БЕЛЛА
Две недели я осваивалась и привыкала к жизни в замке. Моё экстравагантное поведение и дикость при дворе вызвали волнения. Кто-то с ненавистью бросал, что меня в детстве нянька уронила, кто-то, желающий получить расположение короля, называл меня загадочной леди с чудинкой. Но когда сам король в очередном приступе ярости кричал на весь Красный замок, называя меня одичалой Беллой, придворные лорды, леди и сиры поняли, что Белла Риверс-Сноу далеко не леди. Кстати о моей фамилии. Так как мы с Джоном бастарды, то король своей высочайшей милостью через союз с домом Старков объединил наши со Сноу фамилии. Теперь мы Белла и Джон Риверс-Сноу, всё ещё бастарды своих отцов, но положение наше немного выше, чем других бастардов из-за того, что я дочка короля. Кстати, именно по этой же причине моя фамилия стоит первой. За эти две недели я семь раз навещала Марион, но женщина всегда была пьяна и лишь дважды меня узнала. Она всё ещё думала, что мы живём в Каменной Септе, а когда алкоголь в её крови немного выветрился, Марион спешно искала бутылку с вином. Женщина не желала со мной разговаривать. Я ходила на заседания Малого совета как на работу. Больше слушала и почти ничего не говорила. Ренли Баратеон всё также не мог меня терпеть и кривил лицом, как только я попадала в его поле зрения. Даже его радужный дружок сир Лорас Тирелл — самый «обаятельный и привлекательный», самый воспитанный и галантный «рыцарь Цветов» не мог меня терпеть. Питер Бейлиш вечно улыбался своей льстивой и фальшивой улыбкой, плетя свои интриги, похлеще паука Вариса. Он не раз пытался поговорить со мной наедине, надеясь внушить мне доверие, и сделать своей пешкой в «Игре Престолов», но я избегала общения с ним. Только лишь на Малом совете я могла бросить тому пару предложений касательно казны Железного трона. Мастер над шептунами, кстати, держался от меня подальше, хотя было видно, что евнух хочет втянуть меня в свои планы, не меньше Мизинца. Пицель же, как обычно корчил из себя слабого и дряхлого старика, который с трудом справляется со своими обязанностями, хотя мне из первых источников было известно, что этот высокий актёр погорелого театра трахает куртизанок из борделя Катаи, не реже, чем король Роберт трахает своих шлюх. На одном из заседаний совета мне удалось выбить для всех бастардов Роберта Баратеона пенсии. Сделать это было не просто. Во-первых, члены совета не видели в этом смысл и необходимость; во-вторых, у короля было больше двадцати внебрачных детей в Семи Королевствах. Будучи членом совета, я могла вносить предложения на заседаниях, чем я и воспользовалась. Моё предложение было одобрено только благодаря поддержке десницы, лорд Старк посчитал, что в нынешней ситуации с детьми Серсеи, помощь бастардом Роберта будет кстати. Я на положении полупринцессы и единственной родственницы короля женского пола, смогла выбить себе фрейлин, на должность которых с удовольствием назначила Арью, Сансу и нескольких придворных дам. Арья сначала была против, так как не любила претворяться «леди», но я убедила девушку в том, что теперь, когда мы в столице, мне понадобится её помощь и защита. Арья хорошо владела оружием и была больше похожа на рыцаря, чем на благородную леди, поэтому с удовольствием стала моей телохранительницей. Сансу я не планировала приближать к себе, но отец-король надавил на меня, и пришлось согласиться. Сама Санса не горела желанием составлять мне компанию, но северная леди была умной и согласилась, понимая, что король не будет вечно холостым и когда в Красный замок придёт новая королева, то у Старк будет преимущество перед другими благородными дамами. Также я занималась хозяйственными делами замка. На огромное количество придворных и слуг уходило чудовищная гора золота. Благо налоги в казну поступали, и занимать в долг пока не приходилось. Урезать расходы не получалось, как бы я не старалась. Король Роберт не привык отказывать себе ни в чём, поэтому турнир в честь моей свадьбы и десницы короля грозил оставить казну королевства