***
Хэллоуин прошёл лучше, чем Северус мог ожидать: учащимся сказали одеться только в костюмы, сделанные своими руками, или же оставаться в школьной форме. Дети проявили творческий подход и, в хорошем смысле слова, удивили всех учителей. Северус не позволил бы присутствовать прессе или другим гостям из-за пределов замка, если бы они не были приглашены кем-то из школы в качестве «плюс-один». Он знал, что ему это не сойдет с рук на Святочном балу, который был назначен Попечительским Советом, поскольку Министерство хотело превратить его в своего рода Праздничный бал для героев войны. Однако настроение Северуса было не таким хорошим, как можно было ожидать, учитывая, что студенты вели себя хорошо, а журналисты не пытались пробраться в замок на Хэллоуин. Это было потому, что он скучал по своим девочкам Грейнджер, а Гермиона писала меньше писем из-за большого количества работы, о которой она ему говорила. «Подождите. Неужели я думал о Гермионе и Белль как о моих девочках Грейнджер? — от этой мысли у него одновременно закружилась голова и появилась раздражительность. — Они не мои, как бы я ни хотел, чтобы они таковыми были. Всё больше и больше». Потом в нём что-то ожило. «И они никогда не будут моими, если я не сделаю с этим что-то! Одной мысли об ухаживании за Гермионой будет недостаточно — мне нужно показать ей, что я забочусь о них обеих». Тогда он принял решение и почувствовал удивительную лёгкость. Была пятница, поэтому он послал Минерве сообщение, что его не будет на обеде, и аппарировал в Лондон. Он хотел сделать покупки и осуществить кое-какие планы. Когда Гермиона открыла дверь (как всегда очень осторожно, с палочкой, спрятанной от глаз), Северус подарил ей одну тёмно-красную розу на длинном стебле: — Если у вас нет времени, я сразу же уйду, но я рискну предположить, что вы могли бы сделать перерыв, — он вопросительно приподнял бровь, но когда собрался сказать что-то ещё (хотя он сам ещё не знал, что именно), девушка перед ним так ярко улыбнулась, что показалось, будто снова был летний день, а затем она бросилась ему на шею. — Я скучала по вам… Спасибо, что пришли, и спасибо за цветок… — это предложение закончилось нежным поцелуем в щеку. «Пора начинать первую стадию ухаживания за Гермионой», — и с этой мыслью он рискнул сказать: — Если вы собираетесь так приветствовать и благодарить меня всякий раз, когда я приношу вам цветы, я мог бы начать делать это регулярно, — сказал он более мягко с улыбкой, сопровождающей такое заявление. Она улыбнулась, но не сумела полностью скрыть очаровательный румянец, украсивший её щеки. — Лучше не надо, иначе вы меня разбалуете, а это плохо. Вы можете себе представить, что я была бы не только невыносимой и всезнайкой, но ещё и испорченной? — Гермиона изобразила испуганное выражение лица. На этот раз Северус усмехнулся и позволил себе ещё один комментарий: — Действительно ужасная идея. И если бы я был тем, кто вас разбаловал, мне пришлось бы жить с этим и с вашей испорченностью. Интересная искра промелькнула в её глазах, но слишком быстро исчезла. — Кофе? — Да, пожалуйста. А где вторая из двух моих любимых дам? Гермиона указала на гостиную и пошла на кухню, но, должно быть, слышала, как он сказал: — Привет, Аннабель, с моей стороны было бы непростительно грубо покупать цветы только для твоей мамы, тебе не кажется? — потому что она подбежала к ним, почти крича. — Северус! Цветы малышам дарить нельзя! — но она остановилась, увидев это. Северус стоял на одном колене перед улыбающейся Белль и держал на расстоянии предмет, чтобы проверить, не испугается ли ребенок большого яркого плюшевого цветка. Увидев ведьму, Северус ответил: — Если вы не хотите, чтобы я покупал ей игрушки, просто