***
Леви идёт по неприятно обволакивающей тело тьме, что вызывает жжение у глаз и в горле. Юноша заходится в приступе кашля, как вдруг на его плечо ложится тяжёлая ладонь, тут же прогоняя страдания. — Кенни? Леви оборачивается и натыкается на холодный взгляд наставника, которым он смотрел только когда Леви сильно провинился. В память о том дне остался шрам. — Кенни, куда ты? Почему ты бросаешь меня? — отрешённо шепчет Леви, пытаясь увидеть в глазах мужчины сожаление или тоску. Но ничего не находит, только чувствует, как его начинают переполнять эмоции. Слёзы начинают душить. Не вырываются наружу, но душат. Кенни неожиданно срывается с места и бросается точно на Леви, тот с воплем падает, чувствуя, как его куда-то тащат. Но, почему-то, сил сопротивляться нет. Тело ватное, а голова тяжёлая, веки слипаются, а возможности их открыть нет. Как вдруг на тонком горле смыкаются пальцы, начиная безжалостно душить, чуть ли не ломая шею. Леви в панике бьётся, хватается за руку как может, но ничего не выходит, голова гудит, веки всё ещё не открываются…***
Леви распахивает глаза. Что-то, застрявшее в горле, мешает дышать. Жгучая боль, например. Мальчик кашляет, пытается осмотреться, но всё плывёт. В теле неописуемая слабость и всё, что он может сказать об окружающей местности — грязь. Здесь грязно. Просто до ужаса. — Леви? Его плеча касаются, и Леви оборачивается на голос, но всё равно видит только расплывчатое пятно. — Держи. Его голову приподнимают, а губ касается что-то прохладное. Вода, что ли? кажется, да. Запаха никакого нет, значит не отрава. — Это вода. Приходится поверить. Леви не сопротивляется и послушно приоткрывает рот, позволяя поить себя прохладной жидкостью. На вкус гадостно, будто из лужи, так что мальчик давится, после чего его опускают, предоставляя взору, кажется, потолок. Всё вокруг темнеет, и Леви снова проваливается во тьму.***
Во второй раз, он чувствует себя чуть лучше. Горло и лёгкие горят, но перед глазами уже не так плывёт. Он лежит на подстилке, находящейся на полу, рядом стоит железная чашка с водой и, кажется, какая-то еда. Есть не хочется. Разве что пить. Но что произошло то? Леви опустошает чашку и только потом догадывается, что воду стоило поберечь. Ну и гадость же… На еду он даже не взглянул. Пытается встать, но его неожиданно заносит в сторону, а от падения спасает только пришедшая кстати стена. Он пару раз непонимающе моргает и, опираясь на грязнющие, отвратительные кирпичи, пробирается к выходу. Дверь не заперта, а значит — насильно его никто не держит. Выходит наружу. Понять день или ночь трудно — солнце с луной скрыты слоем земли. Да и жизнь в оба времени суток в подземном городе в принципе одинаковая. Одно отчаяние и грязь. Леви, шатаясь из стороны в сторону, идёт, осматривая знакомые руины. Иногда его заносит так сильно, что он чуть ли не сбивает прохожих, но это особо не волнует. Он примерно знает где находится, дом Кенни расположен за парой поворотов. И смысл был его похищать? Что за бред? Мальчик огибает здания и резко застывает. Глаза расширяются, а рот приоткрывается. Его дом превратился в развалину. Сгоревшую развалину. Пожары под землёй — большая редкость, в основном это только умышленные поджоги. Кто-то пытался его сжечь. Кому такое в голову пришло? Леви, спотыкаясь, подбегает к остаткам дома. Заходить внутрь слишком опасно, но находиться в неведении страшно. Действительно страшно. Потому что Леви остался один, ещё и без дома. Значит, нужно найти свидетелей и спросить, кто поджог дом и кто спас его жителя. Интересно, это один и тот же человек? Может ли это быть Кенни? Или та девочка? — Леви, — мальчик оборачивается и замечает подходящего к нему хромающего соседа-старика. Он тащится еле-еле, глаза, кажется, сейчас слипнутся. Пожилым людям в Подземном Городе особенно сложно. — Ты как? Кажется, дом старика Кенни сгорел. — Вы не видели, кто его поджог? — игнорируя вопросы спрашивает Леви, скрещивая руки и делая недовольную гримасу. — Нет, видел только Стен. — Он сказал кто это был? — Не помню… Спроси у него сам. Леви закатывает глаза и поворачивает в сторону дома Стена. Это тоже недалеко, так что он быстро оказывается в нужном месте. Стен, как обычно сидит на лавке и угрюмо смотрит вниз. Весь тощий и болезненный. Аж противно. Эти два на вид добродушных старика на самом деле относятся практически ко всем плохо, даже если делают вид, что это не так. Поэтому и бесят. Но сейчас важнее узнать, кто устроил поджог. Конечно, догадки есть, но