***
Стены были освещены белым светом, исходящим из подвешенных под потолком ламп и спускающихся точно на картину под ними. В прохладе галереи Тейт Британия* задумчиво бродили люди, останавливаясь у тех или иных полотен. Они медленно и бесцельно шли в своем направлении и, словно внезапно оказавшись окутанными вуалью отстраненных мыслей, замирали у картин, делая вид, будто наслаждаются работами. В реальности же им не было дела до картин лорда Фредерика Лейтона, Джона Уильяма Уотерхауса или Данте Габриэля Россетти. Не считая, пожалуй, тех, кто сидел на маленьких диванчиках у картин, делая наброски, оставляя пометки на белых листах бумаги. Где-то вдалеке слышались гулкие шаги, сопровождаемые строгим женским голосом, требующим внимания и осторожности от тех, кто был на экскурсии. И, судя по возмущенным стонам и по столь редким, но искренним восторженным возгласам идущих, это была группа подростков. Агата остановилась у одной из картин, висевших недалеко от кабинета, в который вошел Джаспер. Она сняла рюкзак с плеча и, не отнимая взгляда от полотна Уильяма Странга, слегка наклонила голову в сторону, потирая затекшую шею и уставшие плечи. Освещение сверху позволяло видеть мельчайшие мазки кистью, выведенные художником по холсту. “Дама в красной шляпе” буквально с вызовом смотрела на нее с холста, будто спрашивая: “И что ты сделаешь? Что ты можешь?” Этот надменный взгляд заставил Агату съежиться от наплыва воспоминаний. Требовательная тетушка, не пренебрегавшая изнурительными занятиями, отчитывающая за неверные по ее личной дорожной карте повороты в жизни, появилась в ее мыслях. Невольно та улыбнулась, когда вспомнила о схожей шляпке на ее седых коротких волосах в воскресные дни и об устроившейся на одном бедре кисти руки, кричащей: “И не вздумай сопротивляться!”. — Интересно? — Агата внутренне подпрыгнула от неожиданности, поскольку не слышала ни хлопка двери, ни приближающихся шагов. — Относительно. Она умело скрыла легкий испуг, аккуратным, но напряженным движением заправляя волнистую прядку волос, встретившись с его заинтересованным взглядом. Затем посмотрела на руки, в которых была светлая папка, и вновь — в его карие глаза, выжидающе склонив голову набок. — Ничего интересного. Сама взгляни. — Джаспер подошел к ней ближе и раскрыл папку перед ней, давая ей возможность увидеть документы. Внутри не было ничего, что они бы до сих пор не знали: название, автор, место расположения в залах, температура в ней, свет, под которым должна находиться… Агата держалась за один из краев папки, словно пододвигая листы ближе к себе. И все же ее взгляд зацепился за единственную дату, выведенную карандашом внизу страницы.8.5.2018
— Что это за дата? — Она указала пальчиком на нее и посмотрела на склонившегося рядом Джаспера. — Секунду. — Тот с нахмуренными бровями потянулся за одной из выглядывающих сбоку страниц и, найдя нужную, аккуратно вытащил ее и положил рядом с первым листом. — Это дата создания репродукции. — Хочешь сказать… — задумчиво протянула Агата, бегая глазами с одного угла папки на другой, точно не верила в такое совпадение. — Да, они почти идентичны. — Его взгляд замер в одной точке где-то над листком. — Значит, он не просто ошибся. — Она посмотрела на его замеревший профиль, в котором читалось непонимание. — Что он хотел этим сказать… — Шифр?.. — Ой, извините! Парень из проходившей мимо толпы задел Джаспера, отчего папка упала на пол, а бумага разлетелась в разные стороны. Его приятель громко рассмеялся, но под грозным взглядом идущей впереди женщины тут же замолчал. Тот же стал рассыпаться в извинениях и присел, чтобы дрожащими руками собрать разбросанные по полу листы. Джаспер придержал его за запястья: — Эй, все хорошо, слышишь? — Парень поднял на него рассеянный взгляд, точно извинялся, только что-то в нем все равно смутило полицейского. Но приятель лишь больше подначивал его, а затем и вовсе толкнул в плечо, глумливо усмехаясь. — Ребята, вы пьяны? Находящийся в смятении подросток растерянно посмотрел на Джаспера, все еще шарясь по полу руками в тщетных попытках поднять бумаги. Его пальцы дрожали с каждой секундой все больше, поэтому он старался опираться на пол, но складывалось ощущение, что не воспринимал ничего из происходящего вокруг, а потому все, что он делал, не помогало ему, а лишь наоборот. — Я — нет, а он — мейби. — Дурачащийся подросток ткнул в того кулаком, но наткнулся на раздраженный взгляд Агаты, что стала придерживать еле держащегося в сидячем положении