скажите. Гермиона покраснела, но улыбнулась: — Извините. Я больше не буду мешать вам двоим и приготовлю обещанный кофе. Все трое провели прекрасный и расслабляющий день, который превратился в ранний вечер. Взрослые говорили о грядущей ЖАБА Гермионы и о своей работе. Белль немного поиграла, немного поплакала, Северус даже предложил переодеть её, но Гермиона его остановила. — На самом деле пришло время принять ванну, — она колебалась, но спросила. — Не хотите мне помочь? — Конечно, — он улыбнулся. Северус покинул дом Грейнджер после того, как Белль крепко заснула, и они с Гермионой получили возможность выпить немного вина. Редкая улыбка и уверенная походка директора Хогвартса вернулись.***
ЖАБА для взрослых была запланирована на неделе с 14 по 18 декабря во второй половине дня. Поскольку все уроки закончились, Северус предложил присмотреть за ребёнком, и был очень удивлён, когда Гермиона с большим облегчением сказала: — Было бы здорово, спасибо, Северус. Она сказала ему, что планировала нанять няню, но ей будет неудобно оставлять Белль с незнакомкой. Это заявление сделало его счастливым. «Она доверяет мне Белль!» Гермионе из ЖАБА были интересны древние руны, арифмантика, чары, защита от темных искусств, гербология, зелья и трансфигурация. В день, когда у неё были заклинания и ЗОТИ, ведьма вернулась домой позже, чем должна была. Северус не возражал, поскольку у Белль был хороший день, но Гермиона вернулась такой раздражённой, что едва не врезалась во входную дверь. — Что произошло? — он постарался не показаться взволнованным, но всё же искренне заинтересованным. Она разочарованно застонала и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Сейчас. Как вы двое? — Прекрасно. Белль ела около получаса назад и теперь спит, — он улыбнулся. Она бесцеремонно плюхнулась на диван, и он присоединился к ней. — Профессор Флитвик, конечно, был одним из экзаменаторов ЗОТИ, и он меня впечатлил. Всё началось довольно невинно, и в качестве «дополнительного задания» он попросил меня вызвать моего Патронуса. Он изменился где-то в прошлом году, и хотя он уже приобрёл новую форму во время битвы, я совсем не думала об этом — были более важные вещи, но всё же. Это меня… смутило, а затем, в качестве части практического занятия, он настоял, чтобы я показала им свои способности в дуэли, и вскоре я сражалась с аврором! И этот идиот подумал, что будет, не знаю… круто? Убить знаменитую Гермиону Грейнджер, — с её последних слов так и капал сарказм. Она застонала и на мгновение закрыла лицо руками. Затем посмотрела на Северуса испуганными глазами. — Северус, я чуть не убила его. Этот чёртов идиот так отчаянно пытался победить меня, что хотел наложить на меня Круциатус, но он был слишком медленным. Его босс был в ярости на него и хотел отправить в Азкабан хотя бы на месяц, а мне предложил работу. Я хотела задушить Флитвика за то, что он поставил меня в такое положение. Северус начал осторожно растирать её плечо, а когда она не стала возражать, он попросил её повернуться к нему спиной и начал массировать плечи: — Хотите, чтобы я его убил, или что-нибудь получше? Заставить его патрулировать школу на всех мероприятиях? Она немного засмеялась: — Будьте осторожны, или я никогда вас не отпущу, если вы собираетесь быть таким милым, — затем она тихо прошептала, — а ведь ваши руки уже со мной — это потрясающе, Северус… Он тихонько засмеялся и прошептал ей на ухо, вызывая у ведьмы заметную дрожь: — Меня можно убедить… одолжить вам мои руки, чтобы вы могли получить… удовольствие с их помощью… — Будьте осторожны, а то я запросто могу принять это предложение… — она рассмеялась, хотя и с оттенком нервозности, явно не привыкшая к флирту. — Ни о чём не беспокойтесь, Гермиона. Просто расслабьтесь. Со мной вы в безопасности, — Северус снова тихо усмехнулся. И, сказав: — Я знаю… — она так и сделала. Она достаточно доверяла ему, чтобы по-настоящему расслабиться, и через небольшое количество времени чуть не уснула. Почти. Потому что Белль проснулась, а Гермиона бросилась к дочери только для того, чтобы вернуть её в гостиную и затем поцеловать волшебника в щеку. Остаток вечера был потрачен на более лёгкую беседу.***
