Может, я просто упустил тот момент, когда ещё можно было остановится?
***
Голова ужасно раскалывается, когда приходит время возвращаться в реальность. Удар у главы клана Сенджу поставлен не хуже хорошо натренированного бойца вольного стиля, несмотря на его почтенные года. Будто снова вернулся в тот день, когда мы с Йоширо огребали за провал задания, собирая по полу заброшенного завода свои внутренности. Я думал тогда и закончится моя жизнь, потому что наёмники Санады не церемонились, били всем, что попадалось под руку, но нет. Как оказалось нас лишь припугнули. Так что в случае ситуации с девчонкой она ещё легко отделалась. Служанка оказалась весьма полезна. За счёт её умения находить нужные травы, а заодно и правильно смешивать, лицо Химе в течении половины дня вернулось в норму, почти не напоминая о вчерашней стычке. И пока она проводила манипуляции с примочками, всякий раз пытаясь заговорить о покушении, я обдумывал, что же делать дальше, попутно пресекая несвоевременный разговор. Очень рад, что она наконец определилась кому служит, но в свете последних событий дом Сенджу не лучшее место для разглашения этой тайны. Ни о каком мире между кланами Учиха и Сенджу не может быть и речи. Все это прекрасно понимают и всячески будут мешать такому ненужному союзу, но, надеюсь, я не прогадал с предположением. Потому что сделал ставку на дружбу Хаширамы, а заодно его добросердечное отношение к Мадаре. Если братец узнает, что и младшая пытается выстроить мир меж давно враждующих кланов, сильнейших кланов, уверен, он встанет на её сторону. И всячески поспособствует тому, чтобы отец принял верное решение. С другой стороны Буцума, зная о привязанности своего старшего отпрыска, никогда не скажет ему, в чём кроется интерес Химе в таком странном союзе. И если же он всё-таки согласиться, то придётся прикладывать все свои силы и умения, чтобы играть против троих сильнейших тактиков. Я не переоцениваю своих сил, вполне возможно, что весь этот «гениальный» план вскроется до того как можно будет начать действовать, но не теряю надежды. Не смотря ни на что Буцума выслушал меня. Если бы он не был заинтересован, то не стал бы тянуть время, спешно спихнув приносящую одни проблемы дочь в стан надёжного союзника. Чтобы, как только шумиха вокруг празднества уляжется, так же бесшумно избавится от неё. К тому же, находясь в отчем доме, я связан по рукам и ногам. О каких решительных действиях можно говорить, если девчонку не выпускают дальше ворот? Прогулка в саду предел мечтаний. А перебравшись к новоиспечённому супругу наследница Сенджу наконец-то сможет вздохнуть. Может и не сразу, но я что-нибудь придумаю. Действовать буду исходя из настроения Учих. Больше слушать, меньше болтать. Самая верная тактика, когда не знаешь территории противника.***
— Чего он тянет? — рассматривая трепыхающееся пламя свечи, озвучиваю мысль вслух. Нога, сложенная в колене, нервно дёргается от создавшегося напряжения. Нет, так дело не пойдёт. Ещё немного посижу здесь и точно поймаю шизу. Сейчас бы выпить. При упоминании сакэ непроизвольно облизываю губы, пытаясь вспомнить каково оно на вкус. Четно. — Момо, — на такое обращение служанка покорно склоняется, пряча лёгкую улыбку. Вряд ли она сможет достать мне пару бутылочек алкоголя, да и неизвестно как себя поведёт тельце наследницы. Чем бы заняться, прокручиваю в голове мысль, потирая подбородок и разглядывая неподвижно стоящую напротив девчонку. Она уже как-то намекала мне на увлечения младшей Сенджу, подсовывая свитки и кисть, но нет. Я и в прошлой-то жизни с искусством не дружил, разве что перепродавая, а уж заниматься подобным… — Достанешь мне кое-что?***