человека, и удивленно выпалил: — Да я тебя знаю! Ты вчера была на представлении! — И что с того? — непонимающе нахмурившись, полюбопытствовала та, бросая взгляд на Джаспера, словно спрашивая, что делать. Но он кивком дал ей понять, чтобы она вернула внимание на болтающего ерунду, а сам перехватил за предплечье ослабевшего парня. — Да я же тоже там был! Забыла? Мы с Фредом. — Непутевый подросток толкнул своего товарища локтем, но даже ухом не повел в его сторону. — Да, Фред? Мы же стояли рядом с тобой! Он вот картину убирал в сейф, а я… Пока один из них все еще дрожащими руками пытался собирать разлетевшиеся листы, что ему давалось с трудом, поскольку Джаспер удерживал обе его руки, второй начал самозабвенно расписывать свои впечатления о представлении и потому не заметил, как помощник следователя едва наклонился к Агате. Тот тихо, но внятно прошептал ей просьбу отвлечь болтливого парня, а сам еле заметно повернулся к испуганному Фреду и стал его успокаивать, привлекая на себя внимание. Агата согласно моргнула, чтобы не сбить запал тараторящего парня, и поднялась, продолжая в упор смотреть на него. И он — как и было задумано — повторил ее движения и подошел ближе, продолжая все так же увлеченно расписывать таинственный взгляд иллюзиониста: в его голосе звучала гордость, поскольку тот был последним видевшим фокусника до того, как сейф закрылся. Боковым зрением Агата заметила, как бьющийся в дрожи Фред уже стоял на ногах, пока Джаспер придерживал его за локти и что-то спокойно говорил, получая в ответ размеренные мирные кивки, и выдохнула: знала наверняка, что сама не сделала бы все правильно. Медленными шагами она вела вдохновленного ни с того ни с сего парня в противоположную от приходящего в себя человека сторону, а затем остановилась у картины на стене. Повернутая вполоборота к бунтующему подростку, Агата засмотрелась на пергамент, скрытый за стеклом. Свет падал ровно так, чтобы не создавать отражения, но при пристальном внимании можно было рассмотреть отражения Джаспера и Фреда. Подросток уже уверенно стоял на ногах, когда полицейский протянул ему маленькую карточку и дружелюбно похлопал по плечу. — Так что скажешь? — Ты о чем? — Она повернулась и недоуменно подняла взгляд на достаточно-таки высокого подростка рядом. — Как о чем… — Ты Эдмунд? — Агата чуть было не подскочила на месте от прозвучавшего сбоку голоса. Но, увидев Джаспера, даже облегченно выдохнула, а ее губы тронула тонкая улыбка. — Ээээ, да, а чё там? — Тот озадаченно посмотрел на него и вдруг, точно вспомнив нечто важное, быстро метнулся глазами на место их столкновения. — Оооой. — Он уже догоняет вашу группу, а у меня к тебе вопрос. — Д-да? М-мы не курим. — Да курите на здоровье. — Джаспер небрежно мотнул головой и пожал плечами, будто наркотики — пустяк, и ему вовсе не было до этого дела. Увидев на лице подростка расслабленную и даже в некоторой степени уважительную улыбку, он словно невзначай продолжил: — Ты говорил, что вчера вы вместе были на представлении. Так? — А, да! Как раз закончил об этом рассказывать! — Казалось, будто его и вовсе не насторожил вопрос Джаспера. — И я вот… — Расскажешь еще раз? — Эдмунд слегка поежился под его пристальным темным взглядом, но, быстро глянув на Агату, что поддерживающе кивала, повторил ее жестикуляцию. Джаспер достал из внутреннего кармана куртки визитку и протянул ему, добавив: — Отлично, тогда держи. Подойдешь завтра к девяти, кабинет указан. — Это… — Эдмунд протянул свои пальцы к ней, недоверчиво сузив глаза. — Не переживай, проблем не будет. — И тот забрал картонную карточку, облегченно выдохнув. А Джаспер, игриво вскинув брови, точно случайно пробормотал: — Ну и от занятий официальное освобождение. — Супер! Да. — Эдмунд расцвел, с важностью прокашлялся и уже хотел было развернуться чтобы уйти, но, будто вспомнив нечто важное, застыл в полуобороте. — Мне брать с собой Фреда? — Обязательно. — Джаспер медленно кивал ему, всем видом показывая, что тот может быть свободен. — Я дал ему такую же. — Спасибо за него, кста… Эдмунд едва закончил говорить, как вдруг тишину разрезала сирена и время в галерее ускорилось в несколько раз. Во внезапном гуле криков перепуганных посетителей чеканно звучали спешащие тяжелые шаги охранников. Джаспер мигом бросил Агате в руки папку, а сам устремился в сторону шума. Но та, заметив на себе взволнованный взгляд Эдмунда, решительно кивнула ему: не стоять же на месте, когда кругом творится черти что. Они неслись за мелькающей спереди черной