Программа защиты свидетелей для Смерти

— Погоди-погоди, Снейп сказал этому вашему Тёмному Лорду о пророчестве, которое касалось твоей матери при том, что они дружили и, похоже, что он дорожил ей… — Там сложная история, — Гарри хмыкнул. — Я всем сердцем люблю своих родителей, хотя никогда не знал их, но почти все встреченные мной взрослые маги только и думали о том, чтобы создать для меня их идеальные образы. Хотя в основном это и ограничивалось фразами по типу «какими хорошими людьми и гриффиндорцами они были, и как жаль, что их больше нет с нами» и сравнениями моей внешности с отцовской — «ты вылитый отец, Гарри, но глаза у тебя матери», — его губы расплылись в грустную улыбку. — Только Снейп и твердил в плохом контексте имя моего отца. Я думал он просто ненавидит меня и Джеймса Поттера. Думал, что он мудак. А оказалось, что у него действительно были причины так относится к отцу. Папа и его друзья были теми ещё хулиганами в школе, и основным объектом своих издевательств они выбрали именно Снейпа. Бедный, мелкий, в старой одежде… — протянул Поттер. — Если бы я внезапно оказался в прошлом, то я бы, вероятно, тоже стал целью их насмешек и «шалостей». Но профессор? Он ещё и дружил с детства с мамой, а Лили Эванс едва ли не сразу понравилась Джеймсу Поттеру, на тот момент ещё не совсем любовный интерес, но симпатия. Вот только правильная девочка не особо жаловала хулиганов с их порой жестокими шутками. Есть разница между тем, чтобы мстить обидчикам или развлекаться подобным образом. Мне было так стыдно, когда я узнал об этом, — сказал парень. — И ведь я действительно в некоторых вещах вёл себя похоже на отца. По крайней мере в отношении профессора. Наглый безмозглый мальчишка, — с какой-то ностальгией произнёс он. — Я вообще не должен был знать об этом. Как же, вещественное доказательство плохой стороны моего отца. Но в связи с кошмарами из-за Волдеморта, Дамблдор заставил Снейпа заниматься со мной магическим искусством, позволяющим защищать своё сознание от вмешательства, окклюменцией. Из Снейпа был аховый учитель. Из меня аховый ученик. Ничего не клеилось. Он только потрошил мои мозги не хуже кошмаров из-за Тома, видел все мои сокровенные воспоминания… И я влез в его. Дважды на самом деле. Один раз специально, слишком наглый и любопытный, я сунул свой нос в артефакт, позволяющий просматривать слитые в него воспоминания — Омут Памяти. Второй раз случайно, когда противостоял его давлению и каким-то образом направил ментальную атаку на него самого. В общем, если коротко, то дружили они с мамой до старших курсов, пока отец с друзьями не сделал кое-что нелицеприятное в очередной раз, мама полезла заступаться, Снейп из гордости и обиды обозвал её грязнокровкой… Думаю, он считал, что мама и дала отцу то заклинание, которое Джеймс использовал тогда, потому что оно было придумано самим Снейпом. Они так и не поговорили и не разобрались. Мама обиделась, они не общались. Отец приударил за мамой, та ответила взаимностью. Законченная школа, потом я. Пророчество Снейп услышал случайно… Когда Дамблдор в кабаке проводил собеседование Трелони, которая претендовала на должность учителя по Прорицанию. — В кабаке? — Ага. И он даже поймал на подслушивании Снейпа. Но дал уйти, не стерев память. Вроде как даже зная, что он присоединился к Пожирателям. Подозревая уж точно. Снейп сообщил Тому, и лишь позже стало понятно, кто именно подходит под Пророчество. Снейп просил Тома не убивать свою подругу детства, вот почему тот медлил и выслушивал попытки мамы уговорить его убить её, а не меня. Не веря, что Волдеморт пощадит магглорождённую, он обратился к Дамблдору, но тот кроме туманного обещания попытаться помочь ничего не дал, зато Снейпа так спеленал обетами и клятвами… Мужик в кабалу попал, был двойным шпионом, защищал меня из-за клятвы и памяти о моей матери. Снейп не плохой человек, и он спасал меня столько раз, что страшно представить. Наверное, он оценил иронию, умирая у меня на руках, говоря, что я должен пойти и умереть. — Что? — Позже. Вернёмся к Отделу Тайн. Нас прибыли спасать члены Ордена Феникса. Беллатриса Лестрейндж убила Сириуса, его затянула Арка. Мне не дали сделать глупость и прыгнуть за ним. Я побежал за этой сукой, даже кинул в неё запретное пыточное заклинание. А потом появился Волдеморт и Дамблдор, они эффектно подрались, Том попытался завладеть моим телом, ощущать