***
Пожелание Вишни оказалось пророческим. В тот день я не спал всю ночь. Ворочался, смотрел в потолок, проклинал за то, что отвлекаюсь от учебного плана и превращаюсь в параноика. Их тайна настолько завладела мной, что думать о чём-то ещё было попросту невозможно. Воспоминания, анализ их жестов, прикосновений. Поиск новых мелочей, которые я мог не подметить изначально. Мысль, что моя система дала сбой, и они завязаны между собой куда плотнее, чем я предполагал изначально, тяжёлым грузом отзывалась в животе. Если бы Аарон и Вишня испытывали нечто… нежное друг к другу, я бы увидел это ещё в прошлом году. Быстро переписав время для сна в резерв времени для размышлений, я добровольно жертвовал бодростью, систематически забирая вторую общую чашку с кофе на завтраке себе. Как это всегда и случается, задач у меня было невпроворот. Стоило чем-то по-настоящему загореться, и воображаемая кипа дел материализовалась на воображаемом столе. Пребывая в вечной спешке, я гасил один пожар и бежал к другому. Костюм древнеримского императора уже занимал одну из немногих вешалок в нашем с Дереком шкафу, реферат для Майкла лежал в стопке на проверку у профессора Ричардсона, ежедневник обогатился банальным разделом «не забыть». Я крутился как белка в колесе, разменивая один день на другой, начиная каждое утро с удара по будильнику и заканчивая тяжёлым вздохом. Ресурсы организма жалобно поскуливали в сторонке, моля хозяина вспомнить, что он вообще-то не сурок. Мы с друзьями шли по парку. Был большой перерыв, и многие студенты, воспользовавшись отличной погодой, вывалились поглощать ланч на свежий воздух. Размеренная прогулка никак не вязалась с привычным темпом жизни после круговерти бесконечных пар, регулярных встреч с Люком, высоко оценившим мои наметки по разоблачению тайного заговора против королевы Виктории и Джона Брауна (чистое совпадение!). Я чувствовал, что должен что-то делать, и старательно воспроизводил незакрытые пункты на день. Ситуацию в общежитии больше не вспоминал, да и Сару почти не видел. У неё начались подготовительные курсы по латинскому, а Хилл делал всё возможное по минимизации нашего общения. Это напрягало. И вдвойне подзадоривало. До дрожащих коленок было любопытно её мнение о вложенном в сборник листке с переводом. Я представлял, как однажды мы столкнёмся лбами и, припомнив главную тему нашего общения, будем ворчать над ограниченностью взглядов редактора. Не сомневался, что О’Нил разделит моё недовольство, потому что неземной образ Психеи всячески противился человеческим заботам. — Кто она? Мысль застряла в горле, а рот приоткрылся в первобытном недоумении. Кэнди встала напротив, перегородив дорогу и сверля дырку в моей голове, чтобы забраться туда и самолично отыскать ответ на чётко заданный вопрос. — Добавь слов, я не понимаю, — попытка подтолкнуть её вперёд провалилась. — Ты влюбился, — не отступая, она сложила руки на груди и злобно, как ей казалось, прищурилась, пугая неотвратимой исповедью. — Я девушка, и такие вещи за версту чую. Ты с субботы витаешь где-то, почти не разговариваешь… Ты улыбаешься! Каждую минуту! Это ненормально, только не для тебя. Я хотел возразить, но вместо этого только рассмеялся, да так, словно кто-то за невидимые нити тянул мои губы шире ползти вверх. Мне было смешно от всего сразу: абсурдности предположения, чувства долгожданной победы, этого забавного паренька в метре от нас (давно он с нами учится?). — Что и требовалось доказать, — обречённо вздохнула Кэнди, потирая лоб, а затем с подозрением пригвоздила меня к месту. — Не говори, что запал на Сару, — я замер. — Бобби, сделай с этим что-нибудь, пока ещё не поздно. Да, я поменяла своё мнение, она нормальная, но ты же не думаешь, что её семья тепло примет