курткой. Люди шарахались в стороны от бегущих, освобождая им дорогу. Охранники, не поспевавшие за мчавшимися так быстро Эдмундом и Агатой, что-то неразборчиво кричали им вдогонку. Их слова, отражаясь от стен, сливались с визгами посетителей в лишенную гармонии симфонию. Третий звонок — сирена, аплодисменты — сотрясение, музыка — резонирование. Напрочь сбитое дыхание, прекратившиеся шаги, истошные крики мужских голосов, и они оказались в просторном зале. Расплывшаяся в глазах картинка становилась четче: в одном из углов зала толпилась группа подростков, дорогу которым прикрывала своей спиной женщина в строгом костюме. Спустя пару мгновений взгляда в никуда и в одну точку одновременно, Агата заметила рассеянное и разбавленное отчаянием выражение лица учительницы и проследила за направлением ее взгляда. Один из охранников держал Фреда за плечо и давил на него. Тот же перехватил свою ладонь и стал выворачивать предплечье задерживающего. Вот только Джаспер не дал ему этого сделать, крепко сжал основание его кисти и в миг завел ее за спину подростка. Кроме криков слышался треск стекла под их ногами. Агата одним уверенным движением руки остановила Эдмунда, порвавшегося им помочь: за ними в зал ворвались другие охранники, а им мешать точно не стоит. В его глазах читалось смятение и непонимание, но, наткнувшись на схожий взгляд учительницы, мальчик громко выдохнул. — И что теперь с ним будет? — все еще неотрывно смотря на скрученного друга, обеспокоенно задал он вопрос всем, но это прозвучало так тихо, что в заполняющем помещение шуме расслышала лишь Агата. — Что произошло у вас? — Ее голос заставил того вернуться из самых ужасающих мыслях о последствиях. Он зарылся пальцами в волосы на затылке, словно это помогло бы разогнать кровь в голове и позволить ему вспомнить нечто стоящее. Но лишь вскинул голову вверх и выпалил: — Да ничего! Ровным счетом! — Что ты имеешь в виду? — Агата опустила руки и обратила на него полный серьезности и ярко-зеленый от решимости взгляд. — Ну… — протянул он так, будто не был уверен, стоит ли говорить. — Вчера на шоу… Эдмунд не успел договорить, поскольку строгий, но с промелькнувшими нотками сдерживаемой истерики оклик учительницы заставил его поджать губы в неловком извинении и ретироваться, все еще нахмурив брови: наверняка искал причину такому поведению приятеля, и наверняка мысль сматывалась оформленным мотком из хаотично завернутых догадок-нитей. Агате оставалось в одиночестве стоять напротив охранников, решавших, что делать с подростком, и задумчиво поджавшего губы Джаспера, который бегал внимательными и хваткими глазами с одного служащего на другого. На его лице читалось смятение: мысли явно были не в зале, при этом он вникал во все, что происходило кругом. Как вдруг он обратил внимание на Агату, пустым взглядом смотрящую в одну точку. — Ты как? — Незаметно для замершей у стены, но точно ожившей в мыслях, Джаспер подошел и коснулся ее плеча. — Я… — Она подняла на него рассеянный взгляд, а, помотав пару раз головой, точно сбрасывая оцепенение, еле прошептала: — Что это было? — Мне как раз надо будет с этим разобраться, поэтому не смогу тебя проводить. — Джаспер неловко улыбнулся, но на его лице читалось разочарование и отрешенность. — Прости, что так вышло. — Но ты же не знал, — так же тихо принялась заверять та, словно прощупывала голосом границы собеседника, и одними пальцами коснулась его локтя. — Незнание не снимает ответственности. — Он обратил на нее сверкнувшие благодарностью темные глаза и — не без озадаченности — добавил: — Ты ведь понимаешь, что это все связано? — Ты про… — Ее брови взметнулись в неоднозначном движении, скрывающим за собой и смятение, и зарождающиеся догадки. — Именно. — Джаспер осторожно забрал из ее рук папку и стал, сосредоточенно нахмурив брови и поджав губы, лихорадочно что-то искать в ней. А затем, точно наткнувшись на информацию, заставившую его задуматься, посмотрел куда-то поверх листа. Агата осторожно наклонилась, чтобы заглянуть ему в глаза, но тот, ничего не объясняя, взял ее за руку и потянул за собой. — Подойди сюда. Только осторожнее: стекло. — Она, не отставая, последовала за ним, все же стараясь смотреть под ноги и по сторонам одновременно. Пару секунд спустя он остановился, выпустил ее холодные пальцы и достал из папки лист с написанной карандашом датой. — Видишь? А теперь посмотри на эту работу. Он указал папкой на название работы, а Агате пришлось сделать пару шагов вперед, чтобы увидеть маленькую табличку у фотографии. Где-то сбоку послышался крик охранника, сделавшего ей замечание: нельзя приближаться к стене до выяснения обстоятельств, но Джаспер уверенным и настоятельным тоном попросил его не вмешиваться. Агата же смотрела себе под ноги, и, заметив перед глазами светлый плинтус, подняла голову.“2009.10.8 Майлз Олдридж”