одержимость — это не весело. У него почти получилось, связь между нами была сильной, и я не был хорош в защите разума, как ты понимаешь, но из последних сил я выкинул его из своей головы, потому что меньше всего на свете я хотел стать таким как он. Министр наконец воочию увидел возродившегося Тёмного Лорда. Никто кроме Сириуса не пострадал. Некоторых Пожирателей, таких как Люциус Малфой засадили в Азкабан. Амбридж убрали куда подальше от Хогвартса, хотя не думаю, что кто-то бы расстроился, если бы кентавры её не просто бы напугали, — немного кровожадная ухмылка. — Она бы заслужила. Но тогда мне было всё равно на свершившееся правосудие. Я скорбел и был полон горечи, я не хотел абсолютно ничего, и за исключением того, что я разгромил кабинет директора стихийным выбросом магии, я чувствовал себя апатичным и пустым. Но мне не дали полностью погрузиться в депрессию. Луна и неожиданно твёрдый в своих словах Невилл, они оба поддержали меня. И хотя именно Луна больше всего поспособствовала тому, что я пришёл в себя, Невиллу я тоже был благодарен. Мы трое сблизились. Учебный год закончился, меня опять кинули к родственникам. Моё полуамёбное состояние пугало тётю настолько, что она почти не возражала тому, что Луна навещала меня, тем более, что тётя и дядя поняли, что она и её отец помогли тогда Дадли. В середине июля я поговорил с родственниками и честно обрисовал им всю неприятную картину магического мира и того, что может случиться. С ними в том числе, потому что они связаны со мной родственными узами. Их впечатлило. Дядя отправился в деловую поездку, его давно приглашали, но он никак не мог собраться, тем более он не хотел оставлять Петунью и Дадли, а первая в обычной ситуации вряд ли бы согласилась поехать с ним. Он забрал их с собой, перед этим переговорив с адвокатами своей организации. Дядя как раз хотел открыть ещё один филиал для своих любимых дрелей где-нибудь в другом месте, за пределами Англии, и он собирался заняться этим лично, проверяя периодически ситуацию в Англии. Он также собирался продать дом на Тисовой, сперва предполагал, что после того, как я уеду в Хогвартс, но отец Луны предложил снова забрать меня, и хотя это было слегка неловко, нас всех это устраивало. Я почти мирно попрощался с тётей, помирился с Дадли на прощание. С облегчением убрался оттуда, понимая, что мне больше не придётся возвращаться. Утром тридцать первого июля, в день моего рождения, мне прилетело письмо, где мне сообщали, что собираются забрать меня с Тисовой в дом Сириуса, там были приписки от Гермионы и от Рона, который всё пытался делать вид, что он мой друг. Они извинялись, что не писали мне, потому что Дамблдор запретил, опасаясь, что за мной может быть слежка. Ну да, его же слежка проспала и отъезд моих родственников, и мой собственный. В тот момент, когда мне была нужна помощь, Гермиона просто сидела там и не писала ничего, потому что так сказал директор! Не говоря о том, что и за прошлое лето я получил от неё всего три коротких письма, хотя возрождение Тёмного Лорда и убийство студента на моих глазах это тоже достаточно стрессовые события. Даже Невилл тогда отправил куда больше писем, хотя мы не были особенно близки на тот момент. Я сперва не хотел ехать туда, потому что… дом Крёстного. Без Сириуса. Такое ощущение, что это никто кроме Полумны не понимал. Её отец отпустил Луну со мной, потому что дом Блэков безопасен для тех, кто является хозяином или гостем. Мы сами пришли на Гриммо, чтобы они не пришли на Тисовую и не порушили дом, тёте и дяде его ещё продавать. Меня поругали за самоуправство. Я не хотел ни с кем общаться, кроме Луны, потому что от неё чувствовалась ненавязчивая поддержка. Другим как будто было плевать. Оказалось, что дом по наследству перешёл мне. Критчер, домашний эльф Блэков, со скрипом, но подчинялся мне. Я никогда не смог бы простить его за то, что он сыграл свою роль тогда, когда я проверял, находится ли Сириус дома, и за то, что он злорадствовал от его смерти… Но этот вечно ворчливый эльф внезапно стал неожиданно послушным после того, как я не позволил Миссис Уизли выкинуть те «неправильные» и «нехорошие» книги, благо, из общего доступа, а не семейного, иначе там так бы библиотека пострадала… и вещи, которые они не успели ещё выкинуть при Сириусе, и прищучил вора Флетчера, который был рад поживиться всем, что плохо лежит. Тогда у нас