пустой. Также я часто навещала библиотеку, за которой следил старик Пицель. При нашей первой и последней встрече этот двуликий Янус кряхтел и, как мне показалось, даже пукал, поэтому после я сама часами рылась в королевской библиотеке, выискивая нужную информацию. Знать я хотела много, но проблемой это не являлось. Я привыкла к огромному потоку информации в прошлой жизни и работала с книгами быстро и без особых затруднений. Король Роберт обозвал меня книжным червём и на свои пиры больше не приглашал, только на охоту, где я непременно приводила его в бешенство тем, что заваливала больше дичи, чем сам король. И только в семейной жизни всё у меня было сложно. Джон Сноу шарахался от меня, как от чумной и, по моему убеждению, находился в безопасности. Наше фиктивное замужество никому из нас было не нужно, и, оставаясь наедине в одной комнате, когда я не закатывала скандал по заявкам, мы друг друга игнорировали и старались не замечать. Сложнее было с Джоффри. После моего предательства бывший принц смотрел на меня только с ненавистью и презрением. Я чувствовала, что Джоффри ненавидит меня всей своей душой, что отомстил бы мне, если бы была возможность. Возможно, он и отомстит… Моя привязанность к Джоффри причиняла мне страдания и душевную боль. Я понимала, что мой поступок непростителен в его глазах, и я была даже рада, что он питает ко мне ненависть, а не равнодушие. Значит, ему не всё равно.ДЖОФФРИ
Когда Джон Сноу приказал мне готовить его к участию в турнире, я запаниковал. Репутация бастарда Старка была хуже, чем у шлюхи из портового борделя. А за эти две недели жизни в Королевской Гавани, Джон совсем раскис от вечных перешёптываний и насмешек придворных и слуг. Даже мне доставалось меньше, а Сноу ещё и Риверс пилила каждый день, словно по расписанию. Поэтому когда этот северный олень приказал мне облачить его в рыцарские доспехи, я запаниковал. Риверс всё-таки его довела! И Сноу решил таким героическим способом себя прикончить! Зачем я переживаю? Неизвестно к кому пьяница Роберт приставит меня после смерти своего зятя. Может в Винтерфелл отправит, может на Стену, а может вообще казнит на всякий случай. Джон Сноу конечно олень, но я уже как-то к нему привык. Да и жалко его немного. И мне не хочется, чтобы Риверс получила свободу! Пусть даже не надеется! Я стоял рядом с оруженосцем Горы (старшим братом Пса и верным вассалом моего деда) и обливался потом. Сир Григор Клиган, по жребию, стал противником Джона Сноу в конной схватке на ристалище. Совпадением это было или планом мести моей семьи? Вот в чём вопрос! Гора был жестоким от рождения, и если он захочет убить Джона Сноу, то он убьёт. Риверс сидела не на зрительских трибунах, как все придворные дамы, а рядом с королём Робертом, который уже снова был пьян и требовал, чтобы рыцари уже скорее начинали его веселить. Дочь короля была спокойна и, на первый взгляд казалось, что ей даже скучно здесь находиться. Когда Гора и Джон Сноу стали приближаться друг к другу, одичалая Белла стала криками поддерживать Клигана, за что получила от короля по шее. Риверс надулась и, обидевшись, ушла на трибуны к Арье и Сансе. И уже там вовсю продолжала громко выкрикивать: — Сир Григор! Уделайте этого северного оленя! Покажите ему из чего сделаны мужчины из Речных земель! Десница от этих слов покраснел, а Роберт в припадке ярости кинул в дочь свою корону, однако быстрая Арья Старк поймала золотую витиеватую вещь и вернула королю. Риверс вызывала неприязнь у всех придворных дам, особенно замужних. Рыцари также недоумевали, почему Риверс-Сноу так сильно ненавидит своего мужа и прилюдно унижает. Сама одичалая Белла требовала крови и зрелище, из-за чего придворные дамы отсели от дикарки подальше. Дочь короля сидела между Арьей, краснеющей от действий своей подруги, и между Сансой Старк, из последних сил сдерживающей слёзы и желание убежать как можно дальше от одичалой Беллы. Риверс же в это время увлечённо ставила ставки и перекрикивалась с Мизинцем. Питер Бейлиш поставил сотню золотых на