то из подворотни выбежали два солдата: один без штанов и нижнего белья, другой в расстёгнутой рубашке. Оба промокли пока гнались за ней и под холодным проливным дождем выглядели еще более непотребно, чем это возможно. Увидев кортеж в сопровождении военной полиции, эти двое решили побыстрее смыться, дабы не попасть под раздачу. Но их, все же, заметили президент, Делагарди и не знающий куда себя деть Стейн. — Посадите девушку в одну из машин, она поедет с нами, — приказал он Стейну.       Тот, не теряя ни минуты, дал знак рукой, к упавшей на колени беглянке подбежали двое полицейских и аккуратно подняв за руки усадили в один из внедорожников. Кортеж снова тронулся. — У меня будет очень длинный разговор с генералом Яксли, — протянул себе под нос Марк и принялся разглядывать проплывающее пейзажи.       Нью-Йорк производил не лучшее впечатление. Оно и понятно, только сегодня закончились боевые действия. В городе царила разруха: многие здания были разрушены, где-то виднелись воронки от попаданий артиллерийских снарядов, а еще это свинцовое осеннее небо… Этот проклятый ливень… На фоне серо-черных цветов некогда крупнейшего города планеты виднелись лишь красные флаги с черным кругом в центре, с изображенном на нем схематичными красным католическим крестом и перекрещенными геральдическими ключами от рая. И солдаты. Везде, где они проезжали были патрули и гарнизонные развод в черной форме.       Примерно через полчаса, президентский картеж подъехал к монументальному зданию с пробитым и обвалившимся куполом. На ступенях у самых дверей под между колоннами массивного портика ионического ордера стоял пожилой человек, опирающийся на трость в парадной форме. Марк и Антон в сопровождении Стейна вышли из машины и под дождем поднялись по ступеням. — Ваше высокопревосходительство, — начал адъютант, встав рядом с человеком в парадной форме, — главнокомандующий Американской Армии генерал Натаниэль Яксли…