Последний экзамен у Гермионы был в пятницу, с ЖАБА по зельям. Она чувствовала себя достаточно уверенно, особенно потому, что в течение нескольких месяцев, когда они виделись, Северус охотно давал ей полезные советы по зельеварению и дважды соглашался наблюдать за тем, как она варит самые сложные зелья из учебной программы ЖАБА. Было ещё рано, когда стук в дверь прервал её утренний кофе, и она устало пошла открывать гостю. — Северус? Что-то случилось? Он слегка покачал головой, когда она отошла в сторону, чтобы впустить его. — Это не ещё один Тёмный Лорд, но я боюсь, что не могу присмотреть за Белль сегодня, поскольку Министерство попросило меня наблюдать за экзаменом. Их постоянный экзаменатор — Эдвард Бамблби, да, я знаю, как это смешно звучит, — добавил он с усмешкой. — В его лаборатории произошёл взрыв. Я хотел им отказать, но больше никого нет, так как единственный оставшийся Мастер — Слизнорт — уже уехал на свадьбу кого-то «важного», и я заменяю его в школе. Спасибо, — он принял кофе, который она приготовила, пока он говорил. — В таком случае я пойду спрошу миссис Холтон, может ли она присмотреть за ней. Как долго будет длиться экзамен? Он сделал большой глоток из того, что стало его кружкой: — Как вы знаете, у вас будет девяносто минут на письменную часть и от девяноста до ста двадцати — на практическую. Добавьте перерыв на четверть часа между этими двумя частями и пару минут в начале каждого этапа для инструкций, так что можно с уверенностью сказать, что четыре часа. — Насколько сильно вы торопитесь? — Я уже сказал Минерве, что мне нужно кое о чём позаботиться из-за этих неожиданных экзаменов, поэтому я буду отсутствовать на завтраке. Сейчас… — он посмотрел на настенные часы, — …семь пятнадцать, так что я должен уйти не позднее, чем через сорок пять минут. А что? — Оставьте кофе, вы скоро его допьете. Пойдёмте. Слегка сбитый с толку Северус отметил в доме чары, контролирующие её местонахождение, и последовал за ведьмой к ближайшему соседу. Дверь открыла пожилая женщина: — Гермиона, рада тебя видеть, дорогая. — Доброе утро, миссис Холтон, это мой друг Северус Снейп. Северус, это миссис Аделаида Холтон. — Приятно познакомиться, мадам, — Северус слегка склонил голову, и женщина улыбнулась. — Вам нужно, чтобы я присмотрела за Белль, Гермиона? — Боюсь, что да. Как вы знаете, на этой неделе я сдаю несколько экзаменов после обеда, и Северус всё это время присматривал за ней, но что-то случилось, и он не может прийти сегодня. Вы могли бы о ней позаботиться? — Конечно, она такой ангел… Гермиона облегчённо вздохнула: — Ох, спасибо! И ещё кое-что: в будущем может случиться так, что Северус придёт за Белль. — Хорошо, — понимающе улыбнулась женщина, — мне следует поступить так же, как и с тобой? — Да, пожалуйста. Спросите его о любимых цветах Белль. Северус с любопытством смотрел на женщин, мгновенно понимая необходимость в мерах безопасности, но когда услышал предложение Гермионы о «парольной фразе», ему пришлось подавить смешок. Миссис Холтон выглядела весьма удивлённой: — А какие любимые цветы могут быть у ребенка в возрасте нескольких месяцев? Северус ответил: — Большие, красочные и плюшевые, — подчеркнул последнее прилагательное. Соседка коротко рассмеялась и хлопнула в ладоши: — Ой! Так