тебя? — Вообще, они успели подружиться, — вставил Дер, и я услышал в его голосе приятельскую ревность. — Пора смириться, Кэн, наш друг больше не серая масса, все его знают, зовут на вечеринки. Даже старшекурсники здороваются за руку, а Хилл водит с ним дела. Прозвучало так, словно «водить с ним дела» равнялось делать нечто значимое. — Одно дело — общаться по учёбе, совершенно другое — претендовать на его сестру. Не знаю, что у них там, но он, судя по всему, не считает местных ребят ровней. Пойми, я не хочу, чтобы тебе было больно, и ты навсегда разочаровался в отношениях. — Кэнди, — я взял её за руку и сжал тонкие пальцы. — Ты знаешь, что я пишу сочинение для конкурса. Так вот, меня посетила муза. Думаю об этом, а в прохожих ищу идею для сюжета. Вспомни, как ты увлеклась идеей шахматного кружка в прошлом году, носилась в поисках столов, помещения, учителей и желающих вступить. Сейчас я испытываю примерно то же самое. Аарон, — переключаясь на Дерека, — председатель старост, а у нас собеседование для клуба на носу. Он член комиссии, я отвечаю перед ним. — Где ты был в воскресенье? — не отступала Нельсон, и я начинал понимать отца, изредка кричавшего, что брак — это капкан, и выход из него один — отпилить себе ногу. — В библиотеке, — она приоткрыла рот, но мой указательный палец намекнул на уточнение, — у магистров. Вот тебе лайфхак в доказательство: у них обустроен студенческий уголок, где некоторые выпускники оставляют свои работы. Есть, чем поживиться. Друзья призадумались, ведясь на заманчивое, хоть и не самое честное предприятие, а я спрятал очередную улыбку за поворотом головы. Технически я был там. Минут пять, пока ждал Люка, утонувшего в метровом слое пыли. Оставшийся отрезок дня я созерцал прекрасное: — Какой язык принято считать заново рождённым? — Издеваешься? — О’Нил прояснила взгляд, подаваясь ближе к сосредоточенному Хиллу. — Иврит, это даже школьники знают. Ты нарочно мучаешь меня вопросами для разминки? Щедро пролистав тетрадь, Сара ткнула в страницу и затарабанила ластиком по поверхности. Наполненная мелкими частичками полоса солнечного света прожектором падала на полупустые стеллажи, визуально разделяя помещение на рабочую и музейную части. Они запрятались в самом глухом уголке университетского городка, обложившись записями и яблочными снеками, чтобы ни одна душа не мешала ей готовиться к собеседованию. — Ты позвала меня на свой страх и риск, — отложив карандаш, Аарон пригладил волосы и немного съехал на стуле, широко разводя ноги под столом. — Если кто-то увидит, что я натаскиваю тебя по своей программе, пробкой вылетишь из списка претендентов на вступление в научный клуб. — Я позвала тебя как своего брата, потому что кто-то должен прогнать меня по вопросам. На этом месте мог оказаться любой другой, много ума для чтения моих же записей вслух не требуется. — Тогда я пошёл? — Аарон оторвал спину, выставив колено в проход, и сделал вид, что собирается уходить. — Сидеть! — перегнувшись через столешницу, она толкнула его обратно, вызывая у Хилла довольный смех. — Думал так быстро отвертеться? — Назови хоть одну причину, почему я должен послушаться? Сложив руки на груди, Сара раскрутила ноги и сбросила туфельку. Стук обуви отразился на его лице недоумением, быстро сменившимся на подозрение. Не размениваясь на кокетливые заигрывания, она провела по его икре, закинула пятку на бедро и, убедившись в отсутствии протеста, поползла пальцами выше. — Пожалуйста? — невинным голосом проблеяла она, с торжественным видом наблюдая за чужим смятением. — Руки на стол, Аарон, таковы правила. Ловушка захлопнулась, отсекая путь на волю. Хилл нехотя шаркнул ладонями по столу, напрягаясь всем телом и медленно выпуская воздух через нос. У меня в