say it out loud (i see right past you)

В конечном итоге, команда Тони в чемпионате штата проигрывает. Брюнетка, от нахлынувшей депрессии, весь март проводит в постели. Одинокими ночами она мастурбирует, мечтая о глазах Риган, о языке Фатин, но больше всего о стонах Шелби, в это же время задумываясь: как же она смогла испортить столько хорошего в своей жизни. В период своего упадка она злостно называет Фатин «шлюхой», получая в ответ язвительную ухмылку и едкое: «а кто же тогда ты, Тони?» — что, на самом деле, обижает, ведь у Шалифо, после расставания с Риган, секса-то почти и не было. Фатин обижена на неё, Шелби её даже не замечает, а Риган, скорее всего, всё ещё её ненавидит (хотя, в последнее время, Тони часто замечает на себе её пристальный взгляд, будто Риган чего-то ждёт). Но больше всего Тони напрягает подозрительный взгляд Норы, и Шалифо решает для себя, что именно это — худшее из всей ситуации. Вся уверенность Рид в том, что она спит с Шелби, кажется своего рода оскорблением и абсолютной ложью; но Тони постоянно напоминает себе о том, что это правда. Покончив с бесконечными тренировками по баскетболу, Тони сосредотачивается на занятиях спортом; каждое утро брюнетка пробегает по пять километров. Вскоре, Шелби немного остывает от произошедшего на дне рождения и зовёт Марту на библейскую фитнес-тренировку на велотренажёрах, небрежно предлагая привести с собой и Тони. Шалифо, недолго думая, соглашается, ведь, вероятно, будет весело — узнать, в чём же вся суть и почему это обрело такую популярность. Но главный плюс в том, что если данные тренировки — причина, по которой тело Шелби выглядит так, то Тони не прочь испробовать эту нагрузку на себе. Бекка тоже там, и она, кажется, немного удивлена присутствию Тони, но девушка не осмеливается задавать лишних вопросов. Марта садится за велотренажёр позади Бекки, пока Тони садится прямо за Шелби, постоянно отвлекаясь на её идеальные ягодицы и высокий блондинистый хвостик, и Шелби прекрасно знает, что делает; когда её странноватый отец добавляет скорость и просит всех подняться с седушек, девушка выгибается в пояснице чуть больше положенного, и Тони не остаётся никакого выбора, кроме как смотреть на её задницу. Всё занятие она проводит возбуждённой, но в момент, когда Марта замечает, куда направлен взгляд брюнетки, и осуждающе вскидывает бровь, будто говоря: «Серьёзно? Даже на Шелби?» — Тони перестаёт пялиться, забалтывая Марту тем, как она сексуально истощена без Риган. Отец Шелби всё продолжает зачитывать главы из Библии, и это всё похоже на смесь из физических, умственных, эмоциональных и (отдельное спасибо Шелби) сексуальных мучений. Тони жалеет о своём приходе сюда; больше этого не повторится. Когда всё, наконец, заканчивается, Тони встаёт в пустой угол зала и вытирает лоб выданным при входе полотенцем, пока Марта косо смотрит на неё, нелепо хихикая; так, будто у них появился новый секрет: — Ты пялилась на Шелби, — шепчет она, и Тони закатывает глаза, не в силах отрицать, что это правда. — Это всего-лишь тело, — отвечает она, стараясь не думать о том, сколько раз и в каких позах она это тело видела. — Да, но это тело Шелби, а ты её ненавидишь, — отмечает Марта. — Я в праве ненавидеть горячих людей, — выпаливает Тони, игнорируя неподдельное удивление Марты, когда Тони напрямую называет Шелби горячей; но вскоре они обе отвлекаются на шагающего в их сторону мистера Гудкинда. Тони невольно вспоминает о том самом дне, о парковке, на которой он назвал её грешницей, и задаётся вопросом: помнит ли он сам о той ситуации? Он приближается к ним с кривой улыбкой на лице, крепко сжимая в руке маленькую брошюрку, и Тони внимательно смотрит на неё, пытаясь вычитать на ней хоть что-нибудь. — Я всегда рад новеньким, — приветствует он девушек. — Очень важно вписывать Господа в свои повседневные дела: даже когда ты просто занимаешься спортом. Марта вежливо улыбается мужчине, и Тони пытается сделать то же самое; лицо искривляется, и всё эти никчемные попытки показаться дружелюбной становятся похожими на попытку изобразить гримасу