Танец бастардов

БЕЛЛА (считающая себя МЭРИ СЬЮ)

      Свободная Коалиция отошла для меня на второй план, когда в Кварте местный колдун шепнул мне на ухо:       — Наездница Мэри Сью благословлена и вскоре родит ребёнка от дотракийского кхала…       Я покинула Кварт в спешке и вернулась в свою горную деревушку, где Гаян подтвердила слова колдуна. Я едва не рвала на себе волосы от отчаяния и безысходности. Я и подумать не могла, что семя дотракийского кхала прорастёт во мне! Никаких признаков беременности я не наблюдала!       Я желала сохранить эту новость в тайне, но растущий живот меня подвёл. Вести дошли и до дотракийцев, что бегали за мной, словно уличные коты за птицей. Поэтому до самых родов я не оставалась на одном месте больше недели.       Я не хотела рожать ребёнка от насильника-дикаря, не хотела связывать свою жизнь с дотракийцами, но аборт было делать уже поздно, и я смирилась с будущим материнством. Гаян почему-то была уверена, что это не первые мои роды. Но в прошлом своего вместилища я копаться не собиралась.       Слухи о моём происхождении ходили разные. В глазах сплетников я была шлюхой из Лиса, чей корабль потерпел крушение на землях необитаемой Валирии, и родственницей Таргариенов. Но прошлое не принадлежало мне, поэтому я думала только о настоящем и о будущем. Судьба будущего ребёнка Мэри Сью беспокоила не только меня, но Великих, Мудрых и Добрых Господ — кураторов Свободной Коалиции. Богатые работорговцы боялись, что я вздумаю отдать власть над компанией ребёнку дотракийского кхала. Хиздар зо Лорак предложил мне стать королевой и его женой. Но я без сожалений отказалась. Золотая корона в моих глазах мало чем отличается от золотого ошейника раба.       Господа предлагали мне стать королевой Свободной Коалиции, но не по доброте душевной, а из алчности и жадности. Они думали, что мне вскоре захочется больше власти, захочется золота и почёта. Господа полагали, что я начну использовать Тугарина в своих завоеваниях и хотели «скромно стоять рядом и помогать». Они уже давно меня не воспринимали всерьёз, так как я у них ни монетки не взяла. Я не требовала ни дани, ни налогов, ни пирамид, ни слуг для обслуживания.       Завоевательница из меня была так себе, как говорил Кразнис мо Наклоз — Добрый Господин из Астапора. Он уверял меня, что нашёл бы более достойное и выгодное применение моему дракону, когда узнал, что я за десять золотых монет порой катаю на Тугарине богатых господ. Но чем-то же мне надо было зарабатывать себе на жизнь!       У меня даже не было собственного замка! Просто возмутительно! Я большую часть времени проводила либо в глухих горах, либо в небе на спине Тугарина. У меня кроме сабли, колокольчиков и браслета из волос кхала Дрого не было ничего постоянного. Я спала, где придётся, ела только проверенную пищу, что покупала в диких деревнях, где обо мне почти не слышали. Частные перелёты между городами превратили мою жизнь в один большой поход. Но я не жаловалась, так как подобные меры исключали отравление и убийство.       Но узнав о беременности, я задумалась о стабильности и постоянном месте жительства. Прогуливаясь по Миэрину с Хиздаром зо Лораком, после того, как тот сделал мне предложение, я увидела, как к нам из толпы подошёл человек в плаще, капюшон которого полностью скрывал лицо незнакомца.       — Чего тебе надо, Дрого?! — зло спросила я, разглядывая короткую стрижку дотракийского кхала, опустившего капюшон из грубой дешёвой ткани.       Мужчина не проявлял агрессии и Хиздар зо Лорак отослал свою стражу, схватившуюся за оружие, прочь. Воин был одет в серый плащ самого дешёвого покроя, но выпирающая сабля его выдавала.       — Ты носишь жеребца, что покроет весь мир, Мэри Сью! — сказал кхал. — Мой сын управляет тобой и именно благодаря ему мир ложится у твоих ног. Ты должна вернуться со мной в кхаласар, должна стать кхалиси и родить мне наследника — кхалакка. Идём со мной, женщина, я о тебе позабочусь.       Я сделала жест «рука лицо» и закатила глаза, сдерживая дикий хохот.       — Не пойдёшь? — хмуро спросил меня кхал. — Я убью Хиздара зо Лорака, ты не станешь его женой.       — Мэри Сью мне отказала… — опасливо сказал Хиздар.       — Мэри Сью! — дотракийский кхал стоял, возвышаясь надо мной на две головы. — Я признаю, что ты не рабыня. Ты свободная женщина, с которой я поступил неправильно. Но я ничего другого и не видел в своей жизни. Я силой брал любую понравившуюся женщину, когда мне ещё не было и четырнадцати лет. Когда ты достаточно проживёшь среди моего народа и узнаешь наши традиции, ты всё поймёшь, Мэри Сью. Но только не говори мне, что это не мой ребёнок. Я знаю, что ты носишь кхалакка. И он в любом случае будет жить с отцом. А будет ли рядом с ним мать — зависит только от тебя, Мэри Сью.       — Я не стану твоей кхалиси, Дрого. И мой ребёнок не будет жить в поле, как дотракийцы. Хиздар зо Лорак вмешался в разговор, после того как слуги что-то прошептали тому на ухо:       — Мне сообщили, что ты больше не кхал, Дрого, тебя изгнали из кхаласара! Дотракийцы думают, что из-за того, что ты не смог укротить великую наездницу-кобылицу, та в отместку образовала Свободную Коалицию, которая разрослась словно плесень. Дотракийцы больше не могут продавать в заливе Работорговцев рабов, захваченных в плен. И в этом виноват ты, я с ними согласен, Дрого. Твои дикари влились в кхаласар более удачного кхала и бросили тебя в Миэрине одного!       Я изумлённо подняла бровь, наблюдая, как бывший кхал распахнул свои глаза в удивлении.       — Ты больше не кхал? Так о чём вообще разговор?! — насмехался над Дрого Хиздар зо Лорак.       Плечи бывшего кхала опустились, вся гордость и уверенность вдруг пропали. Мужчина молча поплёлся прочь из Миэрина, я же на Тугарине с неба наблюдала, как Дрого скачет вслед за кхаласаром, что покинул его и предал. Дрого отчаянно что-то кричал на дотракийском языке, но соплеменники смеялись над ним и показывали пальцем в небо, где я кружила на Тугарине. Кхаласар ушёл на восток, отобрав у своего бывшего кхала даже его коня. Дрого опустился на землю и несколько часов сидел неподвижно, уставившись в одну точку.       Когда солнце уже стало садиться, я опустилась в поле и подошла к дотракийцу.       — Да не убивайся ты так, — тихо сказала я, опустившись на землю перед лицом мужчины. Я сняла с руки плетёный браслет (из волос бывшего кхала) и протянул его Дрого вместе с кривой саблей-аракх. — Хочешь, я верну тебе кхаласар? Вместе на Тугарине долетим до предателей и вернём тебе дикарей.       Мужчина резко выхватил у меня саблю, и попытался было вспороть себе живот, словно самурай, но я ладонью схватилась за остриё, прежде чем та распорола Дрого живот. Было ужасно больно, кровь лилась и орошала голый торс дотракийца. Он поднял на меня свои глаза и сказал:       — Улетай, Мэри Сью. Забудь, что я обещал тебе в Миэрине. Я покончу с собой, чтобы не позорить своих предков великих наездников. У тебя есть Свободная Коалиция, я знаю, мой сын не будет ни в чём нуждаться…       Я резко откинула саблю в высокую траву, что росла на обочине утоптанной дороги и гневно воскликнула:       — У меня есть только дракон Тугарин, твоя сабля, браслет, твои колокольчики, платье и сапоги! Всё, что у меня есть — на