***
— Так-так-так, сучка, я пипец как сильно хочу сахарную вату, — радостно тараторит Шалифо по приезде на оживлённую ярмарку; девушки тут же встают в очередь одного из киосков, и Тони старается не реагировать, не краснеть и не смущаться, когда Шелби платит за неё, наблюдая за приготовлением розово-фиолетовой сладости. Позади них стоит довольно-таки милая, держащаяся за руки парочка; Тони оглядывается, замечая миловидную девушку с плюшевым медведем в руках. Её глаза сияют, пока она мурлычет на ухо своему молодому человеку о том, как же он мил, и как неимоверно она рада тому, что он выиграл ей плюшевую игрушку. Тони становится немного неловко, ведь она здесь с Шелби. Брюнетка тут же задумывается о том, испытывает ли точно такое же чувство сейчас Гудкинд; боится ли она того, что находится здесь в компании девушки? (Но ведь они сейчас недалеко от Остина, где все достаточно толерантны; Шелби, вроде как, вовсе не должна переживать по этому поводу). Она изо всех сил пытается направить свои мысли в другое русло: Шелби проводит всю свою жизнь в страхе, пряча такую важную часть себя, но сегодня она может перестать притворяться. Если бы она была здесь с Беккой (и если бы они спали вместе так же, как и она с Тони), Шелби бы точно позволила себе расслабиться и насладиться неким чувством свободы. К сожалению, вместо Бекки она застряла здесь с Тони, и Шалифо невольно разрывается между чувством некой нервозности и облегчения. — Держи, — бодро напевает Шелби, наконец вручая ей цветастую палочку со сладкой ватой; Тони хватает её так резво и шустро, что Гудкинд издаёт удивлённый смешок. Шалифо откусывает с макушки большой кусок воздушной сладости, как только они отходят от миниатюрного киоска. — Это божественно; вся эта поездка того стоит, — она счастливо облизывается, блаженно прикрывая глаза. — Это ведь просто сахар, — говорит Шелби монотонно, но как-то чересчур оживлённо; она сияет, и Тони готова поклясться, что в её зелёных глазах видны звёзды. Тони смотрит на неё ещё пару мгновений, не в силах сдержать бегающие мысли в голове: они тут всего ничего, но Шелби уже такая живая, такая счастливая и расслабленная — что Тони становится безумно интересно: понимает ли это сама Гудкинд. — Сегодня ты — моя девушка, — она делает неловкую паузу, боясь резкой реакции Шелби; но её нет. — Без шуток, смотри: привезла тут меня такая классная на карнавал, купила мне вкусняшку, разрешила мне… Шелби с улыбкой прерывает её монолог, но только для того, чтобы поправить: — Тони, это ярмарка. — Ну докажи ведь, что так и есть, — продолжает Тони со своей тирадой про «девушку», всё ещё ожидая от Шелби совершенно другую, напуганную реакцию. Не получив желаемого неуверенного ответа, Шалифо заметно запинается, — Ой, точно; ладно, проехали. Они идут по огромному парку, наслаждаясь атмосферой, музыкой, цветастыми узорчатыми прилавками с едой и играми, шумными массивными аттракционами. Тони даже как-то забывается, ведь они с Шелби даже не ругаются: — Здесь всё равно не будет никого из нашей школы, — вдруг заверяет её Шелби, и Тони невольно вспоминает о торговом центре, где они встретились перед новым годом, около четырёх месяцев назад. — В декабре отсутствие знакомых лиц не помешало тебе чувствовать себя не в своей тарелке, — говорит ей в ответ Тони, но Шелби молчит, решая резво указать на огромный аттракцион с раскачивающимся пиратским кораблём. — Хочешь сходить на него? — спрашивает блондинка. — Этот аттракцион всегда был моим любимым. Папа постоянно пародировал этот пиратский говор, а ещё этот дурацкий крюк вместо руки… Господи, это было ужасно. — Дай я сначала сладкую вату доем, — говорит Тони, пальцами отрывая большой кусок сладости и поднося его к лицу Шелби, — помоги мне. — Ого, ты решила поделиться? — Шелби кажется слегка удивлённой, но, спустя мгновение, она забирает липкую вату из чужих пальцев и суёт её в рот (Тони ведь пыталась, надеялась скормить ей вату прямо из рук; видимо, у Шелби всё же есть какие-то рамки). — Ты против того, чтоб я тебя из рук кормила; понял-принял, — замечает Тони, поддразнивая блондинку; Шелби