***
Тони стоял на некотором расстоянии от кровати — почти у двери, но у него был неплохой обзор на Гарри, и ещё лучший — на Барнса. Гений был не в броне, но он держал её рядом, так, на всякий случай. Потому что объективно и он, и Поттер понимали, что Барнс, что бы с ним ни приключилось за всё это долгое время, действительно может оказаться опасным. Гарри, как неубиваемый, стоял ближе — у подножья кровати — и отменял своё колдовство, делающее из мужчины спящую красавицу. Это действительно был Джеймс «Баки» Барнс. Когда они вернулись, они сперва сняли с него перчатки и кожаную куртку, чтобы обнаружить, что одна из его рук правда заменена металлическим протезом, как и сказал сыну Говард Старк. Снятая маска и осторожно смытый губкой боевой макияж обнажил черты лица, и даже изобретатель смог сказать, что похищенный ими человек очень похож на прежнего Барнса, за исключением того, что стал покрупнее, потерял руку и отрастил волосы. Ну или же кто-то сделал его клона — суперсолдата из Барнса точно сделали. Но к этому обычно амнезия не прилагается, да и не так уж много людей были способны воплотить подобное. Вот только многие жаждали воссоздать или заполучить себе сыворотку для экспериментов. Кто бы ни стоял за всем этим, именно они ответственны за то, что произошло с Барнсом. И за то, что тот убил родителей Тони. Мужчина открыл глаза. Не неторопливо, а скорее очень быстро, буквально распахнул, как человек, пробудившийся от кошмара. Чтобы подскочить, перейдя из положение лёжа в положение сидя, ему даже не понадобилось использовать руки, чтобы опереться о поверхность кровати — он даже не был связан, потому что Поттер был уверен, что сможет удержать ситуацию под контролем, да и по возможности следует избегать связывать того, кому вы хотите помочь, иначе очки доверия ещё больше уйдут в минус. Но Барнс не спешил делать что-то не то, что опасное, а просто… что-либо. Иллюзия безопасности заставила Старка приблизиться. Он не был настолько безбоязненным, как Поттер, поэтому он остановился сбоку, теперь он мог видеть лицо своего необычного друга полностью, а их «пленника» куда ближе. Всё шло неожиданно лучше, чем предполагалось. Шло. Гарри думал, что он сможет проконтролировать происходящее. Правда думал. Они ожидали всего. И растерянности, и агрессии. Но явно не того, что Барнс в первую очередь найдёт глазами Поттера — сложно не найти того, кто стоит буквально напротив тебя — и даже не обратит лишнего внимания на Старка. Мужчина был напряжён и до этого, но сейчас его тело словно закаменело. Его взгляд, который сперва был сосредоточенным и цепким, но пустым и холодным, изменился лишь самую малость — в нём появились слабые проблески облегчения и надежды. У Поттера дрогнуло сердце. Ещё до того, как он успел осознать, у кого мог видеть похожий взгляд, и его собственное выражение лица сменилось, Барнс произнёс абсолютно спокойно: — Ты наконец-то пришёл за мной? Старк увидел, как разбилась на осколки доброжелательная улыбка Гарри. Растерянный парень по-птичьи склонил голову на бок. — Ась? — вырвалось у него. А затем изумрудные глаза вспыхнули пониманием и потухли. — Мне очень жаль, — неожиданно мягко произнёс Поттер, на его лице появилось пустое выражение. — Ты всё ещё жив. Но мы здесь, чтобы помочь тебе. — Запах. Я знаю его, — недоверчиво произнёс мужчина. — Так пахнут мёртвые. Так пахнут люди, когда готовы умереть. Так пахнет от тебя. И это ощущение, я знаю его тоже. Так пахнет там, где нет боли. — Мне очень жаль, — сквозь ком в горле пробормотал Поттер. Его голос дрогнул. Он обошёл кровать и присел с краю от Барнса. Едва заметно дрожащая рука медленно потянулась к голове мужчине, в чьих глазах мелькнул едва заметный страх. — Живым не место в царстве мёртвых. — Я просто хочу умереть. — Я знаю, — тихо выдохнул Гарри, касаясь чужого виска и возвращая мужчину ко сну. — Я знаю. Но я не могу забрать тебя, — сообщил он спящему. — Но я обещаю, что сделаю так, чтобы тебе больше не пришлось так страдать.***