ужаса: — Конечно, — безо всякого энтузиазма соглашается она, ведь Шелби позвала их (Марту) лишь на пробное занятие, и Тони изо всех сил старается не сорваться. — В каждом из нас есть свои демоны, — тут же заявляет мужчина, и Тони не понимает, к чему это. — Я надеюсь, что это место поможет вам с ними разобраться. Наши двери всегда открыты, — он говорит это, пристально уставившись на Тони, полностью при этом игнорируя Марту. Он наигранно улыбается брюнетке напоследок, тут же вручает ей в руки брошюру и уходит, заведя разговор с каким-то очередным религиозным участником данного фитнес-клуба. Когда они подходят к Бекке и Шелби на стоянку, Тони внимательно разглядывает брошюру. Девушки ждут их, обсуждая, где же можно пообедать. Тони хмурит брови от яркого дневного солнца, большим пальцем выводя заглавные буквы на лицевой странице брошюры; на обложке красуется странное название: «Путь Божий» — и Тони это не говорит абсолютно ни о чём. Шалифо успевает подумать, что это какой-то очередной библейский сектантский лагерь, прежде чем Шелби вырывает бумажку из её рук, широко распахнув зелёные глаза. — Так; тебе это точно не нужно, — выпаливает на одном дыхании Шелби, суетливо убирая брошюру в свою сумочку. Тони даже не успевает ничего спросить; взгляд ловит неловко стоящую рядом Бекку, которая вновь решает отмолчаться. Обедать они идут, конечно же, в гомофобский Chick-fil-A*, и Тони заказывает лишь картошку фри и маленькую газировку, дабы свести к минимуму затраты в данном заведении; в итоге она всё равно ворует у Марты наггетсы. Пока все кушают, Бекка оживлённо что-то рассказывает; Тони с Шелби всё так же не говорят друг с другом напрямую, всё ещё пытаясь придерживаться «обоюдной неприязни» на публике. Сегодня они стараются не конфликтовать, дабы не испортить день Марте и Бекке (а может, они просто сами понимают, что не враги друг другу вовсе; даже с их секретным сексом, который в последние три месяца случился только одиножды). Тем не менее, Тони всё ещё чувствует сексуальное напряжение между ними, особенно после занятия фитнесом; и она не понимает, почему. Какие-то чувства и привязанность к сексу должны были угаснуть и раствориться уже давно; но всё иначе. Это напряжение, наоборот, нарастает с геометрической прогрессией, будто ещё чуть-чуть и нагрянет что-то невероятное. Шалифо всё чаще косится на Шелби, которая никак не может оторвать взгляда от жестикулирующей Бекки. Блондинка настолько влюблена в неё, что на это становится тошно смотреть. У Тони возникает дикое желание отвести Шелби в угол забегаловки и предупредить её, насколько сильно она палится со своей придурковатой влюблённостью. Голова забита мыслями, даже когда Бекка, с улыбкой на лице, спрашивает: — А ты ходишь играть в боулинг? Тони очень хочется рассмеяться и сказать, насколько боулинг скучен и неинтересен, но Шелби, Бекка и даже Марта так внимательно смотрят на неё, что Шалифо слегка краснеет. Она вспоминает о частых походах Марты и Шелби в боулинг и врёт со странной улыбкой на лице: — Ага. Боулинг. Конечно хожу. И именно поэтому они направляются туда после перекуса, и Тони, в основном, остаётся около Марты, время от времени поглядывая на Шелби, которая продолжает смущённо и заливисто смеяться каждый раз, когда Бекка хвалит её или говорит что-нибудь о боулинге. Зелёные глаза восхищённо сверкают от каждого произнесенного Беккой слова. Через несколько минут блондинка, извинившись, отлучается в уборную, и Тони, недолго думая, следует прямиком за ней. Шелби моет руки, когда Тони протискивается через приоткрытую дверь, следом захлопывая её за собой; Шалифо сразу понимает, что они тут одни, ибо Шелби поднимает на неё вопросительный взгляд, а затем смотрит на неё через большое зеркало. Тони прекрасно понимает, что значит этот взгляд: Шелби вспоминает их последнюю встречу в туалете, то, как Тони успокаивала её, обнимая и убаюкивая. Пронзительные зелёные глаза сверкают при приглушённом свете ламп уборной, и Шалифо от их взгляда нервно сглатывает. Гудкинд никуда не торопится, хоть Марта и Бекка ждут их скорого возвращения. Именно