закатывает глаза и тут же меняет тему, пока они останавливаются прямо у ограждающего забора, заворожённо наблюдая за работающим аттракционом. — А ты ходила с родителями на ярмарки? — Я не видела родителей с семи лет, Шелби, — несколько категорично отвечает Тони; это уже второй раз, когда Гудкинд интересуется её родственниками. Тони решает, что лучше уж сказать ей всё, как есть. — Какое-то время я жила в приёмных семьях, но всё равно постоянно возвращалась домой к Марте. В конце концов, её мама решила заняться удочерением, хоть и имела трудности с обеспечиванием даже своей единственной дочери. Мне безумно повезло с ними; не знаю, что бы я без них делала. — Мне очень жаль, Тони, — говорит блондинка, будто сожалея даже о том, что задала этот неудобный вопрос. Её рука медленно тянется к запястью Тони, и брюнетка вновь отрывает сахарную вату, чтобы поделиться. — Спустя время, я, вроде как, поняла, что мне это всё даже по-садистки нравилось, не знаю; вся эта суматоха с частыми переездами веяла каким-то чувством новизны и неизведанности, — размышляет она, пока ест, а затем добавляет, отчаянно пытаясь развеять всё это неловкое напряжение между ними, — что-то типа того, как у тебя с оргазмами. Шелби краснеет, всё же забавно усмехаясь: — Что сподвигло тебя на мысль, что я… Они для меня не в новинку. — Ого! Ты что, используешь Библейские заповеди, пока мастурбируешь? — спрашивает Тони, играя бровями. — Какая же там была… О русалках, которые заманивали моряков в океан; не буду врать — всё это достаточно секси, но только если забыть о финале. Шелби отчаянно вздыхает: — Тони, это же «Одиссея», а не Библия. — Ох, так ты её читала и знаешь о русалках? — Тони начинает с новой силой, и Шелби игриво закатывает глаза, улыбаясь и легонько шлёпая Тони по плечу. — Я не балуюсь… порнографией, если ты к этому клонишь, — Шелби замирает, покачивая головой, — и я не о том, что «Одиссея» — это порнография; это прекрасное литературное произведение с восхитительными и душераздирающими аллегориями и… — Лады, лады, достаточно с уроком литературы, — перебивает её Тони, отмахиваясь. — Всё ясно: разговоры о сексе тебя смущают, — Шелби будто обижается, приоткрывает рот, желая возразить, но Тони настойчиво продолжает, — Давай поговорим о чём-нибудь другом. На, возьми ещё сладкой ваты, — она настойчиво предлагает ещё, протягивая ей сладость, и на этот раз Шелби, сведя челюсть и слегка откашлявшись, берёт инициативу на себя: она хватает Шалифо за запястье и подносит чужие пальцы со сладкой ватой к своему рту. Горячие губы смыкаются вокруг разноцветной воздушной сладости, вдобавок захватывая и два пальца Тони; она медленно выпускает их изо рта, не прерывая зрительного контакта (и это действительно шокирует брюнетку; по телу бежит такая же волна удивления, как и тогда, в туалете дома Фатин). Тони теряет дар речи; она просто смотрит на Гудкинд, пока жар приливает к щекам и животу. — Ну как: смутилась, Тони? — спрашивает Шелби, прекрасно отдавая отчёт своим ранним действиям; она же знает и понимает, что они на людях. Мозг Тони вновь начинает работать, и она поражена: Шелби ведь действительно сделала это при всех. Сделала то, что неприемлемо для неё в любом случае; даже если бы вместо Тони был какой-то молодой человек. Но сейчас она даже не отнекивается и ни капли не смущается. Тони выбрасывает почти пустую палочку сладкой ваты, напрочь забывает про пиратский корабль и тащит Шелби в зеркальный лабиринт; и, когда они теряются где-то в глуби, далеко от посторонних глаз, Шалифо притягивает блондинку к себе и страстно целует, держа в голове мысли о том, что им нельзя сегодня заигрываться. Но брюнетка сейчас настолько разгорячена и настойчива, что влажный и сладкий поцелуй поможет ей избавиться от возбуждённой дымки в голове. Шелби хохочет в чужие губы: — Тони, ты такая предсказуемая, — но всё равно целует девушку в ответ, опуская ладони ей на шею. У Тони нет сил поправлять Шелби, но ведь она совершенно не такая… чаще всего; виной её «предсказуемости» является лишь удивительная искусность и соблазнительность Шелби, вот