Золотой Век: Восход

      Ноябрьский ливень барабанил по фигурам Делагарди, Зенона, шел пузырями по лужам на гранитных ступенях. Старательно уложенные в самолете волосы все больше и больше мокли, неприятно опадая на лоб и залезая в глаза. И без того нелегкая мантия от воды становилась еще тяжелее, а ее краски становились темнее. Делагарди приходилось еще хуже: его в обычной жизни красивые каштановые кудри уже облепили половину лица и недоваренными макаронами спускались на самые плечи, очки ему пришлось снять, поскольку протирать их постоянно стало почти невозможно.       Перед ними стоял в парадном, но весьма заношенном мундире и в жесткой фуражке пожилой человек с идеальной осанкой. Он опирался на простую трость, от чего та чуть искривилась под его весом. Его черные глаза тяжело, с некоторым презрением, смотрели на новых первых лиц государства. — Я полагаю, должен сказать: «Здравия желаю, ваше превосходительство! Приветствую вас в Нью-Йорке», — криво ухмыльнувшись, ядовито сказал он. — Хватило бы простого любезного: «Добрый день, господа. Давайте быстрее с этим закончим», мсье Яксли, — в той же манере ответил Зенон. — За язвительностью и колкостью скрываете собственное ничтожество, Зенон? Отрабатываете заказ того, кто вас сюда прислал? — ответил генерал. — Не удивлен и вас здесь видеть, Делагарди. Ваш добрый друг без вас совсем никуда? Не надоело быть счастливой монеткой в чьих-то брюках? — Проявите хоть немного такта, Натаниэль, — неожиданно для генерала, осадил его Делагарди. — Подобными словами вы унижаете только себя. Вы так смело ставите себя выше Директории, будто не думаете вовсе о последствиях. — Принял таблетку храбрости? — хмыкнул ему генерал. — Прекратите, Яксли, — повелительно поднял руку Марк. — Давайте быстрее перейдем к делу. Если у вас есть вопросы и претензии, вы можете изложить их письменно в рапорте на имя кардинала Убальди. Почему неподготовлена церемония? — Члены Планетарного Совета мертвы, главнокомандующий застрелился, — едко ухмыльнулся Яксли. — Вы хотите принимать капитуляцию у покойников? Завтра прилетят с Марса ваш старый приятель уполномоченный Планетарного Совета Хуан Агирра и заместитель председателя Совета Курт фон Зальц. Завтра мы и проведем все необходимые церемонии. Что с лицом? Расстроены отсутствием обещанной помпы? — Почему я не удивлен? — хмыкнул Марк. — Я вас буду ждать утром. Есть некоторые вещи, которые необходимо обсудить. К вашему же благу, если у вас найдутся ответы на мои вопросы. Спасибо за теплый прием.       Уже насквозь промокшие Марк и Антон быстрым шагом удалились в машину. Кортеж тронулся и уехал в обратную сторону. Яксли немного посмотрел вслед удаляющемуся эскорту, чему-то своему хмыкнул и скрылся в полуразрушенном здании.       Машина размеренно, чуть подпрыгивая на ямах и колдобинах ехала в сторону Йорквилла, престижного района, где в свое время проживали богатейшие люди города, а то и всей страны. Удивительно, но район пережил последние потрясения намного лучше других. Здесь до сих пор царила атмосфера той сдержанной американской роскоши прошлого. Аккуратные особняки в палладинскм или викторианском стиле с лужайками, небольшие декоративные заборчики, гуляющие парочками женщины в кашемировых пальто — все это осталось, несмотря на общую запущенность. Войска генерала Яксли вели наступление и с моря, и с суши, а силы Совета были к тому времени неспособны контролировать город. Самые тяжелые бои были в жилмассивах бедных кварталов, где люди были готовы защищать с дубинками и охотничьими винтовками то, что их политики называли «свободой», а по сути стиль жизни, привычки и мировоззрение, от страшного спрута, который все-таки, спустя столько лет добрался до них. Не менее жестокое сопротивление было оказано защитниками Дворца Совета, колоссального здания федерального парламента, созданного по лекалам Шпееровского Великого Зала. Активное применение авиации и тяжелой осадной артиллерии привело к тому, что само здание и знаменитые небоскребы Даунтауна были полностью разрушены без всякой надежды на восстановление.       Зенон нервно постукивал по подлокотнику указательным пальцем. Он ожидал многого, но подобного не мог даже в кошмарном сне представить. Мало того, что они с Антоном промокли до нитки, разговаривая с этим стариком, так он еще нарушил почти все возможные нормы приличия: встретил один на развалинах, так еще и непонятно с чего вступил в перебранку. Яксли никогда не был человеком большой воспитанности — это был эрудированный солдафон, который, если кого-то не унижал и не оскорблял в течение часа, был либо серьезно болен, либо сам получал нагоняй от руководства. — Успокойся, — мягко сказал Антон, положив другу руку на плечо. — Ты же не ожидал другого от этого козла? — Ожидал, — буркнул Марк. — Яксли неисправим. Слава Богу, никого кроме нас троих и этого истукана Стейна не было. Просто представь передовицы: «Обмен колкостями на костях врагов», «Уничтожение выскочки: герой войны указал избалованному функционеру на его место» … — Хватит, — Антон сжал его плечо сильнее. — Главное, чтобы все прошло хорошо.       Марк хмыкнул и развернулся всем корпусом в сторону окна. Проплывали чьи-то дома, уже совсем опавшие деревья, люди с зонтами, спешащие по своим делам — обычный осенний вечер посреди хаоса войны. Странно. Необычно. Удивительно.       Через минут пятнадцать президентский эскорт заехал за кованые ажурные ворота и остановился у не маленького, но и не огромного особняка. Дом был раза в два больше, чем все, что они видели по дороге и был построен в стиле викторианского неоренессанса с отличительными французскими чертами с четырьмя небольшими башенками, две из них служили переходами центрального корпуса во флигеля, две другие замыкали их. Дом окружал большой парк, отделяющий президентскую резиденцию от соседей. Она возвышалась серой тяжелой громадой посреди позднеосеннего сада, где некоторые деревья уже сбросили свои золоченые одежды, а какие-то еще цеплялись за остатки былого великолепия. — Славненько, — хмыкнул Зенон, выйдя из машины. — Милый домик из фильма ужасов.       