На стене висела фотография девушки, чье лицо было скрыто тканью, прикрывающей и волосы, и шею. Ее лазурные глаза, подведенные черной подводкой, выражали решительность, что выделялась из общего настроения безумия фотографии. Можно было бы сказать, что работа и вовсе черно-белая, если бы не бирюзовые и голубые цветовые пятна на ткани. Стекло рамы было выбито: по площади удара казалось, будто целились в глаза девушки на ней. Агата впервые обернулась, чтобы оглядеться: на стенах висели фотографии, люди на которых сдерживали сильное отчаяние, что, точно на пес на цепи, вырывалось наружу и безмолвно кричало через взгляд утративших рассудок. Ее зеленые глаза пробежались по каждой из них, не задерживаясь на чем-то конкретно, будто главное уже было выявлено и теперь само по себе исходило из фотографий, отмечаясь в ее сознании очередной запятой. У самой двери зала стоял большой стенд с плакатом: “Вкус цвета, выставка фотографа Майлза Олдриджа”. Она словно впервые заметила то, что находилось вокруг, а затем, вновь взглянув на защищенную лишь осколками стекла работу, резко вспомнила отражение прожекторов в глазах иллюзиониста. Точно глаза девушки перед ней своим ярким светом напомнили ей его. Пару осторожных шагов назад, и Агата стояла у Джаспера, все еще не веря в то, что это не могло оказаться простым совпадением. Она посмотрела на задумавшегося спутника, не сдвинувшегося ни на миллиметр с тех пор, как девушка ушла ближе к картине. — Точно не… — Не совпадение, — договорил он, а потом посмотрел на нее. — Мой дядя знал того, кто делал репродукцию. Не думаю, что случайно. Она сочувственно поджала губы, не зная что ответить и надо ли вообще. Ее мысли лихорадочно блуждали неприкаянной тенью где-то в просторах сознания: ведь если не совпадение, то почему это произошло с подростком, который… — И он ведь был вчера там, — тихим шепотом сорвалось с ее губ. — Ты про кого? — Джаспер осторожно взял ее локоть, точно без слов просил отойти от сцены, где развернулся спектакль с фотографией. — Фред. — Она посмотрела на подростка, которого выводили охранники, а затем неосознанно метнулась взглядом туда, где стояла толпа остальных ребят. Раньше стояла. — И Эдмунд. И я. Мы все были на представлении вчера. — И я. — Кивнул тот. — Нет. Ты был, но… — Она опустила взгляд, точно вспоминая. — Ты не взаимодействовал с ним. — Думаешь, это связано? — Недоверчиво нахмурил брови Джаспер: складывалось впечатление, будто для него в этом не было логики, поскольку тогда в галерее должен был быть и еще один доброволец, и сам фокусник. Как вдруг один из охранников, возникших словно из ниоткуда, обратился к нему с просьбой помочь разобраться с подростком, раз это дело поручено ему. Агата не вслушивалась в то, что они говорили, но пыталась различить внутренний голос, что нашептывал ей слова: “Здесь не все чисто”. — Ладно, я понял вас. — Джаспер повернулся к ней и, коснувшись ее острого плечика, добавил: — Прости, что так вышло, но мне надо… — Да. — Агата отрешенно кивнула, но в следующую секунду, точно прозрев, посмотрела на него: — Да, все хорошо. Я пойду. Еще на работу. Они осторожно обнялись на прощание, и по залу стали эхом отдаваться стуки ее низкого каблука, пока та направлялась к выходу. Агата вышла в коридор и, поежившись от холода галереи, засунула руки в карманы пальто. Людей почти не было, поэтому ей даже не приходилось поднимать глаза, чтобы посмотреть на дорогу. Повернув голову, чтобы понять, идет ли она в нужном направлении, зацепилась взглядом за табличку о зале истории. Как вдруг в следующую секунду она быстро оглянулась назад, не следует ли кто-нибудь за ней, и, уверившись в своем одиночестве, завернула в светлое и просторное помещение. Ее пальцы уже печатали сообщение своему секретарю с тем, что та может уйти сегодня раньше, поскольку у самой Агаты появились неотложные дела. Ее ослепил белый цвет стен, на которых громоздились большие картины, но все не то: ей была нужна определенная. Пройдя через пару комнат, где ее глаза торопливо метались с одного произведения искусства на другое, она остановилась, поскольку зацепилась за искомое. Оригинал картины Гойи, репродукция которой накануне