и всё. По пути к пиратскому кораблю они идут нога в ногу, и Тони пытается не нервничать, не думать о последствиях, когда переплетает их мизинцы и безымянные пальцы: — Куда хочешь пойти после этого аттракциона? — Тони пытается завязать непринуждённую беседу, замечая порозовевшие щёки Шелби. Никто не обращает на них внимание, когда они протискиваются сквозь народ, чтобы встать в очередь; теперь Шелби крепко держит Тони за руку. — Может, после пообедаем? — Правило номер один во всех парках развлечений, — начинает Шелби, поучительно хмуря брови, — сначала покатайся на всём экстремальном, и только потом кушай. — Ты это правило на своём горьком опыте разузнала? — Один раз съеденный ранее хот-дог оказался у папочки на штанах, — сообщает ей Шелби, и Тони тонко улыбается. — Из твоих рассказов создаётся впечатление, что он может быть нормальным человеком. — Да, он такой и есть, — как-то неуверенно и грустно отвечает Гудкинд, отчуждённо и завуалированно, будто думает она сейчас совершенно о другом. Какое-то время они стоят молча, и Тони отчаянно ищет хоть какую-нибудь тему в голове, чтобы продолжить разговор. — Хэй, — наконец начинает она, — хочешь расскажу забавный факт о себе? Это работает; Шелби завороженно оглядывается в её сторону, сверкая зелёными глазами: — Давай я отгадаю. — Ни за что; я не дам тебе шанса лишний раз поприкалываться надо мной, — Тони тихо смеётся, качая головой. — Я офигенно катаю людей на спине. — Хм-м, — Шелби задумывается на мгновение, и Тони выпускает её руку из своей, поворачивается к ней спиной и слегка присаживается, разводя руки в стороны. — Да ладно тебе, не бойся. Я выдержу. Она слышит лучезарный смех Шелби где-то за спиной, а затем чувствует, как тонкие пальцы впиваются в её плечи, и брюнетка в мгновение ока бережно подхватывает Шелби за коленки, пока блондинка нежно приобнимает её за шею. Как-то странно возить на спине именно Шелби, ведь раньше она постоянно катала так лишь Риган (и иногда Марту), но Шелби всё ещё неимоверно счастливо хохочет ей в ухо, отчего Тони расплывается и забывает обо всём на свете, вышагивая и выпрыгивая путь прямо до нужного им аттракциона. На них всё ещё никто не обращает внимания (ах да, это ведь окраина Остина, тут все достаточно толерантны); это действительно радует даже саму Тони. Девушка не может представить, как счастлива от этого сейчас должна быть Шелби. Именно поэтому она твёрдо решает, что впредь, сегодня, будет вести себя хорошо и послушно, чтобы Гудкинд насладилась данным днём на полную; и ведь это первый раз, когда им весело и без секса. Ей действительно нравится проводить время с Шелби. Странно ли это? Они катаются на пиратском корабле, затем на огромной карусели, и Тони заливисто и счастливо смеётся, пока Шелби верещит от ощущаемой высоты и сильного ветра в лицо, и Тони чувствует, как что-то кратко ёкает в её груди. Позже, Шелби замечает будочку с баскетбольным кольцом и огромным количеством мягких игрушек, и, закричав от находки, она зовёт Тони ближе, разглядывая всевозможные призы. — Серьёзно? — спрашивает Тони, когда Шелби протягивает ей доллар; Гудкинд выжидающе кивает, явно подавляя задорную ухмылку. — Представь, что я твоя пара на вечер. Удиви меня. — Да без проблем, — вздыхает Тони и протягивает доллар мужчине за стойкой. Он монотонно бормочет: — У Вас три попытки; один трёхочковый означает, что вы можете выбрать один из этих призов, — он указывает на небольшую коллекцию брелков и маленьких мячиков, — если два трёхочковых, то получите вот эти, — на Шелби и Тони глазами-пуговицами смотрят плюшевые зверята миниатюрного размера, красующиеся прямо в лучах яркого солнечного света, — чтобы выиграть самые большие игрушки, нужно забить три трёхочковых. Тони оглядывает огромную коллекцию гигантских плюшевых мишек, котят и щенков, и с заворожённым оскалом поворачивается к Шелби: — Какую хочешь? Блондинка удивляется резкому вопросу: — Я? — Ну не я же. Я что, похожа на того, кто коллекционирует плюшевые игрушки? — спрашивает брюнетка, игриво приподнимая бровь, и Шелби оглядывает её с головы до ног, будто на самом деле