победу Джона Сноу, а Белла поставила пятьсот золотых на победу Горы. — Вы так уверены, что сир Григор победит сегодня? — спрашивал мастер над монетой. — Я уверена, что Сноу проиграет, милорд! — в запале ответила одичалая, увлечённо наблюдай, как рыцари несутся друг на друга с разных сторон. Хоть Сноу и был отлично натренирован и силён, но Гора был крупнее и опытнее. Я чувствовал, что скоро прольётся кровь. Хоть я и презирал бастарда Сноу, мне было его жаль, и не только мне одному. Бедному рыцарю, кажется, сочувствовали все лорды и леди, присутствующие сегодня на турнире. Если бы Риверс была моей женой… нет… если бы, не дай Семеро, я был мужем одичалой Беллы и та так позорила меня и унижала… Кажется, я начал понимать Сноу, с улыбкой на устах мчавшегося на Гору. Его двенадцатифутовое копьё было поднято вверх и, если не знать ситуации, могло показаться, что Джон бесстрашный и храбрый воин. Но я не раз видел слёзы в глазах женатого бастарда и понимал, что Джон Сноу не ради победы и славы решил поучаствовать в турнире в свою честь. Когда на бешеной скорости противники разминулись и не скинули друг друга, я выдохнул с облегчением. Но на втором круге копьё сира Григора едва не скинуло Сноу с коня. Я видел, как напрягся в этот момент Пёс — брат Горы, как кровожадно Риверс смотрела на состязание двух рыцарей Семи Королевств. В это мгновенье я ещё больше возненавидел эту предательницу. Бездушная мразь! Да во мне доброты и сострадания в сотню раз больше! А ведь это я три месяца назад потрошил беременную кошку! Я окончательно убедился, что Риверс чудовище, когда на третьем заезде та вскрикнула, увидев, что Джон едва не победил Гору по нелепой случайности. Одичалая сыпала проклятья в сторону мужа, обещая тёмной ночью выкинуть рыцаря из окна Красного замка, если тот хоть царапину оставит на сире Клигане. Я видел, как тяжело даётся Сноу этот турнир в моральном плане. Стыдно было всем присутствующим, и всем было жаль этого северного бастарда, которого угораздило жениться на бесчувственной и холодной дикарке Риверс. Все видели насквозь её бездушную натуру и каменное сердце, её жестокость не знала границ. Даже младший брат короля осуждал свою племянницу и открещивался от их совместного родства. Да и сам король должно быть уже понял, что зря поженил этих двоих. Последняя и решающая встреча двух рыцарей произошла слишком быстро. Я едва успел понять, что произошло. Сноу и Клиган одновременно вылетели из своих сёдел и упали на землю. Я увидел кровь на теле Джона и кинулся на помощь. Вместе со мной к нему подбежали его сёстры и отец. А вот Белла Риверс в панике подбежала к Горе, который даже ранен не был. Бесчувственная дикарка была огорчена, что вышла ничья и та не выиграла свою кучу денег. Судьи также присудили ничью, но Гора потребовал продолжить состязание, пока не появится победитель. Перечить бездушному, жестокому и лёгкому на расправу рыцарю никто не посмел. Рана у Сноу оказалась лёгкая, и было решено продолжить турнир. Одичалая Риверс потёрла с улыбкой ручки и подняла свою ставку до тысячи золотых, чем привела короля в бешенство и тот пообещал дочери, что насильно сделает её молчаливой сестрой. И если, не дай Семеро, с её муженьком что-то случится, то та всю жизнь проведёт в молчании, обмывая тела мертвецов. На это дочь короля бросила, что если Джон Сноу героически умрёт, то та с превеликим удовольствием наденет серую одежду и отрежет себе язык в знак «скорби» по «любимому» мужу. Пьяница Роберт не успел ответить одичалой, так как в этот самый момент Гора одним ударом копья скинул своего противника на землю. Лорды и леди вскрикнули. Дочери десницы снова кинулись к своему брату, как и я. Мы трое переживали за бедолагу и не зря. Джон Сноу едва дышал, удар о землю был болезненным, но к счастью не смертельным. Я молча помогал рыцарю добраться по палатки, пока Риверс подпрыгивала на месте и хлопала в ладоши от того, что сорвала куш и выиграла на ставках пятьдесят тысяч золотых. Оказалось, что многие рыцари и леди и даже сам король