ДЖОФФРИ
Паника и крики захватили всё вокруг. Я лишь сквозь толпу бегающих людей мельком видел, как Визерис упал на пол в объятья ошарашенной королевы. Однако тут же снова раздались крики, и толпа из центра рассеялась, давая нам с Джоном подбежать к жене и раненому королю. Но мы опоздали. Рядом с мёртвым, без всяких сомнений, королём стояла леди Мелисандра. Жрица направила на Беллу кинжал, не давая нам с Джоном подобраться ближе. Драконы обезумили и кружились над нами, словно коршуны, не осмеливаясь вмешаться. Хотя, судя по их крикам, драконы испепелили бы убийцу их отца, не будь рядом королевы, к которой животные были привязаны не меньше, чем к королю. — Ни шагу дальше! — кричала безумная последовательница Владыки Света. Я смотрел на жену, и сердце моё рвалось на части. Белла сидела на каменном полу, а на коленях её лежала голова короля. Фиалковые глаза Визериса застыли, а из-за рта текла маленькая струйка тёплой крови. Жена потерянно смотрела на тело короля, словно не веря, что тот мёртв. — Визерис! — шептала Белла, пытаясь пощёчинами разбудить мужа. — Визерис! Моргни, Визерис! Вставай, прошу тебя! — крупные слёзы катились из её глаз, сопровождаемые прерывистым дыханием. — Он мёртв! — громко сказала Мелисандра. — Хотя я этого и не планировала. Белла Вайлдгодс, это ты должна была умереть сейчас. Но королева не слушала обезумевшую жрицу, Белла вдруг прикрыла глаза и быстро зашептала:Раньше не было ни неба,
Ни земли, ни пыли — ничего. Забыли всё.
Было небылью, да стало былью,
Река остыла, и вода застыла в ничто.
А после она медленно запела, прижимая к себе мёртвое тело:Время — быстрая река, никого не обойдёт.
Ждёт невеста жениха. Ждёт, как часа своего.
В белый цвет облачена, точно в саване стоит.
На покой обречена, свадьбы колокол звенит.
Широко распахнув свои ярко-синие глаза, королева громко продолжила, вкладывая в слова всю свою боль и ярость:Забирай, забирай! Приходи, прилетай!
На века отдана дева юная.
Белла всхлипнула:Там, где смерть рождает жизнь,
В ритуальном долгом сне,
В страхе девичьем она,
Суженному суждена.
Она кричала:Забирай, забирай! Приходи, прилетай!
На века отдана дева юная.
И снова спокойно обречённо пела:Не предать своей судьбы,
Не уйти, не убежать;
Остаётся навсегда —
В дар любовь свою отдать.
Белла кричала, выплёскивая всю свою ярость:Забирай, забирай! Приходи, прилетай!
На века отдана дева юная.
Забирай! Прилетай!