Она возвращается глубоко за полночь, бесшумно закрывая за собой тяжёлые фусуми. Стоит научится делать так же, подмечаю себе на будущее, когда маленькие ручки протягивают стянутый верёвкой свиток. Тяжёлый, из плотной бумаги пропитанной необычным запахом, но сделан не так давно, потому как поверхность сохранилась достаточно хорошо. Стоит развязать узел, открывая свиток в полную длину, как из груди вырывается разочарованный выдох. Такое чувство, будто читаешь инструкцию на неизвестном языке. И всё что остаётся, так это бесполезно вертеть бумагу из стороны в сторону в надежде, что попадётся хотя бы одно знакомое объяснение. Должно быть я слишком громко вздыхаю, потому что в какой-то момент Момоко садится напротив, вклиниваясь в мысли своим тонким голосом: — Вам нужна помощь, госпожа? — очень, хочется ответить, но вместо этого лишь смотрю на неё уставшими глазами, в которых бегущей строкой светятся иероглифы «Что могло пойти не так?». — Я не обладаю чакрой, так что, — рука беспокойно заправляет невидимую прядь волос за ухо выдавая её волнение. — Позволите? — не имея никаких возражений протягиваю служанке замусоленный свиток, ожидая объяснений. С текстом всё просто, описание техники, как инструкция к эксплуатации, написана сухо и чётко. Да и не просил бы я принести то, о чём понятия не имею. Вопрос в другом. Как выглядят печати, описываемые в технике? Мне вот ни о чём не говорит последовательность собака-кабан-баран. И ещё, даже если техника используется со свитка, хватит ли навыков Сенджу, чтобы поддерживать облик достаточно долго? И каким должен быть контроль, чтобы не превратиться в себя посреди улицы? А она вообще способна использовать чакру? — Госпожа, — с каждым следующим прикосновением я начинаю привыкать к этой особенности служанки. — Вы слышали, что я говорила? — Нет, — коротко отрезаю в ответ, хотя и вижу, как она расстраивается из-за этого. Брось, времени на обиды по пустякам у нас нет. — Повтори. — Это — собака, — короткие пальцы складываются в замысловатую фигуру, полностью притягивающую моё внимание. Неплотно сжатый кулак, вторая ладонь накрывает сверху. Машинально повторяю за ней, заедая в голове нужную формулу для этой техники. — Кабан, — руки Химе слишком деревянные, чтобы так сложится, поэтому приходится какое-то время помучиться. — Баран, — она делает всё так быстро и чётко, что в какой-то момент я начинаю сомневаться в неспособности девчонки пользоваться техниками. — Повторим?***
По ощущениям проходит ночь, прежде чем у меня получается без запинок сложить все три печати, тогда как обучение на самом деле заняло меньше часа. Последний и самый сложный этап. Откинуть всё лишнее, концентрируясь на одной задаче. Момоко сказала, что я должен чётко представлять внешность того, в кого в конечном счёте должен превратиться. Следуя её подсказке стараюсь выудить из памяти лица всех знакомых, максимально бесцветных, способных слиться с окружением. Стоит произнести про себя первую печать, как кончики пальцев обжигает невидимое глазу пламя, заставляя прочувствовать поднимающийся жар от желудка до горла. Ощущения не самые приятные, будто что-то инородное пытается вылезти наружу, не желая подчиняться контролю. Несмотря на дискомфорт продолжаю повторять про себя затёртые до дыр слова, представляя образ. По короткому удивлённому вздоху Момо понимаю, что затея удалась и позволяю себе открыть глаза. Картинка всё такая же. Напротив сидит служанка, в углу трепыхаются огненные хвосты, некоторые из которых почти догорели. И только опустив взгляд вниз вижу разницу. Вместо маленьких рук с тонкой белёсой кожей привычные широкие ладони. Пару раз складываю их в кулаки всё