заявила о себе на весь Лондон, располагался перед маленьким диванчиком. Агата подошла к ней и стала в упор смотреть на нее, а затем, обратив внимание на табличку с названием, тихонько хмыкнула: ничего нового. Но что-то не так, верно? Решив, что лучше взглянуть на ситуацию издалека, чтобы охватить как можно больше кусочков пазла сразу и, возможно, таким образом соединить хотя бы одну пару, села на диванчик и достала из маленького рюкзака блокнот и карандаш. Вывела название картины, дату создания репродукции, цифры которой странным образом частично совпадали с названием, а рядом написала то, как окрестил полотно иллюзионист. По залу рябью на глади озера проходил стук стержня грифеля о бумагу, на которой тот оставил не одну засечку. Как вдруг раздался тихий, но оттого не менее четкий в напряженной тишине, голос: — И снова здравствуй. — И тебе не простудиться. — Агата узнала этот голос и слегка повела плечами: то ли от холода, то ли от неожиданности. Услышав приближающиеся шаги, обернулась через плечо, следя взглядом за движениями идущего. — Что ты здесь делаешь? — Это был мой вопрос, — хмыкнул Александр, а затем сел рядом с ней. — Давно тут? — В галерее — час. Наверное. — Она неоднозначно мотнула головой: разве ей было важно время? — Уже в курсе того, что произошло? — Ты о подростке? — спросил тот, не отрывая прищуренного взгляда с картины перед ними, а после повернулся к смотрящей на него Агате. Увидев короткий кивок, ответил: — Встретил на входе Джаспера. Он вел его под руку, так что пришлось рассказать. — Ее кудри осторожно подпрыгивали в воздухе в понимающих кивках, пока мысли были на белом листке бумаги, что за несколько часов не покрылся какими-либо новыми цифрами. — А еще сказал, что ты ушла давно. Агата подняла голову, и ее потерянные глаза, выражавшие удивление, точно она впервые видела и слышала этого человека, зацепились за его. Тишину, царящую в зале, пока они изучающе и с некоторым вызовом смотрели друг на друга, нарушили быстрые шаги. У возвышающейся перед сидевшими картиной появились двое других людей. Александр поднял на них глаза и тихо, точно повеселев, выдохнул, поскольку узнал в них Шерлока и Джона. Агата проследила за направлением его холодного взгляда и уставилась на них. Врач, почувствовав на себе внимание, обернулся и, поджав губы, осторожно кивнул в немом приветствии, а вот консультирующий детектив продолжал что-то высматривать на картине, поворачивая голову с одного бока на другой и разминая пальцы рук, точно хотел зацепиться за нечто потерянное. Агата сощурила глаза, продолжая вылавливать каждое его движение, наблюдая за действиями Шерлока: ей казалось занимательным смотреть на то, как работают те, чьи исследования она не раз читала. Карандаш в ее руках перестал глухо стучать по бумаге, словно тоже замер в немом восхищении. — Ты похожа на него сейчас, — тихим шепотом прозвучало над самым плечом. Она оторвала взгляд от силуэтов двух мужчин, ставших объектом изучения, и повернулась к Александру, чье хитрое лицо находилось совсем близко. Пытливо посмотрела в его ледяные глаза, пару раз моргнула, точно хотела удостовериться, что ей не показалось, затем улыбнулась и, показательно закатив глаза, отвернулась, произнеся так, чтобы было слышно только ему: — Боже упаси. — Его здесь нет. Не мешайте думать, — чеканно произнес Шерлок, что приложил два указательных пальца к губам не столько в просьбе замолчать, сколько в попытке сосредоточиться. — Подвезти тебя? — спросил Александр уже более громким голосом, словно пытался задеть того еще больше. — А тебе по пути? — вопросом на вопрос ответила Агата и, увидев его короткий кивок, удивленно вскинула брови, но тут же уточнила: — Снова встанешь в пробку? — Не переживай, ты подвинешь ее в случае чего, — сорвалось с его губ, один из уголков которых озорно взмыл вверх. Он тихо встал и невзначай кивнул в сторону, точно звал за собой. Агата поднялась следом и, убрав в рюкзачок блокнот с карандашом, хотела было пойти за ним, как вдруг услышала медленное, вкрадчивое размышление вслух и замерла: — …Все просто, очень просто… — Шерлок чуть отпрянул назад, точно это могло ему помочь ухватиться за правильную логическую цепочку и, будучи ведомым этим маяком, выйти к разгадке. — Это ни один из ваших ста шестидесяти шифров, если вы об этом, — произнесла та, поправляя почти онемевшими от холода галереи пальцами лямку рюкзака. — Значит, будет сто шестьдесят первым, — с некоторым раздражением отрезал Холмс и склонил голову набок, почти прожигая цепким взглядом малейшие детали на полотне. Агата закатила глаза и, заметив на себе внимательный взгляд Джона, коротко улыбнулась, как бы прощаясь. Тот кивнул, провел взглядом удаляющуюся пару, а как только те скрылись за поворотом, спросил: — Думаешь, все же шифр?***