Вышедший вслед за ним Антон только покачал головой на реплику друга и направился ко входу. Внутри просторного заставленного резными книжными шкафами холла с винтовой лестницей, ведущей на второй этаж, их уже ждали построенные домоправительницей две горничные-латинки и полный с веселыми глазами повар-негр. Делагарди отдал короткие распоряжения готовить ужин, в тот момент, когда только вошел Марк. — Входишь во вкус власти? — улыбнулся он. — Привыкаю быть твоим помощникам, — Антон сложил руки на груди. — Миссис Томпсон, сказала, что ужин накроют через час. — Прекрасно, — кивнул Марк и пошел к лестнице. — Не знаю, как ты, но я пошел искать ванную. Я не доставлю этому ублюдку удовольствие, свалившись с воспалением легких. — Ты об Убальди или Яксли? — Антон поравнялся с ним. — Об обоих, друже, об обоих, — хитро улыбнулся Марк. — А ты со мной в ванную? Решил удивить меня своим… — Оставь свои скабрезные шуточки при себе, господин президент, — весело одернул его Антон. — Я комнату себе сразу займу и сухие вещи нам поищу. Не знаю, как ты, а я ходить здесь голым не намерен. — Я прекрасен, как Аполлон, и мне нечего скрывать, — наигранно манерно произнес Марк и прибавил ход. — Всего-то месяц походил со мной в спортзал… — покачал головой Антон.       Марк недовольно фыркнул и закатил глаза. Перебранка с Яксли вывела его из состояния душевного равновесия и хотелось быстрее смыть с себя сегодняшний день. Разойдясь на площадке этажа в разные стороны, Марк пошел вдоль длинного коридора. По стенам висели пейзажи в золоченых рамах. Некоторые были написаны по всем канонам академической живописи, другие, вроде запавшего в душу Зенону «Восхода на Марсе», были настолько абстракты, что их смысл можно было понять, в лучшем случае, только по названию.       Так, разглядывая замысловатые картины, Марк пришел в конец правого крыла. Это были три примыкающие друг к другу комнаты: небольшой квадратный кабинет с парой книжных шкафов, стоящих друг напротив друга и большим столом из черного дерева с массивным креслом за ним; просторная спальня, обставленная в совершенно непримечательном ампире; и столь искомая Зеноном ванная, чуть меньше кабинета комната, отделанная мрамором.       Он подошел к золоченому крану и открыл воду. Тепло сразу обдало подставленную руку. Зенон медленно разделся, лег в уже наполненную круглую купальню и забылся в своих мыслях, от усталости настолько бессвязных, что через какое-то время они слились в одно пространное размышление о бытии.       Тяжелый стук в дверь вывел Марка из затуманенного состояния. Он на локтях поднялся и попытался сесть, собирая по кусочкам разум во что-то похожее на него и силясь понять, что и зачем его беспокоит. — Марк, миссис Томпсон нашла чистую одежду! — раздался за дверью знакомый голос. — Я здесь ее… — Антон, заходи! — прервал он его и улегся на борт ванной, полностью, не считая головы, за ним скрывшись. — Ты хоть запирайся… — пробубнил Антон, открывая дверь и осторожно проходя в маленькую щелочку. — Последнее, что меня беспокоит — увидит ли меня кто-нибудь в ванной голым или нет, — по-кошачьи улыбнулся Марк. — Я устал.       Антон, понимающе кивнул, смотря при этом в большое окно. Пейзаж не радовал особым буйством красок, зато кончился дождь и появились небольшие просветы в тучах. Марк взглянул на него еще раз, тяжело выдохнул и, смыв с себя остатки пены, подошел к нему. В руках у Делагарди был халат и старая, но чистая и отпаренная пижама: широкие брюки и рубашка в вертикальную полоску. Быстро взяв принесенное, он скрылся за небольшой ширмой, будто это имело хоть какой-то смысл, и оделся. — Там с тобой хочет поговорить та девушка, что мы спасли сегодня, — как-то между делом выдал Антон. — Зачем? — удивленно поднял бровь Марк. Делагарди пожал плечами. — Она сказала, срочно, я лишь передаю. — Ладно… Я буду в кабинете, пусть приходит.       Зенон вышел из ванной и зашел в кабинет. Небольшая и уютная комната, где большую часть занимали массивные полностью заставленные книжные шкафы и огромной резной стол черного дерева. Вроде, нечего особенного, если судить только по внешнему виду, Марково обиталище в московском Сити было намного богаче, но, что шкафы, что гарнитур были с историей, они датировались еще XVII–XIX веком и собирались по музеям усадеб и замков в долине Луары. Они видели, как меняется мир вокруг них. Как меняются власти, люди, общество… На их фоне редко страдавший снижением самооценки Марк, казался самому себе лишь пылью, которую рано ил поздно смахнут, как и всех других до него.       Раздался стук в дверь. Марк в два шага преодолел расстояние от шкафа до кресла и попытался принять настолько вальяжную позу, насколько это было возможно. Через мгновение вошла девушка и Зенон смог рассмотреть ту, кого спас. Это было аристократичного вида девушка не очень высокая, но и не низкая, фигурой песочные часы, ее густые черные кудрявые волосы были сбиты в совершенно немыслимые колтуны. Лицо ее было бледно, некогда мягкие черты лица заметно выделились на фоне общего истощения, а под лазурными глазами были глубокие мишки. — Присядьте, мадам, — указал Марк на кресло напротив.       