***
Деревья проносились мимо, в то время как они неслись по лесу. Альфирин ехал впереди на своей красивой белой кобыле Ниним. Лесной эльф непринуждённо скакал на своей лошади без уздечки и седла, его зелёные глаза чаще были закрытыми, и, казалось, что, он просто прислушивается к деревьям, а не несётся на большой скорости по густому лесу. Фанес ехала за ним, за ней следовала Хитель. Малиэль ехала с Гуроном на одной лошади, сидя позади него. Они замыкали колонну. Из-за того, что Гурон заставил передвигаться принцесс в очень быстром темпе практически без отдыха, они теперь выглядели крайне уставшими. Верный воин привык к трудным условиям при передвижении и, похоже, не чувствовал их усталости в своей решимости доставить принцесс в Ривенделл наиболее безопасной тропой и в самые кратчайшие сроки. Альфирин же хранил молчание на протяжении всего путешествия, только время от времени тихо пел на Нандорине, и на его лице не отражалось ничего, кроме спокойствия. Вчера группа лошадей шла по их следу, и они были вынуждены сойти с тропы и ехать всю ночь, чтобы уйти от слежки. К счастью, после они ничего подозрительного не заметили и вернулись к своему первоначальному маршруту, впрочем им всё равно пришлось обходить гнездо пауков. Внезапно Альфирин открыл закрытые глаза и, как только затихли последние звуки его песни, он обратился к ним с серьёзным взглядом. – Гурон, пора остановиться, – спокойно сказал он на синдарине с акцентом, впервые нарушив своё молчание. – Лошади уже не могут ехать, а те, которых мы защищаем, измучены. Нам уже удалось сократить наш путь до Имладриса на целый день езды. Гурон нахмурился, он растерянно посмотрел на Фанес и Хитель, ехавших впереди. В его глазах вспыхнуло чувство вины от усталости, которую он заметил на их лицах, особенно у Фанес. Чувство вины в нём боролось с решимостью добраться до Ривенделла. Наконец он вздохнул. – Да, когда найдём безопасное место, остановимся на ночлег. Альфирин кивнул и снова повернул лошадь вперёд, уже закрывая глаза и тихо напевая. Ветер подхватил его светлые локоны, заставляя их развеваться за спиной. Спустя ещё час езды Альфирин внезапно скинул лук со спины и, в одну секунду прицелившись, выпустил стрелу, как только из подлеска выскочил маленький кролик. Животное тут же упало, не издав ни звука. Альфирин спрыгнул с Ниним и вновь закинул лук за спину. Его спутники вынуждены были тоже остановиться. Альфирин подошёл, встал перед ним на колени и, наклонив голову, положил руку на мягкий мех животного. – Hantanyel órenyallo, – тихо пробормотал Альфирин, проводя рукой по шерсти кролика. – Ánin apsenë. Лесной эльф вытащил стрелу из кролика и положил рядом с ним, затем поднял голову и посмотрел на своих спутников. – Мы остановимся на привал здесь. Духи деревьев говорят, что это безопасное место. - Что он сказал? – мягко спросила Малиэль Гурона с восхищением в голосе. - Он поблагодарил кролика и попросил простить его, – сказал Гурон, почти зарычав от раздражения, когда лесной эльф остановил его. Затем он тяжело вздохнул и, спешившись, пробормотал. – Ай, этот даже хуже Леголаса. - Я всё слышу, юнец, – слова с акцентом прозвучали прямо у уха воина. Гурон подпрыгнул в воздухе, проклиная эльфийскую чувствительность. И прежде чем он успел взять под контроль свои эмоции, его рука дернулась к кинжалу на поясе, но вместо удара он развернулся и с ненавистью взглянул на лесного эльфа. Альфирин смотрел на него диким взглядом в зелёных глазах. Но уже через мгновение лесной эльф, казалось, пришёл в себя и, изогнув волчью улыбку на лице, подошёл к Фанес и