ДЖОФФРИ
Когда король молча избивал меня, я даже не шелохнулся. Я не чувствовал боли и пришёл в себя только через несколько недель, когда ко мне пришёл Пёс и сказал, что надежды нет. Белла Риверс сошла с ума. — Не знаю, что вы двое сделали с дочкой короля, — говорил Пёс. — Но исправить это не сможет ни один мейстер. Я не хотел в это верить и не верил. Я смотрел на то, как королевская дочь постепенно становится живой и вера моя крепла. Когда Белла через месяц вышла из своих покоев, и словно пятилетний ребёнок стало ходить по замку, с интересом рассматривая всё вокруг, я понял, что шанс есть. Да, она всё твердила девиз Старков, гласивший, что зима близко, но две недели назад Белла просто смотрела в одну точку и не проявляла вообще какого-либо интереса к окружающему миру! А сейчас уже ходит по замку и кажется мне, что мысли в голове у неё ещё остались. Но даже спустя пять месяцев больше никаких улучшений не было. Самое страшное было в том, что месяц за месяцем живот Беллы увеличивался, но она не понимала, что внутри неё живёт жизнь, что надо быть осторожной. Дочь короля могла случайно удариться своим животом или даже упасть на него, и только тогда бедняжка с удивлением тыкала в своё большое пузо пальцем и удивлённо восклицала: — Зима близко?! Придворные и так были поражены тем, что дочь короля сошла с ума, но когда все поняли, что Белла Риверс-Сноу беременна… Нам со Сноу даже пришлось лично везде сопровождать её, когда в замке было слишком много чужих людей. Днями и ночами я смотрел на Беллу, и сердце моё рвалось на куски. Белла была для меня больше, чем весь мир. Только глядя на неё, я дышал и ждал завтрашнего дня. Я смотрел, как часами она рассматривала что-то в пустом коридоре замка, такая красивая, с чистой детской улыбкой. Я видел, как искренне она удивляется глядя на бабочек, как хмурится и трясётся, когда в небе раздаются громкие раскаты грома. Она была так беззащитна, моя любимая и единственная женщина. Глядя на неё, я вспоминал нашу первую встречу, нашу охоту, нашу первую ночь вместе, её танцы, раскованность, безобразное поведение, нашу близость. Я не забывал о предательстве Риверс, но также помнил и о том, что перед ним Белла предупредила дядю Тириона, чтобы тот увёз меня, брата и сестру в Утёс Кастерли к деду. Помнил я и о том, что ради моей безопасности одичалая согласилась стать женой Джона Сноу. Что чувствовала глядя на меня Белла Риверс? Вину за содеянное? Желание всё исправить? Или там было и что-то большее? Любовь — слишком громкое слово. Привязанность? Желание? Как бы я хотел, чтобы дочь короля пришла в себя и сама ответила на этот вопрос! Что я испытывал к Риверс? Я хотел быть с ней. Хотел слышать её голос, видеть её тело, быть частью её жизни, как минимум. А как максимум, я бы хотел, чтобы она ушла от Сноу и стала моей. Только моей и ничьей больше. Мой мир был заключён в ней и все Семь Королевств не могут заполнить пустоту в моём сердце, если я потеряю Беллу. Как-то раз я привёл её к матери, которой разрешили иногда принимать посетителей в Девичьем Склепе. Мать удивилась, когда увидела большой живот королевской дочери. Матушка поражённо смотрела на то, как Белла в своей обычной манере смотрит на мир вокруг и шепчет или кричит, что зима близко. — Я думала, слухи преувеличены, — она опустила глаза, не желая встречаться взглядом с необычной гостьей. — Джоффри, я позвала тебя, чтобы поговорить о твоём будущем. Со дня на день ты станешь рыцарем и тебе