— Гарри? — осторожно позвал Тони, подходя ближе. Парень, едва сказав свои слова Барнсу, который даже не мог их услышать, ибо уже был вновь принудительно отправлен в царство сновидений, вскочил с постели и неровными шагами прошёл мимо. На него было почти страшно смотреть — на лице пустота, а во взгляде помимо мешанины чувств и эмоций сверкала его внутренняя сила. Что-то было явно не так, и Тони, никогда не имевший особого чувства самосохранения, проследовал за ним. Какие бы там тараканы-скелеты у Поттера в голове ни водились, кажется, сейчас они танцуют не самый приятный танец у него на поверхности мозга. Старк бы мог это проигнорировать, но он не хотел. Гарри был рядом всё это время, хотя и не должен был — поддерживал, помогал, спасал. Даже тогда, когда казалось, что единственные эмоции, которые Тони мог вызвать у него — это раздражение. Даже тогда, в самом начале их знакомства, Поттер проявлял мягкость и сострадание. И просто оставить его сейчас? И он последовал за ним. Тони не знал, что именно так сильно задело Смерть за душу — не то же, что его признали? — но выглядел Поттер действительно плохо. Как тот, кто находится в полном раздрае, потерянный и сломанный. Человечный — не в самом лучшем смысле слова. — Всё нормально, — обронил парень. Он смотрел вдаль на синюю гладь воды и почти судорожно вдыхал воздух, словно не мог надышаться, хотя это не может быть так, ему даже не нужен кислород, чтобы жить, он просто дышит по привычке. Его руки с силой сжали перила балкона, искажая форму металла — не то, что это было бы большой проблемой, Старка скорее беспокоило то, что именно могло настолько подкосить вечно непробиваемого и показушно-несерьёзного Поттера, чтобы он наконец-то дал показаться всем своим скрытым эмоциям, всей своей боли. Тони, может, и не был особо хорош в социальных контактах, он понятия не имел, почему Пеппер и Роуди всё ещё способны терпеть его, но сложно было бы не понять, насколько мутная всё-таки история жизни у того, кто сейчас назначен Смертью здесь, хватит его поведения, демонстрирующего низкую самооценку, и оговорок, которые он получил от Гарри или от их с Луной разговора. — Что-то случилось? Барнс не должен был снова проснуться. — Нет, с ним всё так же, — покачал головой Старк, подходя ближе и становясь сбоку от Поттера. Тоже смотрит вдаль. — Меня больше ты беспокоишь. — Я… — Ты уже выслушивал меня несколько раз. Ты же знаешь, что я могу выслушать тебя так же? — Не думаю, что это такая интересная история, — слабо усмехнулся Поттер. — Одно дело испытывать что-либо пока ты жив — это нормально. Но я уже не человек, Тони. Моя жизнь не имеет никакого значения. — Имеет, если она причиняет тебе боль или дискомфорт, — мягко произнёс гений. — Почему ты недооцениваешь свой собственный опыт, свои собственные боль и горечь, только от того, что это было давно? Не похоже, что у тебя была возможность как следует пережить это. Губы парня дрогнули. Это была не попытка улыбки, просто нервное движение. — Я правда не думаю, что нужно грузить тебя всем этим. Ничего не изменится от того, что я расскажу. Вряд ли ты поймёшь меня. — Понимать не обязательно, — хмыкнул Старк. — Нужно просто уважать чужую историю жизни. В этот раз это была уже несмелая улыбка. — Да? — с лёгким лукавством обронил парень. — Именно. Разве не ты говорил мне о чём-то подобном не так давно? Взгляд Гарри снова стал задумчивым. — Жизнь имеет значение лишь пока ты жив. — Ты — Смерть, а не труп, — возразил Старк. — Пожалуйста, Гарри. Не закрывайся. Я просто хочу помочь. — Как думаешь, что произошло с Барнсом? — Поттер нервно прикусил губу. — Явно ничего хорошего, — Тони не стал ворчать на счёт того, что парень снова перевёл тему. — От хорошей жизни не хотят умереть. — Верно, — кивнул Гарри. — О таком не просят, если действительно не хотят этого. Не у Смерти уж точно. Это не похоже на самостоятельное завершение жизни. Это не слабость. Это скорее… Скорее, когда ты настолько устал бороться, что больше не можешь. И ты просто