раздумывает над данным вопросом. — Хм, может быть; но если только в тайне. Тони показывает ей средний палец, и Шелби поджимает губы, отчаянно стараясь не засмеяться. — Что будет, если я скажу, что хочу одну из самых больших? Тони закатывает глаза, бросает мяч прямо в цель, искусно попадая прямо в кольцо; мужчина цокает, шагая за мячом, пока Тони ухмыляется: — Прямо так сильно хочешь? — Возможно, — говорит Шелби, всем телом подаваясь немного вперёд, будто бросая Тони невербальный вызов. — Не на того напала, Шелби, — предупреждает её Тони. Она концентрируется на следующем броске, заранее зная, что во всех этих играх есть некая доля хитрости; мяч попадает в корзину с победным свистом. Когда Шалифо вновь поворачивается к блондинке, на лице девушки играет лёгкая улыбка, и она говорит: — Ой, большие, наверное, очень муторно таскать с собой… — Ох? — Тони крутит мяч в руке, косясь то на корзину, то на Шелби, и Гудкинд мило дуется. — Двух, наверное, достаточно… — Трёх? — переспрашивает Тони, будто не слыша её, и Шелби отмахивается, пока в зелёных нахмуренных глазах читается явное веселье. — Нет, только двух. — А может всё же трёх? Ты ведь очень хотела, чтобы я забила для тебя три. — Два, Тони! — повторяет Гудкинд, готовая рассмеяться, пока Тони сует мяч подмышку и задумчиво натирает подбородок. — Или, может лучше… — Вы можете уже бросить мяч, мэм? За Вами очередь. — Ох, отвали, чувак, я тут флиртовать пытаюсь, — рявкает Тони, победно бросая третий мяч над головой мужчины, прямиком в корзину; в качестве приза она тут же выбирает забавного котёнка с нимбом на голове. Мужчина недовольно вручает ей заслуженный приз, отчего Тони, в очередной раз оглядев острое лицо, худощавые плечи и золотистую бирку, предупреждает. — Не заставляй меня вернуться сюда и разобрать всю твою коллекцию плюшевых зверят… Родриго. — Да ну; Вам просто подфартило, — насмехается он, и Шелби приходится буквально оттаскивать Тони от стенда, прежде чем брюнетка вступит в оживлённые жаркие баталии с одним из сотрудников парка. — Спасибо за киску-ангела, — радостно говорит Шелби, пока они резво шагают в сторону остальных аттракционов. Тони внимательно изучает выигранную плюшевую игрушку, пока Шелби радостно вертит её в руках. — Знаешь, получилось довольно-таки символично, — говорит Тони, лукаво улыбаясь, — две твои самые любимые вещи в одном. — Я даже не собираюсь потакать твоей очевидной шутке, — фыркает Шелби, изо всех сил стараясь не захохотать. — А ты ведь так старалась. — Эй, если бы я была Беккой, ты бы сейчас просто прыгала от счастья, — Тони переплетает их пальцы, уже приспособившись к этому за пару часов, проведенных вместе; пока она оглядывается по сторонам в поиске нового аттракциона, на котором им стоит покататься, она абсолютно пропускает мимолётный и слегка расстроенный взгляд зелёных глаз на себе. — Ты это ты, и мы с тобой сейчас прекрасно проводим время, — всё же осмеливается сказать Шелби, хоть и немного тихо; когда Тони смотрит на неё с некой надеждой, она тут же смущается своей чрезмерной искренности, отводя взгляд. — Что ж, — начинает Тони, тщательно и чересчур осторожно подбирая слова, — это хорошо, ведь нас всё ещё ждёт обед, и я тебя уверяю: он будет не из дешёвых. Муравейник и шарлотку я люблю так же сильно, как и сладкую вату. Шелби хихикает, будто на выдохе; она пытается избавиться от некого напряжения в груди. Тони улыбается девушке и тут же указывает на американские горки, на которые даже не хочет идти; она просто делает всё возможное, чтобы избавиться от этого давящего чувства где-то в грудной клетке. Тони на самом деле не уверена, что сможет теперь от него избавится. Шелби тянет Шалифо за руку, прямо в сторону огромной очереди, и она позволяет ей.глава восьмая
25 марта 2021 г. в 13:16
Через неделю, в пятницу, Марта подхватывает ротавирус, отчего всю ночь проводит стоя на коленках у туалета. От ночных происшествий Тони безумно уставшая и сонная, заснуть вышло только ближе к четырём часам утра, но Шалифо всё равно находит в себе силы проснуться пораньше, чтобы приготовить Марте куриный бульон.
