***
На следующей неделе Тони решает заехать к Фатин, ведь девушка умеет подбадривать её лучше всех, не наседая и не расспрашивая её о чувствах. На этот раз они обходятся без секса, и Фатин устраивает целую тираду о предательстве и конце целой эры, хоть прошло совсем немного времени с их последнего раза. — Ты, бля, такая кайфоломщица, Тони, я не могу. Тони удивлённо моргает, чувствуя, как Фатин бросается в неё попкорном, попадая прямо в затылок. Она сидит на полу, скрестив ноги, в спальне Фатин, пытается вникнуть в сюжет играющего по телевизору фильма, пока Джадмани продолжает строить из себя плаксу, распластавшись на кровати. — Вот знаешь что? В моем случае, я бы перестала с тобой трахаться только тогда, когда мне бы предложили встречаться, и я бы понимала, что всё серьёзно. А вот ты ведёшь себя так, будто тебе три года! Будто Шелби отправила тебе голубиной почтой письмо со словами: «жди меня, я буду готова через три месяца» — а ты такая: «бля, сорян, Фатин, моё сердце и вагина теперь навсегда во власти другой». Это же пиздец! — Это неправда! У нас с тобой секс был на постоянной основе в течение нескольких месяцев, — Тони закатывает глаза и чувствует, как новая порция попкорна прилетает ей в затылок. — Да перестань уже! Страдай от недотраха где-нибудь в другом месте, иначе я больше не приду развлекать твоё одинокое эго. А где вообще Дот? — Скорее всего с кем-то трахается. Ну хоть ей в жизни повезло. Пипец, она просто взяла и пожелала тебе уйти со мной в закат, прямо как в фильмах. Поверить не могу. — Хм? Это реально Дот сказала? — Шелби, дура. Если ты не забыла, то я поступаю в Калифорнийский. — Ты меня запутала, — Фатин вновь бросает в неё попкорн, и Тони сжимает челюсть. — А что о твоём желании уехать в Калифорнию думает Марта? — Говорит, что пока я забочусь о себе и своём здоровье, я должна следовать своему сердцу. — Ну конечно она это скажет. Храни Бог Марту, — Тони слышит, как Фатин вздыхает. — А что, если твоё сердце жаждет отправиться прямиком в мясорубку? Об этом ты думала? «Вполне может быть» — думает Тони. — Я всё равно должна хотя бы попытаться, — решает она вслух. — Я знаю, что она тоже меня любит. — Разве она тебе это напрямую сказала? — спрашивает Фатин, уже и так зная ответ. — Ну… не совсем, — осторожно тянет Тони. — Но я знаю, что любит. Я уверена. И теперь она действительно уверена; она видит это, вспоминая, как Шелби постоянно искала её глазами в течение нескольких месяцев, как она набралась смелости, чтобы поговорить с Тони на танцах, как она начала писать ей записки; чувствует это, вспоминая, как Шелби целовала её так отчаянно и нежно, будто она ждала этого целую вечность. И Тони всё ещё не знает, как долго она не замечала эти мелочи, и как же она глупа, что не замечала их раньше. Она потратила слишком много времени, думая, что не заслуживает этого, пока Шелби изо всех сил пыталась доказать ей обратное. Фатин закатывает глаза: — Ага, и когда Шелби сказала, что любит тебя? До или после того, как сказала тебе уматывать в Калифорнию? Тони поворачивается и смотрит на Фатин: — Ты всё равно не поймёшь. — Короче ясно, нихуя она не сказала. Зато говорю я: я люблю тебя, Тони, — Фатин манерно раздвигает ноги, указывая руками, — в своей вагине. Да ладно тебе, я же говорю чистую правду! — Ты такая жалкая, — смеётся Тони, и Фатин подхватывает её хохот моментально, заливаясь с девушкой в унисон. — Я не понимаю, тебе что ли все в сексе разом отказали, или что? — На прошлой неделе один парень делал мне куни, — начинает уж было Джадмани, — и он, блять, реально, укусил меня прямо за— — Нет! — перебивает Тони, закрывая уши руками. — Хватит, хватит, перестань, не-е-е-ет! Когда Шалифо успокаивается и теряет бдительность, Фатин гримасничает, ухмыляясь и водя бровями: — Итак, а теперь об интересном: у Шелби хоть в этом хорошие навыки? Ты никогда не говорила в подробностях. У меня есть теория, что в куни важен акцент. Знаешь, типа язык двигается иначе, все дела. Вот она наверное штуки со своим техасским акцентом вытворяет. Тони жутко краснеет и до последнего не хочет отвечать, заранее