Бестиарий. Злая любовь Мин Юнги.

ВЕРХНИЙ МИР. ПОЛТОРА ГОДА НАЗАД. — Намджун, ты ебнулся? — Юнги в общем-то мог и не спрашивать. Он только что зашел домой и на миг решил, что ошибся квартирой. Мало того, что в лаборатории у них саботаж, который добром не кончится, так еще и Тэхени. Этот мелкий фокусник весь день болтается с Чонгуком без присмотра, по тхеквондо и едальням. И в те моменты, что Мин не проклинал Президента и его свору, он тревожился за Тэ и ворчал ему лапидарно в чипе: " Где ты?» " Ел?» " Замерз?» " Забрать?» Техен каждый раз перезванивал и смеялся, предлагая хену вообще слать только эмодзи, для экономии сил. Смешно ему… А у Юнги паника, что мелкий вдруг такой бесстрашный. Всю дорогу до дома настроение Мина моталось по шкале от отчаянья до надежды, и в итоге зависло где-то посередине. Мелкий слал Юнги фото рождественского Каннама каждые пять минут, довольную моську Гука — каждые десять и обещал вот-вот вызвать Uber. Зато Джун, блять, был дома и видимо, решил тут навеки поселиться. И прямо в центре гостиной. Третий день с Намджуном, это как третий год военных действий. Он уже везде успел наследить, во всех смыслах этого слова, во всем жилище Юнги. Хорошо хоть, что не как псина какая, а фигурально. Грязные ботинки валяются у входа, кожаная куртка криво висит на вешалке, лоснясь от бурых пятен (Юнги надеется, что это кетчуп или клюква) и запах сигарет, кажется, въелся в стены. Мало того, этот король выебонов сдержал обещание и припер елку. Это ведь нормальные люди в гости с цветами приходят, а Джун к Юнги — с деревом! И не какой-то там голограммой или силиконовой фигней, которую надо лепить на стену, нет. В гостиной Мина, точно посередине ковра, из пластикового ведра с грунтом, росла и топорщилась ветвями сразу во все стороны ОНА. Новогодняя, живая елка. Контрабандный товар по цене единорога. Не иначе как Джун убил кого-то, добывая ее. Но это было не самым главным. Елка была завешана раритетными стеклянными шарами и густо обмотана гирляндой. Где Намджун отрыл эти крошечные лампочки и хрупкие игрушки, Юнги не хотел даже думать. И даже это было не главным. Ни елка, ни мигающие рождественские огни не могли сравниться с ногами Намджуна. Точнее, с их местоположением. Джинсовые, длинные ноги Сталкера торжественно тянулись по ковру из-под елки, которая поглотила ветвями остальную часть парня. Джун топорщил в стороны пальцы босых ног, и гудел где-то у самого ствола в восхищении: — Ебааать, красота-то какая! Да чтоб меня за все! Юнги устал возмущаться за сегодня чуть не до слез. И вообще, просто устал. Поэтому он не стал пинать Джуна и тоже полез под колкие хвойные лапы. Тем более, оказалось, что у Кима там запас пива. Все же, не смотря на дурость, Намджун знал толк в прекрасном. И когда Техен вернулся домой, то обнаружил внезапное Рождество в центре квартиры и две пары хеновых ног под ним. Владельцы ног что-то мирно бубнили и звенели стеклом в хвойных зарослях, так вкусно пахнущих праздником. И Тэ тоже, тут же полез под елку. И это было настоящее рождественское волшебство. Ведь, оказывается, все они в детстве вот так играли под наряженной елкой и чувствовали себя под ней, как под защитой чего-то доброго и хорошего. Счастье из прошлого, о котором все трое вдруг вспомнили. — Ваааууу! Все витрины Сеула не сравнятся с нашей гостиной, — протянул Тэ, всматриваясь в мягкое мигание света. — Да где им, — согласился Джун, — а вот твой хен подумал, что я с ума сошел, что притащил сюда елку. Да, Юнги? — Юнги-хен, давай ты ее оставишь, а? Ну