ещё не веря в успех, замечая на тыльной стороне подозрительно знакомый шрам. Чёртова вселенная, эти подколы никогда не закончатся, усмехаюсь в открытую, ловя от служанки удивлённый взгляд. — Я же не в кимоно? — первое что приходит на ум, когда её щёки наливаются румянцем, а в глазах появляется подозрительный блеск. Момоко моментально собирается, отрицательно мотая головой и склоняется ниже, доставая из тканей юбки небольшое зеркальце. — Не надо, — тут же поднимаюсь на ноги, отказываясь от предложения взглянуть на облик превращённого. Я и без зеркала знаю эту рожу. Ещё раз удостоверившись, что одежда на мне подходящего времени, обращаюсь к подскочившей следом служанке. — Мне нужно немного денег, — Момо без промедления, как всегда склонившись, отходит к дальней стене, выуживая откуда-то приличную связку монет и возвращается обратно, протягивая их мне. Тяжёлые, перехватывая горсть, думаю я, взвесив перед тем как убрать за пазуху. — Вернусь до утра, — и быстро скрываюсь, провожаемый смущённым взглядом.***
Прохладный ночной воздух кажется таким сладким на вкус, что я непроизвольно расплываюсь в улыбке. Хвала богам, что во внутреннем дворе меня каким-то чудом не замечают и я беспрепятственно добираюсь до высокой изгороди за домом. Пару упражнений для разминки, чтобы получилось с первого раза. Прыжок. Руки уверенно обхватывают покатую черепицу, после чего подтягиваю нижнюю часть тела вверх. — Далеко собралась? — слышится впереди, когда за ограду остаётся перекинуть вторую ногу. Вездесущий Тобирама. Вот и погуляли. Тревогу не бьёт, желая поиграться с накосячившей сестрёнкой в одиночку. Ощутить, так сказать, превосходство в полной мере. — Если собралась прыгать, то твоя техника развеется ещё до того, как ты скатишься вниз, — на его замечание кошусь вниз, подмечая приличный обрыв по ту сторону изгороди. Точно, дом же находится на возвышении. — Проверим? — и судя по вытягивающемуся лицу альбиноса это не то, что он хотел услышать в ответ. Быстро перекидываю ногу на другую сторону, теряя какую-либо опору, отчего неминуемо лечу вниз. Беззвучно, прекрасно понимая, что крик привлечёт ненужных свидетелей. Приземление ощутимое, болезненно выгибающее спину, но терпеть можно. На следующей кочке не успеваю затормозить и кубарем прокатываюсь пару метров, утопая в облаке поднявшейся пыли. Глаза слезятся от забившихся в них частичек земли. Хочется хорошенько прокашляться, поэтому ни в чём себе не отказываю в тоже время отряхиваясь от налипшей грязи. Своими, мужицкими руками, что не может не радовать. И прежде чем уйти в город поднимаю голову кверху, салютуя выглядывающему из-за изгороди Тобираме, не забывая при этом ехидно улыбнуться. — Не скучай, нии-сан. Местные улочки испещрены обилием разнообразных запахов. От сушёных морепродуктов до зажаристого в масле теста. Пестрящие красками вывески, бросающиеся в глаза даже если ты этого не хочешь. Дурманящий аромат ночной жизни деревни, стеснённой жёсткими правилами дня. Здесь я могу вести себя так, как мне вздумается, не заботясь о правильности сказанных слов. Сжатое тесными рамками сознание еле сдерживается, чтобы не пуститься во все тяжкие сию же секунду, однако при всей беззаботности я всё равно не могу позволить себе расслабиться окончательно. Если потеряю контроль, предстану перед всеми в своём истинном облике и тогда точно всё. У первого же зазывалы покупаю рыбный пирожок. И тут же жмурюсь, откусывая кусок, наслаждаясь насыщенным вкусом. Ни одна стряпня, если даже она готовится для самого императора, не сравнится с уличной. Здесь не стремятся к красивому виду, за всё говорит божественный аромат и неповторимый вкус, который