мне, Дрого! Я беднее церковной мыши, у меня нет дома! Ведь дотракийцы уничтожили высокогорное поселение, где я могла чувствовать себя в безопасности! Твои соплеменники думали, что я там храню свои богатства, которые отбираю в захваченных городах! Надеюсь, пятнадцать золотых драконов и десяток платьев удовлетворили их аппетит! Мне рожать через месяц, Дрого! Но мне негде это делать! Но, разумеется, самый несчастный из нас троих — это ты! — я сжала раненую руку и закричала. — Тугарин! — Дракон единожды взмахнул крыльями и цепкими лапами схватил дотракийца. — Тугарин отнесёт тебя в Вэйс Дотрак, Дрого! Он будет следить за тем, как ты построишь мне дом и покоришь соплеменников своей силой! У моего ребёнка будет отец и дом!       Тугарин унёс матерящегося дотракийца на восток, а я поплелась на запад в земли лхазарян.       — Дура! Дура! — голос вороны раздался совсем рядом.       — Ты что здесь делаешь?! — зло крикнула я, наблюдая над кружащейся надо мной птицей.       Я изловила ворону уже очень давно и подарила ту Доброму Господину из Астапора, надеясь, что раз тот смог выдрессировать безупречных, то и с невоспитанной вороной справится. Но видно не справился.       — Дура! — зло каркала птица. — Идиотка!       Я добралась до Козрака через трое суток. Жрица Мирри Маз Дуур приняла меня в храме без вопросов и разрешила остаться в кельях жриц столько, сколько потребуется. Я сбросила с лица маску, что прикрывала четверть моего лица, скрывая уродливый шрам и устало присела на глиняную кровать. Жрица вдруг сказала мне:       — Мэри Сью, мне стоило сказать тебе раньше… Твои волосы и твои глаза, словно под вуалью. Я вижу это своим духовным зрением. Твоё прошлое принесёт тебе много страданий, и когда правда откроет тебе глаза, ты потеряешь покой. Я могу вернуть тебе твои глаза и волосы, но не память.       — Сейчас не время, Мирри.       — Твой дракон, где он?       — Присматривает за бывшим кхалом Дрого, чтобы тот не совершил ритуальное самоубийство.       — Ты отдала дракона дотракийцу?! — возмутилась женщина, подскочив на месте.       — Тугарин подчиняется только моим приказам, Мирри.       — Ты отдала свою единственную силу, чтобы подбодрить мужчину, что изнасиловал тебя?! Надеюсь, ты сделала это не из-за чувства вины, Мэри Сью?!       Я покраснела и ответила:       — Мирри! Ты бы его видела! Он был так подавлен и разбит, что эмоции возобладали над моим разумом!       — Дура! — громко каркнула ворона, влетевшая в окно.       — Согласна полностью! — рассержено бросила жрица и оставила меня одну.       Ночью мне стало плохо, Мирри ворчливо сказала, что начались схватки. Я боялась рожать, но жрица уверила меня, что я с лёгкостью дам жизнь ребёнку, так как моё тело знало, что нужно делать. Мне было не до размышлений о прошлом, я несколько часов выдавливала из себя ребёнка дотракийца. Жрица была сама не своя, но когда в её руках громко заплакала девочка, Мирри не стала скрывать своего облегчения. Жрица улыбнулась:       — Дрого ждал кхалакка, а родилась прекрасная черноволосая девочка. Кхал Дрого месяцами водил свой кхаласар по материку, чтобы вернуть себе Мэри Сью и жеребца в её чреве. Переживёт ли воин такое унижение?       — Ты предлагаешь скрыть пол ребёнка? — я взяла дочь на руки.       — На время. Пусть дикарь-насильник на своей шкуре почувствует то, что испытывали дочери Великого Пастыря столетиями. Если это унижение не убьёт Дрого, то я, возможно, признаю, чтобы ты, Мэри Сью, не зря приказала Тугарину отнести дотракийца в его священный город.       