Нет ничего более стимулирующего, чем когда всё идёт не так, как надо.
***
При выходе из деревни натыкаюсь на еле сдерживающего злость Кэтсу, сверлящего Химе одним взглядом. Как и думал, о своём провале он не пойдёт докладывать Учихе, невесело усмехаюсь про себя, подходя ближе. Хочется извиниться, всё же он не имеет к этому никакого отношения, но Хогоромо лишь плотнее сжимает челюсть, отворачиваясь от девчонки и путь до дома снова проходит в тишине. Даже Момо не издаёт звуков, покорно опустила голову и старается не отставать от охранника. В ранних сумерках плохо видно, однако я всё равно замечаю чёткую отметину на щеке служанки, отчего становится непривычно стыдно. Перед тем как Химе в очередной раз запрут в комнате под пристальным надзором Хогоромо, не слыша восклицающих возражений, иду в сторону кухни, но на полпути понимаю всю абсурдность задумки и, развернувшись, покорно возвращаюсь. Отказ Нара ещё не повод опускать руки, в конце концов они не единственный клан. Единственный со знаниями о лечебных техниках, едко подмечает сознание, отчего рука непроизвольно сжимается в кулак. На то, что Мадара до сих пор будет находиться в покоях Сенджу я, конечно, не рассчитывал, так что сюрприз вышел крайне неприятный. Возвращаясь в поместье думал что засяду за повторное чтение шестого свитка, в котором объяснялся принцип работы накопления чакры, однако напряжённая спина Учихи говорила об обратном. Осторожно, дабы не создать лишнего шума, проскальзываю вглубь комнаты в два шага оказываясь в «своём» углу, с надеждой остаться незамеченным, но… — Что сказал тебе отец? — не поворачиваясь к девчонке медленно растягивает Учиха опустив голову. Голос подозрительно спокойный, заставляющий напрячься. Предпочитаю промолчать, ожидая выпада с его стороны в любую секунду, но вместо этого со стороны Мадары звучит тихий скрежет зубов. — Что для выскочки я слишком смело себя веду, — это если ёмко обо всём, что так красочно расписал Таджима. Комната вновь погружается в тянущую тишину, отчего можно расслышать шелест листвы деревьев во внутреннем дворе. — Не подходи к нему, — а так хотелось, хочется тут же озвучить прозвучавшую в сознании мысль на поистине бесполезный совет. Такой Мадара напрягает, лучше пусть будет безумным психопатом, чем вот это вот. Если судить по тому, что он всё ещё здесь, значит после ухода Сенджу он так и просидел взаперти надумывая себе невесть что. — Ты… — Всё, — от неожиданного хлопка по поверхности котацу Учиха резко разворачивается в сторону девчонки, непонимающе глядя на неё. — Хватит, — и без дальнейших объяснений выхожу из комнаты, всё же решаясь довести свою задумку до логического завершения. В кухне, как и ожидалось, никого, поэтому ничто не мешает зацепить пару увесистых бутылочек с саке и так же уверенно вернутся обратно.Достали.
Я так-то вообще в женском теле оказался, но ничего, терплю, молча расставляя керамические чашечки на котацу мысленно злюсь про себя.А этот ваш конфликт интересов?
Недовольным взглядом награждается ничего непонимающий Учиха, после чего возвращаюсь к своему занятию.Поехавшие люди, почему не решить вопрос переговорами?