помог слезть ей с лошади. Гурон моргнул и, покачав головой, повернулся, чтобы помочь Малиэль спешиться. Хитель тем временем сама спрыгнула и гладила морду лошади, шепча ей слова благодарности. - Нана? – обеспокоенно спросила Малиэль и подошла к Фанес, нежно обняв её за талию. Альфирин расположил свою руку в дюйме от живота Фанес, и его зелёные глаза расширились от удивления. - Ты беременна, – сказал лесной эльф, и его губы изогнулись в этой своей дикой ухмылке. Он взглянул в янтарные глаза Фанес, читая в них смесь усталости, радости и беспокойства. Фанес улыбнулась и положила руки себе на живот. – Да. Наша вторая дочь, – нежно ответила она. Хитель внезапно оказалась рядом, широко ей улыбаясь, – Фанес, это замечательно! Поздравляю! – и платиновая принцесса наклонилась вперёд поцеловать сноху. Она взяла её за руку и потянула присесть, – Идём сюда, присядь. Хитель и Малиэль осторожно отвели Фанес подальше от лошадей, чтобы она могла сесть, прислонившись спиной к одному из деревьев. Она закатила глаза, изумляясь их суетливости, но, тем не менее, позволила позаботиться о себе. Но когда Фаннс подняла глаза и увидела стоящего рядом с лошадью Гурона с широко открытыми от шока глазами, ей захотелось от души рассмеяться. О Гуроне можно было многое сказать, он был невероятно предан и знал, что делать почти в любой военной ситуации, но у него практически напрочь отсутствовали социальные навыки. И рождение Малиэль показало, что он приходил в абсолютный ужас, когда оказывался рядом с детьми. - Ты любишь своего Ada, не так ли, моя маленькая принцесса? – напевал Леголас, качая младенца на руках. Малиэль довольно булькала в ответ. – О да, ты его очень любишь. Фанес хихикнула со своего места на диване, где она читала с кружкой чая в руке. Леголас посмотрел на жену любящими глазами и широко улыбнулся, – я говорил тебе, что она любит меня. - Я никогда в этом и не сомневалась, – усмехнулась Фанес. Леголас снова обратил свой взор к младенцу на руках. Маленькая принцесса была закутана в одеяло небесно-голубого цвета, так гармонирующее с её огромными очерченными тёмными ресницами глазами. – И Nana ты тоже любишь, правда? – Леголас начал петь, а младенец снова забулькал от радости. – Да, я понимаю, почему ты её любишь. Посмотри, какая она красивая. Она с каждым днём всё краше. И, о, Валар, ты должна слышать, как она поёт, Малиэль, её голос – голос ангела. - Ещё одна лесть с твоей стороны, и будешь спать сегодня на диване, – сказала Фанес со смесью веселья и любви. Леголас перевёл взгляд с Малиэль на жену и широко улыбнулся в ответ. В этот момент в дверь постучали. Малиэль, услышав шум, захныкала, но Леголас успокоил её, нежно целуя в лоб. А затем пригласил пришедшего войти. В покои вошёл Гурон и занял своё обычное положение с прямой спиной и заложенными за спиной руками. – Мой принц, патруль с восточной границы только что вернулся и готов дать отчёт в тронном зале. Леголас с обворожительной улыбкой подошёл к своему верному воину. – Это может подождать, – весело сказал он, а затем без предупреждения внезапно толкнул Малиэль на руки Гурону, придерживая дочь своими руками и вынуждая его покачивать маленькую принцессу. Воин неловко держал младенца, инстинктивно отодвигая девочку подальше от своего тела и шокированно глядя на всё это действо. Как только Леголас уверился, что Малиэль уверенно лежит у его воина на руках, он полностью убрал от неё руки и улыбнулся Гурону, прежде чем снова взглянуть на свою дочь. – Разве она не прекрасна? – воин не ответил, напоминая сейчас собой скорее статую, чем живого эльфа. Потеряв