смиряешься. Что твоя жизнь — отвратительна. И ты надеешься, что хоть конец для неё придёт достаточно быстро и безболезненно. Потому что ты уже стремишься к концу, который растянут агонией на неизвестное время. — Гарри? — Ты видел его взгляд, Тони? — шёпотом обронил Гарри. — Я не в первый раз вижу такой взгляд. Вопреки тому, что я Смерть, я не так часто забираю души самолично. Я скорее наблюдатель и контролёр. Слежу, чтобы с душами внутри царства было всё в порядке, а внезапные очень сильные потоки душ не нарушили равновесие. Иногда… иногда души кричат. Живые пока ещё, но уже мёртвые внутри. Я слышал их поначалу. Я могу услышать их снова, если захочу. Тех, кто слишком любили жить, пока их не вывернули на изнанку и не оставили прежними версиями себя. Их не так много, если сравнивать с другими. Не все из них даже хотят умереть. Но даже те, что хотят — они этого боятся, понимаешь? Барнс тоже. Смерть никогда не бывает чем-то хорошим, по мнению живых. Но всё же… она избавление. — Тебя беспокоит то, что люди так относятся к собственной кончине и соответственно к тебе? Ты же знаешь, что меня твой мир наоборот успокаивает. — Ты странный, Тони, — с едва заметной теплотой в голосе пробормотал Поттер. — Но я ценю это. Тем не менее, живым свойственно опасаться того, что будет после их жизни, потому что, что бы они ни придумывали себе, для них это всё ещё неизвестная территория. Даже те, кто относительно не боятся кончины, будут жалеть, считая, что смерть отбирает у них годы и возможности. Но я сейчас не об этом. Кто-либо в тяжёлых и болезненных ситуациях — они всегда будут желать, чтобы боль закончилась. Даже, если это будет смерть. Но если у них есть выбор? Они выбирают жизнь. — Но не Барнс, — Тони, кажется, начинал что-то понимать. — Не «кричащие» души. Похоже, в этот раз Поттер не решил попросту сменить тему, потому что не хотел делиться, как сперва показалось Старку. О, нет. — Да, не они, — грустная улыбка. — Настолько уставшие, что им уже всё равно. Знаешь, — он издал слабый горький смешок. — у магов есть достаточно забавная сказка. Как раз о тех Дарах Смерти, о которых я упоминал пару раз при тебе до этого. Правда, она называется «Сказка о трёх братьях». Трое братьев хотели перейти реку, в которой всегда погибали люди. Они собирались также пересечь её, и это была бы их судьба — умереть, если бы они не воспользовались своими магическими умениями и знаниями, чтобы создать мост. Но когда они прошли до середины, их встретила Смерть. Она была зла, но притворилась, что восхищена ими. Обещала подарить любой дар в награду за их хитрость. Старший захотел сильнейшую палочку, но был хвастлив и нагл, и желавшие лёгкой силы оставили тот ещё кровавый след, начиная с первого вора, перерезавшего этому брату горло. Второй попросил камень, вызывающий мёртвых. Воскрешающий камень. Но он именно что вызывал и удерживал их в мире живых, неприкаянные бедные души. А не воскрешал. Он призвал девушку, что ему нравилась, но погибла. Она металась и страдала, средний брат покончил с собой, чтобы быть с ней. Младший брат оказался достаточно разумным. Он попросил не то, что унижало бы Смерть, да и не поверил он в её доброту на слово. Он пожелал что-то, что позволит ему уйти и скрываться от Смерти. Мантия-Невидимка верой и правдой служила ему до тех пор, пока младший из братьев в старческом возрасте не передал мантию своему сыну. И только тогда Смерть смогла обнаружить его. Встретил он Смерть как давнего друга и своей охотой с нею пошел, и как равные ушли они из этого мира… Поттер прикрыл глаза. — Интересные у вас сказки. Не очень детские. — Классические сказки в изначальном своём варианте редко бывают особо добрыми, скорее они намного хуже. Сказки Барда Бидля читают в магическом мире с малых лет. Я не знаю, читали ли мне её родители, но… Впервые я прочитал эту сказку в конце пятого курса. Луна подсунула мне сказки Барда Бидля и заставила их прочитать, надеясь таким образом вывести меня из депрессии из-за смерти моего