зная, что Фатин её осудит: — Всё это было немного… односторонне. — Тони! — Фатин пищит, швыряя в подругу подушку. — Нет! Подруга, это же самый настоящий красный флаг. Я бы никогда не поощряла ваши перепихоны с Шелби, если бы знала об этом. — Она пыталась, — уточняет Тони, и глаза Фатин бегут на лоб от ужаса, — нет! Это не то, что я имею в виду! Я не хотела от неё инициативы, поэтому всегда её останавливала. Мы всё ещё бодались в школе, поэтому… я просто этого не хотела. Всё сложно. Это моя вина, а не её. — Она хоть раз касалась твоей вагины? — вопросительно вскрикивает Фатин, и Тони нервно скрипит зубами, отворачиваясь от пристального взгляда. — Тони. Ты влюблена в девушку, которая ни разу не касалась твоей вагины. — Всё происходило в странном порядке, — подытоживает Тони, — сначала секс… а потом… не знаю, влюблённость и любовь. Я в этом пока не до конца уверена, а ещё мы всё ещё работаем над доверием друг к другу… Она делает паузу, понимая, что всё же безумно приятно впервые выговариваться кому-то об этом вслух, даже если этот кто-то — Фатин, которая её постоянно подкалывает. — Ты действительно думаешь, что мне стоит уехать в Калифорнию? — спрашивает она. — Я думаю, что это чересчур — просить человека отказываться от всего ради тебя, — говорит Фатин, на этот раз серьёзно. — Особенно, когда похоже на то, что она пока не готова к таким рискам, — она хмурится. — Ты же знаешь, что многие из этих универов рассматривают игроков из первого дивизиона? И Аграрно-Технический, кстати, тоже. Я думала, что ты стремишься к чему-то менее грандиозному. — Так и было. Я думала, что хоть в этот раз позарюсь на что-то менее трудное для достижения, — Тони на мгновение задумывается. — И, наверное, часть меня всё ещё продолжала думать, что я недостаточно хороша. Фатин изображает удивлённый вздох: — Что?! Шалифо, недооценивающая себя?! Да никогда в жизни! Тони закатывает глаза: — Ну, выбор института пока для меня не проблема. Я не смогу поехать в Калифорнию, если не получу приглашения от института. Пока что у меня есть уверенность только в техасском, но их стипендия не такая уж и большая, — а ещё Шелби тоже идёт в техасский, но Тони решает об этом не рассказывать. Ещё через неделю Тони получает письмо от рекрута из Калифорнийского университета. А вот теперь это проблема.глава девятнадцатая
11 октября 2021 г. в 11:29
После поцелуя на парковке Шелби начинает избегать Тони, и на этот раз Шалифо на неё не злится, зная, через какие трудности сейчас проходит блондинка. Но это не отменяет того, что Тони продолжает думать и прокручивать в голове их внезапный поцелуй в течение следующего месяца; она игнорирует СМСки с просьбой о перепихоне от Фатин, пока та не пишет ей, что уже нашла Тони замену, что она обойдётся присутствием Шалифо (и Тони это сообщение тоже игнорирует); игнорирует Рейчел и её предложения потренироваться, а также и приглашение на вечеринку от Дот, хоть и Тони из прошлого была бы не прочь поразвлечься на такого рода мероприятии.
Она внимательно и аккуратно наблюдает за Шелби, за тем, как девушка по чуть-чуть начинает позволять себе испытывать какие-то чувства; как она отпрашивается с уроков от нервозности и подступающей тревожности, как тяжело вздыхает у своего шкафчика, переводя дыхание, пока остаётся наедине с собой. И Тони рада тому, что Шелби позволяет себе всё это хотя бы в школе, не находясь под родительским крылом.
Она часто думает о том, как тяжело Шелби дался этот год: непонятности с Тони, лето, постоянные притворства с Эндрю на глазах у всех, а теперь ещё и прощание с Беккой. Тони не понимает, как у Шелби ещё остаются силы держаться. Она хочет помочь ей, поговорить, дать Шелби выговориться, но Шелби сейчас полностью замкнулась в себе: она даже перестаёт оставлять записки в кафе, а после и перестаёт ходить туда вовсе. Тони прекрасно понимает, что сейчас не время расспрашивать её о том поцелуе, даже если она найдёт удобный способ достучаться до Шелби наедине. Тони даёт ей время оплакать уход лучшей подруги, как бы долго ей это не далось. Поэтому Шалифо смиренно держится на расстоянии и ждёт.