надолго запоминается. И хочется возвращаться сюда. Снова и снова. Дальше стоит торговец сакэ, но как бы ни хотелось, я не могу позволить себе пить. Иначе сознание поплывёт и чёрт его знает, что вообще может случиться. Поэтому прохожу мимо, глотая слюни. Ничего, как только всё устаканится, напьюсь вдрызг. Чтоб вообще ни о чём не задумываться. Почти на окраине деревни внимание привлекает толпа, сгрудившаяся вокруг одного невысокого мужичка. Громкие, возбуждённые. С толстяка, с раскрасневшимися щеками, градом течёт пот, а он продолжает что-то доказывать, бренча в воздухе опустевшей связкой, на которой сиротливо болтаются две последние монеты. Другой, с которым спорит хряк, будто списан со страниц популярного анекдота: сухой, вытянутый. С жидким пухом усов, расположенных над верхней губой через одну волосину. Волосы на голове стянуты в тугой пучок, а саму её опоясывает белая засаленная тряпка. Смуглая кожа, говорящая о том, что он работает в поле. И чтобы понять причину их спора подхожу ближе, расталкивая локтями мешающих зевак. — Сколько он заплатит тебе за мой проигрыш, а? — выплёвывает толстяк, стоит приблизиться к спорщикам. — Говори! — Не скидывай на меня вину за то, что ты проигрался! — не отступается тощий крестьянин с глазами навыкат. Так вот в чём дело. Видя знакомые атрибуты усмехаюсь, вспоминая былые деньки. — Эй ты, чего зубоскалишь? — неожиданный толчок в плечо отвлекает от воспоминаний, заставляя повернуться к зарвавшемуся мужику. Врезать ему будет слишком скучным досугом. — Услышал как вы спорите и подумал, что здесь происходит что-то интересное, — и легкая улыбочка. Так интересно наблюдать со стороны за тем, с чего когда-то начинал сам. — Во что играете? — Напёрстки, но даже не вздумай ввязываться, — тяжело пыхтит в ответ краснощёкий толстяк, глядя исподлобья на своего соперника по спору. — Здесь один обман. — Заткнись, Горо, — кричит кто-то из толпы. — Не умеешь играть сам, так других не подбивай! — и остальные подхватывают, отталкивая массивного хряка, полного недовольства. — Играешь? — не давая опомниться предлагает ведущий. Цепкий взгляд крошечных глаз, длинные ловкие пальцы. — Если покажете как, — посмотрим, утратил ли я свои навыки. Вместо прозрачного шарика он использует потёртую монету. Показав окружающим, что всё честно, мужичок быстро накрывает её высоким стаканчиком, начиная тасовать с ещё двумя. Не слишком-то быстро, иногда и вовсе засвечивая расположение монетки, но я ж дурак. Пусть дальше так и думает. Он останавливается так же резко, как и начал игру, предоставляя выбор. — Пусто, — продолжая улыбаться отвечаю расплывшемуся в улыбке ведущему, когда он поднимает один из стаканчиков. — Могу попробовать ещё раз? — толпа за спиной надрывно хохочет, справедливо заключая, что я не самый умный человек. — Показательное выступление бесплатно, чтобы сыграть по-настоящему, тебе придётся сделать ставку, — сообщает такую «неожиданную» информацию мужичок. Постулаты мошенников всегда стары как мир — наживаться на жадности и глупости тех, кто считает себя умнее. Так что сразу поменяемся местами. — Это всё что у меня есть, — выуживая из рукава увесистую связку монет кидаю их на стол перед ведущим. — Хватит? — С ума сошёл? — опять брызжет слюной толстяк. — Здесь слишком много, тебе не нужно ставить все свои деньги, — ой да брось, ты так плохо играешь, что на тебя уже косится твой тощий дружок, мысленно заключаю про себя, незаметно мазнув взглядом по замолчавшему заводиле. — Тогда уравняем наши ставки? — ведущий хмыкает, когда киваю на сгрудившиеся рядом с его правой рукой монеты проигравших, но от предложения не отказывается и уверенно сгребает всё в