Мирри также с помощью своих зелий изменила цвет волос моей дочери. Теперь и она была сереброволосой и вообще все жители Козрака думали, что у меня сын по имени Иван.       Но через две недели всё изменилось. Тугарин так и не вернулся ко мне, я перестала его чувствовать.       — Не нужно было отпускать от себя дракона, Мэри Сью… — сочувственно сказала жрица. — Тугарин был твоей опорой, теперь же ты снова одна. Народ в Козраке шепчется, что ты навлечёшь на детей пастыря гнев дотракийских кхаласаров. Тебе стоит вернуться в Миэрин, Мэри Сью. Тамошние Великие Господа и бывшие рабы поддержат тебя. Вот, возьми… — жрица протянула мне корзинку со снадобьями в стеклянных мутных бутылочках. — Красный эликсир вернёт тебе твой цвет волос, зелёный вылечит твои глаза, а белый залечит шрам. Воспользуйся всем этим, когда другого выхода не останется, разрушительница оков. Я верю, что и без дракона ты продолжишь менять мир вокруг себя к лучшему. Стадо Великого Пастыря избавится от набегов кочевников, если отец твоей дочери подчинит себе всех своих соплеменников… — Мирри крепко обняла меня и добавила: — И если ты подчинишь себе Дрого, Мэри Сью.       Мы попрощались со жрицей ягнячьего бога, и я, сев на ближайший корабль отправилась в Миэрин по реке. Меня, разумеется, узнали. Бывшие работорговцы не горели желанием перевозить разрушительницу оков, но бывшие рабы, пользовавшиеся их услугами, вынудили купца-капитана доставить меня в Миэрин со всем возможным комфортом. Отсутствие рядом со мной Тугарина нагнетало атмосферу, как и мой ребёнок.       Маленькая лхазарянка, девочка лет восьми, плывшая к матери в Юнкая со всей детской невинностью и непосредственностью спросила меня:       — Где твой дракон, Мэри Сью? Он умер?       — Я надеюсь, что нет, малышка.       Я крепко прижала к себе дочь и за всё то время, что мы плыли в Миэрин, я не проронила ни слова. Тугарин стал моей семьёй, моим защитником и силой. Одно его присутствие заставило половину континента реформировать рабовладельческое общество. Но я в порыве гнева велела дракону отнести Дрого в священный город дотракийцев, и тот безропотно мне подчинился, как делал это на протяжении уже многих месяцев.       Тугарин был для меня не просто огнедышащим оружием и средством передвижения. Глядя в его серые глаза я всякий раз чувствовала то, что не должна была чувствовать. Связь между нами была больше чем просто союзом или дружбой. У меня была теория, что бывшая хозяйка моего тела была знакома Тугарину и эта связь перешла и мне. Но размышления подобного рода вызывали у меня лишь головную боль, ведь памяти предшественницы мне не досталось.       Мирри обещала, что помолится за Тугарина Великому Пастырю, но это меня не утешало. Я винила себя за слабость и надеялась, что Дрого и Тугарин присмотрят друг за другом. В Миэрине меня встречали на пристани Великие Господа во главе с Хиздаром зо Лораком.       — Ворон прилетел за два часа до вашего приезда, Мэри Сью, — пояснил великий мастер. — Мы рады снова приветствовать вас и вашего сына Ивана. Великая пирамида Миэрина гостеприимно распахивает перед вами двери, Мэри Сью.       Сопровождаемая приветственными криками бывших рабов, я прошла по улицам Миэрина и поднялась на самый верхний этаж Великой пирамиды. Великие Господа выделили мне самые лучшие покои и покинули меня, обещая завтра интересный разговор.       К удивлению своему среди служанок я обнаружила Гаян. Я думала, что дотракийцы увели девушку в плен и продали где-то за Дотракийским Морем, но как я поняла из её объяснений, Гаян выкупили Великие Господа и дали той свободу, взамен попросив лишь хорошо служить разрушительнице оков.       