пожалуйста. Я и забыл, как это красиво. И этот запах! — парень с наслаждением вдохнул свежий, терпковатый воздух. Джун и Тэ обернулись к лежащему между ними парню и захихикали. Тот спал как младенец, раскинув руки — ноги в стороны и приоткрыв рот. — Елкотерапия — это мощь, — Джун выбрался из-под дерева, чтобы накрыть друга пледом и убрать от него едва початую бутылку. — Спасибо, Намджуни-хен. Больше всего на свете я люблю Рождество, а мы с Юнги-хеном как-то совсем про него забыли, — мелкий тоже неохотно покинул «домик», дав себе обещание нырнуть туда снова, при первой же возможности. — Не за что, мелкий, не за что. Пусть в следующем году все хорошее сбудется. Намджун не собирался оставаться у Мина еще на одну ночь, как оказалось, он сегодня, ближе к утру отправлялся в Бестиарий. — Хен, а почему перед Рождеством? Как же вся эта праздничная суета, подарки там, ужин с семьей? — Тэ наблюдал, как Сталкер собирается. И это было впечатляюще. Сначала Джун вытряхнул весь свой рюкзак прямо на пол в коридоре, а потом принялся методично выворачивать карманы своей куртки и джинсов, бросая все, что в них было, в ту же растущую кучу. — А что мне эта суета? Со своей семьей я не общаюсь и Рождество для меня — работа, потому что перед праздниками богатеи любят дарить друг другу всяких опасных зверей. А фармацевты хотят запастись сырьем для лекарств, потому что, после Нового Года я всегда дорожаю, — теперь Джун уселся на пол перед горкой непонятного барахла, разгреб его перед собой ровным слоем и задумался. — Ты дорожаешь? — Тэ тихо подсел поближе. Он хотел спросить про семью Сталкера, но решил, что сейчас не время. — Да не я, господи — мои услуги, инфляция же, все дела… Так, а это тут откуда? — Хен с удивлением выудил из кучи засушенный коготь трупно-зеленого цвета и понюхал его. Потом удовлетворенно кивнул и бросил его в рюкзак. Младший с любопытством всмотрелся во все эти клочки бумаги, контейнеры с неясным содержимым, свертки и мотки веревок, а потом осторожно подцепил пальцами рыбий хребет за хвост. Странное дело, из сухой головы рыбки торчали в обе стороны прозрачные стрекозьи крылья. — О, спасибо, я как раз его искал! — Джун щелкнул ногтем по крылу скелетика, — это рыба-ангел. Мы, Сталкеры, носим их кости с собой на удачу. Глупость наверное, но мало ли. Удача лишней не бывает. — Рыба-ангел? Летающая? — И даже звенящая! — Намджун потряс талисман и из рыбьего черепа раздался сухой стук, — слышишь? Это ее глаза там болтаются. — А что там еще водится, хен? Я много всего читал про Нижний Мир, но про таких рыб ничего не слышал. — И не услышишь, — пожал плечами Сталкер, — и мне легче будет тебе рассказать, чего там, в Бестиарии НЕ водится, чем перечислить все, что там есть. — А почему я об этом не услышу? — Тэ во все глаза следил за тем, как Намджун сортирует свертки, коробки с сухими сверчками (приманка? Еда? Отрава?) и жуткие фрагменты тварей обратно по контейнерам, карманам и отделам рюкзака. В конце концов, когда на полу остался один мусор, Джун развернул чип, пару раз свайпнул список заказов и замер, что-то подсчитывая в голове. О мелком он забыл, будто его тут и не было. А Тэ, как оказалось, был рад, что этот крутой хен его хотя бы не прогнал. Ему вдруг стало любопытно до одури, что же такое на самом деле, этот Нижний Мир? И насколько это не похоже на то, что ему рассказывали в школе и Универе? Судя по тому, какими возможностями обладал Ким Намджун, это какое-то чудесное место, в котором волшебная флора и фауна просто на каждом шагу, а вовсе