это вы подарили ей этот очаровательный цветок? — он только кивнул с легкой улыбкой. — Хорошо. Так что, Гермиона, просто приведи Белль сюда попозже и не волнуйся ни о чём — у меня нет абсолютно никаких планов на этот день. Вам повезло — трое из пяти членов моего книжного клуба больны, поэтому нам пришлось отменить встречу. А теперь иди позавтракай, потому что, зная тебя, ты наверняка ещё не ела. — Спасибо, миссис Холтон, увидимся позже! Они попрощались, и пара волшебников вернулась к оставленному кофе. Они вместе съели несколько тостов, но Северусу слишком скоро пришлось вернуться, чтобы вести уроки Горация.***
Как он и ожидал, зелье Гермионы было идеальным даже по его стандартам, и она закончила на 20 минут раньше положенного срока. «Не так уж и удивительно, поскольку она варит зелья на работе, и ей пришлось научиться экономить время, ведь Белль нуждается в ней более или менее регулярно», — подумал он, улыбаясь про себя, когда она передавала свой флакон для анализа. Из десяти человек, пытающихся получить ЖАБА по зельям, сдали только пятеро, трое получили «Приемлемо», один — «Превосходит ожидания» и «Отлично» у Гермионы. Это был не первый раз, когда он помогал с экзаменами и с их фактической оценкой, поэтому теоретически никто не должен даже пытаться усомниться в его честности, но, чтобы быть уверенным, он делал так, чтобы кто-нибудь проверял зелья вместе с ним. Лучше перестраховаться, чем сожалеть, и таким образом он не поставит под угрозу результаты теста Гермионы.***
Каким-то образом Северусу удалось убедить Кингсли, что гораздо лучшим вариантом для Святочного бала в этом году был бы специальный бальный зал вместо Хогвартса, но ему пришлось согласиться на проведение в школе мероприятия, посвященного «Годовщине победы». Честно говоря, молодой директор был уверен, что данное торжество состоится в школе, поэтому хорошо сыграл свою роль в этом разговоре. Всё это означало, что в декабре у него будет намного меньше дополнительных обязанностей. Ученики покидали замок на рождественские каникулы 23-го числа, в среду, и, похоже, лишь небольшая их часть осталась в школе, Минерва подтвердила, что на самом деле таковых было всего семь. Она также спросила о его планах. — Я намеревался отсутствовать после рождественского пира. Это проблема? Ведьма усмехнулась: — Определенно нет, хотя вы могли бы просто пригласить своего друга в замок, знаете ли. Но, — она прервала его предстоящее возражение, — я понимаю, почему вы можете сопротивляться, поэтому скажу так: я ожидаю, что буду видеть вас очень редко, если вообще увижу, во время этих каникул. Отдыхайте, расслабляйтесь, развлекайтесь, а когда будете готовы, представьте мне своего друга, пожалуйста. Я вижу, как она изменила вас в лучшую сторону. Не волнуйтесь, это не слишком очевидно, но приятно иногда видеть случайную улыбку на вашем лице. Северус решил принять всё так, как было задумано — в качестве заботливого жеста: — Хорошо, Минерва, — и они вернулись к обсуждению школьных дел. В четверг Северус хорошо подготовился к завтрашнему Рождеству. Рождественские бонусы, которые ему удалось выиграть от Попечительского Совета, сопровождались его личным подарком от похмелья и небольшим количеством лучших шоколадных конфет из «Сладкого королевства». Северус позаботился о том, чтобы каждый студент, оставшийся в замке, получил в подарок немного сладостей и что-то подходящее для их нужд, например, новый зимний плащ или новую школьную сумку — домашние эльфы были здесь прекрасным источником информации. У него также были личные подарки Минерве, Поппи и Филиусу, которые на протяжении многих лет были больше, чем просто коллегами. И, наконец, две его любимые дамы — Гермиона и Белль. Узнав за последние