Она благодарно кивнула и мягко опустилась на него. Подобное весьма удивило Зенона: ее манеры были безукоризненны настолько, что все прошедшие события и собственное не самое удовлетворительное положение не могли заставить ее отбросить их. — Ваше превосходительство, — начала она, но неожиданно осеклась. На ее лицо легко читалось некая неловкость. Марк, заметив это, лишь сделал знак рукой. Она улыбнулась. — Мое имя Александра… Александра Говард. Мы с вами виделись полтора года назад на Марсе во время последних переговоров о мире… — Вы та самая внучка председателя Франка Говарда? — прервал ее Марк. — Я думал, вы покинули планету… — Я решила остаться с дедушкой, — резко отрезала она. — Во время штурма сбежала, пряталась у друзей и знакомых… Потом… Вышла прогуляться… Натолкнулась на этих двух орков… Дальше вы знаете… — Мне жаль, мадам, — сочувственно сказал Зенон. — Однако у меня вопрос, что вам нужно от меня? Вы же не просто так оказались здесь, а не ждете пока соблаговолю уделить вам время? Иные посчитают это смелостью… Другие глупостью. Вы смелы или глупы, мадам? — Я… — неловко начала она. — Я должна вам услугу, ваше превосходительство… — Это прекрасно, мадам, — театрально хлопнув в ладоши, язвительно сказал Марк… — Чувство долга, как и любой зависимости прекрасно в своей непередаваемости. Только, вот вопрос, как вы думаете его исполнять? Не поймите меня неправильно, но мы сейчас немного в неравном положении.       Александра робко на него посмотрела и закусила губу. Она могла предложить ему только одно единственное, что у нее осталось то, что пытались у нее забрать утром. Зенон это понял и вопросительно поднял бровь, сложив руки домиком. — Вы серьезно? — подчеркнуто вежливо сказал он. — Мне не это интересно… — внезапно Марку пришла идея настолько безумная, что пройти мимо и не попробовать реализовать ее он просто не мог. — Вот… Если бы вы могли предложить мне что-то менее материальное… Может быть, фотографии, свидетельства, что-нибудь еще на одного конкретного человека… Я думаю, мы бы могли сойтись в этом. Тем более, я бы вам предложил помощь в устройстве своей жизни. Я же правильно понимаю, что денег у вас нет и идти вам некуда?       Говард с вызовом посмотрела на него. Она очень хорошо запомнила его тогда на Марсе. Хитрый переговорщик, умело играющий на противоречиях оппонентов с несходящей с лица язвительной ухмылкой и вечным зеленым чаем с жасмином. Могли идти бурные обсуждения, ее дед и кто-то из делегации «Общества» пикировались друг с другом, пока Зенон сидел, пил свой чай, потом вставлял пару едких комментариев и своим, и оппонентам и жестко, фактически ультимативно, выдвигал те или иные условия. Сейчас в нем появилась некая властность. Тяжелая, давящая, отдающая приторной розой заключённая в чуть хрипловатый подпростывший голос атмосфера всепоглощающей зависимости от этого человека. Она даже не могла до конца понять с чем это связано: то ли с ее собственной измотанностью, то ли с тем, кем на самом деле является ее собеседник. — Вам нужна какая-то конкретная информация? — собрав себя в кучу максимально деловито спросила она. — Да, мадам Говард, — кивнул Марк. — Мне нужен компромат на конкретного человека. — Я его знаю? — Не лично, — хмыкнул он, — но генерала Яксли вы не знать точно не можете. — Яксли?! — Говард нервно дернуло, для нее это было, как гром среди ясного неба. — Это может быть совершенно все, что угодно: фотографии, записи, документы… Свидетельства? — задумчиво покрутив пальцем, сказал он. — Включите фантазию. У вас на это будет ночь. — Но… — протянула она, задумчиво, что-то прикидывая у себя в голове. — Вы поедете к нему, как моя помощница, и передадите ему от меня записку… — начал было Марк. — В наше время повсеместности цифровых технологий и сверхбыстрого интернета? — оборвала она его легкой почти истерической улыбкой. — Вам самому не смешно? — Как я понял, вы точно согласны, — хмыкнул он себе под нос. — Нужен повод, а я, знаете, люблю писать записки и письма.       Она кивнула. — С вами безумно приятно иметь дело. Вы потеряли все, что возможно, но при этом… — вкрадчиво продолжил Марк. — Готовы пойти на определенный риск ради будущего… Это вызывает уважение. — Именно, поэтому, ваше превосходительство, — печально произнесла она. — Мне уже нечего терять… А жить как-то надо… — Я вас понял, мадам, — кивнул он. — В таком случае, я вас больше не задерживаю, — он быстро написал на одной бумажке свои контактные данные, а на другой записку для Яксли и, передав их, указал на дверь, — надеюсь, вы сможете меня порадовать.       Она встала, уважительно кивнула и вышла. Марк откинулся на спинку кресло и устало закрыл глаз. Прошедший разговор был для него таким же откровением, как и для его собеседницы. Но мыслительная также быстро покинула его, как и началась. В дверь постучали снова. — Войдите, — сказал Зенон и попытался вновь принять хозяйское положение.       Из-за двери показался Делагарди с мокрыми, на этот раз от душа, волосами в какой-то черной футболке и серых спортивных штанах. — Вы долго разговаривали… — начал было он. — Очень, — тяжелой иронией оборвал его Марк.       Антон закрыл за собой дверь и сел напротив друга, туда, где еще пару минут назад сидела мадам Говард. Марк наклонил голову на плечо и посмотрел в сторону книжного шкафа, на верхней полки которого стояло странное перевернутое распятие: неоново розовое, с дурацкими стразами и кристаллом Сваровски в точке соединения перекладин. — Ты знал, что перевернутое распятие — это крест Святого Петра, а не символ темной силы, как это показывают в ужастиках и дешевой беллетристике? — отстраненно спросил Марк. — А еще пентаграмма символ не сатанизма, а микрокосма и взаимодействия пяти элементов и еще человека, — также спокойно ответил ему Антон. — Ты рассказывал. Раз пять за последний месяц. — Ты все-таки запомнил что-то из моих рассказов об оккультных тайных мироздания? — ухмыльнувшись и чуть оживившись спросил Марк. — Трудно, что-то не запомнить, когда так часто об этом говорят.       