не скучная пустыня, как Тэ привык думать. — Хен? А можно вопрос? — на самом деле, у Тэ их было гораздо больше. — Ммм? — Джун уже почти закончил сборы, но решил напоследок оттереть куртку от пятен. И теперь вовсю елозил по по ней дизайнерским полотенцем из общей ванной. Юнги на радость. — А можно мне как-нибудь спуститься в Нижний Мир с тобой? Я бы мог тебе помочь, если что. Мне так хочется посмотреть на Бестиарий, — Тэхен понимал, что это наверное, наглость, но не мог сдержаться. Вместо ответа, Сталкер задрал брови и долго смотрел на тонсена. — В Нижний Мир. Со мной. Ну ты даешь, мелкий, — Джун цокнул языком и больше ничего не сказал. Зато показал. Он молча влез в свою куртку и достал из ее внутреннего кармана Colt Cobra 38 Special. Настоящий, мать его, кольт, который Тэхен видел только в игровых симуляциях и кино. Тяжелый, блестящий, с прорезиненной затертой рукоятью. Резко пахнущий серой. Серьезная боевая херня, хозяин которой которой явно умел ею пользоваться. Хмыкнув на вытянувшееся лицо Тэ, Джун проверил у оружия предохранитель, крутанул заполненный пулями барабан и спрятал его обратно пугающе механическим движением. Как оказалось, в подкладку куртки был вшит чехол, из которого убрать и достать пушку можно было мгновенно. Но это было еще не все. Сталкер полез во второй карман куртки, вытащил оттуда здоровый охотничий нож, шокер и коробку с патронами. Нож был упакован в крепкий чехол, который, как и рукоять кольта был потертым от постоянного пользования. И им явно резали не фрукты. Нож Джун заправил в высокий ботинок, а шокер и патроны рассовал по карманам джинсов. — Я… Я кажется понял, что сказал глупость, можешь не продолжать, Намджуни-хен, — мелкий был потрясен видом оружия. И тем, что в Бестиарии, оказывается, опасно. И не подумаешь, смотря на предельно расслабленного и такогр уверенного Намджуна, что его работа — это игра на выживание, только совсем без игры… — Да я бы все равно все перепроверил перед Спуском. А так еще и ответил на вопрос. — Намджун вжикнул молнией на куртке, потом похлопал себя по карманам, пару раз подпрыгнул и поднял рюкзак с пола. — Тэхени. Юнги тебя едва на тхеквондо отпустил, ты уж его пожалей, ладно? Вернусь в сочельник. И чтоб без глупостей тут. И протянул ему руку в скрипучей кожаной перчатке, чтобы попрощаться. … Хен давно ушел, а Тэ все сидел возле оставшейся кучки мусора, разглаживал куски бумажных списков на коленке, пытаясь соединить их во что-то читаемое и не мог перестать думать. Думать о том, куда сейчас отправился Сталкер. И кто он все-таки такой, этот Ким Намджун. — Только попробуй, мелкий. Только попробуй еще хоть минуту об этом подумать и додуматься до какой-нибудь глупости! — внезапно прохрипел Юнги у Тэ за спиной. Он всегда спал до обидного чутко, как бы сильно не уставал, и проснулся от разговоров в коридоре. Просто пошел на голоса и, видит бог, не думал подслушивать. Но так уж вышло. А потом он смотрел и смотрел на мелкого, который сидел спиной к нему, не замечая ничего вокруг и трясся, трясся блять, над этими сраными бумажками, как над сокровищами. «Ким Намджун, надеюсь, для тебя в аду будет отдельный котел со всеми теми тварями, которых ты наловил за всю свою никчемную жизнь… " Тэхен смотрел на осколки Нижнего Мира с таким же больным интересом, как Джун в свое время показывал Юнги первые фото Бестиария. Только не это, господи, только не это. Тэ вздрогнул от неожиданности и вскочил на ноги, разметав обрывки бумаг по всему коридору. — Ох, хен! Ты меня напугал! — А ты меня. Ты