несколько месяцев много нового о малышах, он купил несколько комплектов одежды разных размеров и несколько игрушек — звукоиздающий конструктор, детскую книжку с почти монохромными картинками и плюшевого дракона. Он мог немного переборщить, но ничего не мог с собой поделать — это был первый раз в его жизни, когда он действительно имел возможность побаловать кого-то, о ком он заботился. Похожее было и с Гермионой, поскольку волшебник никак не определился с тем, что ей подарить, но, наконец, решил выбрать новый котёл, набор для перемешивания зелий в её лабораторию, и зелёный шелковый шарф. Да, он был готов.***
Рождественское утро было на удивление прекрасным началом дня, ярко светило солнце, и перспектива провести время с его девочками Грейнджер заставила улыбнуться, и это добавило пружинистости его походке. Пир действительно был приятным событием: ученики вели себя прилично, учителя наблюдали за тем, как много они пьют перед молодёжью. Филиус забавно, но со вкусом украсил Большой зал, Минерва и её кружок позаботились о том, чтобы у всех была соответствующая одежда, которой они не постыдились бы (в том числе Аргус, который однажды случайно попал на собрание кружка, а ушёл с двумя новыми нарядами и ошарашенным выражением лица). Позже, когда он наконец смог покинуть замок, он дважды проверил, все ли пакеты с ним: включая шоколадный мусс, приготовленный для них эльфами, так как это был любимый десерт Гермионы. Когда она открыла дверь, Северусу пришлось сдержаться, чтобы не наброситься на её губы. Она выглядела так соблазнительно в этом зелёном платье, идеально подчеркивающим её женственную фигуру с помощью облегающего корсажа и расклешенной юбки. Он почувствовал огромное облегчение при виде этой картины, потому что не оставалось сомнений — она уже не ребёнок. — С Рождеством, Северус! Ему нравилось, как его имя звучало на её губах, особенно когда оно сочеталось с этой блестящей и счастливой улыбкой. Северус не мог вспомнить, когда в последний раз кто-то был так искренне счастлив видеть его, особенно когда от него ничего не было нужно, но единственное, чего хотела эта женщина — компании, и волшебник был только рад предоставить ей желаемое. — С Рождеством, Гермиона, — сказал он с нежной улыбкой, которая только усилилась, когда ведьма втянула его внутрь, крепко обняла и поцеловала в щеку. Это был ещё один день из постоянно растущей коллекции «Лучшие дни жизни Северуса Снейпа». Они обменялись подарками, и Северус был поражён, когда распаковал мягкую шерстяную водолазку тёмно-синего цвета и блокнот в кожаном переплёте, который только после внимательного изучения оказался «зачарованным». С застенчивой улыбкой Гермиона объяснила: — В нём есть заклинания, делающие его устойчивым к зельям, а его страницы никогда не кончатся, поэтому вы можете хранить все свои заметки в одном месте, плюс в нём также есть чары конфиденциальности, чтобы только вы могли читать, что там написано. Затем она объяснила ещё несколько деталей, и Северус горячо поблагодарил её за оба подарка, а она сделала то же самое от себя и Беллы. После они сели с бокалами вина перед камином и просто тихо разговаривали. Северус вернулся в Хогвартс глубокой ночью. Когда Снейп лежал в своей большой и холодной постели, он строил планы на следующий день, так как он должен будет взять своих девочек на прогулку, а затем приготовить что-нибудь для Гермионы.***