Марк улыбнулся и снова прикрыл глаза. Все-таки не зря он просвещал этого материалиста во вселенской важности вопросы, без элементарных представлений о которых, он не смог бы нормально жить.       От очередного искушения провалиться в сон его спасло нечто, весьма приятное, но очень неожиданное. — Да, Антон… Вот так… Продолжай… — блаженно протянул Зенон, ощущая сильные и умелые руки на своей вечно больной шее, а точнее в том самом месте, где шея переходит в спину и плечи. —Я еще с института помню, что нужно сделать, чтобы хоть как-то облегчить тебе жизнь, — тихо сказал Делагарди. — Пожалуйста, чуть-чуть пониже и левее… — чуть ли не похрюкивая от удовольствия просипел Марк. Антон его послушал. — Да… Вот так идеально… Ты просто волшебник… — Я попросил принести ужин в комнату, сейчас поедим, — чуть ли не на ухо сказал он другу. — Ты же не против двойного бургера, курицы в панировке и картошки-фри?       Фантазия Зенона сразу же в мельчайших подробностях показала ему этот первый за последние два дня нормальный прием пиши пищи, и глава государства издал какой-то совершенно для себя новый полустон с похрюкиванием в нос. Если и было на данный момент для мсье Зенона что-то более приятное, возбуждающее самые лучшие чувства и эмоции, то это было все тоже самое, но дополненное, казалось, древним, как мир сериалом из конца XX века под поэтическим «Клон», где красивая и молода, но сильная и независимая женщина Востока Жади, танцует танец живота с саблей в топе и юбке, украшенными золотом, для своего нелюбимого тираничного мужа Саида. — Скажи, за что ты меня до сих пор терпишь? — простонал он. — Такого вредного, высокомерного… — А еще веселого, остроумного и отзывчивого, — прервал Антон его бубнеж. — Напросился на комплимент… — Я… Мне завтра над что-то такое сделать или сказать Яксли, чтобы он понял, что лучше быть с нами, а не против… — протянул Марк как бы между делом. — А на него ничего нет? — Естественно, пусто! На героя войны только в его личных архивах, что найти можно, — Зенон плавным движением плеч сбросил руки Антона, запрокинул голову назад, уперевшись затылком тому в солнечное сплетение, и, подняв глаза, посмотрел ему в лицо. — Я послал Говард к нему что-то найти.       Делагарди удивлённо посмотрел на него. — Она согласилась, — повел бровями Марк. — Я пообещал ей помочь устроить жизнь. То есть то, что могу без особых запар. Я думаю, она уже нарисовала себя какую-то идиллическую дурь о милой фазенде где-то на Карибах или Бали… — И? — мягко спросил Антон, начав потихоньку массировать другу виски. Еще одно слабое место Зенона. Он всегда просил его делать это, когда мучала мигрень, говоря, что у Антона такие волшебные руки, что это единственное, кроме тяжелых обезболивающих, что ему помогает. — Я не знаю… — протянул Марк. — Будь, что будет… Это все… Сложнее, чем я думал. — Ну, ты, конечно, удумал… — улыбнулся ему Антон. — Нельзя решить проблему, сваливая все на случайного встречного. — Я не придумал ничего умнее… Наверное за то и поплачусь — Пошли ужинать, — легонько похлопал Антон его по плечу. — Что-нибудь придумаем. Сейчас уже все равно ничего не сделать.       Марк кивнул и, встав с кресла, вслед за Антоном вышел из кабинета.       Тем временем Говард, миновав длинный коридор оказалась в своей комнате. Она решила тактично не ставить в известность господина президента о том, что раньше они жили здесь с дедушкой, справедливо решив, что без этого знания будет ему будет спокойнее, будет меньше неудобных и лишних вопросов к ней. Быстро помывшись и уложив волосы, она переоделась в свободное черное платье-фрак под пояс, нанесла легкий макияж в холодных оттенках, надела туфли и… С какой-то грустью оглядела это место, будто прощалась, чтобы точно никогда не вернуться. Ей 22, она закончила бакалавриат по биохимии и думала о карьере, о семье, пока после тех злосчастных переговоров на Марсе, шаткое перемирие не было разорвано. Старый председатель Говард так и не смог ничего сделать: многие военные перешли на сторону «Общества», даже его собственные чиновники открыто призывали его капитулировать. Дедушка Франк уговаривал ее улететь на Марс или Венеру, она была бы там под защитой местных властей и не в чем бы не нуждалась, но… Александра даже не мгла подумать, что меньше, чем за полгода войска Директории подойдут к Нью-Йорку… И теперь она стоит посреди своей комнаты в очередной раз прощается с большим плюшевым медведем, подарком ее парня Джонатана, будуаром с милыми секретиками и кроватью, как у диснеевской принцессы.       Набравшись воли, она наконец-то покинула свое прибежище. Миновав коридор, лестницу и просторный холл первого этажа, она вышла на улицу. Ей сразу ударила в лицо окрыляющая легкость ноябрьской прохлады. Вечер, действительно, был прекрасным, в отличии от прошедшего дня, проглянуло солнышко, за дождем пришли свежесть и легкость, давящая и депрессивная атмосфера последних месяцев стала потихоньку уходить вместе с тучами и канонадами. Говард воздохнула полной грудью. У нее, пусть временно, появилась цель.       Гордо подняв голову, она прошла через двор перед особняком и зашла в гараж. Рядом с машиной президента сидел и курил какую-то дешевую сигарету, уж больно едким был аромат синтетического табака, водитель, офицер средних лет. Он устало поднял на нее глаза. — Чего тебе? — хмыкнул он. — У меня послание от президента для генерала Яксли, — холодно ответила она. — Личное. — Передай президенту, что e-mail изобрели еще двести лет назад, — проворчал он. — Пусть не страдает ерундой. — Я передам, — ухмыльнулась она. — Заодно предложу несколько новых кандидатов на вакансию водителя. — Откуда такая сучка на мою голову? — потушил он сигарету о колесо машины. — Откуда была, там уже нет, — отрезала она. — Полезай за руль этого тарантаса и поехали.       