Дверца машины с тихим стуком закрылась за Агатой, а через пару мгновений справа от нее раздался такой же звук. Она аккуратно пристегнулась и с интересом огляделась: просторный, чистый и минималистичный салон автомобиля идеально подходил своему владельцу. Тот уже завел машину, и из находящихся за пассажирскими сидениями динамиков стала играть ненавязчивая музыка. Агата посмотрела на, к ее удивлению, расслабленного и бодрого Александра, но в следующую секунду отвернулась: он, ощутив на себе внимание, поднял голову и устремил свой холодный, почти испытывающий взгляд на нее. Та стала разглядывать уже утопающую в сумерках улицу города, по которой торопливо сновали люди, наверняка направляясь в тепло дома. При одной мысли об этом Агата невольно поежилась и сцепила пальцы в замок, хоть уже почти и не чувствовала их из-за долгого пребывания в прохладе галереи. — Подержишь? — Она подняла голову и увидела Александра, снявшего с себя темно-синий шарф, что тот ей протягивал. — Да, давай. — Кивнула, ощущая на коже вместо касаний шерсти покалывания миллиарда иголочек, взяла его и положила на колени. — Спасибо. — Александр почти сразу же отвернулся к дороге, чему она была рада: смогла незаметно обмотать свои пальцы шарфом, еще хранившим его тепло. И руки стали согреваться, пуская волны спокойствия по нервным окончаниям. Машина тронулась, а люди и здания снаружи стали сливаться в одно размытое грязное пятно. Внутри становилось все теплее, но единственным все еще излучающим холод был Александр, глубоко задумавшийся о чем-то своем. — Вы что-то узнали? — решила нарушить тишину Агата, поскольку даже музыка не разбавляла почти бесшумно звенящее напряжение. Тот будто ждал этого вопроса, поскольку подробно рассказал все, что им удалось узнать в секционном зале, пока она внимательно вслушивалась: что-то в этом всем ей казалось неправильным, точно произошел сбой в матрице. Время от времени звучащие слова-колкости в сторону Шерлока разбавляли сгущающуюся мглу в деле и заставляли губы Агаты растягиваться в улыбке. — А как у тебя все прошло? — уточнил Александр, закончив свой почти монолог, если не считать пару ее вопросов. — Ты про что? — Та усмехнулась, непонимающе сдвинув брови. — Про свидание. — Он повернулся к дороге, всматриваясь в машины на повороте перекрестка. — Это не было им. — Агата прищурила глаза, не отрываясь от его профиля, точно хотела вглядеться в его лицо или вовсе просверлить дыру в его любопытной голове. — А Джаспер-то знает? — иронично полюбопытствовал тот, слегка приподняв уголки губ. — Главное, что я знаю, — довольно резко от возмущения сказала Агата, но, поняв свою дерзость, осеклась и отвернулась: слишком гордая, чтобы извиняться за тон того, кто с таким стремлением… — И я. Она косо взглянула на него, точно только что услышала не меньшее, а то и гораздо большее нахальство в свою сторону. Вновь стала всматриваться в его неизменно упрямый профиль, выжидая подробного объяснения. — Даже не думай об этом. — О чем? — спросила она, не меняясь в лице: если хочешь победить, играя на чужом поле, лучше и следовать чужим правилам, не так ли? — Чисто рабочие интересы. — Он повел головой из стороны в сторону, пытаясь скрыть рвущуюся наружу хитрую улыбку: — Уведут агента, что будем делать? — Мы проехали поворот на работу, умник. — Агата слегка закатила глаза и сделала вид, будто ничего не слышала, отвернувшись к окну. — Нет, не проехали. — Моя работа в другой стороне. — Дождешься красного? — Только ради твоей безопасности, — уже даже не думая хмыкнуть тише, парировала та. Его губы тронула легкая довольная улыбка, и, остановившись в маленькой пробке, он попросил Агату следить за светом, а сам, локтем одной руки облокотившись на кресло, другой выискивал что-то на задних сиденьях. Через пару секунд Александр повернулся и с невозмутимым выражением лица бесцеремонно вручил тонкую папку, положив ее поверх шарфа: знал, что там прятались буквально оттаивающие руки. Внутри лежали такие же страницы, как и в документах Джаспера, что тот взял из галереи. Перевернув один из листов, Агата увидела заявление для детективного агентства с вписанными в первую строку ее именем и фамилией, тогда как места для остальных паспортных данных