— О боги, Северус… — Гермиона застонала от восторга. — Это однозначно лучшая рыба, которую я когда-либо ела, — сказала она с улыбкой. — Я рад, что вам понравилось, потому что таков и был план. — Нравится? Говорю вам — это потрясающе, — и чтобы подчеркнуть своё заявление, Гермиона откусила ещё немного и снова застонала. Он усмехнулся: — В таком случае я буду только рад готовить для вас, когда смогу. — Да, отличный план, Северус. Вы разбалуете меня своей готовкой, и что я буду делать, когда появится будущая миссис Снейп? Это действительно неприятно, Сев, — сказала она с долей юмора, но этот шпион мог прочитать намёк на некоторую тревогу на её лице. «Это он, — подумал маг, — идеальный момент, чтобы дать ей знать». Он нежно улыбнулся и так же нежно взял её за руку своей более крупной: — Не думаю, что женщина, о которой я всё время думаю, будет возражать, если я буду готовить для вас и проводить с вами двумя столько времени, сколько вы позволите… На её лице появилось удивление, но он не знал, хороший это признак или нет. Затем Гермиона грустно улыбнулась: — Я-я не могу сделать это для вас, Северус, — мягко начала она. — Вы герой, директор Хогвартса, невероятно могущественный и, да, теперь ещё и влиятельный волшебник. Я предполагаю, что есть сотни женщин, которые лучше подходят для вас, готовые сделать всё, о чем вы их попросите. Женщины, которые не доставят вам никаких… проблем. Решив принять её слова только как способ заботы о нём, он решил не сдаваться так легко: — Вы говорите это только потому, что не хотите, чтобы я был кем-то большим, чем друг, или потому что вы боитесь последствий, которые наши отношения могут повлечь? Она была очень серьёзна: — Я скажу, что я слишком забочусь о вас двоих, чтобы начать что-то, о чём вы рано или поздно пожалеете. — Вы боитесь за Белль, что она слишком привяжется ко мне, и тогда я уйду от вас? — она нерешительно кивнула. — А я?.. Что именно вас заставляет беспокоиться обо мне? Женщина перед ним покраснела: — Это будут отношения с вашей бывшей ученицей, которая является матерью-одиночкой, которая будет… Всё британское магическое сообщество снова сочтёт меня шлюхой, и это может усугубить ваши ежедневные проблемы. Он моргнул. Затем снова это сделал и, наконец, сказал: — Вы беспокоитесь о моей репутации? Она кивнула, а затем Северус рассмеялся. — Моя дорогая Гермиона, во-первых, мне плевать на то, что люди говорят обо мне, а во-вторых, — его улыбка стала намного теплее, — благодаря вам у меня появился второй шанс в жизни, и на этот раз я хочу быть счастливым. Я никогда не позволю людям, которые мне не важны, диктовать, как должна или не должна выглядеть моя жизнь. Я забочусь о вас и Белль. Меня может немного заинтересовать мнение Минервы, может быть, Поппи и Филиуса, вот и всё. А насчёт Белль… Гермиона, я не могу обещать вам сейчас, что, если вы дадите мне шанс, мы будем как настоящая пара, но в случае нашего разрыва я всё равно хотел бы быть вашим другом, и поэтому тоже не хочу внезапно исчезнуть из жизни Белль. В её глазах блестели слёзы, но, увидев, как она борется с улыбкой, Северус почувствовал надежду. Пока она не заговорила снова. — Северус… разве вы не хотите иметь собственную семью? Ваших собственных детей? — её голос был очень нежным, почти пугающим. — Значит, вы не позволите мне быть отцом для Белль? Или вы не хотите иметь больше детей? Или… — он колебался, — …вы не хотите иметь детей от меня? — Нет! Я имею в виду… — она на мгновение закрыла лицо руками и, сделав глубокий успокаивающий вдох, посмотрела на него серьёзно и грустно. — Не то чтобы я не хотела иметь от вас детей, если до этого дойдет. Проблема в том, что с вероятностью в девяносто семь процентов я никогда не смогу родить ребенка после пыток Беллатрисы (прим. перев.: в оригинале "Bitchlatrix"). Его лоб в ужасе нахмурился, и он осторожно спросил: — Не то чтобы я когда-либо подталкивал вас к этому, но поскольку у вас была Белль… Она оборвала его: — Она удочерена. — Но… Она вздохнула, встала со своего места. — Вина? — спросила она, предложив