Её всё ещё не отпускает тот поцелуй, и она всё думает о нём, пытается разгадать, что же он значит; возможно, он действительно дал Тони понять, что… что Тони точно не хочет накручивать себя в такие трудные времена, ведь Шалифо может и ошибаться над толкованием настоящего смысла, заложенного в этот поцелуй. Шелби поцеловала её во время одного из самых травмирующих этапов её жизни, и любые методы догадок о посыле этого поцелуя будут равносильны хождению по канату в километровом расстоянии от земли, в надежде, что Шелби спасёт её от неминуемого падения. Но Шелби в прошлом не располагала доверием. Тони всегда чувствовала себя тем, кто помогает Гудкинд погасить свои чувства к Бекке, но, чем дольше Шалифо об этом думает, тем больше уверяет себя в том, что Шелби никогда такого не говорила и так себя не вела: Тони сама выдумала этот ярлык из ниоткуда.
И ведь это так страшно — надеяться на что-то; было гораздо легче, когда Тони убеждала себя в том, что ничего не значит для Шелби.
Поначалу, Тони не знает, как у Шелби это получается и почему это получается, но в третью неделю февраля Дот, наконец-то, уговаривает Тони пойти с ней на вечеринку; она вывозит её в какой-то пригород, в забавный коттедж у плантации Бог знает чего, и Тони чувствует себя как не в своей тарелке, но Дот уже на пороге дома подаёт ей шот, отчего шатенка сразу успокаивается. И именно тогда она замечает в толпе Шелби. Шелби, на вечеринке, так ещё и без Эндрю, сильно пьяная и развязная.
Тони почти сразу же бросает Дот, слыша её недовольные возгласы, пока к ней не подходит компания, которая уводит Кэмпбелл в гущу танцующих ребят.
— Шелби, — встревоженно окликает её Тони, хватаясь за чужое плечо, дабы привлечь внимание блондинки, и Шелби резко оборачивается и тут же краснеет, забываясь; настолько, что она не отступает от Тони и не начинает оглядываться по сторонам в поиске осуждающих глаз.
— Ого, — невнятно мямлит блондинка, с любопытством оглядывая шатенку, — Тони тут.
— И Шелби тоже тут, — отвечает Шалифо, признавая, что Шелби пьяна в стельку.
Шелби двигается ближе, наклоняется и шепчет так, будто говорит самый большой в своей жизни секрет:
— Я сегодня настоящая бунтарка.
— Ясненько, — и Тони теряется, не зная, что ещё можно ответить на это.
— Оставила телефон в круглосуточной библиотеке, чтобы отец думал, что я там.
— А его разве не украдут?
Шелби качает головой и нащупывает пальцами стену рядом с собой, немного теряя равновесие:
— Неа. Я спрятала его между Библиями.
— Это… довольно-таки иронично, — говорит Тони, а затем с беспокойством оглядывает Шелби. — Не думаешь, что у тебя будут проблемы, когда ты вернёшься домой?
Шелби хмурится, дуется, а потом вздыхает:
— Хм, ну… кажется я не продумала свой план до конца, — но, по-видимому, её это не сильно беспокоит.
Тони оглядывается по сторонам. Дот испарилась, и, вроде, в округе больше нет никого, с кем Тони может пообщаться: даже Фатин нет на сегодняшней вечеринке — и у Тони нет никакого желания слоняться по неизвестному ей дому в поисках пьяного собеседника; именно поэтому Тони говорит:
— Может нам стоит уехать отсюда? — потому что Шелби действительно выглядит хреново: хуже, чем на вечеринке в день рождения Фатин, с которой всё началось, и, возможно, даже хуже, чем на дне рождения Марты, когда её тошнило в ванной комнате.
— А? — Шелби гогочет и играется бровями, глядя на Тони, и это действительно показатель того, как много Шелби выпила; она безо всякого страха прямолинейно флиртует. — Хочешь поехать со мной куда-то в более уединённое место, Тони?
— Нет же, чёрт возьми, — фыркает Тони. — Ты в говно. Для начала нужно выйти на свежий воздух.