На века отдана дева юная…
Голос её стих, Белла поцеловала Визериса в лоб, стирая с его лица свои слёзы, но не прикрыла королю глаза, вместо этого жена встала и направилась к Мелисандре, не понимающей, что происходит. — Почему? — грустно шептала королева, надвигаясь на отступающую жрицу. — Почему ты такая тупая курица, Мелисандра? Ты же всю жизнь была рабыней, так неужели тебе так претит свобода, претит то, что все мы боги, а не их слуги и рабы? Зачем ты сделала это? Зачем? Жрица была напуганной, и, заикаясь, ответила: — Я хотела убить тебя, а не короля. — Правда? — насмешливо спросила королева и истерично рассмеялась, нагоняя на всех присутствующих жути. — Он умер вместо тебя… — шептала Мелисандра. — Владыка Света… — продолжила жрица, но заткнулась. Белла обернулась вокруг себя, смотря в безоблачное небо. Она устало вздохнула, словно в тягость ей была отныне эта жизнь, а после жена подошла к жрице, опустившей меч, протянула к её шее свою руку, а после сняла с Мелисандры ожерелье с красным рубином. Придворные закричали, когда леди Мелисандра — красивая молодая женщина — вдруг стала стареть на глазах, покрываясь морщинами, а красные волосы жрицы стали седыми. Дряхлая старуха стояла перед нами и испуганно озиралась по сторонам. Придворные леди большей частью попадали в обморок, как впрочем, и некоторые особо впечатлительные лорды, в числе которых были сир Лорас Тирелл и мой дядя Тирион. Но королева не наслаждалась местью, она даже не удивилась, когда молодая женщина превратилась в старуху, Белла отвернулась и направилась к телу короля, в то время как жрица кричала ей вслед: — Мне жаль, моя королева! Простите меня! Простите! Я ошиблась! Ошиблась! — Мелисандра опустилась на колени и склонилась в поклоне. Белла на этот жест закрыла лицо руками и закричала: — Да встань ты, глупая женщина! Хватит ползать на коленях! Хватит унижаться! — Моя королева… — всхлипывала старуха. Но её плач прервали жуткие вопли придворных. Тело Визериса Таргариена билось в припадке. Вены на его теле стали яркими, словно огонь, а фиалковые глаза светились. Жуткие хрипы больше напоминали рычание. Белла кинулась было к нему, но мы с Джоном схватили жену с двух сторон и крепко держали. — Пустите! — кричала королева. В этот момент светящиеся красно-золотые искры окутали всё тело Визериса, а свечение было ярче света любого костра, казалось, что даже солнце не может быть столь ослепительным. Я прикрыл глаза, чтобы не ослепнуть, а когда открыл их, на месте короля была пустота, лишь мелкие куски опалившейся ткани и корона напоминала о том, что Визерис был здесь ещё секунду назад. Белла обмякла и осела на землю. — Нет… — шептала жена. — Нет… Он же не понимает, он не знает… Три дракона, взмыли в небо и резко куда-то улетели, словно по команде. Воцарилась могильная тишина, никто не понимал, что произошло, куда делось тело короля и куда улетели его драконы. Мы с Джоном обнимали плачущую жену, но успокоить не могли, она отбросила нас в сторону и отползла. Придворные так и стояли, боясь пошевелиться и только мой дед — десница короля, — осмелился подойти к Белле, что встала на ноги, едва не падая от усталости и горя. — Моя королева, — спокойно и без всякой злости сказал дед, положив свою руку на её плечо. — Его милость… — милорд не решился продолжить и выдвинуть предположение. Белла всхлипнула и прильнула к деснице, громко рыдая у того на плече. А вдоволь наплакавшись, жена отстранилась и сказала, словно обращаясь ко всем сразу: — Он — дракон! — Моя королева? — переспросил лорд-десница. — Он — дракон! — кричала Белла. — Он — дракон! Он обратился, забылся, испугался и улетел! Дед посмотрел на неё так, словно королева обезумела и несла бред. Но мне и самому слабо верилось в это. Должно быть, это магия жрицы Мелисандры разрушила тело Визериса, а Белла просто не хотела в это верить и придумала себе в голове сказку. — Не верите?! — жена