горле приятно защекотало, и я уселся поудобнее, ощущая себя в кинозале. Будь их отношения проделками кинематографа, я записал бы этот сериал в разряд любимых. — В следующий раз сам пойдёшь ползать по этому кладбищу макулатуры. Еле откопал… — Вишня оборвал себя на полуслове, натыкаясь на закрытые дипломатические переговоры. Быстро глянув в образовавшийся зазор, он довольно ухмыльнулся и, проведя двумя пальцами по краешку борта, оказался за спиной Сары. Её волосы собрались на одном плече, открывая пространство для диалога. — Мне кажется, я обязан уравнять ваши шансы. О’Нил дрогнула, задерживая дыхание на пике подъёма грудной клетки. Попыталась перехватить его руку, лёгшую на верхнюю из трёх пуговиц на жёлтых широких брюках. Справившись с остальными, Вишня скользнул внутрь, заставляя её сжать край сидения и закусить губу. — Руки на стол, Принцесса, — прошептал Браун, зубами прикусывая мочку. Под сбившийся темп движений Аарон медленно приходил в себя, заговорщически поглядывая на брата из-под опущенных ресниц. Тот отвечал коварной полуулыбкой, меняя положение пальцев и выводя Сару из игры. Мужская солидарность. — Хотела вопросы для взрослых? Получай: как звали итальянского кардинала, говорившего на шестидесяти языках? — ехидно протянул Хилл. — Джузеппе Каспар Меццофанти, — отделяя каждую составляющую имени, Вишня прочитал ответ в тетради и заглушил вырвавшийся стон поцелуем. — Бобби? — я дёрнулся от неожиданности, вернувшись в университетский дворик, и посмотрел на покрытую сомнениями подругу. — Насколько глупо предаваться общим веяниям и изменять принципам? Если сегодня справляют день философских вопросов, разбудите меня завтра. — Это называется менять точку зрения и не циклиться на чужом мнении, — усмехнулся я, следуя направлению её взгляда. Хилл с компанией стоял посреди лужайки, активно что-то обсуждая. Немного поодаль О’Нил возвышалась над лежавшим Вишней, опустив руки на талию и широко расставив ноги по обе стороны от него. Передние пряди её волос были забраны назад, собираясь под голубой лентой, завязанной в простой бант, полностью открывая лицо и уши с крупными жемчужными серёжками. Видимо, во мне всё-таки заговорил парень, и я понял, что так волнует Нельсон. Юбка. Сара совершенно не заботилась о том, как это выглядит со стороны, вверяя внешнее целомудрие его благонадёжному взгляду, направленному точно на лицо. Ловким движением он спустил один гольф до щиколотки, а когда Сара потянулась вернуть его на место, рассмеялся и дёрнул второй, восторгаясь девичьим негодованием и собственной шалостью. Они походили на детей, оказавшихся в кругу скучных взрослых и нашедших развлечение друг в друге. — Просто сделай это, если хочешь. Дерек находился в поисках смысла нашего диалога, молчаливо прижимая впечатавшуюся в грудь женскую сумочку. Губы Кэнди изогнулись в довольной ухмылке, а пальцы пробрались под жилетку, чтобы нащупать резинку форменной юбки и, подогнув пару раз, укоротить дюймов так на шесть. — Как ощущения? — сдержав смешок и ударив пребывающего в замешательстве Никсона, спросил я. — Честно? — пройдя пару шагов вперёд, она покрутилась перед нами, встав в модельную позу. — В жизни лучше себя не чувствовала. — Что-то подсказывает, Дерек тоже, — усмехнулся я, благоразумно отходя в сторону от струной вытянувшегося друга. Благо, его угрозы намылить мне шею носили исключительно шутливый характер. — Помни, дружище, у меня очки. — И отстойное чувство юмора. — Дамы в восторге, — важно произнёс я, и мы сорвались на смех. То, с какой быстротой я набирал искусственную популярность и без магии превращался в Ален Делона, забавляло. Вспомнив о «даме сердца», обернулся. Компания из окружения Сары рассосалась вместе с ней, точно они и не стояли посреди двора минуту назад.***