Тони строчит Дот, что передумала оставаться и собирается ехать домой, пока сидит в машине Шелби и ждёт, пока выветрится её выпитый ранее шот. Шелби сидит на пассажирском и крепко держит в руке стаканчик с коктейлем, который Тони всеми силами не удалось забрать у Шелби; Тони уверена, что в этом «коктейле» только алкоголь, и Шелби на самом деле хочет напиться ещё сильнее, пока сегодняшний день не закончится. Тони смотрит на неё и отчаянно вздыхает, гадая, во что она, чёрт возьми, ввязалась, и сколько же чужой рвоты ей придётся убирать.
Она везёт их именно туда, где они дважды занимались сексом в машине Шелби, и блондинка уж слишком много и грязно шутит на этот счёт, пока Тони не вытягивает Гудкинд из машины, как только блондинка допивает последние капли из своего стаканчика; Тони расстилает найденный в багажнике плед на лужайку у парковки и аккуратно усаживает туда Шелби. Они сидят бок о бок на холмике, разглядывая парк по ту сторону улицы, где Тони и Рейчел обычно собираются для игры в баскетбол. На улице всё ещё довольно прохладно, но Шелби говорит, что она горит, что алкоголь согревает её изнутри; Тони знает это чувство, поэтому они продолжают бездвижно сидеть, не обращая внимания на редкий ветерок.
Какое-то время они сидят в полной тишине, и Тони недоумевает тому, что они сейчас здесь, вместе; невольно вспоминает день рождения Фатин и задумывается: что бы об этом подумала та самая Тони с вечеринки, если бы знала, к чему этот «мимолётный» секс исподтишка, только для того, чтобы насолить Шелби, приведёт. Тони переводит взгляд на Гудкинд — она за это время уже успела прилечь и облокотиться о локти, наслаждаясь ветерком и чувствуя, как он развевает её густые светлые волосы; она медленно прикрывает глаза и задирает голову, блаженно вздыхая, пока луна освещает её прекрасное лицо. И Тони так жаль, что во всей ситуации с Шелби она не поступила иначе.
Она вновь переводит взгляд на парк и начинает рассматривать слегка колыхающиеся деревья, размышляя обо всех упущенных возможностях, пока не чувствует, как Шелби начинает ёрзать рядом с ней, пытаясь присесть; ещё мгновение, и Шалифо чувствует горячую ладонь на своей щеке, а потом и чужие губы на своих. Поцелуй неряшлив и требователен; Шелби безумно пьяна, и Тони присмиряет жар в своём теле, слегка отстраняясь. Она едва узнаёт свой голос, когда шепчет:
— Шелби.
— У меня не получается забыть о тебе, — ругается Шелби, по-собственнически прижимаясь к Тони с новой силой, целуя чужие губы с бóльшим напором, безо всякого страха быть замеченной; Тони рычит и на мгновение прислушивается к своему телу: и оно поддаётся настойчивости Шелби, молит о том, чтобы мозг позволил блондинке продолжить — и Тони подчиняется, позволяет делать Шелби всё, что она захочет, максимально подстраиваясь под беспорядочные движения и ласки. Она так скучала по Шелби, по поцелуям с ней, но она чувствует, что что-то не так, что Шелби не здесь, а в дымке и алкоголе; через несколько часов Шелби будет жалеть об этом не меньше Тони, и именно это и позволяет Шалифо разорвать горячий поцелуй.
— Шелби, — предупреждает она во второй раз, и её сердце вот-вот готово выпрыгнуть из груди, пока Шелби ложится рядом с ней и тяжело смотрит ей прямо в глаза из-под густых ресниц, спускаясь руками ниже к молнии собственных джинсов и начиная их расстёгивать; Тони тревожно вздрагивает. — Ты чего делаешь?
— Разве не для этого ты меня сюда привезла? — спрашивает Шелби, звуча невнятно и из-за выпитого алкоголя, и из-за акцента, и Тони отрывает её руки от джинсов, аккуратно застёгивая их обратно; щёки предательски горят то ли от холода, то ли от стеснения перед такой Шелби. Она присаживается, сохраняя между ней с Гудкинд весомую дистанцию.
— Нет, пока ты в таком состоянии, — твёрдо заключает Тони, и Шелби задирает голову и начинает разглядывать звёзды. И со стороны это, наверное, выглядело бы безумно смешно: распластавшаяся рядом с Тони пьяная блондинка, считающая звёзды — если бы это была не Шелби, из уголков глаз которой начинают бесконтрольно течь слёзы.