контакт с отцом, Малиэль тут же захныкала. Леголас нежно зашипел, одновременно смахивая пальцами слёзы с её щёк. – Малиэль, это дядя Гурон, – ворковал он над ней. - Леголас, перестань мучить бедного эльфа, – засмеялась Фанес, сидя на диване, – разве ты не видишь, что он напуган? Леголас взглянул на Гурона, давясь от смеха, видя, как его заместитель с бледным лицом смотрит на ребенка, будто это какое-то потустороннее чудовище. Широкая озорная улыбка расплылась по губам Леголаса, но он всё же сжалился над воином и забрал обратно всё ещё тихонько плачущую Малиэль, нежно покачивая её сам. Гурон тут же пробормотал что-то насчет того, чтобы пойти в тронный зал, и поспешно отступил от своего командира. Леголас же, не дожидаясь, когда он окажется вне пределов слышимости, разразился громким смехом. Малиэль к тому времени перестала плакать и теперь добавляла свои детские нотки к смеху Леголаса. Когда веселье утихло, Леголас подошёл к дивану и передал Малиэль жене, а затем поцеловал любимую. - Я пойду послушаю отчёт, – сказал он, улыбаясь. – Это не займёт много времени. Вы справитесь вдвоём без меня? Фанес улыбнулась в ответ и серьезным голосом сказала. – У нас всё будет хорошо. Леголас кивнул и вышел из комнаты, напоследок окинув взглядом свою маленькую семью. И вскоре после того, как он вышел в коридор, Фанес вновь услышала его заразительный смех. Фанес внутренне улыбнулась этому воспоминанию. Ей нравился Гурон, она знала, что он всегда рьяно заботился о безопасности её мужа, когда они были не вместе, и после того, как взял на себя роль Аэвона, но она также понимала, что у неё никогда не будет личных отношений с ним. Гурон замкнулся в себе после смерти Анунира, и теперь только Леголас мог по-настоящему заставить его проявить свои эмоции. Прислонив голову к плечу дочери, Фанес наблюдала, как Альфирин развёл огонь и начал готовить пойманного кролика. Гурон в это время ухаживал за лошадьми с помощью Хитель. Они привязали их к одному из деревьев сбоку, чтобы те не убежали, но затем Гурон жестом велел принцессе сесть и отдохнуть, явно не желая, чтобы она напрягалась. Хитель улыбнулась ему и подошла к тому месту, где Альфирин готовил еду. Лесной эльф, явно опечаленный смертью кролика, тихо бормотал молитвы и хвалу лесу на нандорине. - Где ты пропадал всё это время, Альфирин? – мягко спросила Хитель. – Я не видела тебя много лет. Лесной эльф поднял на неё свои жёлто-зелёные глаза, и взгляд его стал внезапно древним и тяжёлым, как дерево со слишком большим количеством ветвей и листьев. – Я жил в лесу и в поселениях, а также провёл много времени в Фангорне, – ответил он на синдарине с акцентом. – Под кронами деревьев я потерял счёт времени. - Ты ведь виделся с моим братом в течение этих лет? – спросила Хитель. - Время от времени, когда он обходил населенные пункты с патрулём, может быть, раз в сотню лет, – сказал Альфирин, начиная поджаривать кролика на самодельном огне. – Он понимал, почему мне нужно было уйти. Он понимал, что горе было слишком глубоким, и что не было для меня утешения в каменных сводах твоего отца. - Значит, ты не остался с ним в первые годы после смерти нашей матери? – поперхнулась Хитель. Альфирин слегка склонил голову набок и покосился на неё своими пронзительными глазами. – Нет, я не остался. Ты спросишь почему? – и его голос стал резче, чем обычно, ярость наполнила его сердце. Хитель подавила волну горя, вспомнив о смерти матери, и заставила себя убедительно улыбнуться в ответ. – Я просто была удивлена. Горе поразило меня, поэтому я не поняла, что ты ушёл, пока не