Мужчина встал с ведра, на котором сидел, отряхнулся, сел за руль, завел машину. На сенсорном интерфейсе, включившимся вместе с двигателем, он нажал несколько кнопок, видать выставляя комфортную температуру в салоне и регулируя наклон кресел, когда офицер ткнул на экран последний раз дверь открылась и в помещение дунул холодный ветер. — Садитесь, мадам, — уже намного вежливее и спокойнее сказал он.       Говард чуть поморщилась, она привыкла, что водители ее деда или дорогого такси открывали перед ней двери. В «Обществе» обхождение с высокими людьми, похоже, было намного проще. Когда она села, водитель нажал на педаль газа и они поехали.       Столь ненадолго выглянувшее солнце уже скрылось, они ехали по совершенно темному пустому городу. Говард скучающе смотрела в окно погруженная в свои мысли. Водитель ей был интересен еще меньше, чем ночная темень, потому единственным ее «развлечением» было учет времени в дороге. Где-то через, как она насчитала, минут двадцать они остановились у большого дома, в котором горели окна. У ворот к ним подошел офицер в сопровождении двух солдат с плазменными автоматами. — Кто? — устало гаркнул офицер. — Мадам… — начал было офицер, но вопросительно посмотрел на пассажирку. — Говард, — холодно ответила она. — Мадам Говард к генералу Яксли с посланием от Президента, — ответил он.       Офицер недоверчиво посмотрел на водителя, что-то себе прикинул, видать, взвешивал, что ему будет и в том, и в другом случае, потом смачно сплюну под ноги и жестом велел вылезать из машины. Александра, повинуясь, вышла и пошла в след за военными в дом.       Ее встретил просторный холл, не такой, конечно, большой, как в дедушкиной резиденции, но более светлый и менее нагруженный различной мебелью и декором. Вальяжной походкой к ней спустился по лестнице со второго этажа еще один офицер. Мундир на нем был понаряднее, да и манеры выдавали некоторую декоративность. — Добрый вечер, мадам, — начал он. — Мое имя Александр Стейн, я адъютант генерала. — Я Александра Говард, мы с вами тезки, — кокетливо ухмыльнулась она. — Я помощница президента, он сказал, что… — она начала что-то придумывать на ходу. — Вас же не было тогда, когда они пикировались у парламента? — утвердительно спросил он. — Да, я позже приехала из аэропорта, — вывернулась она, — но слышала о произошедшем. Не лучшее… Знакомство. — Конечно же, — кивнул он. — Так вы по какому делу? — У его превосходительства есть дело к генералу, — ответила она. — Письмо. — Письмо? — удивлённо спросил Стейн. — Его превосходительство… — продолжила она сочинять на ходу. — Большой любитель эпистолярного жанра. — Его превосходительство, редкий оригинал, — хмыкнул он. — Я отведу вас.       Говард мило улыбнулась и пошла вслед за офицером на второй этаж. Миновав лестницу и небольшой коридор, они оказались в большой комнате. Обставлена она была сдержано, даже аскетично, но мебель при этом была дорогая. У левой стены, чуть дальше камина стояла двуспальная кровать с белоснежным идеально заправленным постельным бельем, по правую сторону, у окна, стоял большой стол и кресло на колесиках, на нем удачно расположились стопка книг, ноутбук и фикус. Говард чуть прошла вперед, пытаясь зацепиться взглядом за что-нибудь еще. — Генерал скоро придет, — сказал Стейн, с нескрываемым интересом рассматривая девушку. — Может, вы принесете чай даме? — претенциозно сказала она.       Стейн открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут же захлопнул его, столкнувшись с пристальным взглядом девушки, и вышел из комнаты. Как только за ним захлопнулась дверь, Говард, не теряя ни минуты бросилась к столу и быстро включила компьютер, справедливо предположив, что это единственное, где можно хоть что-то найти. Как только чудо техники включилось, выяснилась просто изумительная вещь — он был без пароля. — Мило, — хмыкнула Александра.       Она решила сначала полазать по внутренним архивам. Увиденное ее приятно поразили. Сотни фотографий из концентрационных лагерей, с расстрелянными и замученными гражданскими. В дальней папке она нашла нечто еще более интересное… Молодые девочки, многим из которых едва было четырнадцать в обществе Яксли и еще нескольких офицеров. Еще интереснее. Говард все это скопировала и открыла почту Яксли… Там, помимо, фронтовых сводок и расходников было два отчета для Убальди с видео и фотоматериалами о проведении медицинских и оружейных экспериментах на военнопленных. Говард довольно улыбнулась, отправила все найденное по указанным Зеноном контактам и быстро свернула все признаки своей деятельности. Весьма вовремя. В коридорное послышалось какая-то суматоха. Буквально через несколько мгновений в комнату влетел пожилой человек, чуть прихрамывающий на левую ногу. Он с ног до головы брезгливо оглядел Александру и посмотрел на стоящего за ним болезненно бледного Стейна. — Я же велел, никого не пускать сюда без меня, — хрипло бросил он. — Простите, мой генерал… — пробурчал почти себе под нос Стейн. — Пошел прочь!       