Крёстного. Мне… понравилась эта сказка. Сириус погиб от смертельного заклинания от своей же кузины, но упал в Арку Смерти, поэтому даже тела не осталось, чтобы похоронить и попрощаться. Эта сказка… она давала надежду. Что Смерть и конец жизни — не так уж и плохо. Это было бальзамом на душу. Не только из-за Крёстного, но и из-за многих людей. И из-за меня тоже. Я с детства ходил по грани, и ничего не мог с этим поделать. В некоторые моменты моей жизни мне казалось, что я был рождён только для того, чтобы умереть в достаточно раннем возрасте. Да что уж там, я ведь это даже по сути сделал, — он с горечью рассмеялся. Хриплый и судорожный смех звучал почти дико и чуждо. — Но я оставался жить. В этом есть некая романтика даже, — фыркнул Поттер. — Уйти со Смертью, как с другом. Я надеялся, что смогу, когда придёт время. Что не буду бояться, а спокойно последую за ней. Но у меня не получилось. Я просто не смог. — Ты не похож на кого-то, кто стал бы бояться этого, — осторожно сказа Тони. — Когда время пришло, нет. Может быть, когда я был ребёнком. В конце концов, у меня не было опыта, чтобы увидеть то, что там за гранью. Но позже? Я жаждал её. Всей своей душой. А она не приходила. — Ты был той «кричащей» душой, — внезапно понял Старк. Гарри вымученно улыбнулся. — Дары Смерти — это не сказка, я думаю, ты это и так понимаешь, потому что я и до этого говорил про них. Младшим братом был Игнотус Певерелл, от его ветви пошёл род Поттеров. Таким образом, Мантия-Невидимка была у моего отца. А в одиннадцать лет на рождество я получил её в подарок от «доброжелателя». У этого человека хранилась старшая бузинная палочка. Воскрешающий камень… У второго брата, Кадма, и его жены тоже были дети. Сложно представить, каким образом, возможно, он поместил её душу в чужое тело или поступил как-то иначе. Камень заключили в оправу кольца, и это кольцо долгое время являлось семейной реликвией рода Мраксов. Пока один их непризнанный потомок не добил оставшихся официальных членов семьи и не заключил при помощи темнейшей магии туда осколок своей души. — Осколок души? — О, — Гарри хмыкнул. — Это будет долгая история, Тони. Очень долгая. Мы дойдём до этого. Этого человека звали Том Марволо Риддл. Мой вечный враг. К этому мы тоже вернёмся, не беспокойся. Так или иначе, все эти легендарные предметы оказались в моих руках. И я… я понятия не имел, что это значит. Это, по всей видимости, позволило мне выжить в очередной раз во время финальной битвы, но… это не было даром. Это было проклятьем, Тони. Позже я как никогда нуждался в смерти. Но она не приходила. И не приходила. Всё ещё не приходила. Как бы я ни хотел. Как бы я не молил. Для меня не было утешения. Исцеления. Забвения. Спокойства. Места без боли. Я уже не мог пойти с ней, как со старым другом, на равных, о, нет, я был готов почти на всё, чтобы закончить свой путь. Я был сломан, Тони. И я не уверен, что я склеил хотя бы часть осколков. А она пришла. Потому что я позвал достаточно громко, не то чтобы я не звал до этого. Но не для того, чтобы подарить мне возможность забыться, о, нет, конечно же нет! Она пришла, потому что решила, что я «готов». Для дракловой должности смотрителя в другой мультивселенной! Я просто хотел умереть. «Я знаю», — вот, что ответил Гарри не так давно Барнсу. И он правда знал. — Поэтому ты так остро отреагировал на слова Барнса. — Я думал, что если сделаю всё правильно, если не буду бояться и буду бороться за невинных людей, то всё в порядке. Даже если мне придётся умереть. Я думал о смерти, как о возможности воссоединиться с близкими. Но затем, когда война была окончена, а я остался жив… Это вызвало во мне растерянность и шок, и не то чтобы это особенно понравилось другим. Это привело меня к тому, что окончательно сломало меня прежнего. И я правда ждал собственной смерти, как возможности получить облегчение от своей ноши. А на меня повесили другую. Помнишь, я сказал, что уже видел такое выражение лица и взгляд, как у Барнса? Я видел его у себя.