Роберт из чувства поддержки и ненависти к Белле Риверс, поставили свои золотые на Джона Сноу… и проиграли. Однако я уверен, что никакие деньги уже не восстановят уничтоженную репутацию сира Джона — храброго рыцаря Семи Королевств, готового расстаться с жизнью, только чтобы не быть мужем одичалой бездушной Беллы Риверс. Когда турнир и пир закончились, бессердечная гадина вернулась в покои вместе с Псом, тащившим на плечах огромный мешок золотых драконов. Мы с Арьей Старк переглянулись. На дворе полночь, мы с девушкой часы напролёт ухаживали за пострадавшим бастардом, пока чуждая сострадания дочь короля развлекалась. Риверс, увидев мужа, скривилась. Очевидно раненый и несчастный Джон Сноу не вызывал у одичалой жалости. К этому я привык. Но вот то, что невоспитанная Арья Старк даже слова подруге не сказала, меня поразило. Эти две недоледи сошлись, но младшая дочь десницы, так любившая своего сводного брата редкий раз вступалась за Сноу перед Риверс. Чаще Арья дралась с придворными дамами за честь своего брата. Арья не боялась Беллу, и я не мог понять, почему Старк не кинулась на свою подругу с кулаками после сегодняшнего турнира. Риверс жестом отпустила Пса и развалилась в кресле. Меня передёрнуло от её довольного вида. — Это было жестоко, Риверс… — сквозь зубы процедила Арья, утирая со лба брата пот. Одичалая пожала плечами, но ничего не ответила. Я поразился её бездушности. Как можно быть такой жестокой?! Арья передала мне в руки тряпку и вывела королевскую дочь на балкон. Джон захрипел и приоткрыл глаза, а я поспешил дать рыцарю воды. Как же мне его было жаль! Даже себя мне не было так жаль! Из-за этой гадины я стал таким сострадательным слабаком! Ненавижу! — Она здесь? — тихо прохрипел рыцарь. Я молча кивнул. — Убей… меня… — промычал сир Джон. — Я твой оруженосец. Если бы не клятва, я бы избавил тебя от мучений, Сноу. Но, увы… — Я так больше не могу, Джоффри… — глаза рыцаря заблестели от слёз. — Лучше на войну, за Стену, в рабство, в темницу или склеп. — Знаю, Сноу. Знаю. — Я тяжело вздохнул. — Но ты всё равно держись. Одичалая рано или поздно доведёт короля до ручки и тогда тот возможно выполнит обещание и отдаст Риверс в молчаливые сёстры. — Правда? — с надеждой спросил рыцарь. — Он так и сказал?! Я уверенно кивнул, ощущая, как в глазах Сноу постепенно тает отчаяние. Мы оба пострадали от коварной интриганки Риверс, и я не ненавидел этого северного парня, как раньше. Я даже перестал ревновать одичалую к рыцарю. Во-первых, потому что Белла Риверс теперь не вызывала во мне ничего кроме желания убивать. Во-вторых, потому что у Джона Сноу не было никаких шансов. Это с уверенностью подтвердит после сегодняшнего турнира каждый, кто имеет мозг. Когда Риверс и Арья вернулись, я не увидел в глазах мерзавки раскаяния. Очевидно, младшая дочь Старка не смогла повлиять на свою жестокую подругу. Риверс с отвращением посмотрела на лежащего раненого рыцаря, а после вышла из покоев, заявив, что здесь воняет кровью и смертью, и та будет спать сегодня в бывших покоях Мирцеллы. Арья на это ничего не сказала, но и не ушла следом за своей подругой. Старк всю ночь помогала мне следить за состоянием Джона, и мы неволей разговорились. — Зачем ты водишься с этой мерзостью? — тихо спросил я девушку. — Эта бездушная тварь чуть не убила твоего брата. — А зачем ты целый месяц трахался с Риверс, Джоффри? — насмешливо задала вопрос Арья. — Что ты увидел в ней такого, чего не увидел в своих благородных дамах и леди, что подкладывала под тебя королева Серсея? — Я ошибся, доверившись ей… — я сжал кулаки, вспоминая предательство Риверс. — Одичалая воспользовалась мной, как наивной девой. Хотя я готов был открыть ей свою душу. Но теперь… в моём сердце только ненависть и желание убивать. Как хорошо, что Ланнистеры всегда платят свои долги. Арья хмыкнула, внимательно меня разглядывая: — Ничего ты не знаешь, Джоффри. Белла в реальности не так ужасна, как в твоём воображении. Я перевёл взгляд на хрипящего Сноу, Арья Старк смутилась и замолчала.