Он еще раз испытующе посмотрел на Говард, та молча дала ему Марково письмо. Яксли резко вырвал его из ее рук и пробежался глазами. Кривая улыбка расползлась по его лицу. — Вы, хоть, сами читали, что ваш начальник велел вам передать? — хмыкнул он. — Не имею такой дурной привычки, ваше превосходительство. — Это индюк злиться будет, если узнает, что вы меня так назвали, — сказал Яксли, тяжело опустившись на кровать. — Это норма этикета, — буднично ответила Александра, — его превосходительство никак не отменяет ваше, поскольку оно разное. Вы генерал, герой войны, а он глава государства. — Как вас зовут, мадам? — спросил он, как-то нехорошо посмотрев на нее. — Александра Говард, генерал, — ответила она, посмотрев ему в глаза. — Вы любите власть? — хитро спросил Яксли, направляясь к ней. — Я?.. — немного удавилась она. — Я ценю возможности… — Возможности? — вкрадчиво переспросил Яксли, подходя еще ближе. — Да… — протянула она, упершись спиной в стену. Отступать было некуда. — Что вы делаете? — Хочу кое-что показать, — посмотрел Яксли ей в глаза и впился в губы.       Говард оцепенела от такого. Натаниэль бы ей противен. Старый пахнущий гнилью и увяданием извращенец. Такое мало кому может понравиться. Она собралась, со всей силы оттолкнула его и залепила хлесткую пощечину. — Что ты себе позволяешь?! — рявкнула она.       Буквально, в следующее мгновение Яксли ударил ее наотмашь по лицу, отчасти Александра упала, не сильно, но ощутимо ударившись головой о столешницу. Он тут же поднял ее за локоть и швырнул на кровать. — Сейчас ты увидишь в чем разница, между властью и возможностью, глупая девчонка! — он еще раз ударил ее по лицу и Говард потеряла сознание.       Александра не понимала сколько она пробыла в таком состоянии. Разум начал потихоньку к ней возвращаться вместе с тем, как с нее скатилось что-то довольно тяжелое. Она открыла глаза и увидела закуривающего Яксли, потом быстро осмотрела себя: платье было порвано, туфли валялись где-то у камина. Картина произошедшего быстро складывается в ее голове, а за ней приходят и разрушающие все стыд, обида и боль. — Вы любите философию, мадам? — также вкрадчиво спросил он, будто ничего не произошло. — Маркиза де Сада, к примеру?       Она лишь бездумно кивнула. Яксли воодушевился и потянувшись через нее взял книгу. — «Люди падки на любую новизну. Опасаясь императорского деспотизма, мир соглашается с необходимостью революции», — выразительно зачитал он. — Как интересно получается, не так ли? Мы так боимся тиранов, ущемления наших прав, что с большим воодушевлением приветствуем хаос революции, а не имперских порядок. Людям кажется, что… Так они могут защитить себя. Взять хотя бы то, что сейчас случилось. Что вы можете сделать? Ничего. Даже в полицию не пойдете, потому что ее, по сути, нет, как и судов. Вот и смотрите… Революция принесла хаоса и неустройства больше, чем сиюминутные просчеты и ошибки таких, как ваш начальник.       Она на него подняла совершенно пустой взгляд. Ей даже стало смешно. Так вот, чем он занимается со своими жертвами после: пространными размышлениями о политике и философии, упивается собственной безнаказанностью. — Вы решили… — собрала она в кучу все свое нутро. — Таким образом… Отомстить ему? — За что? — удивленно спросил Яксли. — Вы же… — она бросила на него испепеляющий взгляд, хотелось задеть за живое, чтобы он испытал хотя бы сотую долю того опустошения, что испытала она. — Вы же сами хотели стать императором, тем деспотом, что принесет порядок и положит конец анархии. Вам это обещали… А потом пришел Марк Зенон, низкий и подлый интриган, дешевый аппаратчик, который получил все, не имея ни малейшего право, а вы… Вы должны будете вечно лебезить и заискивать перед ним, чтобы хотя бы сохранить то, что имеете. От того вы и пытаетесь его задеть всеми возможными способами. От того он и раздражает вас каждым поворотом головы, каждым своим дыханием. Вы ему завидуете. Он лишь построил глазки кому надо, а вы проливали кровь, видели, как гибнут ваши друзья…       Яксли смотрел на нее немигающим взглядом. — Убирайтесь вон… — просипел он.       Говард встала, насколько это было возможно оправилась и направилась к двери. — Передайте вашему начальнику, что я буду завтра к завтраку к 10 утра, как он и просил, — бросил Натаниэль ей, когда она уже почти скрылась за дверьми.       Стоявший за дверью Стейн оглядел ее с ног до головы и молча повел к ожидавшей ее машине. Водитель стоял, опершись задом на капот и о чем-то говорил с караульным, не обращая внимание на происходящее, но, только завидев свою пассажирку тут же бросил остаток сигареты на землю и затушил ее нагой. Он кивнул собеседнику, залез в машину и принялся включать всю нужную аппаратуру. Через минут пять они двинулись в обратный путь.       В машине-то Говард и накрыла истерика, она даже не кричала, сил не было, просто тяжело дышала чуть всхлипывала и хныкала, пока по лицу катились слезы. Вот она и потеряла последнее, что надеялась сохранить — женскую честь. Ее спутник даже не повернулся к ней, молча смотрел прямо на дорогу, будто боялся пропустить какой важный поворот или развязку. Через какое-то не слишком долгое время, они уже вернулись.       Она на негнущихся ногах вошла в дом. В бывших дедушкиных комнатах горел свет, слышались голоса. Говард пошла туда. В спальне она застала сидящих у камина Зенона и Делагарди, что-то увлеченно смотрящих на громоздком игровом ноутбуке, стоявшем на кофейном столике между их кресел. — А вот и наша героиня! — бодро сказал Марк, завидев ее. — Как вы, мадам? Что случилось? — заботливо спросил он, когда лучше разглядел ее. — Ничего серьезного, ваше превосходительство, — натянув улыбку, ответила она. — У меня есть небольшая просьба, — она легонько кивнула головой, призывая того подойти.       Марк встал и в пять плавных шагов оказался рядом с ней. — Я вас внимательно слушаю. — Я хочу попросить у вас… Позвольте остаться на службе у вас. — Я хотел вам сам это предложить, после сегодняшнего успеха, Александра, — ответил Зенон. — Но, не могу не спросить, что вас сподвигло на это? — Много причин, — уклончиво ответила она.       Зенон чуть отошел и кивнул ей. — Хорошо, — ответил он, — завтра будете при Испас. Если что понадобится, я не заставлю долго ждать.       