пугаешь меня весь сегодняшний день и видимо, не планируешь останавливаться. И я не знаю, как теперь заботиться о тебе. Так тебя защитить. Когда ты стал таким бесстрашным? Таким жестоким? А, Тэхени? Тэхен ошарашенно уставился на Юнги. Его хен постоянно ворчал на все вокруг и если подумать, Мин злился на всех и вся кроме… Кроме своего тонсена. А теперь он смотрит на Тэ, и его лицо просто перекашивает от разочарования и… Обиды? — Я не понимаю, что я сделал, но… — Еще не сделал. Но думаешь, — шикнул на него Юнги и прошел к мусору на полу, едва не сбив мелкого плечом. Психованными движениями сгреб все в корзину прямо руками, не разбираясь, и как был, босиком выскочил в общий коридор к прессу утилизатора. Грохнул там крышкой люка на весь этаж и не возвращался, пока пресс не угнал мусор вниз, в сортировочный узел на нулевом этаже. Только тогда Мин вернулся и вдруг подошел к мелкому так близко, что тот смог увидеть адский огонь на дне его зрачков. Огонь, в тихой ярости которого Юнги плавится уже много лет. А еще, Тэ услышал глухое злое дыхание и увидел руку, сбившую со щеки непрошеные капли. Сейчас, перед мелким стоял совершенно не знакомый ему человек. И Мин ведь никогда не притворялся, просто Тэхен видел то, что хотел. — Еще не сделал, мелкий. И если… Если я хоть что-то для тебя значу, ты никогда, никогда больше не попросишь Джуна о таком. И прежде чем Тэхен успел что-то ответить, Юнги убежал к себе в спальню и впервые за всю их совместную жизнь, закрылся в ней изнутри. *** НИЖНИЙ МИР. НАСТОЯЩЕЕ ВРЕМЯ. Даже самые мощные системы обогрева в Нижнем Мире работали как попало, и начинали сходить с ума почти сразу после погружения в океан. В этой черной пропасти были места с относительно теплым течением, но Джуну там ловить было нечего, во всех, блять, смыслах. Потому что все, что имело хоть какую-то ценность наверху, словно на зло, предпочитало жить в лютом холоде. И гидрокостюм на самом деле только не давал трястись под водой крупной дрожью и не спасал от минусовой температуры. Намджун старался не думать об этом, как и о тонне воды, давящей на затылок, и в общем у него это всегда получалось. Раньше. Когда от его хождений по грани и игрищ со смертью зависел только он сам. Это был чистый, веселый адреналин, за который ему еще и платили суммами, нули от которых терялись за горизонтом. А теперь ему часто было страшно. Он с такой радостью когда-то оборвал отношения с семьей, чтоб ни от кого не зависеть. Тогда он просто не знал, что в жизни есть связи куда крепче и болезненней. И теперь в полной мере это осознавал. И эта ответственность давила в разы сильней, чем какая-то там тонна воды. Коралловый риф в Нижнем Мире в отличие от земного, рос под самым холодным течением и Сталкер нырял к нему уже в пятый раз за сегодня. Синие кораллы были ходовым товаром и заказы на него приходили чуть не каждый день. Рифы черного океана — зрелище сказочной красоты. Но полюбоваться на него практически невозможно — у ныряльщика есть всего пара минут до переохлаждения. За это время надо опуститься на пятнадцать метров и высмотреть в бесконечных, бирюзово-фиолетовых зарослях молодые светлые ростки. Потом аккуратно отломать их от старых и более темных «веток», стараясь не раскрошить трофеи в неподатливых перчатках. Еще все время поглядывать по сторонам, чтобы не нарваться на мурен, которые часто принимают пальцы ныряльщиков за добычу. Сетка у бедра была уже почти полной отборных кораллов, а легкие горели огнем, когда Сталкер почувствовал ломоту на запястье. Сначала он