пустовали. — Что это? — Ее взгляд продолжал носиться по маленьким буквам в поисках подвоха в виде звездочек, сносок и мелкого шрифта. — Ты теперь работаешь со мной, — с самодовольной улыбкой чуть ли не нараспев произнес Александр. — Звучит, как официальный предлог не ходить на работу, — не отрываясь от бумаги, недоверчиво протянула та. — Все же мечтали о таком в детстве. Разве нет? — Он казался невозмутимым, но все же что-то в его интонации выдавало детское любопытство к ее дальнейшим действиям. И в то же время в ней звучало будто опасение... — Как же. А если не подпишу? — Хочешь и дальше жить так же скучно? — голосом уверенного в ответе человека спросил Александр, смотря на нее в упор. Казалось, будто он старался ухватить малейшее изменение на лице, чтобы правильно парировать в завязывающейся дуэли. — Да что ты знаешь обо мне? — Она вскинула голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза: еще немного, и лес в ее взгляде загорелся бы и наверняка спалил все вокруг, оставив черную дымку разноситься на сотни километров вокруг. — Шерлок не прав? — Одна его бровь приподнялась, точно он приготовился удивиться ответу. Но Агата, заметив боковым зрением зажегшийся зеленый свет, строго отрезала, попросив лучше следить за дорогой, а сама отвернулась, наблюдая через зеркало снаружи игру в шашки машин за ними. Пару минут пути, что им оставался, она сидела, сложив уже полностью согретые руки на груди, упорно не смотря на Нильсена, которому все-таки удалось вывести ее из себя. Мысленно считая в обратном порядке, Агата с каждым следующим числом позволяла легким все более спокойно наполняться воздухом. Отпустив идею, как бы поприличнее врезать спутнику, она стала взвешивать все за и против, понимая, что выбор в любом случае остается за ней. Тем более, если в заявлении написано “временно”. Машина остановилась, а Агата уставилась за окно, впервые по-настоящему обратив внимание на происходящее за ним: они на одной из улиц жилого района, в радиусе нескольких километров не было ни единого офиса, если ее память не подводила. — Есть ручка? — Ее голос разрезал тишину, а вместе с тем отбросил любые мысли Александра о ее отказе. — Умница. Ручка в кабинете. — Он открыл дверь и через пару секунд вышел из машины. — В жилом районе? — Агата наклонилась, чтобы увидеть скрывшееся от ее взгляда лицо Александра. — Помнишь, кем я работаю? — Он наклонился, многозначительно вскинув брови, и, наткнувшись на ее усталый выдох, довольно выпрямил спину. — Даже в кошмарах буду помнить, — тихим лепетом себе под нос произнесла она и, взяв шарф, папку и рюкзак, вышла следом.***
— Проходи, располагайся. — Александр положил ключи на комод и, сняв пальто и обувь, прошел вглубь коридора. Агата положила папку рядом с ключницей, повесила его шарф поверх пальто и разулась. Через пару мгновений перед ней появился хозяин квартиры, сменивший рубашку на простую светлую футболку. — Чувствуй себя как дома. Он включил свет в одной из комнат и остался там, пока Агата, устало перекатившись с пятки на носок, потянулась и стала осматриваться. Вокруг все было аккуратным, ни об одном предмете нельзя было сказать “лишний”: даже книжка, оставленная в раскрытом виде на диване, казалась к месту. Агата вздохнула, точно собиралась с силами перед важной и ответственной миссией. Зашла в комнату, из который лился теплый свет и веяло до боли знакомым ароматом. Александр сидел за барной стойкой, медленно покачиваясь из стороны в сторону, задумчиво опираясь подбородком на кулак и быстро перебегая взглядом с одной строки экрана ноутбука на другую. Рядом с ним стояли две кружки: одна с черным кофе, а другая с какао. Ничего не спрашивая, она села напротив него и собственническим жестом, будто проворачивала такое уже не в первый раз, обхватила пальцами круглую глубокую чашку и выжидающе уставилась на него. Александр вел себя так, словно и не чувствовал на себе пристальный изумрудный взгляд уже несколько минут, но, потянувшись за кружкой, наткнулся рукой на пустоту и повернулся в ее поисках, но замер, вглядываясь в ее глаза. — Что мы делаем? — сдавшись под его молчаливой игрой в гляделки, спросила Агата и глубоко вздохнула. — Ты пьешь какао, я смотрю на цифры. — он вскинул брови, будто говорил очевидные вещи, а затем оттолкнулся от столешницы и, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди. — Есть другие идеи? — Можно? — Агата невзначай кивнула в сторону ноутбука и, получив в ответ кивок с полуприкрытыми, но, к ее удивлению, не горящими