прошёл целый год с того события. – Лесному эльфу не нужно было чувствовать себя виноватым за то, что произошло, когда он не смог справиться с собственными эмоциями. Хитель на мгновение замолчала, наблюдая, как Альфирин жарит кролика, пытаясь подавить беспокойство и тоску, которые нарастали внутри неё, когда она думала о своём нежном и любящем муже, находящемся сейчас в руках врага. Гурон и Фанес рассказали им всё, пока они шли по тоннелю, и она поняла, что это только усилило её страх за Гваира и остальных членов её семьи. И все же ... она была принцессой... И она знала, что должна оставаться сильной, она чувствовала, что это её шанс вернуть что-то Леголасу после всех тех раз, когда он помогал ей на протяжении многих лет. Он всегда отдавал себя полностью своей семье, и она сейчас сделает то же самое в своей миссии. С этой мыслью она подняла глаза и посмотрела на Фанес, которая смотрела на жарящегося кролика с немалым отвращением на лице, и сама выглядела слегка бледной. И поскольку Хитель много времени проводила с Фанес на протяжении всей её первой беременности, когда Леголас не мог быть рядом, она сразу же узнала тошноту, которая также сильно беспокоила её в прошлый раз. Хитель поднялась на ноги, когда Фанес, не выдержав отвратительных запахов, бросилась в лес. - Nana? – удивлённо вскрикнула Малиэль и попыталась подняться следом. - Сиди, – мягко сказала Хитель, проходя мимо. – Она не хотела бы, чтобы ты видела это. Мы будем не далеко. – Последнюю фразу принцесса добавила ради Гурона, чтобы тот не волновался. Она нашла Фанес на некотором расстоянии. Та стояла, склонившись и прижав руку к стволу больного дерева. Хитель подошла к ней и откинул ей волосы назад, бормоча успокаивающие слова. Когда тошнота прекратилась, Фанес воспользовалась моментом, чтобы глубоко вздохнуть и с благодарностью улыбнуться Хитель, которая помогла ей вернуть хорошее самочувствие и выпрямиться после тяжёлого приступа. - Ты в порядке, Фанес? – спросила Хитель. Фанес вздохнула, но, тем не менее, удовлетворённое выражение снова появилось на её лице, когда она положила одну руку на свой живот. – Со мной всё будет в порядке, Хитель. Маленькая просто капризничает, она, вероятно, скучает по отцовскому прикосновению. Давай вернёмся к остальным, а то, боюсь, сюда в скором времени явится Гурон. Хитель кивнула и взяла за руку Фанес, шагая обратно в лагерь. – Какой у тебя срок? - Один месяц, – ответила Фанес. – Я сказала Леголасу только четыре дня назад… – на её губах появилась грустная улыбка. – Он был так счастлив… - Ты пыталась установить связь с ним? - Нет, – вздохнула Фанес, – мы слишком далеко друг от друга, чтобы я могла установить контакт с ним. Похоже, я буду снова переживать о нём, как и ты о Гваире. У Хитель перехватило дыхание. – Мой муж не воин, Фан, а учитель. Что, если ему придётся защищать свою жизнь? - Хит, доверься своим братьям. – мягко сказала Фанес. – Они будут охранять Гваира. Думаю, он больше беспокоится о тебе. Искажённые эльфы не проявляют никакого интереса к Гваиру и не выказывают никаких признаков жестокости. Если он не полезет к ним, они, скорее всего, его не тронут. – Хитель кивнула в ответ, пытаясь взять себя в руки. Хит, мне интересно, – вдруг спросила Фанес, – ты всё также не хочешь иметь детей? На лице Хитель появилось грустное выражение. – Я не знаю… – прошептала она, – Я чувствую, что Гваир хочет собственных детей, так как он их очень любит, но он не хочет давить на меня. Долгое время я боялась за жизнь Кириона. Я думала, что если я умру при родах, как моя мать… - Что у вашего ребенка