Говард кивнула и вышла. Она вернулась в свою комнату и упала на кровать. Не было эмоций, была лишь пустота, в которой медленно возгаралось желание мести…       Следующее утро дом встретил небольшой суматохой. Один лишь президент Зенон был спокоен. С идеально уложенными после душа волосами, в отчищенной и высохшей своей вчерашней мантии сидел он за большим столом на 12 человек с чашкой черного кофе и четырьмя яйцами всмятку в небольшой пиале. Где-то в холле проводила последние разъяснения быстро собранному пулу журналистов и блогеров Испас, Делагарди пытался правильно завязать галстук, чтобы лучше выглядеть на картинке, уже третий способ из недр интернета пробовал, но все равно думал, что косо выхлжтдл. Марк улыбнулся. Когда Антон хочет выглядеть идеально, это оборачивается получасом придирок к какой-то мелочи. Зенон таким не был, он был убежден в своем постоянном великолепии и свято верил, что даже в пижаме и халате, будет выглядеть стильнее топ-модели на показе высокой моды, что часто было весьма далеко от истины.       Из открытого окна прилетели звуки подъезжающего автомобиля. Где-то через минут пять в столовую вошел и сам генерал Яксли. Он оглядел просторную залу, обставленную, как и весь дом в ампирном стиле и остановил свой взгляд на картине, изображавшей всадницу на коне в компании чернокожего слуги. — Вы присаживайтесь, Натаниэль, — бодро предложил ему Марк, указывая на место напротив.       Яксли послушался. Он был в идеально сидящем новом парадном мундире и фуражке с золотой эмблемой на козырьке, выглядел, как подобает полководцу-победителю и герою войны, не то, что вчера. — Вы хотели меня видеть, Зенон, — утвердительно сказал он. — Я здесь. — Подожди нас на улице, — сказал Марк Антону, тот посмотрел сначала на друга, потом на генерала, кивнул и вышел.       Марк хитро улыбнулся. — Нам лучше дружить, Яксли, — ответил он, — пользы будет больше и тебе мне.       Генерал с легкой ухмылкой вопрошающе посмотрел на него. Зенон улыбнулся еще шире, будто чеширский кот из сказки про Алису. — Тебе лучше со мной дружить, Яксли, — сделал акцент на первом слове Марк и сунул тому планшет с открытыми документами.       Генерал взял планшет и принялся листать содержимое. Он то белел, то багровел — это было невозможно. Яксли не понимал, откуда у Зенона все эти фотографии, отчеты и видеозаписи. Просто не понимал. — Нравится? — ехидно спросил Зенон. — Мне тоже. — Как… — смог лишь протянуть Натаниэль. — Я не раскрываю своих источников, — отрезал Марк. — Ты, действительно, думал, что я приеду неподготовленным?       Яксли зло взглянул на него. Некоторые не лучшие намерения весьма красноречиво читались в его взгляде. — Сразу предупрежу, если со мной что-то случится, об этом — ткнул он пальцем в планшет, — узнают все. Не стоит же напоминать, как строго у нас наказывают тех, кто издевается над детьми? В Москве педофилы на каждом втором столбе…       Яксли примирительно поднял руки. — Ваша взяла, ваше превосходительство, — без колкости сказал Яксли. — Я полностью в вашем распоряжении. — Это правильный выбор, генерал, — также уважительно сказал Марк. — Мы сможем достичь вместе намного большего, чем если будем враждовать… — Без дешевой воды, — тут же серьезно оборвал его Яксли и сжал руку. — Будете в столице, свяжитесь с ним. Он… Вы сами все увидите.       Марк аккуратно высвободил руку и заметил, что туда была вложена маленькая бумажка с номером телефона и подписью «Браверманн Б. М.». Он кивнул. — Пока пойдемте, — позвал его генерал. — У нас много дел.       Зенон допил свой кофе и направился вслед за ним, что-то приятно щелкнуло внутри его разума. Победа!       В это время Антон сидел на парапете и нервно крутил часы у себя на запястье. Он не знал точно, о чем Марк хочет поговорит с Яксли, что такого эта Говард ему скинула на почту. Просто тогда за ужином Зенон засиял, как начищенный до леска медный самовар. Потом приехала она с каменным лицом и… Нанялась к ним на службу. Теперь еще и этот разговор тет-а-тет.       Раздался скрип раскрывающийся двери. Генерал Яксли вышел первым и продержал ее открытой, пока президент не выплывет из нее вместе с волочащимися по самой земле полами его мантии. «Я доволен, что мы смогли прийти к согласию, — громко сказал Марк. — Да послужит это нашему общему благу».       Яксли отдал честь и направился к своей машине. Марк же, найдя глазами Антона, сделал властный жест, тот кивнул и подошел. На лице президента красовалась самодовольная улыбка, а глаза отдавали чем-то, как показалось Антону, змеиным, будто зрачок чуть сузился с боков. Но в ту же секунду Зенон моргнул, и вся рептильность исчезла, как наваждение. — Вы недолго говорили, — Антон сложил руки в замок внизу живота. — Яксли больше не доставит проблем? — Да, проблем больше не будет, — протянул Марк, как-то особо тепло посмотрев на друга. — Туз или валет? — Прости? — Да так… Маленькие мысли в слух. Пошли, уже время.       Президентский лимузин медленно тронулся впереди вслед за эскортом, когда Марк и Антон оказались внутри. Город начинал медленно возвращаться к жизни: на улицах можно было увидеть гражданских, ищущих своих родных и близких; отдающих указания своим людям комиссаров военной полиции; различных интендантов, ведущих опись и документацию разрушенного или подлежащего восстановлению; спецтехнику и коммунальщиков, разгребающих руины и завалы, убирающих трупы… Контрасты воссоединения семей и сходящих с ума жен, отцов и матерей, ищущих самых дорогих людей была не новой для войны. Это было нормой. Печальной, мерзкой нормой последних лет.       