общую кучу. Накрывает монетку стаканом, начиная игру без права на выигрыш. Движения рук чёткие и быстрые, совсем не такие, что были в прошлой игре. Признаю, его навыки достаточно хороши, не удивительно, что им так долго удавалось обворовывать горожан, не вызывая при этом подозрений. Будь я немного помоложе, то сам бы клюнул на удочку, однако… Заключительное движение кисти, выплёвывающее монетку в рукав. Ровно в этот же момент кто-то из толпы будто невзначай толкает меня вперёд, заставляя отвлечься. Сиюминутные извинение, дружественный обмен улыбками. Чёрт возьми, впервые я так счастлив. Будто вернулся домой после долгого отсутствия, впитывая ностальгию. — Твой выбор? — приходиться оторваться от пожимания рук с толкнувшим меня человеком, переключая внимание на ведущего. Чешу затылок, широко улыбаясь от представления, как измениться его лицо, со стороны напоминая деревенского дурачка и уверенно тычу пальцем в правый стакан. — Очень жаль, ведь… — кажется он каменеет, когда под поднятым стаканчиком оказывается монетка, а я не могу удержаться, не веря в свой «выигрыш». И пока никто не опомнился сгребаю все монеты в рукава, одаривая мужичка широченной улыбкой. — Э-эй! — не успеваю сделать и пары шагов, как за спиной слышится недовольный голос мухлёжника. — Стой! Мошенник! — Почему? Разве я не честно выиграл у вас? — толпа перемещается следом. Драка никак не входила в мои планы ночных развлечений. Стоит ему подойти ближе, наклоняюсь, почти вплотную, чтобы видеть эти маленькие бегающие глазки. — Или хотите рассказать что монеты там просто не было? — и глаза мужичка округляются, хотя бы немного увеличиваясь в размере. Последнее, что слышу прежде чем стартануть в ближайшие подворотни, громкое «За ним!». Бегу, а сам улыбаюсь плывущим перед глазами воспоминаниям. Беззаботное время юности, когда мы с Йоширо развлекались подобными авантюрами, заканчивающиеся как правило такими же побегами от обманутых горожан. Не всегда конечно удавалось выбраться из передряг невредимыми, как-то раз нас даже заставили стоять на коленях на дворцовой площади. Развлекали проходящих мимо туристов ровно выпрямленной спиной и держа такие же вытянутые руки над головой, а сами ржали как кони. Но мы честно отстояли всю ночь, хотя была возможность свинтить пораньше и не позориться. Было же время. На очередном повороте резко меняю траекторию, перепрыгивая невысокий забор и оказываясь в чьём-то дворе. Тишина, должно быть хозяева давно спят. Впрочем, беспокоить их я и не собирался, поэтому осторожно прижавшись к холодной стене дома, чтобы не задеть сложенных посреди двора поленьев, неспешно подкрадываюсь к углу. Надо же убедиться, что на заднем дворе никого нет, чтобы беспрепятственно сбежать, но стоит выглянуть из-за угла, как тело деревенеет, пригвождая ноги к земле. Наткнувшись на этот двор я совершенно не был готов застать момент тайной любовной встречи. И уж тем более не ожидал увидеть среди действующих лиц будущую жену старшего брата и своего новоявленного муженька. Быстро, пока никто не заметил, отлипаю от стены и крадусь в другую сторону в надежде, что смогу выбраться в другом месте, однако абсолютно забываю про нагромождение дров и со смачным, а главное громким, звуком приземляюсь на землю. Благо предусмотрительно зажал рукава в кулаках, а то бы в довесок ко всему ещё и монеты растерял. Кто ж знал, что громкий звук заставит бандитов вернуться? Всё, что успеваю сделать дальше, так это подняться на ноги, когда Учиха коршуном налетает, пригвождая меня спиной к изгороди, при этом сильно сжав горло. Инстинктивно хватаюсь одной рукой за него, пытаясь ослабить хватку и выторговать тем самым себе