Вторая чашка наполняется алкоголем до краёв, после чего, удерживая одной рукой длинный рукав, второй подталкиваю её ближе к Учихе, в ответ ловя полнейшее недоумение и без разъяснений опрокидываю в себя крепкий напиток. Глотку приятно обжигает, отчего приходится зажмуриться, а после и вовсе расплыться в довольной улыбке. Хорошо. Указываю Учихе на чашку перед ним, как бы намекая движениями ладони чтобы он повторил, и, уже на моё удивление, мужчина покорно опустошает посуду, неотрывно следя за Сенджу. — Так ведь лучше? — усмехаюсь в лицо обладателя шарингана, обновляя напиток. В голове приятно шумит, чувствительность пальцев потихоньку атрофируется, сменяясь лёгкостью. Давно стоило это сделать, поднимая чашку салютую Учихе, повторяя фокус с исчезновением саке. После второй порции приходится щуриться, чтобы сфокусировать внимание на раздваивающимся образе Мадары. Всё-таки девчонка вряд ли приспособлена к пьянкам, это и так было ясно, но терпеть я уже не мог. Нервная это работа, мир спасать. На третьем подходе, точнее сказать попытке разлить алкоголь, стоит поднести бутылку к чашке Учихи, как он перехватывает промахивающуюся мимо посуды руку Химе. — Тихо-тихо, — язык предательски заплетается, превращая сдержанную Сенджу в последнего алкаша. — Я там порезалась немного, аккуратнее, пожалуйста, — и прежде чем получится высвободится из хвата Учихи мир перед глазами причудливо завихряется, унося сознание куда-то далеко-далеко, оставляя лишь приятное ощущение лёгкости.***
Кровавая пелена закрывает обзор, в то время как в ушах раздаются булькающие хрипы. Длинные девичьи пальцы трясутся, перепачканные густой тёмной жидкостью, медленно стекающей на каменные плиты, большего разглядеть не получается. Дрожь невыносимая, будто лихорадит от критически высокой температуры, страх грубо облепляет своими огромными ручищами. Усиливает его взгляд на торчащее из плоти оружие, загнанное по самую рукоять. Видение повторяется, заедая одну и ту же реакцию, продолжающуюся поднятием головы на человека стоящего напротив. Лица не видно, слишком темно. Хрип сменяется резким кашлем, окропляющим мелкими кровавыми каплями дорожку и в этот же момент фигура напротив резко налетает, пугая алым взглядом. Резко сажусь на месте, жадно хватая ртом воздух. Тело трясёт похлеще чем во сне, кожа липкая, неприятно холодная, да ещё и мутит. В попытке успокоиться прикладываю ладони к лицу, пытаясь сфокусироваться на внутренних ощущениях. Полная дезориентация. Кишки свернулись в тугой клубок, давя и вынуждая кинуться к ближайшей вазе, чтобы тут же испортить керамический предмет интерьера. Чё-ё-ё-ёрт, как же плохо. Чувство, будто налакался так же как когда мы с Йоширо отмечали первое крупное дело. Сколько я выпил? Мадары, к превеликому счастью, в комнате нет, как нет и пустых бутылок из-под саке. Осторожно кошусь вниз, проверяя целостность костюма, и тут же облегчённо выдыхаю. — Момо, — какой-то невыразительный скулёж срывается с губ Химе, после которого в комнату заходит служанка. Запах, ворвавшийся сквозь открытые фусуми, по всей видимости чего-то наваристого с кухни, вызывает очередной приступ рвоты. Благо спасительная ваза недалеко. — Умэбоси, — при упоминании слив, во рту разливается знакомый кислый привкус, заставляя плотно прислонить ладонь к губам. — Принеси, живо, — прежде чем вернутся к своему занимательному занятию изгаживания искусства, буквально кричу девчонке, опускаясь на пол. И что с тобой делать? Как прикажешь стресс снимать? Алкоголь ещё куда не шло, но вот если девчонка начнёт смолить…***
Ближе к обеду состояние улучшается, хотя для подстраховки, прежде чем покинуть комнату, беру с собой горсть слив. Так, на всякий случай. Стоит выйти на улицу, прохладный ветерок врезается в лицо, вынуждая жмуриться. От чистого воздуха хочется вздохнуть поглубже, задержать дыхание, и запомнить это замечательное состояние. Запоминания не происходит, так как на следующем же шаге нога в чём-то путается и Химе целенаправленно приземляется лицом в гальку. Хорошо, что здесь нет асфальта, скрипя зубами думаю про себя, заодно пытаясь вычислить местонахождение младшего. За месяц таких подколок было немало и все они, как правило, были направленны на травмирование Сенджу. Так, чтоб не до истекания кровью, но с хорошими такими синяками и ушибами. Изуна обнаруживается сидящим на крыше главного зала, гадко усмехаясь распластавшейся на земле девчонке. Нет-нет, я выше этого, поднимаясь на ноги не без помощи служанки, мысленно успокаиваю себя, отгоняя мысль о мести. В конце концов я не маленький мальчик, то есть девочка, чтобы отвечать на подобные детсадовские шалости тем же. Не-е-ет… После инцидента с Нара, каким только чудом, но Учиха узнал лишь о дружественном визите, хвалясь которым всем растрепал тот самый старикан. Во