— Ну что: пойдёшь сегодня в торговый центр с Фатин и Дот? — спрашивает Марта, отпивая наваристый бульон из кружки. — Я помню, вы давно планировали.
Тони тут же качает головой:
— Не, я лучше останусь дома. Посмотрим с тобой новый сезон «Шиттс Крик». Ты как раз его ещё не смотрела.
— Тони, — ворчит Марта. — Ты не обязана оберегать меня так, будто нам снова по восемь. Иди и развлекись.
Тони всё равно остаётся с Мартой, пока та не засыпает; девушка даже и не знает, что делать: согласиться и написать Фатин, что она уже собирается, или просто пойти и вздремнуть? Мысли прерывает резкий и громкий дверной звонок. Тони всё ещё в пижаме; девушка шустро подбегает к входной двери и, поднявшись на цыпочки, смотрит в дверной глазок: она видит блондинистую макушку.
— Боже нахуй мой, — недовольно бубнит Тони, не желая иметь сегодня никакого дела с Шелби. В последний месяц они уж очень часто видятся, и это начинает безумно настораживать Шалифо; она хочет немного от неё отдохнуть, пока всё не зашло слишком далеко.
Шелби неимоверно мило вскидывает брови при виде Тони в пижаме с рождественскими оленями, которую ей подарила Марта в прошлом году. Шалифо в очередной раз жалеет, что открыла блондинке дверь, когда та, угловато улыбаясь, заявляет:
— Милые штанишки. Такие праздничные.
— Марте нездоровится, — невозмутимо проговаривает Тони, и счастливая улыбка с лица Шелби моментально пропадает.
— Оу. Надеюсь, она скоро поправится, — Шелби кусает губу, мимолётно смотрит куда-то за Тони, вглубь дома, будто напрашиваясь войти внутрь, и, когда Тони непонимающе моргает, блондинка лишь обречённо вздыхает. — Ну, сегодня мы должны были поехать с ней на ярмарку; она недалеко от Остина. До туда ехать в районе двух часов. И теперь, раз Марте плохо, мне не с кем поехать.
— Облом, — тараторит в ответ Тони.
— Да, настоящий казус. Я не вижу смысла ехать туда одной… — Шелби запрокидывает голову и отчаянно выдыхает, прикрывая глаза.
— Можешь поехать со своим парнем, — предлагает брюнетка, немного удивляясь тому, на что всё-таки пытается намекнуть ей Шелби.
— Эндрю занят семейными делами, — объясняет Шелби.
— Тогда с Беккой?
— У неё скоро сдача проекта по химии.
Тони слегка щурится:
— Ну, у тебя же есть другие друзья.
— Безусловно, но я же уже здесь; с тобой.
— Хм-м, — Тони отчаянно пытается придумать отговорку, но ничего не лезет в голову, — знаешь, я тоже сегодня мега занята. Прости, но такова жизнь.
— Тони, — разочарованно стонет Шелби, и Шалифо закатывает глаза, грозно скрещивая руки на груди.
— Шелби, мы с тобой не сможем провести целый день наедине; кто-то из нас двоих обязательно вернётся домой в сумке для трупов. Я ни за что не поеду с тобой на ярмарку.
Тони всё же едет с Шелби на ярмарку.
Она убеждает себя до последнего, что согласилась лишь только после того, как Шелби наобещала ей целую дюжину плюшек взамен на поездку вдвоем: Тони во время всей поездки выбирает, какую музыку они будут слушать (Шалифо безумно не хочет все два часа пути терпеть очередные завывания Люка Брайана, Тейлор Свифт или Тима МакГроу); Шелби обязана оплатить обед и купить Тони сладкую вату; а также Шалифо распоряжается выбором аттракционов и в любое время может попроситься домой (и Шелби обязана подчиниться). Брюнетка — огромная фанатка сахарной ваты; и именно это подкупает её больше всего. Всё, что нужно сделать — постараться свыкнуться и перетерпеть компанию Шелби, хоть и в последнее время они достаточно хорошо ладят (наверное, дело в хорошем и частом сексе), поэтому, честно говоря, эта поездка кажется довольно-таки многообещающей.
По пути к ярмарке Шелби отважно пытается поддержать беседу, но Тони тут же включает музыку, заглушая болтовню блондинки. Шалифо игнорирует обиженный и недоуменный взгляд и, спустя некоторое время, засыпает, наслаждаясь хорошей музыкой и лёгкой безопасной поездкой.