Проклятье синдрома отличницы

Сказка стала реальностью, причем довольно быстро. С легкой руки верных друзей Тим и Мира почти сразу же нашли общий язык – оказывается, они любили одни и те же книги – преимущественно фэнтези и ужасы Стивена Кинга – слушали одну и ту же музыку – преимущественно рок, и вообще у них было множество общих интересов. Алекс и Дэн улыбались, вспоминая, как раньше отмахивались от Тима со словами: «Книжки обсуждать с девушкой будешь!» - как в воду глядели, вот и нашлась такая девушка. Тим же думал, что таких, как Мира, не существует, но вот она, нашлась – яркая, смелая, веселая девушка, красящая волосы во все цвета радуги, выступающая в школьной музыкальной группе, очень эрудированная и начитанная, да к тому же любящая все необычное – ее ничуть не смущали особенности здоровья Тима. В остальном же Мира и Тим дополняли друг друга – он тихий, спокойный и рассудительный, она же – взрывная, бойкая, активная. Конечно, в их отношениях главенствующая роль принадлежала Мире, ну а Тим ее с радостью уступал. Таким образом, Тим и Мира образовали счастливую парочку, Алекс и Дэн бурно радовались за друга, и Америкэн бойз вовсе не замечали, что один человек совсем не разделяет всеобщей радости, а наблюдает за ними с темными целями… Сережка сходил с ума от ревности и зависти – ведь Дэн зарекомендовал себя как школьный герой, у него получалось не только помогать друзьям, но и все чаще обращать на себя восхищенные взгляды Лили. Дружба же Лили и Сережки все больше трещала по швам – но в этом виноват был и он сам, все чаще предпочитающий общество дружков, которых Лиля недолюбливала, да и побаивалась – чего уж греха таить. Впрочем, Лиля боялась Сережиных друзей не без оснований – уже несколько раз они били маленьких, приставали к девушкам, отнимали деньги у первоклассников, а пару раз и вовсе ограбили кого-то в темном переулке. Но, как известно, справедливость всегда за нами, а виноват кто-то другой, но вовсе не мы. Сереже было легче сделать виновником своей разваливающейся дружбы с Лилей хвастуна Дэна, чем увидеть свои недостатки и роковые ошибки со стороны. Поэтому он решил отплатить врагу той же монетой – подстроить какую-нибудь пакость. Для начала Сережа просто пытался промыть Лиле мозги. - Ты с него глаз не сводишь, - фыркнул он однажды, пока Дэн и Алекс, входящие в школьную сборную по футболу, разминались на стадионе, а Лиля смотрела на них с трибун. – А что в нем такого, если разобраться? Ну занимается благотворительностью, помогает уроду… Лиля посмотрела на Сережу так, что ему сразу стало ясно – шутки кончились. Мир детских забав, где есть место для «понарошку», остался где-то далеко позади, и никогда уже не вернется. Лиля много раз закрывала глаза на жестокие выпады Сережки в адрес почти всех одноклассников. Когда ребята сцепились на первом экзамене – Лиля была вымотана тем, что накануне ей пришлось долго доказывать Сереже, что она не верблюд, поэтому не смогла отреагировать на ситуацию, да и по привычке искала другу оправдания. Но раз за разом слушать, как больного человека, к тому же тихого, доброго и спокойного Тима, который никогда никому не сделал ничего плохого, называют уродом, она была не намерена. - Нельзя так говорить, - отрезала Лиля с неожиданной для нее твердостью. В конце концов, даже у самого доброго человека есть пределы терпению. – Волков не сделал тебе ничего плохого. Он ни в чем не виноват. Он болен и заслуживает если не сочувствия, то хотя бы человеческого отношения. Если ты его обидишь, я тебе этого никогда не прощу. Сережку это не убедило, лишь больше разозлило. Он считал, что во всех его неприятностях виноват лично Дэн и Америкэн бойз, а значит, нужно испортить им жизнь. Вот такая была его логика.

***

Ломать, как известно – не делать, поэтому идеи о том, как разрушить что-либо, приходят в голову гораздо быстрее, чем идеи о том, как что-либо построить, да и воплощаются в жизнь куда легче. Однажды Тим сидел дома, ожидая Миру, и ничто не предвещало беды, как внезапно в дверь позвонили. Мама Тима открыла дверь, и стоящий на пороге худой черноволосый мальчуган представился товарищем по школе Тимофея. Тим сидел в своей комнате. Услышав шаги за спиной, он обернулся и увидел Сережку. Тимофей знал его как врага Америкэн бойз, с которым Алекс и Дэн дерутся по поводу и без повода. Справедливости ради, поводом часто служили наезды Сережи на самого Тима. Тим не был сторонником драк, считая, что любой конфликт можно и нужно урегулировать мирно, за что получил от Алекса кличку «чертов пацифист, как и Лилька», а от Дэна – гениальную рекомендацию на все забить и есть шоколад. Таким образом, Тим довольно быстро свыкся со своей ролью в компании как одинокого голоса разума, который никто не слушает. А поскольку даже такая роль в компании лучше, чем отсутствие компании – которое Тим успешно имел все свои семнадцать лет – то он больше не пытался отговорить друзей от драк. Тем не менее, хотя Тим и относился к Сереже нейтрально, и не желал ему зла, он был неприятно удивлен появлением врага Америкэн бойз в своем доме. Даже наивный Тимофей понимал, что Сережка пришел не с добром. - Что случилось? – настороженно спросил Тим. - Да так, хотел открыть тебе глаза кое на что, - Сережка мрачно усмехнулся и засунул руки в карманы. Длинные черные волосы упали ему на глаза, придавая сходство со злодеем из японских мультфильмов. – Ты небось думаешь, что с этой… как ее… - он нахмурился, делая вид, что никак не припомнит имени Миры, - Миркой у тебя большое и светлое чувство, как в сказках, не так ли? Так вот, книжный мальчик, спешу тебя разубедить, любовь красавицы к чудовищу только в книжках осталась. В жизни девчонкам нужны танцы до рассвета, а такой, как ты, на что сдался? Мирка ходит к тебе только из жалости, а всем в школе рассказывает об ужасном придурке-инвалиде, который всерьез думает, что с ним можно общаться… Тим слушал Сережку с тем же невозмутимым спокойствием, с каким принимал колкости от одноклассников в школе и подчеркнуто сочувственное сюсюканье учителей, с тем же спокойствием, с которым отвечал на сложном экзамене, хотя путь от дома до школы и с этажа на этаж был для него испытанием в тысячу раз труднее, чем для всех остальных вместе взятых. - Все сказал? – тихо, без агрессии, с какой-то усталостью и покорностью судьбе произнес Тим. – Тогда я тебя больше не задерживаю. Дверь вон там, - он так же устало и отрешенно мотнул головой в сторону двери. Сережка вышел, его настроение иллюстрировало собой известную формулу: «сделал гадость – на сердце радость».