Стоит ли говорить, что Хилл умел подгибать под себя не только людей, но и материю? Он решил, мы с Сарой не должны пересекаться. Вселенная его услышала. В том, что причина нашей разлуки — его рук дело, не сомневался. Так наступил вечер пятницы. — Это никуда не годится! — бушевала Кэнди, вышагивая по нашей комнате, когда я вернулся из душевой, куда был отправлен для переодевания. Гениально спровадивший меня Дерек явно жалел о своей маленькой мести, моля прекратить душераздирающий монолог. — Это катастрофа. Большая модная катастрофа. Я кашлянул, привлекая внимание, и она обернулась. — Выглядишь… — начали мы синхронно, уступая друг другу. — Прекрасно, — взял инициативу на себя, довольствуясь румянцем на бледных щеках и подмечая, как девушки успокаиваются от лечащего душу одобрения. Одно слово, и красные ботильоны вмиг приобретают нужный тон, короткая кожанка мгновенно садится по плечам, причёска сама собой складывается в аккуратную композицию. Кэнди выбрала образ роковой красотки Сэнди из «Бриолина» Рэндла Клайзера, невольно напоминая, что за футляром остроумной приятельницы, готовой отстоять нашу с Никсоном честь, стоит молодая девушка с отличной фигурой и выразительными чертами лица. Она ответила мне тем же, не преминув поправить застёжку плаща под ехидный взгляд Дерека. Навряд ли друг представлял масштабы надвигающейся бури, учитывая её неосведомлённость о времени начала мероприятия. — Мы не опаздываем? — сверившись с оставленными на тумбе часами, спросила Кэнди. — Точность — вежливость королей. — И долг всех добрых людей, — дополнил я, поджимая губы и складывая пальцы в замок, точно мне предстояло произнести речь за мир во всём мире. — Ты только не горячись, — никогда не говорите эту фразу девушке! — Вечеринка началась сорок минут назад. Мы опаздываем не просто так, поверь мне, компания, в которую ты жаждешь войти, не приходит вовремя. Хочешь обратить на себя внимание? — знал, что хочет. — Позволь всем собраться и поднять для тебя занавес. — Это так мило с твоей стороны, — Кэнди одарила меня ослепительной улыбкой, вызывая ошеломление. — Даже не знаю, что и сказать. Хотя нет, знаю: если мы сейчас же не окажемся в восточном крыле, Роберт Тёрнер, я обещаю стать твоим ночным кошмаром!***
— Тот парень пялился на твой зад. — Тот парень — третьекурсник-политолог, фотки которого облетели весь кампус после посвящения в прошлом году, — в памяти всплыли скандальные снимки, прикрытые пеной для бритья достопримечательности, и я поморщился. — Так что это не комплимент. Ммм, слышишь? — она поднесла ладонь к уху. — И впрямь принято опаздывать. Пустой коридор красноречиво говорил о моей ошибке. В сотый раз перевернув плащ, неизменно путавшийся за ремешки сандалий, я открестился от грохочущей пуще музыки претензии и потянул подругу в эпицентр пьянства и развратного веселья. Быстрее начнём, быстрее закончим. Атмосфера была ужасающей. В том самом необходимом для Хэллоуина смысле. Бордовые портьеры в пол, закрывающие альковы, служившие влюбленным местом для уединения, искусственная паутина, высокие свечи в стеклянных вазах с белым песком. Дети богатых родителей привыкли отмечать с размахом, создавая красивую ширму вокруг знаменитой английской чопорности. Цветная подсветка пестрила тенями, а ковровая дорожка манила путников оценить мистическое логово. Неожиданно двери дрогнули от напора изнутри, и, завидев О’Нил, я по выработавшейся привычке дёрнул Кэнди в углубление в стене. Бархат волной танцевал перед нашими лицами, оставляя зазор. Прижав тыльную сторону ладони ко рту, она убегала с вечеринки. Многоярусное чёрное платье с кринолином и полупрозрачной сеткой поверх подола смотрелось изысканно. Корсет на шнуровке, обрамляющий плечи воротник