поэтому Тони понимает, что Шелби так же, как и она сама, не хочет, чтобы то, что между ними есть, умирало. Брюнетка понимает, что Шелби ждёт момента, когда они снова смогут проводить время вместе. Тони даже не хочет задумываться о последствиях всего этого; о том, что для обеих их разлука станет пыткой. И это странно, ведь Тони обещала себе, что тот раз, в Новый Год — последний. За ним следовал пятиминутный секс в тёмной кладовке; и всё это намекало на то, что с этим пора кончать, а не надеяться на продолжение. Тони облокачивается о стену, поджимает губы и выпаливает: — Знаешь, ты достаточно сильно палишься. — Извини? — удивляется Шелби, выключая кран и вытирая руки бумажным полотенцем. — С Беккой, — уточняет Тони, и Шелби как-то странно краснеет. — Я не… — начинает она, но потом останавливается, хмурясь, — ладно, — заканчивает она, будто признаваясь в словах Тони и ожидая её совета. — Могу я задать тебе один вопрос? — вместо этого спрашивает Шалифо, немного смущаясь от нахлынувших мыслей. Безумный интерес бурлит где-то в области солнечного сплетения; она должна знать. Именно сейчас, когда она на протяжении нескольких часов подмечала, как же сильно Шелби влюблена в эту кучерявую низкорослую девушку. Гудкинд кивает и внимательно смотрит на смущённую Тони. — Когда мы с тобой… ну… ты продолжала думать о ней? — она не знает, что будет делать, если Шелби ответит «да». Но, возможно, это как-то развеет все мысли о Шелби в её голове; ведь станет ясно, что Тони для неё совершенно не в приоритете, даже когда они путаются в простынях её кровати. — Только один раз, — робко бормочет Шелби, хватая сумочку и собираясь уходить; но что-то останавливает её и она замирает на месте. — А ты? — и Тони даже не уверена, спрашивает ли она о Фатин, о Риган, или о всех вместе; ответ в любом случае всегда будет одним. — Никогда, — честно признаётся она, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не продолжить: «я думаю о тебе даже тогда, когда сплю с другими». Шелби прикусывает губу, машинально оглядываясь за спину Тони, проверяя, закрыта ли дверь. Шалифо замечает, что они, на самом деле, очень близко стоят друг к другу. Ещё секунда и Шелби сокращает расстояние между ними и заметно расслабляется, зарываясь пальцами в шёлковый ворот чужой рубашки. Они стоят в неимоверной идиллии: соприкоснувшись лбами, чувствуя дыхание друг друга, пока Тони соображает пару мгновений, а затем, слегка улыбнувшись, прикасается к губам блондинки своими. Их поцелуй значимый, нежный и лёгкий — левая рука Шелби касается щеки Тони, поглаживая большим пальцем загорелую кожу. Шалифо, всё ещё не успокоившаяся после тренировки на велотренажёрах, сдерживает себя до последнего, чтобы не учудить ничего лишнего. Шелби отстраняется первой, оставляя невесомый чмок на приоткрытых губах; она ещё раз, на всякий случай, бросает взгляд в сторону двери, закусывая свою нижнюю губу: — Я так давно мечтала это сделать, — сладко шепчет она, будто стесняясь, что их услышат, если она будет звучать громче. — И я, — говорит Тони, чувствуя ещё один мимолётный поцелуй у краешка губ. Шелби легонько проводит большим пальцем по нижней губе брюнетки; большие зелёные глаза переливаются всеми цветами радуги. Брюнетка на мгновение забывает, как дышать. — Просто я… очень часто думаю о тебе, — Шелби говорит так тихо и медленно, что Тони не понимает до конца, планировала ли Гудкинд звучать соблазняюще или нет, но затуманенный мозг Тони воспринимает это именно так. — Больше, чем я… Тони безумно хочет, чтобы Шелби закончила предложение; она отчаянно прокручивает всевозможные варианты: «хотела», «должна», «представляла», но Гудкинд молчит. Тони чувствует, как в лёгких не хватает воздуха, поэтому она тихо выпаливает: «и я» — понимая окончательно, что конец того, что происходит между ними, ещё не скор. Всё это — только начало. Тони слышит надвигающиеся шаги в сторону уборной, отчего Шелби резко отстраняется и так же быстро уходит, прежде чем Тони успевает прочесть выражение её лица. Сердце Тони бешено колотится в тяжело вздымающейся груди.