появился маленький секрет между мной и Критчером. Одним из украденных Флетчером предметом был медальон Слизерина, который также был крестражем, как оказалось эту нехорошую вещь принёс брат Сириуса, Регулус, который был Пожирателем, но вовремя понял, что из себя представляет Волдеморт, поэтому он и пожертвовал своей жизнью, чтобы достать это, сказав Критчеру уничтожить медальон. Я тогда не знал, что это крестраж, но вещь Тома, которую тот так тщательно прятал? Это явно было чем-то важным. Дамблдору я уже тогда доверял слабо, поэтому я приказал Критчеру спрятать медальон и не говорить о нём никому, кроме меня. Я обещал найти способ уничтожить его. Директор воспользовался моим именем, чтобы уговорить Слизнорта вернуться и быть профессором Зельеварения вместо Снейпа, который перешёл на проклятую должность профессора Защиты от Тёмных Искусств. Но на самом деле, Дамблдор просто хотел узнать у Слизнорта подробности о его разговоре с Томом, когда тот был студентом. Но это было позже. А сперва Дамблдор тоже отругал меня за моё непослушание, выглядя явно раздражённым, когда я сказал, что семью тёти срочно вызвали по какому-то важному делу и они не могли не поехать… Я едва ли помню, что там пытался врать ему. Ещё меньше ему понравилось то, насколько вольно я почувствовал себя в доме Сириуса. Все давили на меня. И пружина моего терпения лопнула в определённый момент, и инертный я просто наорал на всех, кто пытался орать на меня тогда. Гермиона сказала, что я эгоист, потому что думаю лишь о своей боли из-за потери Крёстного, а не о том, что люди вокруг хотят сделать особняк более безопасным и уютным, и не о том, что я обижаю своим игнорированием и равнодушием всех тех людей, что так мило и дружелюбно хотят со мной общаться. Сказала мне отлипнуть от Луны, потому что ещё немного, и я сам буду вести себя также, как и она. Я сказал ей, что нет ничего плохого в том, чтобы быть мечтателем или уникальным, и что, возможно, если бы люди не игнорировали мои переживания всё это время, то я и чувствовал себя лучше и более охотно общался бы. И что я не позволю рушить или менять то, что осталось от Крёстного. Мы разругались полностью. — Это было очень грубо с её стороны. — Она вряд ли это понимала. Есть два мнения, её и её под влиянием слов директора, и всё, что выходит за них является неправильным. В общем, меня почти оставили в покое. Мы только и делали с Луной, что зависали в библиотеке. Мы оба знали, что нам не особо рады там. Потом был путь до Хогвартса. Если перед пятым курсом я узнал, кто такие фестралы, о которых говорила Полумна, потому что эти создания, которые тянут кареты до школы, видны только тем, кто видел смерть… кстати, до Министерства, чтобы попасть в Отдел Тайн, мы добирались именно летя на них. Так вот, в поезде перед шестым курсом я узнал о том, что именно имела в виду Луна, когда говорила о втором вероятном варианте нашего знакомства с ней. Она не пустила меня в одиночку следить за Драко Малфоем в Мантии-Невидимке, потому что сказала, что не хочет, чтобы он сломал мне нос. Я не понимал, как он может понять, что я есть там, когда я невидим, но оказалось, что этот подозрительный Слизеринец достаточно дёрганный, чтобы быть внимательным к звукам. Мантия тогда не признала меня своим владельцем до конца, да и я не знал, как управлять ей, что ей вообще можно управлять. Она скрывала картинку, но звук? — И тебе сломали нос. — Неа, — коротко рассмеялся Гарри. — Мы смогли выбраться, они сидели почти в конце поезда, у багажного вагона. Мы пробрались туда. Но Малфой заподозрил неладное. Однако Луна смогла его обмануть, она выбралась из-под мантии, и когда Драко зашёл, она сделала вид, что разносила журнал отца «Придиру», она даже предложила ему почитать его, а на недоверчивый вопрос, кому она могла продать его в багажном отделе, она сказала, что увидела как Шорох забежал сюда, поэтому она хотела его поймать. — Шорох? — Насколько я понял, это одно из магических существ, которые мало кто видел. Не факт, что вообще кто-то кроме Луны. Может быть они даже не магические. Она видит сквозь планы реальности. В общем, благодаря её вмешательству, меня не покалечили. И это того стоило, потому что я узнал, что Драко получил Метку Пожирателя Смерти. — Но он же ребёнок. — Не похоже, что Волдеморта или Дамблдора это особо волновало. Но да, меня тоже насторожило это, но я знал, что для