из перьев контрастировали с мертвенной бледностью кожи и двумя отверстиями на шее. Заколка-диадема венчала корзинку из локонов. Их лондонский шоппинг явно удался. Раздался повторный скрип. — Остановись, — бросил в спину Аарон, облачённый в наряд европейского денди из эпохи «великого мужского отказа», уступая её безмолвной истерике и широкими шагами сокращая расстояние. — Сара, я к тебе обращаюсь! — Ты можешь… — оборачиваясь на ходу, — хоть иногда не говорить со мной в повелительном тоне? — Ты не слышишь меня даже так, — убивая последние дюймы между ними, ничего не подозревающий Хилл развернул Сару за плечо, тут же отпуская, чтобы смягчить жест. — Прекрати устраивать сцены. Ты ведёшь себя недостойно. Её лицо исказилось как от пощёчины, а плечи поникли. Возвращаясь в прошлое, вспоминая все наши встречи, я готов дать руку на отсечение, именно после этих слов она сложила крылья. — Следи за достоинством своего прикрытия, а меня оставь в покое. Я с опаской прислушивался к подруге, вжавшейся мне в грудь. Откуда ей знать, что скакать по углам — моё нормальное состояние с сентября. Её психика не была отравлена «эффектом свидетеля», а уважение чужих границ работало как у всех нормальных людей. Наплевав на мои молитвы, О’Нил остановилась точно перед нами, встречая бешенство своего преследователя. — Нарочно выводишь меня? — низко хрипел Хилл, вжимая Сару грудью в противоположную стену. Его колено втиснулось меж её скрытых юбками ног, и он расставил их шире, угрожающе склоняясь к уху. — Или нравится, когда я беру тебя пожёстче? — Видишь это? — шепнула мне Кэнди, и я быстро накрыл ей рот, прося молчать. «Здравствуй, прекрасная сообщница, которую я никогда не искал, мы не сработаемся». О’Нил выпустила шумный выдох, приподнимаясь на носочки и ягодицами потираясь о подставленное бедро. Он плотнее стиснул зубы, но самообладания не потерял. — Не нравится, но ты не оставляешь выбора. Ты чудовище, Аарон, потому что каждую крупицу нежности мне приходится выбивать из тебя. За каждое ласковое слово — платить. Это невыносимо. Любить тебя — больно и неприятно. Твоя рациональность убивает, вечно включенная голова — сводит с ума. Я была глупой девчонкой, когда позволила себе влюбиться в тебя, а ты — глупым юнцом, не оттолкнувшим. Ты пошёл у меня на поводу… — И я расплачиваюсь за это по сей день. Что-то в нём надломилось. Так оглушительно треснуло, что захотелось потеребить ухо. Аарон мгновенно отступил назад и, мягко опустив ладони на плечи, повернул Сару лицом к себе. Она не отталкивала, но и ближе не подпускала. Он осторожно коснулся её щеки, погладил кожу, задержавшись на губах и оттянув нижнюю, поцеловал. Поверхностно и ненастойчиво. А затем ещё и ещё. Тряпичные руки О’Нил повисли вдоль тела, позволяя его сильным прижимать девушку ближе за талию. Он словно цеплялся за её душу, боясь, что та выскользнет через пальцы. — Ты знаешь, я не могу рисковать, — дыша в лоб, шептал Хилл. Эхо разносило его голос по стенам, пуская мурашки. — Это слишком… — Опасно? Неправильно? Опрометчиво? — усмехнулась Сара, отворачивая голову. Аарон резко уткнулся носом в висок. — Как ты не видишь, что никому, я повторюсь — никому здесь нет до нас дела? Мне больно от того, что ты носишь эту маску, постоянно отталкиваешь меня… забываешь обещания. — Я никогда не забывал своих слов, — низко процедил он, стискивая зубы. — Как ты вообще могла подумать об этом? — Ты сделал всё, чтобы убедить меня в обратном. Аарон, мы столько лет прячемся по углам, а как только кто-то проходит мимо, отскакиваем друг от друга как прокаженные. Я устала… — Девочка моя, я знаю, знаю, — пылко шептал в губы Хилл. — Нужно ещё немного подождать. — И что потом? — болезненно оскалилась Сара, держась, чтобы не заплакать. — Два