пора подобрать жену. Думаю, что Маргери из дома Тирелл… — Нет! — выкрикнул я в бешенстве. — Посмотри! — я вскочил со стула и указал пальцем на дочь короля. — Вот моя жена! Видишь её живот?! Видишь?! Там мой ребёнок! — Это жена сира Джона! И это его ребёнок, Джоффри! Тебе прекрасно известно, что Визерис Таргариен ведёт на Королевскую Гавань тридцать тысяч безупречных! И если он победит, как ты думаешь, что он сделает с дочерью того, кто убил его семью и лишил Визериса трона?! — А что он сделает с сыном того, кто убил его отца?! — воскликнул я. — Мой отец-дядя Джейме — цареубийца и клятвопреступник, а я его сын. Ты предлагаешь мне бежать и искать союзников? — Ты должен думать о своей семье, Джоффри! — Моя семья — вот эта спятившая беременная девица! Если Белла Риверс умрёт, я не стану жить, ибо смысл в этом исчезнет. — Это всего лишь дочь шлюхи, мой мальчик. — Я тоже сын шлюхи, матушка. Белла Риверс моя женщина и этого ничто не изменит. Правду я говорю, одичалая? Девушка удивлённо потрогала серое платье моей матери, а после моей речи сказала: — Зима близко. — Всё-таки это бастард Старка постарался? Иначе, зачем она всё время повторяет эту фразу? — перевела тему мать. — Мы виноваты оба. — И оба кормите эту безумную с ложечки. Подумай хорошо, какое будущее тебя ждёт с ней, сын. Скорее всего, она умрёт при родах или останется такой на всю жизнь. — Значит, я буду рядом кормить её с ложечки, пока мы вместе не покинем этот мир. — Джоффри! Выкини всю эту романтическую чушь из своей головы! Что за драма? В твоей жизни ещё будет много прекрасных женщин! — Белла единственная. Почему ты трахалась с братом, матушка? Почему только от него родила всех своих детей? — Мы с Джейме ближе, чем любовники, ближе, чем брат и сестра, мы делили одну утробу на двоих и одну жизнь и судьбу. — Белла мне к счастью не сестра, спасибо тебе, конечно. — Я взглянул на дочь короля и сердце моё сжалось. — Она моя жизнь. Уже через семь дней я — рыцарь Семи Королевств, стоял на стене Красного замка и наблюдал, как десятки кораблей зашли в Черноводную, готовясь к осаде Королевской Гавани. Визерис и тридцать тысяч безупречных прибыли, чтобы убить короля Роберта и всех его союзников. Таргариен — мой враг, и если сегодня я умру, то буду знать, что сделал всё, чтобы дочь короля была в безопасности. Джон Сноу стоял рядом со мной, и на лице его была решимость. Он был готов искупить свою вину кровью.ДЖОН
Королевская дочь сошла с ума по моей вине. Я наблюдал за тем, как Белла бродит по замку, словно несмышлёное дитя, и душа моя рвалась на части. После того, как король разрешил нам с Джоффри быть с ней рядом, у нас с ним состоялся короткий разговор. — Мы должны всё исправить, — говорил Ланнистер. — То, что мы сделали… — Да. Мы всё исправим. В этот момент я печально смотрел, как Белла Риверс кидает камни в чардрево с яростными криками: — Зима близко! Зима Близко! Долгие месяцы мы с Джоффри день за днём пытались привести дочь короля в чувства. Мы перепробовали всё, но результата не было. Никто кроме нас с Джоффри уже не верил, что Белла поправится. Мы с Ланнистером готовы были ждать, хоть всю жизнь, но ребёнок в чреве жены не оставлял нам времени. Мы с Джоффри не поднимали тему отцовства первые месяцы безумия Беллы, мы лишь хотели, чтобы мать и дитя выжили и готовы были сделать для этого всё. Но чем ближе были роды, тем больше мы с Джоффри друг с другом соперничали. Я верил и знал, что Белла носит моё дитя, но Ланнистер