***

В восьмой раз это происходит аж второго апреля; Шелби внезапно рискует и обманывает родителей, рассказывая о срочной встрече с «Братством Христианских Спортсменов», выманивая Тони в пустой рекреации и предупреждая её, что она её сегодня заберёт. Тони выходит из школы гораздо позже, говоря Марте о поздней тренировке с Рейчел и горе невыполненной домашки, и Марта ей верит. Шелби везёт её куда-то, где Тони раньше ни разу не была. Они паркуются на пустой стоянке и лезут на заднее сиденье, кряхтя и громко дыша. Сзади тесно и узко, но Тони быстро привыкает, нависая над блондинкой и прижимаясь к её бёдрам, которые, то и дело, изредка подаются навстречу, задевая Тони именно там, отчего узел внутри живота затягивается ещё сильнее. Успев соскучиться, девушка так взволнована и увлечена происходящим, что, когда Шелби стонет под ней, прикасаясь холодной ладонью к её груди, в это же время шустрее подаваясь бёдрами прямо между ног Тони (по-видимому, случайно), брюнетка начинает ёрзать, напоследок прижимается к чужой коленке сильнее и кончает, скуля от удивления в чужие губы. Шелби чувствует, как Тони дрожит над ней, и тут же отстраняется, осознавая, наблюдая; её тёмно-зелёные, широко распахнутые глаза жадно бегают по лицу, а потом и по телу Тони, изучая и наслаждаясь, запоминая, как сокращаются мышцы на стройном животе, как расширяются зрачки карих глаз, как влажные губы приоткрываются в неимоверном блаженстве, пока она задыхается, растворяется в моменте, вновь подаваясь бёдрами и притягивая Шелби ближе к себе. Тони видит, как реагирует Шелби, и от этого становится ещё более неловко; они ведь даже не до конца разделись (вязаный свитер Тони одиноко валяется на переднем сидении). Шалифо никоим образом не ожидала, что это произойдёт. От смущения она поджимает губы, пытаясь присесть, но Шелби тянет её за шею, впиваясь в её губы с такой силой, что нижняя губа брюнетки начинает кровоточить. Шелби в страхе отстраняется, пару раз удивлённо моргая и выпаливая нескладное: — О Боже, мне так жаль, Тони, извини. Честно говоря, Тони ещё не до конца отошла от своего недавнего оргазма, чтобы почувствовать хоть какую-то боль и дискомфорт; она облизывает нижнюю губу в попытках почувствовать металлический привкус крови, а затем утирает рот тыльной стороной ладони, проверяя наверняка: — Всё в порядке, — заверяет она, не замечая никаких следов крови на руке, и снова целует Шелби. От их секса Шелби сегодня получает немного больше (гораздо больше, если считать незапланированный оргазм Тони). Сегодня Тони как-то расслабляется, отчего разрешает Шелби прикоснуться к своей груди и припасть горячим языком к её соскам (но всего на пару секунд). Шелби и так разгорячена донельзя, поэтому, кратко поцеловав блондинку в макушку, Тони вмиг избавляется от её нижнего белья и входит в неё сразу тремя пальцами, потому что, чёрт, она настолько влажная. Шелби изливается с застывшим стоном на губах и, через несколько мгновений, придя в себя, крепко обнимает брюнетку, уткнувшись в её шею носом. Тони лежит на ней, тяжело дыша, чувствуя, как их тела прижаты друг к другу, и Шалифо старается отбросить все мысли о интимности данного момента; о том, какая Шелби тёплая и нежная под ней. Когда они вновь одеты, Тони просит Шелби завести машину, чтобы опустить окна, в это время роясь в своём рюкзаке. Заведя машину, Шелби возвращается к ней на заднее сидение, удивлённо вскрикивая от образовавшейся картины: сосредоточенная Тони, с косяком во рту и зажигалкой в правой руке, опускает заднее стекло. Она