Гордость вне игры

Пасмурный день. Ветер. Шум ветра в глубине души. В освещении фонарей над землей, освещении, вьющимся тончайшим шелком или показывающим свою материальность, рыхлость мерцающих пятен - видится своя причастность, зависимость, обнажается внутренняя защита тебя. С начала съемок проекта прошло уже несколько недель. Вся съемочная группа и участники между собой общались на «ты», ведь к этому времени у них сложились весьма теплые дружеские отношения. Но только преподаватели никак не могли начать свое общение со слов «привет», «как дела» и тому подобное. Они соблюдали все правила этикета, как и подобает истинным леди, тем самым преподавая своим ученицам урок уважения к своему собеседнику. Но все-таки было одно «но» в дружбе между Третьяковой и Лукиной. Так как они познакомились до проекта, да и сам проект — это их совместное детище, разговаривали друг с другом во время съемок дамы весьма приемлемо, соблюдая рамки этикета. Но когда случалось так, что Мария и Лаура оставались наедине, они были просто подругами, которые соблюдали приемлемые рамки общения друзей. Но такое негласное правило не касалось Козелкову. Что Мария, что Лаура всегда с Натальей были на «вы», да и она сама соблюдала субординацию, все-таки Лукина была директором школы, а Третьякова ее "первым заместителем". После трудного рабочего дня, когда уже сам режиссер сказал: «Стоп. Снято!». Лукина старалась как можно быстрее удалиться с места съёмки, поскольку над домом повисла ужасная неприятная грозовая туча, которая вот-вот прольется ливнем на Подмосковье. Лаура Альбертовна до ужаса боялась грозы, когда в тоже время весьма неприятное для многих состояние природы до боли нравилось Третьяковой. Девушки были абсолютно разными и несравнимыми друг с другом. Но обе были настолько воспитаны, что никогда, практически никогда, не давали волю своим эмоциям. По небу разразился, разрушая дремоту природы, первый раскат грома. Гром набирал силу, становясь с каждым раскатом все могущественнее. Мария стоя во дворе, наблюдала за природой. Девушка успела сделать несколько снимков на телефон, после чего, неожиданно для юной леди, раздался столь долгожданный треск грома, по небосводу пробежалась молния, будто раскалывая мир на части, и не ждано для Марии, да и всей природы в целом, на дом пацанок обрушилась непроглядная стена ливня. Зная, что Лаура до истерики боится грозы, Третьякова поднялась в кабинет Лукиной. Лаура же от страха каким-то образом передвинула массивный дубовый стол в отдаленный от окна угол кабинета и спряталась под него. Из-под стола торчали только туфли. Саму же её не было видно. Мария без стука вошла в кабинет, удивляясь суматошной перестановке и хаосу пустоты. Ни звука. - Лаура Альбертовна, вы здесь? – спросила в томной тишине Третьякова, думая, что в кабинете помимо Лукиной еще кто-то есть. На удивление Марии Лаура промолчала, а в комнате было пусто. На полу были разбросаны фотографии моделей из агентства Лауры. Туфли, украдкой торчащие из-под стола, выдавали директора. – Лаура…тук-тук. – Мария негромкими легкими движениями руки несколько раз ударила по дубовой столешнице. Лукина сидела под столом, прикрыв голову руками, пытаясь уйти в свой мир, скрыться за маленькой неприметной дверцей, ведь там ее никто не смог бы обидеть. Мария подошла к столу, присела на корточки, протянув руку Лауре. Нежно взяла ее за руку, медленно перебирая ее тоненькие хрустальные пальчики. – Ты чего, грозы испугалась? – девушка продолжая сидеть в столь привычном положении, все-таки смогла выбраться из мрака своего царства. - Д-д-д-да… - Все… тише…тише. – своим нежно-бархатистым голосом, от которого по коже изредка могли пробегать мурашки, произносила Мария. Лукина была в истерике. Она плакала молча. Только изредка были слышны всхлипы. Всхлипы были такой силы, что разрывали душу Третьяковой. – Ла-а-р, посмотри на меня. Ну же, солнце? – Лаура нехотя оторвала голову от колен и посмотрела в глаза блондинке. Еще никогда она не видела кристально чистых зеленовато-темно-карих глаз Марии. – Я рядом, не бойся. Давай, выбирайся из