был убеждён в обратном. Ведь когда Риверс придёт в себя, она будет только с одним из нас. Если вообще будет хоть с кем-то. Да, у Джоффри больше шансов и надеяться мне не на что, я это понимал. Я поступил ужасно, непростительно, чудовищно. Но в душе я не был таким! Не я придумал для жены эти дурацкие правила! Я не собирался её насиловать! Вспоминая сейчас тот день, я понимаю, что произошло что-то непонятное. Я никогда бы не причинил Белле вред, я продолжал бы терпеть все её закидоны и истерики, хоть всю жизнь. Я словно помешался, словно ярость и безумие тогда захватили моё тело. Я не мог сформулировать это и объяснить даже самому себе, и я не надеялся, что Риверс меня простит. И всё же, глядя на дочь короля, я чувствовал, что эта женщина принадлежит мне. И дело не в нашем союзе и свадебных клятвах. Нет. Я помнил слова Арьи. Белла Риверс унижала меня только чтобы защитить. С одной стороны это задевало моё самолюбие, с другой же я понимал, что сам стал виновником этого. Я не должен был лишать её свободы. Я сам себя обрёк на гнев Ланнистеров. Я мог бы стать дозорным, а Риверс бы уехала в Королевскую Гавань и ничего бы этого не произошло. Я усложнил ей жизнь, но Белла продолжала защищать меня день за днём. Даже когда я мучал её придуманными правилами, одичалая терпела, но не позволяла врагам узнать правду. Как я поступил бы, если бы узнал, что всё её поведение — игра для Ланнистеров? Я кинулся бы на защиту королевской дочери с мечом наперевес, я отдал бы жизнь, чтобы защитить её. Во-первых, это дело чести, а во-вторых, Белла Риверс была моей женой, моей женщиной и, как выяснилось, носила моего ребёнка. А ещё я помнил нашу с ней первую встречу, наш танец, нашу первую и единственную ночь, когда я стал мужчиной. Белла была мне дорога. Она красива, благородна, умна и самоотверженна. Эта невероятная женщина стала моей женой, и хоть я был её не достоин, я был готов сражаться за право быть рядом с ней. Я не чудовище! Я другой! Всё, что случилось в ту ужасную ночь — большая ошибка. Я выясню правду и докажу Белле свою невиновность. Ради неё я отдам жизнь. Ради её прощения я пожертвую целым миром. Ради её поцелуя я продам свою душу. Мы стояли с Джоффри и смотрели перед собой. Войско Визериса было огромно, но я не чувствовал страх, я уже почти ничего не чувствовал кроме желания всё исправить. Арья прибежала в самый неподходящий момент, когда король Роберт приказал встать всем на боевые позиции. Сестра была напугана и сказала лишь одну фразу: — Началось. — Приведи к ней мою мать! — выкрикнул Джоффри. — Скажи, чтобы она спасла Беллу, иначе пусть не ждёт, что я вернусь с этой битвы живым! Я сжал кулаки. Джоффри хочет быть с Риверс не меньше, чем я. Любил ли Ланнистер дочь короля? Она отдала тому свою невинность, вышла за меня, только бы он остался жив, только бы имел будущее. Месяцами она терпела его ненавистные взгляды, но молчала. Когда он кричал на неё в тот день, Белла плакала, как и в тот день, когда Джоффри был на грани жизни и смерти в Винтерфелле. Любовь ли это? Привязанность? Страсть? Только дочь короля сможет ответить на этот вопрос.ДЕЙЕНЕРИС