немного кислорода. — Мадара-сама, — слышится со стороны, а я даже голову повернуть не могу. А вот мой новый «друг» такими действиями не брезгует, поворачиваясь к запыхавшимся вполоборота. Действие Шарингана и впрямь имеет впечатляющий эффект, даже не в плане гендзюцу. Замечая красные глаза Учихи бандиты тут же разбегаются как тараканы, не забыв ещё и извиниться напоследок. Он возвращает на меня свой взор только когда слышит хрипящие попытки вздохнуть. Если надавит ещё немного — откинусь прямо здесь и сейчас. — Эй, дружище, — панибратство не лучший способ налаживания контакта, но зато действующий. — Ты не мог бы… — приходиться напрягать шею, чтобы кое-как говорить. И всё же хватка Учихи ослабевает. — Спасибо, — глубоко вздохнув тут же благодарю его. — Они гнались за мной, потому что я обманул их в их же игре, но ты меня спас. Благодарю, — однако в ответ опять звучит тишина, в то время как рука Учихи всё ещё сжимает мне горло. И изучающий Шаринган. — Ты прав, — покопавшись в рукаве и выудив оттуда связку монет кладу их во вторую руку Учихи, стараясь держать лицо дурочка. — Сорок процентов от выигрыша твои, м, — ноль реакции. Он, кажется, даже не моргает, продолжая сверлить меня взглядом. Чувствую, как его пальцы начинают шевелится, сжимая горло сильнее. — Э-э-э, ты прав, ты прав, — тут же тараторю ему, пытаясь отвлечь внимание. — Пятьдесят, — и докидываю сверху ещё одну связку золотых. Эта односторонняя беседа немного напрягает. А ещё тот факт, что приходится напрягаться в десять раз, чтоб маскировка не рухнула к чертям собачьим. На образовавшуюся в его правой руке тяжесть Мадара наконец переводит взгляд и тут же возвращает его обратно. — Хорошо, шестьдесят, но это уже грабёж, — аж всем богам помолиться захотелось от такой наглости в сторону сильнейшего шиноби всех времён. Очень надеюсь, что он не умеет читать мысли, однако давление на шею исчезает и я наконец могу убежать. Естественно не забыв раскланяться перед молчащим словно статуя Учихой. — Не спусти всё в ближайшем баре, — перед тем, как перепрыгнуть забор кидаю Мадаре, ловя в ответ всё то же молчание, и быстро скрываюсь в ближайших зарослях, а у самого сердце, наверное, успело пережить с десяток инфарктов. Хорошо хоть дальнейшая дорога домой прошла без эксцессов и уже засыпая я подумал, что не так уж и плохо провёл эту ночь.***
Первое утро в доме Сенджу, которое я встречаю с улыбкой. Просто потому, что удалось уйти от Учихи живым и невредимым. Да и вообще беру свои слова обратно об устрашающей ауре Буцумы. По сравнению с Мадарой он просто махающий палкой старый дед, который обычно разгоняет нашкодившую малышню. На что я подписываюсь? И Шимура вдруг показался не таким уж и плохим вариантом. К обеду нас всех, то бишь всех людей так или иначе имеющих власть в клане, собрали в главном зале и судя по лицу Тобирамы собирались сообщить что-то не очень хорошее. Кстати, альбинос, прежде чем нас пригласили внутрь, перехватил меня у входа и хотел что-то сказать, но Хаширама не дал ему такой возможности. И вот сейчас он буравит меня взглядом своих красных глаз, напоминая о вчерашней не самой приятной встрече. — Я решил, что вражда между кланами Сенджу и Учиха не может продолжаться вечно, — приковывая к себе внимание присутствующих, громогласно объявил Буцума. Его массивная челюсть сжалась, придавая мужчине грозный вид. И после недолгой паузы он добавил, глядя прямо на меня. — Поэтому мы объединимся, чтобы положить конец всем спорам и распрям. И ничто не скрепит этот союз лучше, чем брак. Завтра же мы проведём церемонию Сан-Сан-Ку До, тем самым ознаменовав начало новой эпохи.Слышал, Накамура? Новая эпоха, твою мать…