подумал, что это мурена, но оказалось, что в рифах водятся не только они. … Левиафан, которого Намджун окрестил Громилой, тревожно кружил у поверхности и ждал, кода Сталкер вынырнет. Этот глупый сухопутный дракон зачем-то раз за разом лез в эти подводные, невкусные кусты и температура его тела сильно падала. У Левиафанов есть способность чувствовать температуру живых существ, которые их окружают. И эта способность с лихвой компенсирует им их слабое зрение и неповоротливость. С помощью таких термосенсоров, водяные драконы всегда знают, в каком состоянии и настроении члены их стаи, и общаются друг с другом. Громила давно считал, что Сталкер тоже часть его семьи, пусть и слабоумный, потому что не хочет все время жить в воде, а если и заходит в нее, то зачем-то в самый холод на глубине. Не иначе, как пытается утопиться. А Громиле не хочется, чтобы двуногий топился, потому что вкусный хлебушек он любит даже сильнее, чем Джуна. Никакая рыба не сравнится с разбухшим в воде мякишем, сладким от изюма. Левиафан почувствовал, что Намджун совсем остывает, и сунулся мордой под воду. Ну так и есть. Бракованный дракон, не иначе. Сталкер не двигаясь, завис в воде над кораллами, а в место между рукавом и перчаткой что есть силы вцепилась глубоководная пиявка и жадно напитывалась его остывающей кровью. Юнги услышал вой Громилы и подбежал к окну. И конечно, ничего там не увидел, кроме песка и воды, потому что Сталкер погружался к рифам правее метров на сто. Намджун предупредил его, что нырнет в последний раз за сегодня. А Левиафаны всегда крутятся возле Намджуна, как только он подходит к воде. Мин не стал отговаривать друга от погружения (все равно же без толку), хоть это был уже пятый заход Джуна в океан и полез он туда с синеющими от холода губами. Ебаный супермен. Хорошо, что хоть этот дракон всегда рядом. Мин выбежал на берег и увидел, как Громила вспенивает воду, заполошно кружась на поверхности. И пока Юнги добежал к краю суши, срывая на ходу обувь, водяной дракон поводил своей змеиной шеей над водой, прицеливаясь, и шумно нырнул, окатив ледяными брызгами берег. Он вынырнул через миг, высоко над кипучими волнами, крепко держа в пасти Джуна, который не подавал признаков жизни. Мин замахал руками, чтоб зверюга могла на нем сфокусироваться, и закричал: — Осторожнее, Громила! Сюда, ко мне, к берегу, мальчик! Но в этом не было необходимости. Тупые и грозные на вид, левиафаны умудрялись выращивать свое хилое и абсолютно беспомощное в первые годы жизни потомство в целости и сохранности. В сравнении с остальной свирепой бестиарской фауной, Левиафаны были едва ли не единственными теплокровными, которые не пытались сожрать своих детенышей сразу после рождения, и относились к ним с бесконечной нежностью и заботой. В общем, Намджуну наверное, повезло. Огромная, размером с комод, голова дракона, медленно опустила бездыханного Сталкера на серый песок, разжала челюсти и выдохнула ему в лицо поток вонюче-рыбного, горячего воздуха. Левиафан знал, что это двуногое нуждается сейчас в тепле так же, как и в воздухе. И это сработало. Пока Мин пыхтел, оттаскивая Джуна подальше от края пропасти, тот уже начал дрыгаться и приходить в себя. Он закашлялся от соленой воды, потом перекатился на бок и сел, с хрипом втягивая в себя воздух. Его тут же затрясло крупной дрожью, сильно и так резко, что было слышно, как стучат его зубы за абсолютно синими губами. Юнги стащил с себя вязаный кардиган и набросил его на плечи Намджуна. Потом вытер своим рукавом его лицо и быстро