— Я знаю, что Бекка никогда меня не хотела, но а ты то, — бормочет она, и у Тони мгновенно пересыхает в горле. Она не понимает: что это за фигня про Бекку, откуда такая уверенность в этом? Шелби, что ли, знает о равнодушии Бекки? Возможно, Шелби уже признавалась ей в чувствах, а может просто построила какие-то предположения насчёт этого. Шелби начинает часто моргать, захлёбываясь слезами, и Тони интуитивно берёт девушку за руку, переплетая их пальцы; они всё ещё поодаль друг от друга, и со стороны точно выглядят безумно глупо. Но Тони плевать.
— Она любила тебя, Шелби, — успокаивает Тони, зная, что Шелби любила подругу по-другому; после этого Шелби начинает плакать ещё сильнее, и Тони недоумевает, почему.
— Я плохой человек, — всхлипывает она, качая головой, — я не достойна любви.
Кажется, это неподходящее время для такого рода разговоров, пока Шелби абсолютно не соображает и не может контролировать себя; именно поэтому Тони тихо говорит:
— Никогда не говори так, — а затем замолкает на некоторое время. — Давай просто побудем здесь и переведём дыхание, Шелби. Всё будет хорошо.
Шелби тихо хнычет ещё пару минут, и Тони спокойно поглаживает её ладонь до того момента, пока девушка не притихает. Тони поворачивает голову, замечая заснувшую Шелби, которая даже немного пускает слюни, что, по крайней мере, приятнее рвоты. Тони вздыхает и двигается ближе, приподнимая часть пледа и утирая краешек губ девушки; Шалифо усаживается рядышком, рассматривая блондинку, вновь изучая её, проводя указательным пальцем по изгибу носа, губам и острому подбородку, тихо шепча и чувствуя, как покалывает что-то в груди:
— Ты такая красивая.
Шелби заснула на улице, не только пьяная в стельку, так ещё и пускающая слюни, а Тони сидит тут и смотрит на неё, как на ебаную Мону Лизу, и это в каком-то роде даже жалко.
— Пиздец я попала, конечно, — добавляет она себе, закатывая глаза и качая головой.
В конце концов, Шелби просыпается, причмокивая губами, садится и с тревогой в глазах оглядывается по сторонам, очевидно не понимая, где она находится. Тони одаривает её лёгкой улыбкой и приветливо машет ей, сидя рядом и поджав под себя колени, в ночной темноте.
— Доброе утро, красавица, — шутит она. — Как относишься к сверчкам? А то я наслушалась их крика за эти два часа, и они, если честно, начинают меня адски раздражать.
— Я была в отключке два часа? — недоумевает Шелби.
— Я думала, что будешь дольше, — говорит Тони, — ты была не в себе.
Шелби морщится и потирает заспанные глаза:
— Я болтала что-нибудь глупое?
— Ага, — говорит Тони, улыбаясь. — Но ничего такого провокационного. Не то что мои высказывания, когда я трезвая. Так что всё нормально.
Шелби внимательно смотрит на неё, и Тони видит беспокойство в чужих глазах, даже в такой темноте:
— А… делала ли я что-нибудь глупое? — спрашивает она, и Тони понимает, что блондинка действительно ничего не помнит.
— Всё нормально, Шелби, — всё, что отвечает ей Тони. — Давай заедем за твоим телефоном, а потом я отвезу тебя домой.
На дисплее автомобиля ровно пол второго. Тони заворачивает на улицу Шелби, и всю поездку от библиотеки блондинка выглядит безумно нервной и тревожной; она знает, что дома её ждёт что-то очень нехорошее. Шелби с мольбой хватает Тони за руку, когда до дома Гудкиндов остаются считанные минуты; блондинка резко говорит:
— Подожди.
Тони давит на тормоз и поворачивает голову в сторону девушки.
— Он больше никуда меня не пустит, — говорит Шелби. — Было видно, что он разрешил мне пойти сегодня в библиотеку только из жалости. Из-за Бекки.
— Он не пустил тебя на похороны? — недоумевает Тони, вспоминая, что никого из семейства Гудкинд на кладбище не было; Шелби отрицательно качает головой.
— Я узнала о похоронах только в субботу. И я даже не могла… — она замолкает и плотно сжимает губы, пока голос начинает немного срываться. — Я даже не могла показать ему, что я расстроена.
Тони выключает машину и разворачивается в сторону Шелби ещё больше, смотря ей прямо в глаза:
— Что вообще произошло, Шелби?