оглядывается за спину Тони, оглядывая пустынную местность через открытое окно, всё же спрашивая: — Что, если тебя кто-то увидит? — Расслабься, Шелби. Иисус бы сто пудово был укурышем, — Тони затягивается, чувствуя, как лёгкие начинают жечь. Понятие наркотиков для неё слегка беспокойно, поэтому она старается так часто ими не баловаться. Но, это всего-лишь травка, с которой Тони хочет познакомить и Шелби. Гудкинд с осторожностью наблюдает, как Тони выпускает клуб дыма через открытое окно. Тони протягивает Шелби косяк, и девушка тут же отворачивается, заверяя: — Нет-нет; мне ещё нужно будет вести машину. — Ты предупредила родителей, что будешь дома ты только через пару часов, — отмечает Тони. — Я знаю, наркотики — зло, но один раз затянуться можно. Плюс: это просто травка. — Вот это и есть отправная точка. Ты подвержена большему риску стать от этого зависимой, — утверждает Шелби, и, чёрт; она звучит так неубедительно, прямо как школьный учебник по ОБЖ, отчего Тони начинает громко смеяться. — Не с моими родителями. По их стопам я никогда не пойду, — выпаливает она разом. Она делает ещё одну затяжку, будто пытаясь заглушить то, что переборщила с личной информацией, но Шелби всё равно косится на неё как-то по-лисьи хитро. — Ты приёмная? — Отвали, Шелби, — предупреждает её Тони; блондинка просто смотрит на неё, даже не моргая. — Порой мне так хочется, чтобы меня удочерила какая-нибудь другая семья, — как-то грустно и отчуждённо выпаливает Шелби, вырывая из пальцев Тони догорающий косяк, делая глубокую затяжку. Тони удивляется и, когда Шелби начинает громко и сухо кашлять, начинает бояться, что её может стошнить. — Господи, Шелби, — Тони тихонько начинает постукивать по её спине; глаза безумно слезятся, когда она, наконец, откашливается, выпрямляя спину. — Это было ужасно, — выдыхает она, отдавая косяк Тони с таким отвращением на лице, будто это её первый и последний раз. — Тебя всё равно возьмёт, — говорит Тони, в основном предупреждая, а затем выкуривает большую часть оставшегося косяка, продолжая выпускать дым в окно, чтобы машина Шелби не провоняла травкой. От косяка почти ничего не остаётся, когда Шелби, на этот раз более аккуратно, берёт его из рук Тони и пытается затянуться вновь, в этот раз почти не кашляя. От вида такой Шелби Тони бросает в жар, хоть для имиджа Гудкинд это безумно неестественно. Тони делает последнюю затяжку, выкидывая окурок и убирая пакетик с оставшейся травкой обратно в рюкзак. Она уже наверняка знает, что под кайфом, когда выходит из машины, чтобы пересесть на переднее сидение; она спотыкается о свои же ноги, тихо хихикая себе под нос. Шелби хохочет над ней, и Тони начинает гоготать, потому что Шелби, очевидно, тоже под кайфом, и ей эта констатация факта кажется самой смешной вещью на свете. Ей удаётся сесть вперёд и вновь завести машину, чтобы подключить телефон Шелби к колонкам автомобиля через блютуз; брюнетка поспешно находит плейлист «что послушать, когда ты накурился» на Спотифае, начиная подправлять громкость. Она нелепо плюхается на заднее сидение, когда заканчивает с регулированием громкости. Шелби в это время наблюдает за каждым её действием; взгляд блондинки при таком освещении ещё более тёмен и туманен. Она томно вздыхает и наклоняется, опираясь на руки и поджимая под себя колени. Тони заметно расслабляется, тихо и размеренно дышит и внимательно оглядывает Шелби, слегка ухмыляясь: — Ты, кажись, в дерьмо, — сквозь лучезарную улыбку цедит она, и Шелби сокращает оставшееся расстояние между ними, сладко и влажно