года я слышу это от тебя, два года жду, когда ты выберешь нас. Мне недавно сказали, — помолчав немного, продолжила она, — что за забором есть жизнь. И знаешь, в чём ирония? Я подставила свою лестницу, а ты нет. Женская ладонь накрыла его рот, чтобы не дать ни поцеловать, ни перебить. — Ты не решишься. Не смог тогда, не сможешь и сейчас. И я не виню тебя за это. Только хочу окончательно всё между нами прояснить. — Нечего прояснять, — Аарон осторожно тряхнул Сару за предплечья. — Я люблю тебя. Только тебя и никого другого, и я не позволю кому-либо встать между нами. — Это всё голые слова. У меня перехватило дыхание. Казалось, Кэнди тоже не дышала, а желание испариться и насильно заткнуть себе уши больно царапало под рёбрами. Баста! Это слишком личное. Куда более интимное, чем мои бессовестные подглядывания за ними. Это невыносимая тоска и безысходность. Мне было жаль. Обоих, но Сару больше. Она жертвовала многим ради их неправильного союза. Он продолжал искать отговорки. — Твой план, — отозвалась О’Нил более ровным голосом. — Он ведь готов, так? — Так, — спустя несколько секунд тяжелого дыхания ответил Хилл. — И? Аарон молчал, большим пальцем надавливая на острые ключицы и пряча лицо у тонкой шеи. Сара смотрела в арку, понимающе кивая головой. — Мы жили грёзами о нашей встрече, — он усмехнулся, и она поправила себя, — я жила. Яркой и красивой фантазией. Так часто представляла, каково это — видеться каждый день, постоянно быть рядом, воочию наблюдать за твоим ростом. Наивная… Пора признать, время разлучило нас, изменив тебя, повзрослев меня. Мы уже не те, кем были раньше, и здесь я очень хорошо это поняла, — едва слышно закончила Сара, мягко сбрасывая его с плеча. — Мне не нравится твой настрой. — Мы заигрались, любимый. Это было прекрасно, но я больше не согласна на полумеры. Сделай мне приятно напоследок, — она слегка повернула голову, превращая метры в мили, — рискни жить для себя. Стук каблуков метрономом отдавал между глаз. Проводив сестру взглядом, Аарон с силой оттянул волосы, руша причёску, и осел по стене прямиком на пол. Он выглядел уязвимым и затравленным, и если виновницей первого была Сара, то второго — он сам. Достоинство, которым он так яро хвастал перед ней несколько минут назад, отслоилось. Но отчего-то это не роняло его в моих глазах. Я словно наблюдал, как он зарабатывает первые шрамы в борьбе с жизнью или за неё. Путь победителя тернист, а любой, кто ступил на пьедестал, не замарав костюма, — несчастный дилетант и обманщик. Аарон Хилл был хорош во многих вещах, как мне сказала О’Нил в саду. Но он ничего не смыслил в любви. Только мы собрались тикать, в проходе появился Вишня. Костюм средневекового вампира сидел на нём идеально, зализанные назад волосы и просматриваемые между губ клыки добавляли колорита. Вынув капу с накладными зубами, он медленно опустился рядом. В его руке была зажата фляга, мгновением позже уже смачивавшая губы Хилла. Браун тоже всё слышал, и сказать ему было нечего. — Я опять теряю её, — тихо заговорил старший, вновь прикладываясь к отверстию. — Как тогда. — Вы знали, что будет непросто. Знали, что рано или поздно вопрос назреет, потребует радикального решения, — Аарон недовольно посмотрел на него. — Не делай вид, словно это новость. — Я не должен был… — Не должен был, но сделал. Я хорошо помню, как ты смотрел на неё, а потом пропадал на все выходные. Да и она повзрослела быстрее, чем хотелось, так что не было у вас шанса ограничиться родственными отношениями. Как и у нас, впрочем. — Как так вышло? — Ты уехал, не соизволив даже попрощаться, — пожал плечами Вишня. — Просто испарился из дома и наших жизней в переломный момент, оставив только записку. Потери сближают, и мы держались друг за