Но я хорошо знала Великих Господ, поэтому даже Гаян не подпускала к своей дочери, чтобы истинный пол ребёнка как можно дольше оставался в тайне. Уже на следующий день Хиздар зо Лорак пришёл ко мне выразить общее «пожелание» Великих Господ.       — Вы дорогая гостья в Миэрине, Мэри Сью, но мы хотим, чтобы этот город стал вашим домом.       — Я не стану вашей королевой, Хиздар зо Лорак.       — Вы в своём праве, Мэри Сью. Но вы предводитель и инициатор Свободной Коалиции, и бывшие рабы хотят видеть рядом с бывшими работорговцами своего кумира.       — Я знаю, Хиздар зо Лорак, что господа Миэрина, Юнкая и Астапора пытаются захватить полную власть в Свободной Коалиции, но девять Вольных городов Эссоса также претендуют на это место. Вам нужен баланс сил, некто, кто не будет иметь конкретной власти, но своим малозначительным участием уравновесит весы.       — Вы как всегда проницательны, Мэри Сью. — Хиздар зо Лорак обворожительно улыбнулся и продолжил: — Члены Свободной Коалиции даруют Мэри Сью титул «принцессы Свободной Коалиции». Вечером в тронном зале Великой пирамиды Миэрина мы проведём скромную церемонию. Принцесса… — Хиздар зо Лорак слегка поклонился и покинул мои покои.       Я устало вздохнула и с дочерью на руках отправилась принимать ванну и готовиться к церемонии. В тронный зал я отправилась с Иванной на руках, опасаясь доверить ту Гаян. «Скромная» церемония больше походила на императорскую коронацию. Великие Господа Миэрина воздели на мою голову серебряную корону в присутствии тысяч членов Свободной Коалиции, собравшихся сегодня ради формальной коронации.       Богатеи усадили меня на трон и кланялись, но в их глазах я видела насмешку и презрение. В присутствии Тугарина те вели себя скромнее, сейчас же разглядывали меня словно зверушку в зоопарке. Но деваться мне было некуда. Я эту кашу (точнее сказать коалицию) заварила, мне её и расхлёбывать.       Следующие три недели я посещала пирамиды-дома Великих Господ Миэрина на их многочисленных званых обедах, ужинах и пирах, отрабатывая своё проживание и питание. Это было до того скучно, что всё чаще общество потомственных работорговцев я предпочитала бойцовским ямам.       Принцессой быть очень сложно, я для всех была куклой, превратившейся из жестокой и опасной завоевательницы в слабую женщину в подоле с ребёнком, отец которого потерял власть над кхаласаром. Но в лицо надо мной никто не смеялся, так как Тугарин хоть и пропал, но его огромного мёртвого тела ещё никто не нашёл.       Дракон доставил Дрого в Вэйс Дотрак, перепуганные жители священного города, где в основном на постоянной основе проживали старухи (жёны погибших кхалов, которые образовывали совет — Дош кхалин) и их рабы и слуги. Купцы бежали из города самыми первыми, и о дальнейшей судьбе Вэйс Дотрака не было известно. Но ходили слухи, что Тугарина видели летящим на юг, израненного и покалеченного. Также в тех краях мельком видели трёх драконов, уступающих размерами Тугарину.       Я стала принцессой и перестала нуждаться в средствах к существованию, так как мне было назначено два пособия Свободной Коалицией. Проще говоря, девять Вольных городов Эссоса скинулись и положили на мой счёт в Железном Банке Браавоса золото, каждый сколько захотел. А города из залива Работорговцев сделали такой же ход только в банке Миэрина.       Как к донатам относиться я не знала, но последовала совету моей бабки, которая говорила: «Дают — бери, бьют — беги». Я не была дурой и периодически снимала деньги со счетов или переводила их на имена своих знакомых. Как долго я буду принцессой Свободной Коалиции, я не знала. Поэтому Гаян резко разбогатела, как и Мирри и Дрого, о котором совсем не было вестей.       