всяком случае так сказала Момо, которой удалось выудить эту информацию из множества переговоров слуг Учиха. Ладно Мадара, самое страшное что он может со мной сделать это убить, но вот если отец узнает и додумается, вот тут стоит бояться. Нара близки с Сенджу, тот парень с лёгкостью может сдать меня, потому что ему просто нет смысла скрывать. Опять надежды на милость Будды? Тут люди могут метать огромные огненные шары, созданные из ничего, верить в несуществующее божество не самое безрассудное, что я могу себе позволить. Завтра состоится церемония, на которую естественно приглашены и младшая сестра с супругом, а это значит что пора основательно подойти к придумыванию липовой информации, усаживаясь на привычное место у кромки воды погружаюсь в глубокую медитацию.***
Непослушная прядь волос снова опускается на глаза, пытаясь уже в который раз выбесить меня окончательно. Красиво? Безусловно, но неудобно жуть. Иротомэсоде глубокого тёмно-синего цвета с изображением белых аистов тоже красиво, но опять же неудобно. Из-за того, что ноги привыкли к широкому шагу, приходится долго плестись позади Учихи, уверенно удаляющимся всё дальше и дальше по улице. После той ночи разговоры, и без того немногословные, свелись на нет окончательно, да и в целом отношение Мадары к Химе никак не поменялось, оно и к лучшему. Или же он просто собирает всю имеющуюся на меня информацию в кучу, чтобы в какой-то момент застать врасплох. Поживём — увидим. Отчий дом навевает приятную ностальгию, скорее для Тачибаны, чем для меня. Из ярчайших воспоминаний разве что избиение в главном зале до полусмерти, но это мелочи. На входе гостей встречает светящийся от счастья Хаширама с младшим братом и ещё каким-то человеком без обозначения клана. Мадара сдержанно кивает на приветствие, мне же приходится держать заданную планку и тут же сгибаться в почтительном поклоне, не забывая при этом о лёгкой улыбке. — Поздравляю вас, нии-сан, — Сенджу тянет к сестре руки лёгкими прикосновениями вызывая волну мурашек. Против воли из уголка глаза скатывается одинокая слезинка, которую Хаширама тут же смахивает, подходя ближе. — Простите. — Всё хорошо, имото, — широкая ладонь опускается на голову, стараясь не разбередить причудливую причёску. Сегодня тело категорически отказывается вести себя адекватно и порыв кинуться в объятья этого мужчины приходится сдерживать болью от въевшихся в кожу ногтей сложенной в кулак руки. Ещё раз поклонившись, обхожу старшего брата, не забыв при этом поприветствовать и Тобираму, взгляд которого выражает напряжённость, и скорее догоняю ускакавшего вперёд Учиху. Правда на очередном повороте наши пути расходятся и уже уверенными шагами двигаюсь вглубь дома по давно въевшемуся в память маршруту.***
После разговора с Буцумой хочется тут же выбежать на воздух, но бегать Химе непозволительно, поэтому на негнущихся ногах кое-как дохожу до дверей, ведущих в сад, и практически вываливаюсь на усыпанные лепестками сакуры половицы. Сердце заходится в бешенном ритме, отстукивая в голове ударами наковальни. Эти глаза, зажимающие в тиски не хуже крючковатых, стальных, пальцев всё ещё маячат на периферии сознания, не давая унять страх. Неслышно сползаю по стенке вниз, обмякая на земле. Веки покорно опускаются, скрывая тошнотворный вид разбросанных лепестков и только после всех проделанных манипуляций позволяю себе выдохнуть. Опять выпить захотелось, несмотря на не самые приятные последствия. Шуршащие звуки откуда-то сбоку заставляют тут же подскочить на ноги, собирая самообладание Химе в кулак. И надо же из-за угла выплыть гвоздю сегодняшней программы. — Мои поздравления, ёмэ-сан, — поклон. Про поклоны в это время вообще забывать не стоит, а то мало ли оскорбится кто. — Благодарю, кодзютомэ-сама, — грация точно её второе имя, отмечаю про себя, следя за движениями новоявленной супруги брата. Она улыбается, а я вдруг понимаю что смотрит она на девчонку Сенджу с хорошо скрываемой ненавистью. — Должно быть вы тоже нервничали на своей свадьбе? — да нет, побоку вообще было, мысленно отвечаю самому себе, продолжая следить, в какой-то мере я даже был рад. Хотя погодите-ка, чем это тут так смердит? Уж не неприкрытым ли лицемерием? — Этот брак дал возможность покончить с многовековым конфликтом, объединив в себе две сильнейшие семьи, — ничего плохого вроде я тебе не сделал, чего ж ты так агрессивно настроена, улыбаясь в лицо Мито размышляю про себя, в то время как она подходит ближе. — Нервничать, значит сомневаться, а для сомнения здесь нет места. — Конечно, — Узумаки не отводит глаза, глядя на Тачибану прямым, колким взглядом. — Стать женой Учихи Мадары большая честь, — а-а-а, так вот в чём дело. Она думает я с ней из-за мужика воевать буду? Неожиданная догадка вырисовывает на лице Сенджу нескрываемую