осмотрел все открытые участки тела Сталкера на предмет повреждений. Нашел, присвистнул, и не церемонясь, выдрал из его запястья разбухшую от крови пиявку. Потом помотал ею у морды дракона, но тот только оскорбленно зажал ноздри. — Громи, спасибо, — слабо проговорил Ким и погладил шершавый, чешуйчатый нос своего спасителя, — ты мой герой, красавчик. Завтра принесу тебе много хлебушка. — Урррф, — одобрительно ответил монстр и не мигая, продолжал следить за ним то правым, то левым глазом, по птичьи поворачивая свою морду. Гладь океана успокоилась, черные маслянистые волны мягко накатывали на берег, скрывая под собой громадное тело зверя и холодную пропасть, которая чуть не стала сегодня для Джуна могилой. Остальные драконы наблюдали за всем издалека, и как только Намджун очнулся, оживились и оглушительно заревели. Обрадовались, что все обошлось. — Пойдем, тебе надо согреться, — Юнги торопливо обулся и стоял теперь, ежась от холода в одной рубашке, шортах и уггах на босу ногу. Сталкер неуклюже поднялся на ноги, задрав к небу перемотанную банданой руку, чтоб ранка меньше кровила. — Что, и даже орать на меня не будешь? Про «где моя голова» и «как же я задолбался вас спасать?» — Ким, сгибаясь от холода, зашагал впереди, ориентируясь на виднеющийся из-за выступа скалы пункт номер семь с его красной дверью. — Тебя спас Громила. Но, чтоб ты знал, я не задолбался. И никогда не задолбаюсь. Лишь бы у меня это вообще хоть когда-нибудь получилось. — Обязательно получится. Тут у тебя вообще нет выбора, — убежденно сказал Сталкер. — Так что все-таки со мной случилось? — не выдержал Джун. Он отогрелся, изведя на себя пятьдесят литров кипятка и сидел теперь на диванчике, в единственной комнате Юнги, вполне свежий на вид. Отхлебывал чай и наблюдал, как друг возится с портативным диагностом. Техника, сильно смахивающая видом на дорогую стиралку пищала, разно-всяко и зловеще мигала кнопками, гудела центрифугой и то и дело выдавала результаты тестов на экран чипа Юнги. Доктор Мин молчал и подолгу рассматривал данные, поблескивая линзами очков. Он заставил Джуна помочиться в мерную емкость, взял образцы венозной и артериальной крови, проверил давление, сатурацию, уровень сахара, а теперь держал длиннющую паузу, свайпая ленту кардиограммы в экране. — Ну что же… Я хочу сказать тебе, Джун, что ты совершенно здоровый дурак. С чем я тебя и поздравляю. Но ты очень рискуешь стать дураком мертвым, если не прекратишь проверять себя на прочность, — выдал он наконец свой диагноз. Пиявка была совершенно ни при чем. Эти мерзкие, но безобидные твари мало чем отличались от их земных товарок. Намджун же заработал сильнейший спазм сосудов и обморок от переохлаждения, и если бы Громила так быстро не выдернул его из океана, все бы закончилось плохо. — Ну, спасибо и на том, любезный доктор. Ладно, Подъем в Верхний Мир уже через час, так что я буду собираться, — «здоровый дурак» преувеличенно бодро поднялся с дивана и пошел в кухонный угол, чтобы уничтожить всю еду в этом доме перед уходом. — Да — да, я только вколю тебе противостолбнячную сыворотку и вали куда хочешь, — задумчиво согласился Юнги, отходя к полкам с медикаментами и начиная вытаскивать оттуда одну коробку за другой. Сталкер пожал плечами и отошел от плиты. Щедро оголив задницу, он повернулся к Мину спиной, придерживая штаны. Юнги посмотрел на полный пятикубовый шприц, потом на беззащитный тыл Джуна и нахмурился: — Лучше ляг на диван, стоя мышцы слишком напряжены. Может быть больно. — Гыы, это звучит двусмысленно