сквозь слёзы слабо улыбнулась. — Думаете, я сошла с ума? Джон? Джоффри? — Белла посмотрела на нас с другом. Но мы с Джоном понимали, что лучше с этим быстрее покончить, не решаясь поддерживать это безумие. Белла устало прикрыла глаза, и устало сказала сама себе, словно осталась одна во всём мире, словно никому её слова сейчас были не нужны: — Он вернётся. Я позову его, как только он привыкнет к новому телу. Он сможет обратиться обратно в человеческое тело. Сможет. — Моя королева… — дед прервал шёпот Беллы. Жена резко открыла глаза, в которых больше не было печали и слёз, в них была уверенность и сила. Она дышала ровно и спокойно, даже голос больше не был надломленным. — Всё в порядке, лорд-десница. Всё в порядке. Увидимся завтра в тронном зале. Все могут идти… — сказала королева и уверенной поступью направилась в замок, провожаемая реверансами и поклонами опомнившихся придворных. — Не оставляй чудище одну, — ко мне подошла мать. — Белла Вайлдгодс обезумела, но она теперь наша королева. Я молча кивнул и мы с Джоном пошли следом за женой. Но двери в покои были заперты. — Её милость никого не хочет видеть, — сказала Бриенна. Я думал, что грядут тяжёлые времена, направляясь утром в тронный зал, но всё оказалось не так плохо. Королева Белла восседала на Железном троне, словно вчера был обычный вторник. Спустя час наблюдений мне даже показалось, что одичалая всю жизнь восседала на троне и вершила судьбу Семи Королевств. Лорд-десница также посетил тронный зал и сообщил, что со Стены пришли важные вести. Жена срочно созвала Малый совет и до вечера её никто не видел.ДЖОН
С тех пор, как умер король Визерис, прошёл месяц, но Белла по-прежнему верила, что Таргариен жив и скоро к ней вернётся. Никто не смел переубеждать её, ведь теперь она восседала на Железном троне. Никто кроме нас с Джоффри разумеется. Каждый день мы пытались поговорить с ней, но та и слушать не желала. — Он — дракон! — твердила Белла. Это её помешательство было вполне безобидным для окружающих, ведь всю свою неуёмную энергию королева направила на разрешение государственных дел. Лорд-десница сблизился с Беллой и не было того былого презрения и неприязни, что были между ними ещё месяц назад. Мелисандру заперли в подземелье, так как жена запрещала её убивать. Она сказала так, восседая на Железном троне: — Её душа так сильно окутана магией Владыки Света, что с моей стороны позволить Мелисандре умереть — значит порадовать её бывшего господина. А я этого делать не хочу и не буду. Тиреллы попытались обвинить Тириона Ланнистера в измене, и тот покаялся, что пару дней назад (как раз в ту ночь, что жрица пыталась меня соблазнить) карлик согрешил, а если подробнее, Ланнистер по пьяни переспал с последовательницей Владыки Света. Но мудрая Белла не нашла состава преступления, как она выразилась, ведь карлик не знал о том, как использует его семя жрица. Хотя Тирион всё же был наказан природой, у него на голове появилась внушительная прядь седых волос. Не иначе как из-за нового облика Мелисандры. Касательно её внешнего вида слухи в столице ходили разные. Кто-то верил, что жрица изначально была старухой, а ожерелье с волшебным алым рубином это маскировало. Но кто-то свято верил, что это королева Белла забрала молодость жрицы Владыки Света за смерть мужа-короля. Придворные леди были в этом убеждены и королеву обходили десятой дорогой, даже между собой не смея обсуждать или осуждать её милость. Придворные большей частью считали Беллу безумной из-за её слов о покойном Визерисе, но все без исключения если не боялись, то уважали новую королеву. И из всех придворных леди только леди Серсея без страха и сомнения стала главной и единственной фрейлиной королевы Беллы. Леди Маргери сначала тоже хотела войти в их число — по крайней мере, так она говорила на королевской свадьбе, — но вскоре миледи в спешке покинула столицу вместе со своим братом, сославшись