***
— Стоп! — громко басит голос Чонгука, он откладывает рупор на раскладной столик и идёт к актёрам. — Юджон, дорогая, сходи воды попей. — Х-хорошо, — заикаясь, лепечет девица, и запахнувшись шёлковым халатом, убегает к гримёрам. Чонгук садится на мятую белую постель, в сотый раз за сегодня ерошит свои волосы в преддверии нервного срыва, потому что актёр Ким Тэхён умудряется запороть уже девятый дубль. — Тэхён, какого хера ты творишь? — спрашивает Гук, глядя на стоящего у окна друга в одних серых штанах известного бренда и с голым торсом. — А что такого? Всё должно быть реалистично, — пожимает тот плечами, бросая на режиссёра невинный взгляд. — Реалистично?! Да ты её чуть не изнасиловал тут! Да, рейтинг у нас 18+, но это не значит, что ты должен трахать актрису на камеру. — Да кто её трахает? Блять, я не виноват в том, что она как бревно лежит! — Потому что она тебя боится. Ты видишь, Юджон уже не просто текст сценария забывает, она заикаться начала от твоих «жарких» объятий, — рычит Гук и отчаянно пытается сдерживать себя, чтобы не разукрасить эту физиономию, благодаря которой они заработают миллиарды вон по кассовым сборам. — Она профессиональная актриса, у неё насыщенная фильмография и это чудо, что она согласилась с нами поработать. А ты… ты сам должен знать, что без дружеской поддержки со стороны партнёра по фильму ничего не получится. — Гук, я всё понимаю, но она сама отказалась от дублёрши, поэтому пусть будет добра раздвинуть ноги. Чонгук шумно выдыхает через открытый рот, затем берёт из рук помощницы бутылку с водой и делает пару глотков. Квартира, которую они арендовали для съёмок, не такая большая, как например, квартира Гука, и еле вмещает всё оборудование и съёмочную группу, что столпилась в уголочке около мониторов. Оператор учтиво молчит и ждёт, когда перепалка режиссёра и актёра закончится и они продолжат снимать. — Тэхён, — собирается духом Чонгук, так как он профессионал и не даст эмоциям разъебать и выкинуть в помойку ещё один съёмочный день. — Не дави на неё, я не хочу тратить ещё хуеву тучу времени на поиск новой актрисы. Поэтому возьми свои яйца в кулак и сходи уже потрахайся! Я же вижу, что тебе башню рвёт без секса. Ким хватает ртом воздух от ахуя, потому что Чонгук сказал об этом прилюдно, пусть и всё, что происходит во время съёмок, пока выключена камера, остаётся тайной, но блять! — Заткнись, Гук! Нормально у меня всё с сексом, — фыркает Тэхён и плюхается рядом с ним на кровать. — Тогда будь добр, включи мозг и не дай ему спуститься в штаны, иначе я тебе сам по самые гланды засажу, ты понял?! — Понял, — угрюмо отвечает Тэ и закатывает глаза. Стафф по-прежнему ведёт себя, как самые тихие мышки, а ещё словно немые и глухие. К ним возвращается Юджон, уже более спокойная и расслабленная. Она снимает с себя халат и ложится обратно на кровать. Гримёры поправляют ей и Тэхёну макияж на лицах, растушёвывают пудру, а затем убегают. Чонгук возвращается в своё кресло с табличкой «Режиссёр №1» и кричит девушке с нумератором, чтобы начинали. Режиссёром №2 является старший товарищ Чонгука, который помогает ему в съёмках, так как он более опытный. Почти всегда, вот уже на протяжении недели съёмок, он присутствует на съёмочной площадке. Однако, сегодня постельную сцену предоставил снимать Гуку самостоятельно, как некая сдача экзамена. Чон знал, что съёмочный процесс довольно тяжёлая вещь, высасывающая все силы и нервы, но что бы настолько. Тэхён действительно талантливый актёр, он выполняет свою работу на ура, все реплики сказаны не наиграно, а от души, будто он рассказывает собственную историю любви. Герой Тэхёна в дораме является женихом главной героини, которая всё ещё влюблена в другого. И этот жених разрывается от осознания, что его возлюбленная не любит его так сильно, как он её. Его сердце обливается кровью, когда он видит в её глазах застывший образ того парня из прошлого. Все сцены до этого были сняты хорошо, однако, на постельной сцене Тэ как подменили. Чонгука вдруг посещает интересная мысль. Он вскакивает со своего места и подзывает к себе Тэхёна. Юджон хлопает глазами и прикрывается одеялом, пока двое парней скрываются в ванной комнате. — Тэ, я тут подумал, — начинает Гук, открывая воду в кране, чтобы никто не слышал их разговор. — Что? — складывает руки на груди Тэхён, прислонившись к висящему на крючке полотенцу. — Это не моё дело, но сейчас это необходимо. Скажи честно, когда вы с Юнги-хёном… кто был сверху? Тэхён немного замешкался от столь неожиданного и интимного вопроса, вообще-то это Чонгука не касается, никого не касается, но тем не менее Тэ честно отвечает: — Я был. Юнги не очень любил быть активом. — А ты? — Ну, скажем так, мне нравилось доминировать. — Угу, — призадумался Чонгук и почесал подбородок. — Тогда попробуй на месте Юджон представить парня. Знаю, что звучит ебануто, но вдруг тебе так будет легче. Я вижу, что тебе не очень комфортно быть с девушкой, будто ты не знаешь, что с ней делать. Поэтому подари свою ласку Юджон, как парню. Конечно, в разумных пределах, не вытекая за рамки сценария. Да, это бред, но, если