Мой брат нашёл-таки себе войско и в эту минуту пытался выбить Роберта из Королевской Гавани. Я была напугана, я боялась, что брат победит и станет королём Семи Королевств. Но случилось то, что напугало меня ещё больше, проходившего снаружи боя. Кровь, смерть и насилие остались где-то там, снаружи, здесь же произошло то, что было важнее битвы за Железный трон. Мы с придворными дамами, их детьми и леди Беллой находились в моих покоях. Двери были заперты изнутри, мы прятались и молились, чтобы король Роберт победил. Если этого не случится, нас всех ждёт в лучшем случае смерть. Я, будучи их королевой, старалась выглядеть спокойной, чтобы никто не впал в панику. Дочь короля кружилась на месте и шептала свою единственную фразу, как делала это обычно. Но неожиданно она остановилась на месте и стала удивлённо хлопать глазами. Арья попыталась усадить подругу, но та закричала и схватилась за живот. Старк убежала и спустя время вернулась к нам с молчаливой сестрой. Серсея часами находилась рядом с Беллой, у которой схватки становились всё чаще и чаще. Грохот и крики, доносившиеся снаружи, пугали нас не так сильно, как вопли дочери короля. Бедная девочка не понимала, что с ней происходит, она плакала и даже Серсея не могла ей помочь. Я видела мучения леди Беллы и понимала, что она обречена. Она не сможет родить в таком состоянии. Роберт убьёт сира Джона и сира Джоффри. Ланнистеры начнут войну и ввергнут Семь Королевств в хаос и разруху. Грядут тяжёлые времена… Когда у роженицы отошли воды, она потеряла сознание. Все подумали, что её час пришёл. Но, к всеобщему удивлению, дочь короля пришла в себя, ребёнок собирался родиться. Я стояла и с интересом наблюдала за тем, как молчаливая сестра принимает малыша. Риверс извивалась, а мы с Арьей и Псом крепко держали её за руки и за ноги. Когда из-под юбки Беллы показался ребёнок, я вытянула голову в удивлении. Все мы вчетвером в шоке переглядывались, глядя на девочку с серебряными волосами. Сир Джоффри и рыцарь Слёз сильно удивятся, когда увидят этого ребёнка. Кто же отец?! Крики дочери короля привели всех в чувства. Молчаливая сестра сказала скупо, что послед выходит. Но когда под юбкой Беллы раздался писк, Серсея бросилась к роженице и вытащила из-под ткани ещё одного ребёнка. Мальчик был копией Джона Сноу. Арья облегчённо выдохнула и улыбнулась. Белла успокоилась на несколько минут, а после снова закричала. Но и это был не послед. Серсея Ланнистер достала ещё одного ребёнка! Это был золотоволосый мальчик. Мать сира Джоффри держала на руках кричащего младенца и внимательно его разглядывала. Без сомнения, эта женщина только что стала бабушкой. Однако радости на её лице я не увидела. Я держала на руках дочь Беллы, Серсея держала внука, Арья племянника, а сир Клиган громко смеялся, нет, ржал и кричал: — Всё-таки одичалая была права! В этот момент в покои ворвался король Роберт весь в крови и с мечом в руках. Следом за ним шёл лорд-десница, а за ним и молодые отцы. Я крепко прижала к себе малышку с серебряными волосами. Кто же твой отец?!ДЖОФФРИ
Я убивал и убивал без всяких сожалений. Безупречные были идеальными воинами, но с моей яростью им была не справиться. Когда я пришёл в себя в окружении горы трупов, ко мне подошёл Джон. Мы одержали победу над королём-попрошайкой и вскоре мчались в Твердыню Мейгора, чтобы, наконец, выяснить, чьё семя оказалось сильнее. В живучести одичалой мы не сомневались. Белла Риверс лежала на кровати королевы Дейенерис и была тиха. Но как только мы с Джоном приблизились, Белла села. Её глаза были полны усталости. — Кто? Кто у меня родился? — хрипло спросила дочь короля. Мы с Джоном бросились к ней, но та нас оттолкнула, требуя показать ей ребёнка. Счастью моему не было границ! Выздоровела! Белла снова стала собой! — Принесите