Тома вполне в порядке вещей подбирать себе слуг ещё со школьной скамьи. Мой шестой год был полон занятий с Дамблдором, во время которых он либо рассказывал мне о прошлом Тома, либо говорил мне вызнать у Слизнорта тайну их с Томом взаимодействия, либо брал меня с собой за крестражами. А ещё я следил за Малфоем. И я, Луна и Невилл тренировались в магии. Ну и просто учёба. Закончился учебный год смертью Дамблдора и нападением Пожирателей Смерти на Хогвартс. Каким бы великим волшебником Дамблдор ни был, он не мог противостоять Смерти. Он нашёл один из крестражей Волдеморта, но жажда заполучить воскрешающий камень заставила его надеть кольцо с ним на палец, и проклятье Тома убивало его. Но Волдеморт не знал об этом, он приказал Драко убить директора и впустить Пожирателей. Дамблдор же приказал Снейпу подстраховать Малфоя, вернее, даже не так, просто убить себя, да и сам Снейп обещал матери вроде как защитить Драко. В последнем я не уверен, это скорее домыслы на слухах. В общем, мы возвращались из пещеры, где получили «крестраж» Тома — лжемедальон, подделку, которую оставил Регулус, но Дамблдор не знал о существовании настоящего, и я понял, что такое та нехорошая вещь, что хранит Критчер. И мы подоспели к нападению. Снейп убил Дамблдора. Двоякое чувство, с одной стороны облегчение, с другой стороны понимание, что теперь всё, Хогвартс больше не безопасен, началась настоящая война. С другой стороны, Снейп всё равно предатель. Я побежал за ним, кинул его же заклинание… Я почти весь год учился по книге по зельеварению с его заметками не только по этому предмету. Если бы я знал, — фыркнул Гарри. — Если бы он так хорошо учил, как он умён. В любом случае, это естественно не дало никакого эффекта. Пожиратели свалили, выполнив приказ. Учебный год закончился на мрачной ноте. Я не собирался возвращаться на следующий учебный год. Мои друзья тоже, потому что юный маг обязан пройти пять лет обучения, остальные два являются необязательными. Невилл тоже был под угрозой как второй претендент на Пророчество, поэтому он должен был сидеть дома и не отсвечивать лишний раз. А Луна должна была уехать с отцом в исследовательскую экспедицию подальше от происходящего. И Невилл, и Луна оба хотели помочь мне в моей миссии, но я собирался сделать один всё, что в моих силах. В конце концов, я всегда мог обратиться к членам Ордена Феникса, чтобы попросить помощи у них, а не у своих ровесников. Я не хотел рисковать друзьями. Гермиона и Рон снова возникли на горизонте, Гермиона настаивала, что Дамблдор хотел, чтобы мы сделали это вместе, но я сказал, что я не смогу пройти этот путь с людьми, которым не доверяю. У меня был смутный план. Я знал, что у Тома с великой вероятностью имеется шесть крестражей. Он говорил об этом со Слизнортом, «чисто теоретически» спрашивая, может ли человек разделить душу больше, чем один раз, на семь частей. До Волдеморта такими экспериментами вроде как никто не страдал. Учитывая, что у него было уже больше одного крестража, я решил, что будет разумно плясать от числа семь. Сильное с магической точки зрения число. Одна часть души априори находится в теле Волдеморта. Один крестраж уже был уничтожен Дамблдором, то самое кольцо, что его и погубило. Дневник, уничтоженный мной, тоже был крестражем, директор намекал на это, но я не мог понять. Учитывая тот факт, что Том из дневника очень походил на сознательную отдельную личность, то я решил, что это так. И медальон Слизерина, который дожидался на Гриммо. Итого, уже четыре осколка. Оставалось ещё три осколка, три крестража. Учитывая, что я проваливался в сознание не только Тома, но и его змеи, логично было думать, что она тоже крестраж. Два других определённо могли быть связаны с великими волшебниками, в частности с Основателями Хогвартса, он был достаточно помешен на древности, силе и родах. Вещь Слизерина была уже использована, от Гриффиндора остался только меч, который может получить только истинный гриффиндорец… Поэтому оставался лишь Когтевран и Пуффендуй, если, конечно, Том бы не использовал что-то другое. Но в его характере использовать что-то достаточно значимое для него, и даже такие маньяки, как он, достаточно привязаны ко всему, что касается тех мест, что они начинают считать своим домом. К тому же, Дамблдор предполагал, что Чаша Пенелопы Пуффендуй с высокой вероятностью является крестражем, учитывая, что Том