Сильные дожди обрушились на земли континента внезапно, сразу после того, как на нас с дочерью было совершено два покушения. Я прогуливалась по городу в компании Хиздара зо Лорака, когда отравленная стрела прилетела со стороны Великой пирамиды Миэрина. Целью была Иванна, которую считали сыном Дрого.       В этот же день я узнала, что дотракиец снова стал кхалом. Он захватил Вэйс Дотрак и провозгласил себя кхалом кхалов — Великим Кхалом. Кхаласары, посещавшие священный город, подняли восстание, но Дрого их подавил, ведь в поле зрения несогласных Тугарин пожирал лошадей. После этого Великий Кхал послал всадников во все кочующие кхалазары, чтобы те вместе со своими кхалами вернулись в священный город и приклонили колени. Также Дрого послал своих людей в Миэрин, чтобы те «подали заявку» на вступление в Свободную Коалицию.       — Он заставляет нас сеять и пахать! — возмущённо кричал в приёмном зале дотракиец, ставший свидетелем недавних событий. — Из-за тебя, женщина, дотракийцев превращают в ягнячий народ! Я пришёл передать послание кхала Дрого, но назад в Вэйс Дотрак я не вернусь! — воин в гневе кинулся на меня с оружием, но охрана, состоящая из безупречных, его остановила.       В эту минуту начался сильный дождь, какого ещё не видали в этих землях уже многие века. Неделями вода с неба заливала реки и пустыни, превращая сухопутные дороги в болота.       — Гадкая ворона! — кричала Гаян в соседних покоях. Я пришла на шум и обнаружила в руках служанки клочок бумаги, та едва не плакала. — Принцесса! Некто передал вам послание, но эта невоспитанная птица…       Я забрала клочки уцелевшей бумаги и направилась в свои покои, пока Гаян пыталась изловить птицу, что громко каркала и обзывалась. Собрать этот пазл полностью мне не удалось, лишь несколько слов на общем языке мне удалось распознать, но смысл послания мог быть каким угодно.       Визерис Таргариен, драконы, Тугарин, вернулся, дом, семья, зол, пташки, Миэрин, опасность, ребёнок, месть.       Возможно, что Тугарин принадлежит семье короля Семи Королевств? И Визерис решил мне отомстить за то, что я присвоила его собственность? В этом мире за последние века только у Таргариенов были драконы, насколько мне известно. А значит, Визерис направляется в Миэрин, чтобы отомстить за кражу…       Ночью я вернула дочери изначальный цвет волос, а после принялась за себя. Вскоре из зеркала на меня смотрела черноволосая синеглазая незнакомка без ужасного шрама на пол лица. Облачившись в униформу служанки, я вымазалась в саже и ранним утром покинула Великую пирамиду с Иванной, которую предварительно усыпила снотворным. Слуги и стража совершенно не обратили внимания на служанку с корзиной грязного белья в руках. Уже в заливе я выбросила корзину прочь и поспешила к ближайшему кораблю. Заплатив его капитану две серебряные монеты, я спустилась в трюм, ожидая скорого отплытия в Вестерос.       Разумеется, вскоре пропажу принцессы и её ребёнка обнаружили. Корабль тщательно досмотрели, вытряхнули мои пожитки, но ничего кроме пары серебряных монет те не нашли. Я нарочно в это время меняла дочери пелёнки, чтобы безупречные точно убедились, что я не та, кого они ищут.       Корабль беспрепятственно покинул порт Миэрина, через залив Работорговцев он вышел в воды Узкого моря и направился на Дальний Север — недавно появившееся «Восьмое Королевство» Вестероса. На закате, когда корабль вошёл в воды Узкого моря, с палубы раздались крики, я выбежала и увидела, как огромный белый дракон летит на восток. Я сглотнула и крепче прижала к себе дочь, наблюдая за удаляющимся силуэтом в небе.