ребёнка! — крикнул король Роберт в толпу придворных дам, наблюдая за беспокойной дочерью. Придворные дамы расступились. Мать подошла ко мне, и я увидел золотоволосого ребёнка. — Твой сын, Джоффри. Если бы не толпа людей, я стал бы танцевать и кричать. Мой сын! Риверс родила мне сына! Теперь она никуда от меня не денется! Сноу расплачется и убежит на Стену! А я женюсь на Белле и признаю ребёнка! Арья спустила меня с небес, в этот момент девушка подошла к брату и всё моя радость от победы слегка померкла. — А это твой сын, Джон, — сказала дочь Старка, передавая черноволосого кудрявого младенца рыцарю Слёз. Я сжал кулаки, наблюдая, как Сноу улыбается, глядя на младенца. Он всё ещё на что-то надеется?! Королева Дейенерис медленно и с опаской подошла к постели Беллы и… отдала ей в руки ребёнка с серебряными волосами. — Твоя дочь, — тихо сказала королева и отошла. Я едва не упал в обморок. Нет! Не может быть! Это сон! Не правда! Риверс спала со мной! И… с Джоном! И ещё с кем-то?! Шлюха Риверс! Как ты посмела?! Дочь короля переводила взгляд с меня на Джона и на ребёнка в своих руках. Риверс выздоровела, но вся радость от этого долгожданного события портил кричащий комок в её руках. Я подошёл к ней и взглянул на ребёнка. Я почувствовал себя преданным, униженным, использованным. Ладно, Джон Сноу! Он всё-таки стал мне другом и я уже почти не злился на него. Но… Я в бешенстве воскликнул: — Кто ещё, Риверс?! Кто трахал тебя?! Я перевёл взгляд на королеву, ведь в этих покоях только у неё были волосы цвета серебра. Но здравый смысл мне подсказывал, что Дейнерис тут не при чём. Она женщина. Король тоже оказался поражён, он подошёл к своей дочери и с яростью сказал: — Только не говори мне, одичалая, что отец этой белобрысой крохи какой-нибудь Таргариен! Нет! Быть такого не может! Визерис не был в Вестеросе в те месяцы! Его не было там! Я заметил, как лорд-десница испуганно отшатнулся после слов короля, а Риверс поднялась с кровати, но подошла не ко мне и не к Джону, а к королю. Она прижимала к себе ребёнка, словно бы пытаясь его защитить ото всех, кто оказался не рад его рождению. — Что если так?! — воскликнула Риверс. Я вдруг вспомнил, что Риверс проводила время в Зимнем городке, пока мы были на Севере. Неужели? Нет! Она бы не посмела! Или так она отомстила всем вокруг за вынужденное замужество? Вполне в её стиле. — Одичалая! — шипел король Роберт. — Не зли меня и скажи правду! Долгие минуты дочь короля молчала. Она смотрела в глаза отцу, после взглянула на бледного лорда Старка, закрыла глаза и прикусила губу. Я видел, как она устала от всего, что здесь происходит. Но все, затаив дыхание, ждали ответ и Белла Риверс, нарушив гробовую тишину, выпрямила спину. Её глаза наполнились силой и яростью. И король и дочь были сейчас на удивление похожи друг на друга. Кто бы сказал сейчас, что Белла Риверс не его дочь? Риверс громко и чётко говорила: — Её отец Таргариен! Таргариен! Ты слышишь! — Я убью проклятого Визериса! — яростно завопил король, собираясь прямо сейчас нагнать и уничтожить сбежавшего после неудачного сражения Таргариена. — Да это не он… — Риверс устало прикрыла глаза руками. — Не спрашивай ни о чём, я прошу тебя, отец. Роберт на долю секунды прикрыл глаза, а после тихо сказал: — Я рад, что ты здорова, дочь. Рад появлению внуков. Трахайся с кем хочешь, одичалая, только больше не пугай меня так. Король погладил дочь по щеке, а после в грубой форме приказал всем убираться из покоев.