до безобразия. И вообще-то, чтоб ты знал, это я так всегда говорю, — похабно усмехнулся Ким, но послушно лег животом вниз на жесткий, накрытый вязаным пледом диван. — И как же я жил-то до сих пор без этого откровения? — вздохнул Мин и загнал иглу в мышцу Намджуна до упора. — Оу, что ты мне… Юнги, ну ты и скот… Тин… хррр— дернулся было Сталкер, с опозданием догадавшись о коварстве доктора. — И все-таки, спящим ты мне нравишься гораздо больше, — Юнги вернул штаны Джуна на место, а потом с огромным трудом повернул сопящее тело с живота на спину. …Намджун очнулся два часа спустя и долго не мог понять, где он. Перед глазами то расплывалось, то прояснялось кино. Веселая старая комедия, транслируемая проектором на деревянную стену, напротив лежащего Джуна. Их Юнги крутил почти постоянно, на фоне старого кино ему было легче тут находиться. В полумраке Сталкер рассмотрел свое тело, закутанное в одеяло, и странно неподвижную левую руку. — Лежи, не дергайся! Скоро докапаешься, потерпи еще минуту, — сзади раздались быстрые, шаркающие шаги. Намджун затих и покосился глазами влево. — Юнги, ну нахера, а? — в вену Намджуна была вставлена система, к прозрачной трубке которой крепился пакет с желтым содержимым. Помимо него, на высоком штативе, стоящим рядом с диваном, болталось три уже пустых емкости. Как оказалось, Мин вырубил Джуна лошадиной дозой снотворного, чтобы промыть его тело общеукрепляющими и противовоспалительными растворами, потому что переживал. Последствия от такого переохлаждения накроют не сразу, но непременно, а поймать Джуна потом вряд ли удастся. А когда удастся, то вытаскивать его придется уже практически с того света. Такой суеты доктору точно не хотелось. Так что Мин Юнги поступил как Мин Юнги, и ни капли об этом не жалел. Сталкер очнулся как раз к концу последнего, двухсотграммового пакета реосорбилакта или «завтрака космонавта», как называл препарат доктор Мин, и примерно за минуту до того, как его мочевой пузырь собирался сдаться на милость диванному наполнителю. — Ты понимаешь, что из-за твоих этих, на хер никому не нужных процедур, я опоздал к Тэхени? Ты о нем подумал? Он же так ждет эти десять минут! — надрывался от возмущения Джун, мотаясь по комнате, как бизон в тесном загоне. Он едва добежал до туалета и остыл там немного, направив весь свой гнев и мочу в унитаз, который, сука, должен был сто раз расколоться от такого напора. Но гадская керамика не поддалась. И разогнаться внутри домика тоже не получалось, потому что в тесном помещении он натыкался то на обеденный стол, то на диван, то на на клетки с крысами у дальней стены комнаты. Мин же невозмутимо накрыл Сталкеру ужин и занял свое вечное место за столом у микроскопа, отмахиваясь от Джуна, как от большой мухи. — Я всегда думаю о Тэхене. И в большей степени я заботился именно о нем, дав тебе время на сон и лечение. Кстати — пожалуйста, — Юнги глянул на Джуна поверх очков и тут же опустил глаза, записывая что-то в одну из своих объемных тетрадей. — Я час назад должен был отвезти его к елке! Час назад! Он будет переживать! — Господи, ну почему я позволил тебе проснуться?! Да не будет он переживать! Пока ты спал, я сходил к Спуску и передал одному из твоих «корешей» (тут Мин закатил глаза, выговаривая это слово точно как Джун) чтобы они позвонили врачу Тэ, и предупредили, что все в порядке, но ты не придешь. Обещали исполнить. — Ыыым! — Ким до кучи травмировал себя мощнейшим фейспалмом и выскочил за дверь, чтобы убить кого-нибудь вместо Юнги. — Дома будешь дверями