улыбку. — Нии-сан не менее почитаем в деревне, не волнуйтесь, — удержаться от подтрунивания над лисицей не получается, отчего улыбка на лице становится шире, вызывая у Мито совсем не ту реакцию, на которую я рассчитывал. Хлёсткая пощёчина прилетает справа, не настолько сильная как у Буцумы, зато неожиданная. Широко распахиваю глаза, глядя на красноволосую с непониманием. — Не смейте вмешивать его, — шипит в ответ Узумаки, слишком близко подходя к Химе. Ярость, голодным зверем посаженным на цепь, чётко отражается в её бездонных ониксовых зрачках, челюсть плотно сжата. У меня же в голове лишь одна мысль — почему все кому не лень могут меня бить? Чего вам не хватало-то, задавая немой вопрос в сторону будущей супруги Хаширамы, начинаю внутренне закипать. Я, как человек порядочный, закрываю глаза на ваши адюльтеры по ночам, а может и не только по ночам, в благодарность получая подобное? — Запрещаю себе бить женщин, — прежде чем одарить Узумаки ответной пощёчиной, бурчу себе под нос. И уже на её удивлённый взгляд добавляю. — Но я же тоже женщина, значит формально запрета нет, — она тут же прикладывает ладонь к покрасневшему месту, отступая на шаг назад. — Если так боитесь за нии-сана, чего тогда… — Что здесь происходит? — перебивает стальной голос Учихи, стремительно приближающегося к потасовке. Взгляд недобрый, растрёпанная копна и без того непослушных волос, стиснутая челюсть. Стоит ему подойти ближе, Узумаки опускает глаза в пол, всё ещё держа руку на месте удара. Мадара отвлекается от сверления взглядом супруги, поднимая голову Мито за подбородок и осторожно убирает её ладонь в сторону. — Что это? — вопрос адресован совсем не ей, той которая с таким восхищением смотрит на Учиху, обожествляя в своих глазах демона. Наконец намиловавшись со своей лисицей он разворачивается, одаривая Тачибану ненавистным взглядом . — Извинись, — в груди неприятно ухает, заставляя губы дрогнуть болезненной усмешкой. Щека пульсирует, алым пятном вырезая на теле Сенджу метку позора. — Немедленно, — он говорит это серьёзно, с присущей холодностью в голосе. — Йет манг*, — чётко и громко выплёвываю ему в лицо и скорее разворачиваюсь, пока дребезжащая солёная пелена не распадётся на миллионы острых осколков, покидая задний двор. Ублюдок, смахивая непрошенные слёзы, успокаивающе постукиваю ладонью по груди, заставляя Химе гордо выпрямится. Не плачь, девочка моя, не этим у тебя голова должна быть забита.***
Долгая и скучная церемония. Долгое и скучное застолье после. Всё даже хуже, чем на свадьбе Химе, там хотя бы быстро сослали куда подальше и дело с концом, а тут надо все-все ритуалы и традиции соблюсти. И заодно выдержать перекрёстные взгляды со всех сторон, то и дело кидаемых в сторону Тачибаны. Буцумы, пытающемся даже на виду врага контролировать всё и вся. Хаширамы, излучающим умиротворение и радость. Тобирамы, взгляд которого так и говорит, что у него накопилось слишком много вопросов. Мито, эта смесь ярости, ненависти и страха. И Мадары, который старается оградиться от данного пиршества всеми силами. Спасительный вечер наконец наступает, позволяя покинуть церемонию под благовидным предлогом. Ещё раз поклонившись брату, который вышел проводить гостей без супружницы, подхожу к Тобираме, оставляя старшего беседовать с Учихой, считывая по губам едва уловимое «У тебя всё хорошо?». Утвердительно киваю, цепляя мизинец альбиноса своим мизинцем, заставляя Сенджу облегчённо хмыкнуть в ответ. Сказал же, всё сделаю правильно, расцепляя маленькую клятву, думаю про себя, прежде чем отправиться в поместье Учих. Однако на половине пути прошу Кэтсу сопроводить меня до озера, на что Мадара не имеет никаких возражений, в гордом одиночестве уходя в противоположную сторону. Дневной зной потихоньку сходит на нет, давая возможность ночной прохладе стелиться у ног одиноких путников, угодивших к ней в лапы. Не хочу усложнять свою миссию любовными интригами, продвигаясь вдоль озерца, думаю про себя. Из-за отказа Нара и так все карты перепутались, чтобы вплетать сюда ещё и бабские выдумки. Вот как знал что с этой лисицей проблем не оберёшься, нервно топаю ногой, останавливаясь напротив высокого дерева. Сочная листва едва заметно шевелится, будто в её кронах ползает огромная змея готовая выскочить на нарушителей спокойствия в любую секунду. За спиной непривычно тихо, даже мерного звяканья стали не раздаётся, поэтому разворачиваюсь, чтобы узнать причину, взмахивая рукой только что поправлявшей причёску, однако запястье оказывается зажато в холодные кандалы. Даже удивиться не успеваю, видя перед собой нахмурившегося Кэтсу, перехватившего руку Химе.— Вы шпионите за Мадарой-сама, — ледяной холодок от рук резко перебрасывается на спину, жадно впиваясь своими клыками в позвоночник девчонки. — Я слышал ваш разговор с отцом…