друга, чтобы совсем не раскиснуть. Я думал, никогда не прощу тебя. — Почему передумал? Вопрос закружил в пустоте, туманом рассеиваясь под сводами высоких потолков. Вишня по-мужски обвил шею Аарона и прижал к груди, заставляя того согнуться и опереться на чужое колено. Впервые их сходство бросилось мне в глаза. — Потому что ты загнёшься без нас. Так и сидели они на полу, прижавшись головами и думая о своём. — Она права, — вздохнул Хилл. — Как всегда права, с этим пора заканчивать. Его голос стал сухим от горечи. Проведи ладонью по бревну с занозами, и то меньше боли. — Сможешь? — скептично усмехнулся Вишня, подавая руку, чтобы вместе подняться. — Видеть её с другим, знать, что она отдаёт свою нежность не тебе… — он говорил тихо и вкрадчиво, на грани издевки и доброго совета. — Просыпаться без неё. Сможешь или нет? — Заставлю. И тебя это тоже касается. — С какой стати? Аарон резко протрезвел и смерил его уничтожающим взглядом. Грудь беспорядочно вздымалась, а ткань жилета обтягивала лопатки. — Я не боюсь целовать её при всех, — Вишня словно не замечал его клокочущей злости, поправляя кафтан из красного бархата. — И мне глубоко плевать, что напечатают в мерзких газетёнках. Она любит меня, я — её. Даже закон на нашей стороне, а мораль… Да в гробу я видал благочестие. — На то, что наш новый маленький друг постоянно шпионит за нами, тебе тоже плевать? — у меня спёрло дыхание от ужаса, а ладони вмиг вспотели. — Весьма успешно, между прочим, раз Сара до сих пор не заметила, — ядовито ухмыльнулся Хилл, сокращая расстояние между ними. — Давай, построй логическую цепочку и скажи мне, как скоро об этом узнают остальные? Было умно пригласить его сюда, чтобы держать на виду, но ты не перестаёшь подставляться. Ты делаешь шаг вперёд, а потом три назад, Пьер, и я больше не могу списывать это на твой нрав. — Ему никто не поверит, — твёрдо, отстаивая каждое слово, проговорил Вишня. — Слово мелкого завистника ничтожно против нашего. Я не люблю кичиться фамилией, но клянусь, использую все доступные мне средства и сотру в порошок любого, кто решит навредить вам. — Так ли ты смел на деле, как на словах? — У тебя будет возможность проверить. Вот увидишь. — Надо выбираться отсюда, — сжала мою руку подруга, прикидывая, как незаметно проскользнуть обратно в зал. Я чуть пнул её по туфле, намекая, что от них придётся избавиться. Тесно прижавшись к моей груди, она проворачивала фокусы с обувью, выгибалась и извивалась, избегая шторы, колыхавшейся от наших неловких движений. Почувствовав жар и напряжение, я понял, что пора скорее заканчивать. Незваные гости тоже так решили, гремучим басом содрогая воздух. Я плотно обхватил Кэнди за талию, и она замерла, прижимая каблуки к груди. — Брось, Фабьен, здесь полно других девушек, — двое парней тоже покидали зал, переходя на повышенные тона. — Сдалась тебе именно эта. У них там всё одинаковое. Прозвучавшее имя показалось смутно знакомым. А затем меня осенило: тот самый Фабьен, с которым не так давно прогуливалась Сара, которого так ненавидит и презирает Аарон. — Ни черта ты не понимаешь, Рауль, так что будь добр заткнуться! Не можешь справиться с элементарной задачей. — Что в ней особенного? — не прекращал возмущаться второй, магическим образом не замечая Брауна и Хилла. — Семья, вот что в ней особенного. Как думаешь, велики шансы её отца возглавить совет, если я буду в курсе всех его поползновений? Малышка Сара поможет мне подправить семейные дела, а заодно и согреет постель холодными ночами. Девушки охотно верят в песни про любовь, а я знаю в этом толк. Тормозящее шарканье подошв знаменовало незапланированную остановку. Кэнди перехватила каблуки, второй рукой сжимая мою ладонь, когда Браун и Хилл стеной преградили Фабьену дорогу.