на здоровье престарелой бабушки. Также с Беллой много времени проводила принцесса Дейенерис, хотя и она не верила в слова королевы. Принцесса относилась к жене погибшего брата с заботой и сочувствием, пытаясь незаметно вывести королеву из этого состояния. А ещё месяц назад со Стены пришли вести. Очень и очень странные. Роберт Баратеон прислал письма, на которые я случайно наткнулся в королевских покоях. «Одичалая! Немедленно объяснись! Какого хрена ты запрыгнула в постель к Визерису Таргариену?! Немедленно это прекрати! Слышишь меня?!» «Тебе придётся объяснить мне, дочь, почему армия Короля Ночи выстроилась в два огромных портрета тебя и Бранна Старка, и спиральный знак между ними». «Белла! Дочка моя любвеобильная! Зачем тебе третий муж? Зачем тебе этот Визерис? Трахайся с ним, если хочешь. Но замуж-то, зачем выходить?» «Моя девочка! Прибила-таки эту ящерицу! Молодчина! Вся в отца! Ты это хорошо придумала с драконом! Как родишь мне ещё одного внука, приезжай на Север. Король Ночи конечно терпеливый малый, но этот холод, что он принёс с собой вымораживает. Мать твоя кстати в порядке. Марион жива и здорова, прости, что раньше о ней не написал. P. S. Родишь ещё одного белобрысого внука — братишку или сестрёнку не увидишь. Да, мамаша твоя беременна. Надеюсь, от меня. Но зная вашу породу… Береги себя, дочь. На Железном троне голой жопой не сиди, подкладывай подушку! Джона не обижай, Джоффри можешь, так уж и быть. И Тайвина там хорошенько помучай за меня!» Мой отец — лорд Старк — мне также присылал письма о странных посланиях Короля Ночи. Мой младший брат Бран — несколько месяцев назад пропал из Винтерфелла. Одичалые говорят, что видели юношу за Стеной, но поиски было вести невозможно, так как Король Ночи убивал любого, кто пытался пробраться через его армию. Сама армия, по словам отца, состояла из самого Короля Ночи — разумного существа, его командиров — таких же умных и опасных тварей, и упырей — мертвецов — марионеток, что были просто оружием в руках их предводителей. Их были миллионы. И все эти месяцы эти марионетки неподвижно стояли под Стеной, изображая огромные портреты и знаки. Я не понимал, откуда Король Ночи знал мою жену. И как-то прямо её об этом спросил, на что Белла сказала, что когда её пыталась сжечь, та каким-то образом перенеслась за Стену, где Король Ночи её и увидел. Она опускала подробности, и сказала, что должна лично встретиться с ним, прежде чем сама поймёт, что тогда произошло. Наши семейные отношения были напряжёнными. — Не надо так на меня смотреть, — как-то сказала жена за ужином. — Как так? — спросил Джоффри. — Словно я сумасшедшая, — обижено ответила жена. — Тебе показалось, — друг сделал глоток вина. — Ты когда беременная всегда немного не в себе. — Вы мне не верите… — Белла нахмурилась. — Никто не верит. Я думала, что хотя бы вы, мои мужья, поверите. Вы же своими глазами видели, как Визерис превращался. — Он просто сгорел, — спокойно сказал Джоффри. — Ты смиришься и забудешь этого белобрысого королька, Белла. Хотя, о покойниках не стоит плохо говорить. Визерис в свою последнюю минуту жизни поступил как мужчина — спас свою женщину и ребёнка. — Да, — устало улыбнулась королева. — Всё-таки я в нём не ошиблась. Когда он вернётся, я даже перед ним извинюсь за своё неадекватное поведение. Буду с ним мягче. Мы с Джоффри переглянулись, но спорить не стали. Ревности к Визерису не осталось, так как от Таргариена осталась лишь корона, которую, тем не менее, Белла хранила и берегла. Она даже в тронный зал велела её поставить, чтобы подданные не забывали о своём короле. И подданные не забывали, только не верили в возвращение Визериса Таргариена, как верила королева. Во всём королева Белла была адекватна и разумна, кроме вопроса престолонаследия. Все вокруг считали её своей единственной королевой, матерью наследника погибшего Визериса. Лорд-десница даже предложил королеве