не будет никого, – закончила за неё Фанес. Хитель кивнула в ответ, но затем глубоко вздохнула. – Но потом я увидела, как ты была счастлива, когда родилась Малиэль, и постепенно страх стал отступать, и всё же что-то сдерживает меня... В этом лесу так много опасностей. Было бы несправедливо привести маленького невинного ребенка в этот мир, в котором столько зла и тьмы... Я дура, да, раз так думаю? - Нет, – вздохнула Фанес, – ты не дура. У нас с Леголасом тоже были сомнения, но мы поняли, что, хоть мы и выросли во времена Тьмы и опасности, мы вовсе не сожалели о своей жизни. В нашей жизни были менее значимые вещи, которые делали нашу жизнь ценнее. Так что мы решили, что независимо от того будет у нас сын или дочь, мы полны решимости защитить их жизнь и счастье. Дайте ребёнку шанс построить свою собственную жизнь с вашей помощью и поддержкой. - Хотела бы я быть такой же сильной, как ты… Фанес обняла золовку за плечи. – Ты сильная, Хитель. Возможно, этот поход поможет тебе обрести собственную силу. Хитель кивнула, и остаток пути они прошли молча, пока не достигли лагеря. Гурон тут же вскинул голову и посмотрел на них с облегчением. - Видишь… – забавляясь, сказал Альфирин Гурону, – я ведь говорил тебе, что деревья не спустили бы с них глаз. – Воин безмолвно посмотрел в ответ. - Nana, с тобой всё в порядке? – завидев мать и Хитель, Малиэль вскочила со своего места, где она сидела у огня с Гуроном и Альфирином. Фанес махнул ей рукой. – Я в порядке, только немного устала. Я лягу сегодня пораньше, если вы не против. Хитель, видя, что Фанес снова начало тошнить из-за запаха еды, кивнула и повела её к краю лагеря. Здесь она положила свой плащ на землю и жестом приказала Фанес ложиться. Когда та легла, она подошла к их сумкам и нашла бурдюк с водой и немного хлеба. Когда Хитель вернулась, Фанес уже спокойно дремала, но принцесса всё же заставила её выпить немного воды и съесть хлеб, прежде чем дать ей вновь заснуть. - Иди, присоединяйся к остальным, – сонно проговорила Фанес подруге, возвращая бурдюк с водой. – Мне здесь будет хорошо. Спасибо, Хитель, за заботу. Принцесса кивнула и нерешительно подошла к огню. Затем Фанес легла спиной к собравшимся и закрыла глаза. Она слегка свернулась калачиком вокруг своего живота и положила руки на то место, где более хрупкая аура растворялась в ней. Здесь, в дикой природе, эта маленькая жизнь внутри неё была особенно ценной, так как это была её связь с Леголасом. Она защитит её своей жизнью. Даже сейчас она чувствовала, как маленький ребенок питается её энергией, чтобы расти, в результате чего она уже чувствовала себя истощенной. Всё шло не так, как должно было быть во время эльфийской беременности... Обычно оба родителя находились вместе во время вынашивания ребенка и отдавали свою энергию новой жизни, так что без Леголаса она целый месяц отдавала всю себя, а теперь ещё больше, чем было, и это разрывало её. Энергия, которую он дал ей и ребенку до их расставания, помогла ей пережить последние четыре дня, но она почти иссякла. То же самое произошло, когда она была беременна Малиэль... Леголас бывал в Ривенделле время от времени, но в то время она физически не напрягалась, и даже тогда он периодически возвращался в Лихолесье, чтобы побыть с ней какое-то время и возместить ту силу, которую должен был отдавать. Сейчас она не знала, когда увидит его снова... Она не знала наверняка, увидятся ли они когда-нибудь вновь... Только из-за своего истощения Фанес сумела уснуть беспокойным сном, слушая тихую беседу тех, кто сидел у костра и ел. Когда она проснулась в