целуя. Тони впервые, за все поцелуи с Шелби, не чувствует того, что секс будет следующим в их расписании; может, это из-за того, что они обе уже кончили, или из-за выкуренного косяка, или из-за того и другого вместе взятых, но Тони просто тает от блаженства, когда губы Шелби влажно и нежно касаются её щёк, подбородка и шеи, а тонкие пальцы сжимают талию и поневоле играются с краешком задравшегося свитера; Шалифо внимательно слушает и вбирает каждый вдох, каждый маленький звук, исходящий из уст Шелби, и ей становится так хорошо. Шелби медленно и вязко целует её в шею, иногда тихонько покусывая нежную кожу, пока Тони немного не отодвигается, лишь для того, чтобы вновь прильнуть к губам блондинки. Поцелуй становится глубже и напористей, пальцы Тони скользят по острому подбородку и останавливаются на шее, и она чувствует, как Шелби пытается прижаться ближе, больше, вздыхая в полураскрытые губы и запуская пальцы в распущенные волосы Шалифо. Тони наслаждается вкусом Шелби на кончике языка и в очередной раз задаётся вопросом, собирается ли Гудкинд когда-нибудь рассказать ей про ретейнер, и блондинка сладко и тихо стонет, так невольно и мимолётно, что у Тони голова кругом. Гудкинд отстраняется на мгновение, чтобы выдохнуть: — Это так приятно. «Ой» — думает Тони, потому что, как только до её мозга добирается хриплый и глубокий голос Шелби, она вновь очень резко возбуждается; м-да, такая реакция на голос для неё довольно-таки в новинку. Она тяжело выдыхает куда-то Гудкинд в шею, пытаясь продолжить начатое, вновь притягивая девушку к себе и целуя, в этот раз следя за тем, чтобы всё было медленно; Шелби вновь настойчиво подаётся бёдрами вперёд, пока ладонь медленно поглаживает ткань свитера где-то в районе талии. Язык блондинки вновь скользит между чужих губ, соприкасаясь с языком Тони, и теперь брюнетка стонет по-настоящему, сразу же задаваясь вопросом: «что же я такого натворила в предыдущей жизни, что в этой мне достались такие муки; почему меня, из всех людей на планете, так заводит только Шелби, мать её, Гудкинд?». Она почти уверена: если бы на дне рождения Марты ей уселась на колени Шелби, а не Фатин, Тони кончила бы сразу же, после первых движений. Даже от одной мысли, что Шелби может извиваться, сидя на ней, по телу разливается неимоверное тепло. Может, у неё просто слабость к блондинкам. Шелби знает наверняка, что означает стон Тони; Шалифо это чувствует, ведь блондинка победно улыбается сквозь поцелуй, а потом аккуратно оттягивает ее нижнюю губу зубами, получая очередной протяжный стон в ответ. Шелби отстраняется; её взгляд всё ещё будто в дымке, изумрудный ободок виден ещё отчетливей. Блондинка концентрирует всё своё внимание на розоватых и припухших губах брюнетки. Тони глубоко копается в себе, пытаясь завладеть своим телом и ситуацией: — Давай на этот раз без секса; просто остановимся на поцелуях, — говорит она сдавленно и хрипло, и Шелби просто послушно и шустро кивает и целует её вновь, так влажно и так медленно, что возбуждение внутри Тони крутит и пульсирует где-то в районе живота; это мучительно, ведь это просто, мать его, поцелуй. Она чувствует неимоверное тепло, приятно разливающееся по всему телу. Позже она будет винить во всём этом травку, совершенно не зная, влияет ли она вообще на это. Сегодня вторник, а в среду, в школе, Шелби украдкой улыбнётся идущей навстречу ей Тони, отчего сердце Шалифо невольно пропустит удар. Что-то между ними начинает меняться, медленно и тягуче, и Тони пока ещё не знает, как ей к этому относиться.