Шелби качает головой, срывается, и по её щекам неконтролируемо начинают течь слёзы:
— Это всё моя вина. Я наговорила ей ужасных и неправильных вещей, но я просто… я просто так боялась, что он снова отправит меня туда—
— Шелби, — выдыхает Тони, протягивая руку, чтобы утереть чужие слёзы, но Шелби отмахивается, качая головой, будто в бреду.
— Я не заслуживаю твоего сочувствия, ни капли. Если бы ты только знала, что я ей сказала… она же доверяла мне, делилась со мной всем самым сокровенным… — Шелби отворачивается и закрывает лицо ладонями, начиная плакать ещё сильнее. — Я была такой глупой, я годами думала, что люблю её, а потом… появилась ты, и я просто хотела, чтобы всё стало, как раньше, когда я тихо любила её. С ней я всегда чувствовала себя в безопасности. А ты безумно пугаешь меня, Тони.
Тони не успевает переваривать всю получаемую информацию; она по-прежнему зацикливается на чувствах Шелби к Бекке, пока блондинка по новой говорит Тони о своих чувствах к ней.
— Я тогда очень разозлилась и перестала думать головой, — продолжает Шелби. — Она рассказала своим родителям, что я её поцеловала, а потом они рассказали моим родителям, и мне пришлось сделать так, чтобы Бекка меня возненавидела, чтобы отец думал, что это не я—
— Пиздец, Шелби, — на этот раз Тони тянется к плечу девушки, но Шелби одёргивает чужую руку.
— Она сделала это, потому что я довела её. Это я убила её. Я превратилась в этого… монстра, сразу после летнего лагеря. Иногда я смотрю в зеркало и даже не могу узнать, кто это смотрит на меня по ту сторону. Я ненавижу того, кого я вижу в отражении.
Челюсть Тони сжимается от накатывающего гнева, представляя холодный и жадный взгляд отца Шелби и его руку, крепко схватившую Тони за плечо в холле центра:
— Та чушь, которую вбил тебе отец и этот ебанутый лагерь, заставила тебя сказать эти вещи, Шелби, — размеренно говорит Тони. — Ты не монстр. То, через что ты прошла кого угодно разрушит.
— Но у меня же есть выбор, помнишь? — говорит Шелби, наконец подымая заплаканный взгляд на Тони; её щеки горят, а по ним всё ещё ручьём текут слёзы. — У меня всегда есть выбор. Ты мне так сказала. Мне не нужно было ничего говорить. Я могла не целовать её, — она судорожно вздыхает. — Она была единственной, кто любил меня, не прося меня быть совершенной.
— Нет, Шелби, она далеко не единственная, — говорит Тони и смотрит на Шелби, на её опухшие и красные глаза, влажные от слёз щёки, взъерошенные светлые волосы и размазанный по лицу макияж, тут же вспоминая о Дот и её словах о любви. — Никто из тех, кто любит тебя, не должен ожидать от тебя того, что ты будешь идеальной. Люди просто должны видеть тебя, думая, что ты идеальна именно для них.
Шелби шмыгает носом, немного закатывая глаза:
— Я далеко не идеальна, Тони.
— Ага, но ты это ты, — Тони облокачивается о сидение, даря Шелби мягкую и лёгкую улыбку. — А это уже прекрасно, правда ведь?
Шелби долго смотрит на Тони, и девушка немного удивляется, когда зелёные глаза вновь наполняются слезами, ведь Шалифо действительно пыталась подбодрить девушку. Губы Шелби дрожат, когда она выдавливает из себя тихое, почти невесомое:
— Тони, — и протягивает руку к чужой щеке, будто желая прикоснуться, но потом всё же одёргивает её, крепко прижимая к груди. Её глаза такие грустные и большие. — Мне так хотелось, чтобы всё между нами случилось иначе.
Тони не отрывает взгляда от Шелби, чувствуя, как сердце начинает болеть в груди, когда блондинка вновь начинает захлёбываться слезами. Шалифо становится трудно дышать, она моргает изо всех сил, чтобы не заплакать самой, чтобы оставаться сильной ради Шелби:
— Мы ещё можем всё исправить, Шелби.
— Ты должна поехать в Калифорнию, — говорит Шелби, пытаясь улыбнуться, но её губы всё ещё бесконтрольно дрожат, пока она всхлипывает. — Я постоянно представляю тебя на пляже, о котором ты мне рассказывала, — она закрывает глаза, — и на этих картинках в моей голове ты намного счастливее.