перебраться в гостиную. Он просто кивнул и последовал за ней. Когда они сидели на удобном диване, с большим количеством вина в бокалах, Гермиона начала: — Это было в воскресенье вечером 26-го июля, я шла обратно из кино, когда почувствовала этот… порыв пойти по ближайшей аллее. Сначала я, конечно, запаниковала, что это Империус или что-то ещё мерзкое, но это не так. Я чувствовала только отчаянный призыв о помощи. Итак, я убедилась, что меня никто не видит и не слышит, и осторожно вошла в переулок, — она сделала большой глоток вина и продолжила. — Двое мужчин очень сильно избивали беременную женщину. Она уже была в ужасном состоянии, но они не выглядели так, как будто с насилием покончено. Один из них сказал несколько гадостей о том, что она шлюха, и поэтому с ней будут обращаться как со шлюхой, и он начал расстегивать брюки. Я пробовала призвать любую палочку, но уже была уверена, что это магглы, и оказалась права. Я напала на них, и гораздо позже поняла, что, скорее всего, убила. Я думала только о том, чтобы спасти женщину и увести её в безопасное место. Я аппарировала её сюда. Я знала, что маггловские врачи не смогут ей помочь достаточно быстро, потому что диагностика показала, что она умирает, а больница Святого Мунго не принимает людей, не связанных с волшебством. Поэтому я снова притворилась целительницей, даже если у неё был небольшой шанс выжить. Мне удалось достаточно хорошо вылечить её и ребёнка, чтобы она пришла в сознание и ребёнок снова начал пинаться. Они обе были стабильны. Женщина сказала мне, что одним из этих монстров был её муж, которого она оставила после того, как он начал её бить, но он вместе с приятелем нашёл её. Вскоре начались схватки в среду, 29-го. Она держала ребёнка на руках достаточно долго для того, чтобы дать ей имя, а затем просто… умерла. Как будто она держалась за жизнь, чтобы родить дочь. У меня не было времени думать — мне нужно было позаботиться о Белль. Решение было на удивление простым — я знала, что, возможно, никогда не смогу иметь собственных детей, а этой маленькой девочке нужен был кто-то, кто заботился бы о ней и любил её. Короткие разговоры, которые у меня были с Люси, матерью Белль, убедили меня в том, что я подозревала: Белль — магглорожденная ведьма, и поэтому я не могла позволить ей расти в приюте или приемной семье. Я зарегистрировала её как свою собственную дочь, рождённую дома, чтобы избежать каких-либо юридических проблем с удочерением. Это было очень сложно понять. Северус решил действовать постепенно и сосредоточился, вероятно, на самом простом вопросе: — Гермиона… вы же понимаете, что шанс на проявление способностей у Белль невероятно низок, не так ли? Она покачала головой: — Обычно да, но в данном случае я уверена, что Белль — ведьма. — Как вы можете быть так уверены? Дети не проявляют магических способностей, пока им не исполнится около четырёх лет. Ведьме хватило наглости осознанно ухмыльнуться ему! — Кто так сказал? Чувство раздражения было довольно сильным, но оно было смешано с чем-то другим… любопытством? — Родители разговаривают друг с другом. Это должен быть достаточно надёжный источник, ведь каждый гордится первым проявлением магии своего ребёнка. — Да, но вы говорите о волшебных родителях. — Конечно. Они знают, на что обращать внимание. — Опять же, да, но вы забываете, что магия для них — естественное, нормальное, повседневное явление. Они знают, что если их сова внезапно станет зелёной, это случайное волшебство, сотворённое ребёнком, в то время как магглы довольно… сильно нервничают из-за такой важной вещи. — Точно, — «о чём она?» — Моя теория гласит, что если вы волшебник, у вас есть этот дар с самого начала, и вы можете его использовать. Даже в