следующий раз, было уже за полночь, и над ней мягким эхом лилась красивая песня. Она осталась на своём месте, чувствуя, как усталость по-прежнему тяготит её тело. В лагере была тишина не считая тихого пения. Она не могла распознать слова песни, поскольку та была на нандорине, но она чувствовала их своей феа… слова ощущались запахом в воздухе, слышались тихим звуком в ночи. Лес оживал под западающую в память мелодию. Она была наполнена жизнью, печалью и радостью. Под звуки песни лесного эльфа вокруг неё собрались светлячки, которые мерцали и танцевали в тёплом воздухе. Она проследила за одним из них глазами, когда он пролетал мимо её головы вверх через зеленые листья дерева над ней и растворился прямо перед тёмным силуэтом. Свет светлячка заставил жёлто-зелёные глаза Альфирина светиться в темноте, когда он протянул руку и расположил её под насекомым, которое продолжало парить над поверхностью его ладони, пока лесной эльф не остановил песню и не подул слегка на него. Светлячок улетел, чтобы присоединиться к своим товарищам. - Тебе нужно спать, наследная принцесса, – прошептал Альфирин, его зелёные глаза обратились к ней. Он беззвучно спрыгнул с ветки, на которой сидел, и, скользнув сквозь дерево, сел на ветке прямо над ней, свесив ноги. Он смотрел на неё, слегка склонив голову набок. - Как ты узнал, что я проснулась? – улыбнулась Фанес. Альфирин огляделся по сторонам. – Лес не спит этой ночью, – сказал он мягко на синдарине с акцентом, – светлячок рассказал мне об изменении твоей ауры. Спи, моя леди, лес защитит нас. - А тебе не нужен сон? - Лес беспечен, миледи, – улыбнулся Альфирин с диким блеском в глазах. – Я не собираюсь отдыхать сегодня вечером и не хочу этого. Я останусь здесь и буду петь ему. Фанес кивнула и снова опустила голову, но Альфирин уже исчез на дереве, и его пение возобновилось. Постепенно это убаюкало её, но ей показалось, что она только что закрыла глаза, как вдруг чья-то рука взяла её за плечо и вырвала из сна. - За нами идут, миледи. Лес предупреждает нас, – сказал голос Альфирина, и она тут же встала, помогая ему, разбудив остальных, пока он собирал лагерь в лучах рассвета. Через несколько минут они снова на лошадях мчались через лес к открытым равнинам и горам, которые отделяли их от Ривенделла.***
- Отступаем! – грубый голос Груинора прогремел среди битвы. – Отступаем к деревьям! Его крик раздался сквозь прорванную линию обороны среди ударов клинков и рёва орков, пытающихся обойти их. Гивон, Робен и Кэллон сгруппировались спиной друг к другу в центре. Робен и Кэллон встретили силу орков лицом к лицу, размахивая мечами с жестоким совершенством и прикрывая каждый свободный угол, в то время как Гивон охранял их спины и медленно вёл их назад к деревьям. Орки падали от их руки, но на их место приходили новые. Их было слишком много. - Залезайте на деревья! – прогремел снова Груинор. Кэллон пронзил мечом живот орка и, вырвав клинок обратно, отрубил ему голову. – Ещё далеко, Гивон? - Несколько шагов! – крикнул Гивон. - Тогда уже залазь на это проклятое дерево и прикрывай нас! - Есть, командир! – Гивон тут же исчез из вида, но не прошло и двух минут, как стрелы начали поражать орков, давая воинам время броситься назад и запрыгнуть на ближайшее дерево. Со своего места они могли видеть, как остальные эльфы из их отряда и отряда Сарнора пробираются к деревьям. Гивон продолжал стрелять в орков, и двое других также выхватили свои луки и начали помогать ему, расчищая путь воинам до деревьев. - Веди их в зону! – крикнул Груинор, когда все выжившие добрались до