с логикой они не вяжутся. — Стен. Леви подходит к старику, что переводит на него свой отрешённый взгляд. — Пришёл узнать, что произошло? — Да. Кто спалил мой дом? Леви выжидающе смотрит, а старик что-то обдумывает. На осунувшемся морщинистом лице одна эмоция сменяется другой, а в итоге всё всё равно превращается в безразличие. — Какой-то мальчуган спалил дом, и девчонка тебя вытащила. Больших подробностей не надо. Леви возвращается в развалину, в которой очнулся. По логике та девочка должна будет вернуться, а он выведет её на чистую воду. И, получается, догадка Леви верна. У девчонки есть мальчишка-помощник, но их мотива погорелец так и не понял. Поэтому, решив особо не париться раньше времени, Леви решил прибраться. Конечно, сил мало, его шатает, горло жжёт, голова кружится, но в такой грязи отдохнуть точно не получится. Поэтому по пути он прихватил веник, который валялся около его бывшего дома, и стал подметать. Сгонять всяких пауков и таракашек, рвать паутину. Кажется, проходит несколько часов. Леви окончательно выбился из сил и свернулся на подстилке в ожидании. Но ни мальчишки, ни девчонки не наблюдалось. Поэтому он уснул. Проснулся он не скоро, однако при пробуждении не обнаружил никаких изменений. К нему никто не заходил — он специально не подмёл у двери, чтобы если что по новым следам определить появление гостей. Воды так и не было, а от запаха еды тошнило. Однако теперь аппетит немного проснулся, и Леви всё равно съел лежащий всё это время около пустого стакана хлеб. Но дальше так продолжаться не может. Ему как минимум нужна вода, как минимум нужно надёжное убежище. А становиться бродягой нет совершенно никакого желания. Вы вообще видели этих грязных, жалких детей, сидящих на каждом углу подземелья? Брошенные, никому ненужные, грязные, грустные. Мерзость. Становиться подобным Леви точно не собирается. Кенни дал ему основу, которую дальше можно развить самому. Теперь мальчик сам за себя. Помощи ждать не от кого, да оно и к лучшему. Хуже бродячества может быть только финансовая зависимость. И если уж и идёт о чём-то речь, то только о том, что это от Леви будут зависеть. А ведь было бы очень неплохо организовать собственный отряд… Леви бы был командиром, руководил своей бандой, выплачивал деньги в таком количестве, в котором считал нужным. Предателям бы перегрыз глотки, а выделившихся хорошим поощрял. Эта мечта плотно засела в голове. Сам он уже выделился, но как завлечь к себе людей? Расклеить объявления «набираются опытные бандиты для грабежа» что ли? В голове появилась мысль о той девочке. Она верно шла за ним долгое время, что бы он ни твердил, не сворачивала с пути. Что-то в последний момент переклинилось в её голове Леви не знал, но понял, что если найдёт её то точно не пройдёт мимо.***
Ты сидишь в небольшом одноэтажном грязном домике и, не обращая внимания на голодную боль в животе, рассматриваешь свои кривоватые рисунки. Обычно все свои события ты зарисовывала, хоть и не умела рисовать. Когда-то тебе удалось раздобыть блокнот и несколько угольков, которыми теперь ты чиркаешь свои шедевры. Рисунки некому показать, живёшь одна, как и большинство детей подземелья. Когда тебе было около шести, родители раздобыли деньги и сбежали на поверхность пока ты мирно спала, думая, что всё хорошо, думая, что тебя всегда будут защищать, холить и лелеять. Ты не знаешь, как им удалось остаться там, ведь не мудрено, что жителей Подземного города быстро загоняют обратно на подземную территорию из-за отсутствия документов, даже если ты сможешь заплатить эту чёртову уйму денег за подъём по лестнице. Ты жила одна. Пряталась в трущобах, как и ещё сотни подобных тебе детей. Ты пыталась подружиться с ними, но ничего путного из этого не выходило. Хотелось лишь найти смысл жизни и способ жить на поверхности. Конечно, можно и сделать это своим смыслом, но что будет, когда ты попадёшь туда? Всё те же одиночество и тоска. Возможно, можно было бы встретить родителей, но где гарантия, что они живы? Ты со вздохом закрываешь блокнот, смахиваешь выступившую слезу, и поднимаешься на ноги. Покачиваешься — от голода тебя одолела слабость, но поделать с этим ты ничего не можешь, да и не хочешь. Холодно. Холодно и тоскливо, даже страшно от чего-то. Как там сейчас Леви? Ты мотаешь головой, прогоняя непрошенную мысль. Тебе хочется следовать за ним, хочется доверять ему и заполучить доверие в ответ. Но для этого его надо слушаться. А он сотню раз сказал тебе отвалить. Такой расклад событий не