от издевки глазами, повернула его к себе. Александр встал, вышел из кухни в зал, а некоторое время спустя вернулся. Агата все это время, подперев скулу указательным пальцем, неотрывно вглядывалась в даты: он вывел на экране те же цифры, словно пытался найти между двумя отдельными кольцами еще одно звено, способное скрепить их. Вернувшись из другой комнаты, Александр положил перед собой чистые листы бумаги, на которых написал цифры, а затем прикрепил их кнопками к стене. Александр стоял, опираясь поясницей о столешницу. Время от времени он пробовал вывести что-то на другом листке бумаги, а затем либо зачеркивал, либо переворачивал его белой стороной к себе, чтобы заново заполнить. Они кратко оговорили, что стоит поставить под сомнение, а что лучше убрать на второй план, и в тишине, разбиваемой лишь ходом секундной стрелки, принялись за работу. Через полчаса кружка какао, опустившаяся чересчур громко, стала последней каплей в безрезультатных размышлениях, заставив обоих оторваться от дела. — Это ведь должно быть просто, да? — словно самой себе, но вслух произнесла Агата, и повернулась в сторону своеобразной доски. — Было бы сложно, не делал бы такие легкие фокусы сутки назад. — Он, поставив рядом с пустой чашкой такую же, но свою, обернулся к Агате, что устало растирала глаза. — Есть зацепки? — Не то чтобы… Рассказ о всех шифрах, которые только могли подойти к их данным, занял несколько часов. Пол постепенно устилался безжизненным ковром разбросанных листов, покрытых от и до цифрами, буквами, с вынесенными по бокам координатами города, именами и фамилиям художников — но, увы, ничего. Какое-то время Агата уже сидела в его широкой футболке, прописывая очередные строки для шифра: сдалась и попросила более легкую одежду, поскольку в свитере стало невыносимо неудобно. Уже была глубокая ночь, когда оба сидели, прислонившись к стене под окном, и смотрели на безуспешные попытки что-то вывести. Александр озадаченно стучал карандашом по бумаге, пока темно-зеленые и тусклые от усталости глаза бесцельно блуждали по непривычно низкому для нее уровню горизонта. Как вдруг она зацепились взглядом за деревянную раму, обрамляющую какую-то картину в зале. Вновь взглянула на выписанные даты и, отобрав у своего напарника карандаш, поднялась. Он молча смотрел, как та подходит к стене с висящими листами, в который раз пишет даты, а затем на другом чистом куске бумаги делает нехитрые махинации в столбик. Усмехнулся и, не отрывая заинтересованного взгляда от карандаша, танцующего в бледных пальцах Агаты, подошел ближе. Но та резко замерла, точно зашла в тупик, от усталости свернув чуть раньше, чем стоило. — Подожди, — точно догадавшись о том, что и как она делала, Александр перехватил карандаш и, придерживая другой рукой лист, стал дописывать утерянное. — Но тогда… Всего пара слов, на которых никто из них не заострил внимание: один дополнял другого, потому что понимал, потому что видел дорогу мыслей. Она легким движением выводила букву за буквой на бумаге, пока он придерживал листы на стене и иногда, замечая ошибку, непринужденно поправлял ее. За окном уже начинало светать, когда Агата вывела фразу из полученных слов:“The game has begun”
— Есть! Выведя последнюю линию, Агата сцепила пальцы в замок, прижала их к губам и ярко загоревшимися глазами посмотрела на результат. Александр радостно кивал, не сводя прищуренного взгляда с импровизированной доски: неужели все было так легко? Все это время находилось на поверхности? Затем одобрительно улыбнулся и положил руку на ее плечо, будто показывая, какая хорошая из них команда. Та наклонила голову набок, точно хотела полюбоваться итогом с другого угла, но коснулась лбом его щеки и резко, будто осознав что-то неправильное, отпрянула: — Прости. Александр, я не… — Алекс, Агата. — На его лице было выражение уважения, смешанного с особой воодушевленностью, что бывает лишь после достижения желаемого. — Да, да. Я поняла. — Она улыбнулась и вновь посмотрела на стену, вдохновленно бегая зажегшимися изумрудным пламенем глазами с одного листка на другой. Тем временем в голове роились тысячи вопросов, и все были без ответа: неужели у нее вышло? у них вышло? что будет дальше? что им делать дальше? — Молодец, золотко. — Что? — тоном вырванного из своего мира ребенка спросила та: но это было уже скорее не желанием побить его, а попыткой добиться объяснений. — Собирайся. — Он поставил кружку с только что выпитым кофе на стол рядом с грудой других таких же. — Едем к Шерлоку.