своей берлоги, пойдем со мной. Лаура полностью доверилась блондинке, взялась за ее маленькие хрупкие ручки. Она чувствовала тепло рук, которое казалось таким неизвестным, но в то же время таким родным, будто Лаура еще девчушка и мама пришла ее успокаивать. Мария обняла Лауру и провела ее в библиотеку, поскольку там не было окон и стояла тишина, которую никто, абсолютно никто, не смог бы нарушить. По пути Третьякова захватила бутылочку хорошего красного вина. По счастливой случайности это оказалось любимое вино Лукиной. - Присаживайся. – Лаура молча, подчиняясь слову Марии, присела на диван. Рядом стоял журнальный столик. Мария на удивление быстро нашла бокалы, откупорила бутылку вина и разлила содержимое. – Вот, держи. Тебе нужно успокоиться. – парировала Третьякова. Лаура смотрела на девушку с удивлением и порой неким недопониманием, но несмотря на смешанные чувства внутри себя, она протянула руку, немного подаваясь вперед, взяв бокал. Мария присела рядом с директором. Отпив небольшое количество вина, девушка села, сложив ноги и поджав их под себя. Лаура была немного смущена ситуацией, но не теряя самообладания, еще не до конца успокоившись, сидела неподвижно. Она нервно теребила пуговицу на своей рубашке. Мария недолго думая, пододвинулась к брюнетке, приобняв за плечи, начала разговор. - Как ты? - Уже лучше. Спасибо. Если бы не ты, то я так бы там и просидела весь этот вечер. Неожиданно для девушек раздался телефонный звонок. - Да, слушаю, говорите. – ответила Мария. - Мария Владимировна, это Анна. Вы успели уехать домой? - Нет. А что что-то произошло? - Да особо ничего и не случилось. Просто Рыбинское шоссе размыло ливнем. А других путей к Москве нет. Все, кто не успел уехать, остаются в доме. Вот мы уточняем, кто остался. - Поняла. Спасибо за информацию. Лаура Альбертовна, также, как и я, не успела уехать. - Хорошо. Спасибо. До встречи. - не дав Марии попрощаться, Анна прервала связь. После обрыва звонка раздался глухой щелчок – это был раскат грома. Лаура от испуга выронила из рук уже пустой бокал, и прикрыв лицо руками, еще сильнее прижалась к заместителю. - Не бойся. – Мария нежно прижала к себе Лауру. Директор обняла блондинку за талию и прижалась еще сильнее к ней, носом уткнувшись к шее блондинки. – Тише, я рядом, я здесь. Я никуда не уйду. - Маш, а кто звонил? – немного успокоившись, спросила Лукина. - Анна. Шоссе размыло водой. Наш единственный путь домой разрушен. Мы вынуждены остаться ночевать в доме. - Ты будешь рядом? - Куда я денусь. – не ожидая сама от себя Третьякова поцеловала Лауру в лоб, прижала ее к себе, усевшись как можно удобнее. - Это что сейчас было? – отрывая себя от блондинки, возмущенно спросила Лукина. - Это? – испуганно спросила юная леди, в действительности не понимая, что сейчас она сама сотворила. - Да, Маш, это! Ты решила сейчас «включить дурочку»? Или же хочешь меня оставить нелепой в произошедшем? – требовательно начала засыпать вопросами Лукина свою собеседницу. - Это просто поцелуй, чтобы ты успокоилась. Ты чего так взъелась? Иди сюда, иди ко мне. – Мария взяла за руки директора и подтащила ее к себе. Лаура не пыталась оказывать сопротивление, так как сама понимала то, что ей нужно успокоиться. Гроза набирала силу, и полностью овладевала территорией над домом пацанок. Третьякова своей белоснежной бархатистой рукой заправила прядь волос девушке. После опустила руку на шею Лауре, и делая прием из самбо, крепко обняла девушку. Лаура, молча соглашаясь с действиями блондинки, помогла ей устроиться поудобнее. Лаура положила голову к Марии на грудь, прислонив свою ладонь к талии девушки. Мария читала книгу какого-то из своих любимых писателей. Спустя некоторое время Лаура уже была спокойна, а выпитое ею вино говорило о себе – директриса уснула. Мария осторожно положила Лукину на диван, укрыв легким, но в то же время очень теплым и уютным, пледом. Лаура спала, негромко посапывая. А жизнь за стенами домашней библиотеки набирала свои особые обороты. Мария, читая книгу своего любимого поэта, сидела в кресле рядом со сладко спящим директором.