очень радует, но раз того хочет Леви, значит пусть будет так. Тем более где-то внутри возятся обида и горечь с помятой гордостью. Наверное, в твоём положении дуться глупо, но эта ситуация правда обижает, поэтому возвращаться ты не намерена. Он спас тебя, ты его, вы — квиты. Чешешь зудящую грязную голову и идёшь на источник за водой. Набираешь её в вёдра и возвращаешься обратно. Есть хочется. Ты растратила все припасённые родителями деньги, все монетки, а на последние купила хлеб для Леви. Интересно, он хоть притронулся к нему? Или проигнорировал подачку и ушёл? А куда он пойдёт, если его дом сгорел? Живот нещадно урчит, ругается, умоляя пойти и отобрать еду. Но ты этого не сделаешь хотя бы потому что для этого придётся увидеться с Леви. Но зачем грабить Леви, если можно грабить других людей? Ты выходишь из своего убежища, проходишь по более-менее открытому для глаз пространству, а потом заворачиваешь в переулки. Вот и добыча. Какие-то дети считают грязные монеты, с печальными лицами вздыхая. А денег то у них много. Явно больше чем ничего. Побеждают сильнейшие. Есть ли смысл на них бросаться, если их несколько? Если на их богатство всё равно ничего не купишь? Да какая к чёрту разница?! Ты резко подбегаешь к ним, пихаешь незнакомого мальчика, из рук которого посыпались монеты. Ты хватаешь сколько попалось, и разворачиваешься, собираясь убежать, но товарищ противника вскочил и дёрнул тебя за платье, так что ты безвольной тушкой завалилась на спину, но кулак с монетами не разжала. — Верни! — вскрикивает мальчик, замахиваясь. Он хочет попасть по твоему лицу, но ты вовремя успеваешь отклонить голову, так что его рука встречается с асфальтом, заставляя взвыть. — Так нельзя! Ты плохая! А ты вертишься, пытаясь улизнуть, но второй мальчик перекрывает все пути к спасению. — Я хочу есть! — вскрикиваешь ты, лягаясь ногами. И ты знаешь, что они тоже хотят. Но нет никакого желания каяться об этом. Заботиться о ком попало — последнее, о чём думаешь, когда помираешь от голодной смерти. — Довольно. Над дерущимися возникает силуэт высокого мужчины в длинном плаще с шляпой на голове. Он ловит тебя за шкирку и поднимает над землёй словно лёгкую провинившуюся зверушку. — Верни им деньги. — Но… Ты с грустью смотришь на кулак с зажатыми внутри заветными монетами. На них можно было бы хоть что-то купить, хоть немного… Но потом со вздохом расслабляешь его, позволяя мальчишкам забрать своё и убежать. Это решение далось с трудом, однако где-то внутри завозилось чувство справедливости, и тебе от чего-то становится легче. Тебя опускают на асфальт под музыкальное сопровождение громко урчащего живота. Ты проводила взглядом убегающий обед и обернулась на помешавшего бою. — Не лезь на того, кого не сможешь одолеть, — подытоживает мужчина, рассматривая тебя. Под его пристальным взглядом становится неуютно, поэтому ты отворачиваешься, перебирая пальцами помятое платье. От усталости ноги подкашиваются, и голова от чего-то кружится, но не прямо же здесь падать. — Ты не выживешь одна. — Какое вам дело? — буркаешь ты, хмурясь. — Я умею драться… И воровать умею… Вы просто не увидели фокус… — Фокус будет если ты не сможешь применить свои навыки в деле просто потому что окружающие в группах, а ты нет. — И что вы посоветуете? Найдёте мне союзников? — в сопровождении со скептичным взглядом, девочка оглядела мужчину. — Зачем же искать? Ты сама нашла его. Неужели ты не хотела бы объединиться с Леви? Ты вздрагиваешь от упоминания этого имени и куксишься ещё сильнее, глотая вставший в горле ком. — Он не хочет дружить. Я недостаточно хороша для него, — с грустью отвечаешь ты, наконец поднимая на мужчину глаза. — Он обучит тебя тому, чему сможет. А ты учись и не зли его. Если сможешь, то из вас выйдет команда. А если нет, обречёшь на гибель и себя и его. Половина информации как-то не доходит, ты чувствуешь, что вот-вот потеряешь сознание. Голова гудит, живот крутит, всё кружится. — Будешь? Мужчина неожиданно достаёт из кармана кусок хлеба. ты пару секунд глупо моргаешь, а затем набрасываешься на подачку, жадно рвя её зубами и заглатывая практически непережёванную. — Леви вёл себя так же в первый день нашего знакомства, — улыбается незнакомец, наблюдая за тобой. —Такой же дикий и нелюдимый. — А вы с ним знакомы? — спросила ты с набитым ртом. Рассудок чуть-чуть прояснился. Стало полегче. — Умеешь хранить секреты? — Наверное… — Я расскажу тебе кое что, если ты обещаешь не рассказывать Леви о нашей встрече. — Обещаю.