деревьев. – Перегруппируйтесь в восьмой точке! БЕГОМ! Кэллон быстро подтолкнул Гивона и Робена вперёд, и они побежали вниз по ветке, на которой стояли, прыгнули на следующее дерево. Они продолжали прыгать с дерева на дерево, а орки бежали под ними и кричали от разочарования. Время от времени они натягивали лук и стреляли в орков, но в основном продолжали бежать, намереваясь достичь восьмой точки. Один из орков бросил клинок в дерево, и Робен и Кэллон ничего не могли сделать, кроме как наблюдать, как нож врезается в ногу Гивону. Молодой эльф выругался и запнулся, но прежде чем он успел упасть, Робен нырнул под него и потащил за собой. - Прикрой нас! – буркнул Робен Кэллону, который тут же зарубил ещё одну стрелу и выстрелил в нескольких орков под ними, тут же натягивая новую стрелу из своего колчана. Медленно они начали немного уходить от противника, и Кэллон снова закинул лук за спину. - Мы входим в зону! – крикнул Робен. – Поднимайтесь выше! Они забрались выше на дерево и продолжили бежать. Сразу за ними слышались визги орков, когда они вошли в зону ловушек, канав и взрывных устройств. Время от времени от взрыва деревья дрожали под ними, или слышались крики орков, чьи ноги внезапно застревали в липком и кислотном древесном соке, или когда земля исчезала под ними. Это было то, что готовилось годами на экстренный случай. Но это надолго не сможет задержать орков. Уходя от зоны, они постепенно потеряли из виду противника. И, наконец, прорвавшись через ещё одну колонну деревьев, они увидели талан, отмечавший место восьмой точки. Груинор, Осбон, Сарнор и некоторые другие уже были там, другие стремительно пробирались сквозь деревья. Пенгон уже лечил некоторых раненых, и Робен подвёл Гивона прямо к тому месту, где он работал. - Проклятье! – выругался Кэллон и в отчаянии начал чесать волосы. – Где Леголас и эти проклятые сменщики, когда так необходимы сейчас? - Командир скоро прибудет, – сказал Осбон. - Мы должны довериться ему и держаться, пока он не подоспеет с помощью. - Они уехали почти две недели назад! - зарычал Кэллон. - Остынь, Кэллон! – резко рявкнул на него Груинор. Весь в грязи и чёрной крови, и будучи самым широкоплечим и мускулистым среди воинов, сейчас он выглядел даже комично, напоминая большое животное. Смех, вырвавшийся из уст Кэллона при его виде, казалось, заразил всех вокруг, и через мгновение все воины посмеивались, улыбались или смеялись от души. Сам Груинор, как всегда, хохотал громче всех. Постепенно ему удалось снизить градус напряжения и успокоить их всё ещё напряженные боевые нервы. Эктель и Санд не долго раскачивались на талане, а их недоверчивые взгляды заставили всех замолчать. - Считай! – наконец сказал Груинор, и в его голос вернулись серьёзные нотки. Один за другим члены патрулей выкрикивали свои имена, иногда между ними случались паузы, когда эльфа не было рядом, это означало, что он погиб или остался раненым на поле боя. В этот момент эльфы закрыли глаза, молясь о своих ушедших товарищах. - Двадцати пяти эльфов недостаточно, чтобы держать оборону, – сказал Санд глубоким голосом. – Сегодня мы потеряли двенадцать. - Какой у нас план? – спросил Робен. - Мы отступаем, – сказал Сарнор, мрачно прислонившись к стволу дерева, на котором держался талан. – Возможно, мы сможем удержать оборону в поселении Ист-Байт, и подкрепление найдёт нас там быстрее. Орки не захотят покидать лес, так как плохо переносят солнечный свет. Груинор кивнул в ответ. – Теперь, когда всё спланировано, можете сесть отдохнуть, болваны! Мы отходим через полчаса! – хрипло взревел он и плюхнулся на талан.