убил женщину, у которой была она и медальон, подставив домового эльфа. В общем… Мне нужно было всего лишь найти два предмета, уничтожить их и ещё медальон, а также каким-то образом убить Нагайну и Волдеморта. Я понятия не имел, с чего начать. Я мог бы уничтожить тот крестраж, что у меня на руках, я даже знал, как это сделать. Дневник был уничтожен при помощи яда василиска, Дамблдор не раз говорил, что меч Гриффиндора впитывает в себя всё, что его закаляет, а учитывая, что змею я убил им, то он также пропитан ядом. И то, что директор оставил мне его в наследство это только подтверждало. — Так старик включил тебя в завещание? — Там вообще всё забавно. Министр посетил меня у Лавгудов. Отдал снитч, который поймал в первую свою игру в квиддич. — Тот летающий шарик с крылышками, которым ты постоянно играешь? — Да. Снитч… Они обладают телесной памятью, но когда мне сказали взять его в руки, никакой реакции не было. И меч, который мне не могут отдать, потому что он собственность Хогвартса. На меня попытались надавить, чтобы узнать, почему директор оставил его мне, но я спихнул всё на его чудачества. А когда заявились Гермиона и Рон, я узнал, что он оставил Рону одну забавную штукенцию, делюминатор, это используется для того, чтобы «вытянуть» свет из помещения или из уличных фонарей. Гермионе собрание «Сказок барда Билля». Директор мастерски расставил подсказки, но я уже был ознакомлен со сказкой про Трёх Братьев, а вот содержимое снитча после пригодилось. Вот уж точно и дар, и проклятье. Там был воскрешающий камень, но снитч… я поймал его ртом, случайно, — он усмехнулся. — Так что лишь на контакт с губами он отреагировал. Но это было многим позже. Так вот, я один и не знаю, что делать. У меня почти на руках есть крестраж, нет меча, зато есть клык василиска… прихватил по случаю, когда Дамблдор умер, и я понял, что больше в Хогвартс не вернусь. В конце концов, я обещал Критчеру уничтожить медальон, но я беспокоюсь о том, что его уничтожение может оказаться ощутимым для Тома. Тем не менее, я всё равно иду на Гриммо. Орден больше не использует его, потому что Снейп по-прежнему имеет туда доступ, поэтому они просто понаставили ловушек и ушли. Но я как хозяин особняка могу закрыть доступ для людей, Критчер говорил мне уже об этом. Я собирался сделать из того места своеобразную базу, если удастся договориться с эльфом. Всё-таки и Нарцисса Малфой, и Беллатриса Лестрейндж выходцы из Блэков и стоят куда выше в глазах Критчера, чем крестник-полукровка нелюбимого хозяина. В теории я хотел получить достаточно безопасное место на крайний случай и доступ к информации. Волдеморт на тот момент не делал ничего особо заметного, и я хотел потратить время на изучение чего-то достаточно полезного, особенно, если смогу найти больше информации о крестражах. Гриммо принял меня, как хозяина после нескольких ритуалов, мне повезло, что моя бабушка была из Блэков, это и магическое крестничество Сириуса облегчило задачу. Однако, не всё было так радужно, это только сначала всё шло достаточно неплохо. Волдеморт активизировался. Пожиратели захватили Министерство. Создали закон, согласно которому все чистокровные и полукровные студенты, даже завершившие пятый курс, обязаны вернуться в Хогвартс. Магглорождённых будут преследовать, как «похищающих» магию других людей. Меня кстати объявили преступником и нежелательным лицом №1. Довольно весело. Что не весело, так это то, что Невиллу из-за этого придётся тащиться в Хогвартс. Опасно. Я надеялся, что Луна и её отец уже успели покинуть страну… Но нет. Если Невилл всего лишь был моим другом несколько лет и, по мнению людей, мы не были достаточно близки. Но Луна? В копилку её неприятностей добавилась близкая дружба со мной и мнение многих, что мы «встречаемся». Не говоря о том, что статьи отца Луны стали довольно провокационные и не отражали основной взгляд, одобренный Министерством Магии. Через неё удобно было бы давить сразу на нескольких людей. И Пожиратели это понимали. И они забрали её даже не в Хогвартс. Отец Луны связался со мной через связной блокнот, у нас с ней и Невиллом были такие. Напиши в своём, и текст проявится в других. Добавь имя адресата, и переписка становится уже парной, а не групповой. У нас было что-то наподобие этого, но на монетках, когда мы скрывали от Амбридж свой кружок. Он собирался выдать меня Пожирателям, чтобы вернуть Луну.