утробе матери. — Думаю, это было бы довольно логично, но до первого его проявления невозможно определить, есть ли у вас магия, поскольку никто никогда не замечал ничего необычного, так почему вы думаете, что проявление магии возможно даже во время пренатального периода жизни волшебника? — Именно! Потому что то, что необычно, обычно для волшебной матери. Думаю, об этом никто никогда не спрашивал родителей-магов, — он кивнул, наконец вникнув в её рассуждения. — Моя мама сказала, что когда она была беременна, у неё были самые странные галлюцинации: когда она видела вещи, которых обычно нет, например, когда они были в походе, мама однажды подумала, что она видела абсурдную смесь лошади и дракона. Или однажды мои родители проходили мимо необычно выглядящего магазина, в который хотела войти моя мама, но отец практически утащил её, заявив, что они оставили воду в ванной не перекрытой, чего они, конечно, не делали, и папа не мог понять, почему ему так нужно было уйти оттуда. — Очаровательно… — и это действительно было таковым. — Вы хотите сказать, что каким-то образом делились своей магией с матерью, находясь в утробе? — Точно. Она также упомянула, что во время беременности любые порезы или синяки заживали на ней гораздо быстрее. Она бы знала, поскольку единственным более неуклюжим человеком, которого я когда-либо встречала, была Тонкс, — добавила она с грустной улыбкой. — Так что говорит ваша теория о том, что они показывают своё волшебство значительно позже? — Я не думаю, что это именно так происходит. Я бы предположила, что младенцы недостаточно сильны, чтобы делать серьёзные вещи, чтобы привлечь внимание взрослых, а их потребности довольно простые и в основном удовлетворяются заботой родителей. Однако несколько раз я спускалась в лабораторию без радионяни, потому что знала, что вернусь через минуту или две, и, не слыша Белль, я всё же могла сказать, что я ей нужна — у меня было ощущение принуждения — идти к ней. И всего два дня назад я проверила температуру воды в её ванне, и она вообще не менялась за всё время, пока Белль была в ней, а вы знаете, как она это любит. После, они погрузились в уютную тишину и просто расслабились, попивая вино. Внезапно Северус вспомнил, почему произошёл весь разговор, и нежно взял её руку в свою. — Гермиона… Я понимаю, что наша ситуация может показаться сложной, но, пожалуйста, дайте нам шанс. Я не скажу, что мне всё равно на то, что у нас может не быть детей, но я уже забочусь о Белль, как если бы она была моей, и что бы вы ни решили, я всегда буду заботиться и защищать вас двоих, — он подошёл к ней и погладил её по щеке большим пальцем. — Я поцелую вас сейчас, чтобы вы увидели, могу ли я вас привлечь, а потом я уйду на ночь, — он позволил их губам встретиться в нежной, долгой ласке, и последнее, что он хотел сделать — остановиться, но он сделал это, попросив ещё раз. — Подумайте об этом. О нас. Доброй н... Он так и не закончил фразу, так как его губы были захвачены другим поцелуем, более сильным, более страстным, хотя и более коротким, чем первый. Гермиона улыбнулась ему, слегка покраснев: — Дурак… Ты был привлекателен для меня целую вечность, и я знала, что влюблена в тебя вот уже несколько недель как. Он усмехнулся и притянул её для ещё одного поцелуя, который намеревался превратить в настоящий, но они были жестоко прерваны криком голодного ребёнка. Оба раздражённо фыркнули, но улыбнулись друг другу и встали. Северус остановил её на мгновение, чтобы ещё раз легко поцеловать её губы, и прошептал ей на ухо: — И я люблю тебя, моя прекрасная ведьма. А теперь пойди и переодень её, а я приготовлю бутылочку и принесу наверх. Он решил, что её улыбка не может быть более лучезарной, чем в этот момент.