Кортеж подъехал к руинам Дворца Совета, с задней стороны. На парадной площади, перед циклопическими руинами уже были встроены коробки парадных расчетов, а на ступенях подготовлена трибуна для главы государства. Уже вели свои репортажи журналисты, велась съемка с дронов.       Внутри, в огромной зале под сенью проломленного купола, собрались сопровождающие президента Испас и гвардейцы и представители Планетарного Совета. Зенон в сопровождении Делагарди по правую руку и Яксли по левую вальяжно подошел к ним. В центре разрушенного зала стоял маленький столик с двумя раскрытыми папками с отделанными золотом гранями. — Съемки не будет, дорогой Марк, — дружелюбно сказал высокий смуглый мужчина, расплывшись в смазливой улыбке. — Но не бойся, твоя помощница уже подготовила все для твоего выступления. — Агирра, — театрально сложив руки перед собой, вернул ему улыбку Марк, — а ты уже нашел себе новую работу? Я в одной подписи, чтобы закрыть ту шарашку, которая так… эпически здесь перестала существовать. А вы мсье Зальц? — обратился он к плотно сбитому коротышке в круглых очках. — Уже не смотрите на меня с тем высокомерием, как тогда полгода назад. — Вы правы, господин президент, — хмыкнул тот, — не смотрю. Вы так высоко поднялись, что сейчас это просто опасно. В первую очередь для вас.       Зенон любопытно поднял бровь и наклонил голову. — От лица Планетарной Ассамблеи спешу поздравить ваше превосходительство с окончанием гражданской войны, — наигранно поклонился фон Зальц. — Ассамблея признает вас главой государства и новое земное правительство, однако… Предстоит еще договориться о вопросах будущего конституционного устройства. И… Вести переговоры предстоит также еще и с нами. Учтите это при вашем… Павлинстве.       Агирра, вставший чуть позади, хитро улыбнулся и кивнул. — Тогда я попрошу Ассамблею сформировать свои предложения и уведомить меня и Директорию, как можно быстрее, — натянув самое вежливое лицо, сказал Марк. — Все непременно, — хмыкнул Агирра. Испас громко кашлянула, обращая на себя внимание подписантов. — Нас поджимает время, — отрезала она.       Зенон громко выдохнул и, взяв лежащую на столике ручку, поставил свой автограф на двух экземплярах. За ним то же самое сделал фон Зальц. Не так Марк представлял этот момент, он думал, что это будет что-то более помпезное и торжественное, но… человек полагает, а Бог располагает. Испас же, быстро взяв дну из папок указала Зенону на открытые двери. — Надеюсь, вы подготовили речь, — шепнула она ему на ухо.       Марк мысленно выругался, поняв, что совсем забыл об этом и ему придется импровизировать. Выпрямившись и гордо подняв голову, он пошел от бедра на свет. Как только он вышел, на него тут же уставились несколько тысяч глаз: солдаты, журналисты, зеваки — все смотрели на него, как на нечто божественное, что должно явить им свет неведомой истины. «Это полная звезда», — пронеслось у него в голове, пока он, стараясь не споткнуться об собственное одеяние, поднимался по лестнице. — Храбрые воины Христа! — начал было он, стараясь придумать что-то более-менее подходящее и не сбить при этом голос. — Верные солдаты Сентябрьской Революции! Сограждане! Сегодня закончилась темная ночь кровавой междоусобицы, унесшей миллионы жизней наших соотечественников, вашими усилиями продажный безбожный режим Планетарного Совета рухнул подобно куполу этого храма безнравственности и порока! Мы как никогда близки к установлению подлинного богоугодного правления, общества всеобщего благополучия, победы над тьмой воинствующего атеизма! Но… — он прервал свою полную невротической жестикуляции речь и оглядел собравшихся. — Наша война не окончена… Наш врага более нельзя убить, потому что наш враг — разруха. Разруха и отчуждение! Наша некогда прекрасная метрополия лежит в руинах! Мы смотрим друг на друга, как на врагов! Посмотрите сейчас друг на друга, увидите рядом с собой своего брата во Христе, гражданина и патриота! Только так, сменив пушки на молоты, подозрения на доверие, мы сможем вернуть все, что утратили!       Толпа взревела. Сначала один, потом другой стал скандировать здравницу президенту и славу победе, потом где-то в последних рядах родился, а позже был подхвачен остальными давно забытый титул «Дукс», через доли секунды превратившийся благодаря солдатам в «Дуче».       Заиграл оркестр и двинулись парадные расчеты. Зенон не смотрел на них, он ушел в свои мысли. Такой реакции он не ждал. Было в этом что-то режиссированное. Будто так все изначально и готовили. Но вот кто стоит за этим. Загадки… Загадки в темноте коридоров власти становились все более и более запутанными. Может и Говард заодно с ними всеми? Она не могла так просто добыть сведения. Яксли что-то знал. Точнее знал тот, чей контакт он дал ему.       Где-то через полчаса, когда парад закончился, он пожал руки командующим армией и, в сопровождении Яксли и его адъютанта, они с Антоном уехали в аэропорт. Где почти сразу вылетели.       Они заняли с Антоном ту же самую комнату, объяснив Испас отсутствием других спален, и быстро, даже не переодеваясь, уснули. Где-то часа через два, Зенон проснулся. Аккуратно выбравшись из кровати, он накинул халат и прошел в гостиную, где ему уже были оставлены чайник зеленого чая и печенье. Только Марк успел сесть и налить себе чашку, как у него зазвонил телефон. — Президент слушает, — устало произнес он. — Молодец, справился, — раздался знакомый голос на той стороне. — Твоя речь произвела эффект разорвавшийся бомбы. Тебя обсуждают все. — Амвросий, — хмыкнул он, — ты ожидал другого? — Нет, — отрезал он. — Жду в Риме. У нас много работы. — Где? — удивленно спросил Марк. — Пилоту передали инструкцию, — ответил Эстебан. — Прилетишь, расскажу.       На той стороне послышались характерный звук. Зенон издал протяжный стон и устало сполз по спинке кресла вниз.