поскорее объявить об этом жителям Семи Королевств, но реакция жены была предсказуемой. — Король Визерис жив и он вернётся. Можете мне не верить, я вас не осуждаю, лорд-десница. Но я уверена в этом так же, как уверена, что ношу под сердцем дитя Визериса Таргариена. Никто после этого не поднимал вопрос престолонаследия. Белла Вайлдгодс всех устраивала в качестве королевы. Она была мудрой и справедливой, заботилась о своих подданных. Каждый день в обед, королева покидала Красный замок и посещала улицы города. Она передвигалась безбоязненно, ведь жители столицы крепко помнили урок, который преподала им королева, будучи тогда ещё просто леди из дома Вайлдгодс, дочерью узурпатора Роберта. Они помнили её подвиг, и чаще всего в качестве охраны хватало двух человек. Обычно мы с Джоффри сопровождали королеву Беллу, иногда леди Бриенна и Серый Червь. Но пару дней назад королева посвятила в рыцари мальчишку с улицы по имени Джендри, который даже фамилии не имел. Я выяснил о нём немного ещё когда Визерис только пришёл к власти. Он был одним из командиров городского движения ополченцев в ту роковую ночь. И множество раз приходил в Красный замок убедиться, что с Беллой Вайлдгодс всё в порядке. Это было не только его желанием, но и всего города. Молодой мужчина искренне не понимал, почему моя жена прыгнула в койку короля. Он думал, что Визерис принудил Беллу, и мне не за один разговор удалось убедить кузнеца в том, что это не совсем так. Он даже как-то прокрался в Красный замок, чтобы «спасти красавицу и убить чудовище» — как после выразилась Белла. Джендри подкараулил мою жену в саду, мирно гуляющую с детьми и Джоффри, и предложил вывезти их из столицы, ведь тысячи горожан «которые помнят» готовы оказать этому всяческое содействие. Но жена сказала: — Всё хорошо, Джендри. Я смогу о себе позаботиться. Но спасибо, что ты здесь. Кузнец так смотрел на мою жену, что Джоффри едва не изрубил наглеца на куски, особенно когда Белла заметила этот взгляд и смутилась. Да она даже покраснела! А после отвела молодого мужчину в сторону и что-то тому на ухо зашептала. Джендри побледнел, покраснел и стал извиняться, а одичалая на это мягко улыбнулась и крепко обняла кузнеца, обещая со временем сделать его рыцарем. После этого случая мы с Джоффри рьяно следили, чтобы Джендри больше никогда не вошёл в Красный замок. — Нет уж! Хватит! — в бешенстве кричал Джоффри. — Джон! Ты бы видел это своими глазами! — Ты мне уже раз двадцать рассказал со всеми подробностями, — я тогда лишь усмехнулся. — Зачем Белле какой-то кузнец? — Зачем?! — не унимался друг. — Вот когда ты его мускулы увидишь, по-другому запоёшь! — Да видел я его и даже говорил. Простой парень из Блошиного Конца. Симпатичный конечно, но до тебя ему далеко. Но ты, как лорд-командующий городской стражей, можешь отдать приказ, и Джендри в замок больше не войдёт. — Я так и поступлю! Этот разговор произошёл ещё до королевской свадьбы, но недавно Джендри был посвящён в рыцари королевой Беллой и я понял, что друг был прав. — Визерис умер, — говорил Джоффри, нервно расхаживая по покоям. — Мы безумие одичалой королевы не поддерживаем, вот она и ищет себе утешение. — Фу, Джоффри! — я скривил лицо. — У Беллы уже живот торчит! О чём ты вообще думаешь?! — О, мой наивный северный друг, — качал головой Джоффри. — Ничего-то ты о женщинах не знаешь. Поверь, беременность не отбивает у них желания. Уверен, что одичалую только траур и сдерживает. Джендри, грязный гавнюк, решил воспользоваться помешательством королевы. Мы должны что-то сделать, пока… — Что пока? — я сглотнул, осознавая свою ошибку. — Пока место Визериса в сердце нашей жены не занял кузнец из Блошиного Конца. И клянусь, друг, клянусь своей жизнью, если это случится, я уйду на Стену к отцу-дяде Джейме. Он меня поймёт и примет в свои ряды. — А как же я? — я был серьёзен. — Пойдёшь со мной? Я кивнул и пожал другу руку.