хлопать! Заряди капканы и принеси мне крыс, пока не стемнело, дрянь ты неблагодарная! — Красная дверь открылась снова и через порог в спину Джуна полетели сварочные краги. Подопытных образцов для испытаний противоядия у Мина в Бестиарии была тьма и еще столько же. И вся она охотно ловилась на мало-мальски съедобную приманку, каждый день оставляемую в ловушках вокруг дома. В капканы они тоже попадали, и тогда шли на корм себе подобным. И вообще, если бы Юнги не заставлял возле дома все эти ржавые капканы просто в нездоровых количествах, то крысы и прочие местные звери уже давно бы сожрали его самого вместе с домом. Капканы были залогом безопасности, если тебе приходилось существовать в Нижнем Мире. В первую половину ночи во всем Бестиарии творилась настоящая вакханалия. Вся здешняя фауна выползала из своих нор в темноте, неистово пожирала друг друга и спаривалась. А всю вторую половину ночи тут стояла оглушительная тишина и полный штиль, потому что все твари, и левиафаны в том числе, расползались по норам, чтобы переварить сожранное и выспаться. И ловушки с капканами надо было подготовить сейчас. В противном случае, густая толпа гостей полезет во все щели дома и обеспечит хозяевам веселый досуг со стрельбой и догонялками до трех ночи. Намджуну много раз приходилось оставаться тут на ночь и поэтому, как бы он не был зол на Юнги, все равно поплелся сначала к самым дальним и крупным капканам, методично выкидывая из них мертвечину подальше от дома и тщательно заряжая их снова. Ловушки тоже, как всегда были забиты крысами. Они свирепо бросались на стекла клеток и щелкали широкими, бульдожьими челюстями. Вот уж мерзость. Самый жуткий и облезлый земной пацюк будет смотреться милым котиком в сравнении с местным вариантом грызунов. Здешние крысы были крупнее раза в полтора, раз в десять агрессивнее, и не имели шерсти, согреваясь толстым слоем подкожного жира. Но не смотря на большую внешнюю разницу, и те, и эти зверюшки принадлежали к одному виду. Остальное для Юнги было не важным. Ким вернулся, неся в руке за хвосты трех крыс, которые, не смотря на неудобное положение, уже передрались между собой. — Намджун… — едва слышно позвал Мин, — посмотри на это… И скажи мне, что ты видишь. Педантичный доктор записывал в блокнот всех своих испытуемых и все манипуляции, производимые с ними. И все крысы подыхали от смеси ультра токсина с кровью Тэ на вторые — третьи сутки. Все, но не этот, особо уродливый самец под номером девятьсот семьдесят один. Юнги отправил Джуна за новыми крысами, а сам включил диктофон и подошел к клеткам. С ним удобнее работать, потом записи можно без спешки перенести в блокнот. — Двенадцатое декабря, две тысячи семисотого года, семь часов вечера. Сутками ранее подопытным были введены дозы… Каждый раз, почти год, это время суток было для Мина особенно тяжелым. Кровь крыс никак не хотела вырабатывать антитела, но Юнги понимал, что крутится где-то очень близко от истины, хотя уже почти перестал верить в то, что сможет до нее добраться. И был готов к тому, что в каждой из трех клеток его снова ждут трупы. — Он что, живой? — Сталкер ошарашенно смотрел на крыса, который преспокойно доедал своего соплеменника, умершего днем ранее. — А я думал, что схожу с ума, господи… — Мин медленно, как во сне, опустился на пол и пару раз ударил себя в грудь кулаком, потому что весь воздух из груди вдруг куда-то подевался. — Значит, либо ты нашел противоядие, либо мы сошли с ума вместе, — Джун осторожно сел рядом с другом и тоже стукнул себя по груди.