поможет… выкинь из головы все свои мысли, которые тебе покоя не дают… — Ладно, я понял тебя, — перебивает и кивает Тэхён, а потом смущённо добавляет: — И ты прав. У меня действительно давно не было секса. Уже голова кружится от гормонов, а найти партнёра с коротким языком при моей популярности не так-то просто. — Понимаю. Чонгук подбодрил Тэхёна ещё парой фраз, похлопал по плечу и вернул на съёмочную площадку. Дальше всё пошло гораздо лучше. Тэ прислушался к советам молодого режиссёра и сыграл свою роль на отлично. Он касался Юджон, как любимого человека, в котором хочет раствориться, потеряться, тем самым отлично передавая эмоции своего героя зрителю. Юджон, как могла, помогала начинающему актёру, страховала на особо волнительных моментах, но она всё ещё чуть заметно дрожала в руках бывшего айдола, в объятиях которого хотят оказаться многие, независимо от пола или расы. «Тэхён и вправду красив, и с каждым годом только хорошеет», – думает Юджон, пока Ким целует её в щёку. Когда-то Юджон тоже, как и её подруга-АРМИ купила альбом BTS, и не могла оторваться. Сейчас девушке приходилось прилагать максимум усилий, чтобы включить свой профессионализм и не дрожать, как кленовый лист. Объятия, поцелуи, касания и диалог в итоге получились чувственными и открытыми, чему был очень рад молодой режиссёр. Когда Чонгук прокричал, что на сегодня все могут быть свободны, то в ответ услышал облегчённые вздохи персонала, собирающие аппаратуру. Он поблагодарил всех за работу, особенно Юджон и Тэхёна. Последний перед уходом спросил, как там поживает Чимин, Гук ответил, что всё хорошо, что тот приходит в норму. Тэ поджал губы и понимающе кивнул, внутренне радуясь, что его другу становится лучше, но в то же время желание быть с ним рядом, приободрить и обнять, разрывает душу. После разговора Чонгук со спокойной душой поехал домой, желая скорее поужинать, принять душ и завалиться спать, так как завтра съёмки начнутся с десяти утра. Открыв двери в квартиру, Чонгук зашёл внутрь и не увидел Чимина, хотя его ботинки, в которых тот часто щеголяет, стояли в прихожей. Сняв куртку и кроссовки, он посмотрел на часы и понял, что уже первый час ночи и Чимин, наверняка, уже давно спит. Чонгук помыл руки и лицо, а затем решил зайти в комнату соседа. Но прошмыгнув в спальню, освещённую только фонарным столбом за окном, увидел, как на постели лежит Чимин в позе эмбриона и всхлипывает. — Чимин, — подлетает к нему Гук, пиная сброшенное на пол одеяло, и садится на край кровати. Он переворачивает Пака на спину, но видит, что тот всё ещё спит и сквозь сон сильно жмурится, сжав кулачки. — Чимин, проснись! Чимин… Он пытается его разбудить, но тот не просыпается. Чон включает светильник и мягкими касаниями пытается вытащить парня из царства Морфея, потому что тому явно там неприятно быть сейчас. Чимин корчится, как от боли, и что-то бубнит себе под нос. — Пус… пусти… ах… не надо… отпусти, — шепчет Пак сквозь сон. — Чимин, проснись, — уже громче говорит Чонгук, поднимает его и усаживает на кровати. Чимин открывает глаза, но карий цвет заволокли чёрные зрачки, расширившиеся до нереальных размеров. Гук как-то читал в интернете, что есть два варианта: либо человек принял наркотики, либо человек лунатик и сейчас не может физически проснуться. Чон надеется на второй вариант, поэтому продолжает трясти Чимина за плечи и смотреть в эти устрашающие чёрные, как ночь, глаза. — Хён, проснись! Проснись! — Джин, — громче говорит Пак, как в бреду и гипнотически смотрит на Гука, которого очень пугает состояние друга. Он похож на призрака с таким взглядом. — Что Джин? Наш Сокджин? — переспрашивает Чонгук, хоть и понимает, что логика у человека во сне напрочь отсутствует и что вряд ли он добьётся от него вразумительного ответа. — Пойдём? — Куда пойдём, Чимин? — Летать, — шизофренически выговаривает Пак. — Летать нельзя… — Кому нельзя? — Ах… — Чимин качается взад-вперёд и не падает только благодаря поддержке Чонгука, который пиздец как устал и уже думает звонить в "скорую". — Гук-и-и-и-и… мне стра-ш-шно… — Т-ш-ш, Чимин, я здесь, слышишь? — он придвигается ближе и крепко обнимает блондина, укачивая в своих объятиях. Чим в своей пижамке смотрится, как малыш, которому приснился страшный сон. Чонгук целует его в макушку и шепчет на ухо: — Я не уйду, я буду здесь ради тебя. Ты в безопасности. Чимин, Гуки рядом. Всё будет хорошо. Чонгук укачивал его в своих руках ещё десять минут, не прекращая гладить по спине и шептать успокаивающие слова. Чимин спустя время затих, обнял в ответ, положил свою голову ему на плечо и закрыл глаза. Сопение старшего оповестило о том, что он вновь заснул, но теперь уже не корчился, а спал как обычно. Гук уже не в первый раз вскакивает ночью на беспокойные всхлипы Чимина, но тот обычно сразу просыпается, пьёт травяной чай и снова засыпает. Но чтобы с открытыми глазами хныкать сквозь сон и смотреть как настоящий шизофреник, такого ещё не было. Чон боится его отпускать, чтобы пойти помыться и лечь спать в своей комнате, но он не железный и ему надо отдохнуть, иначе он кони двинет, поэтому аккуратно его на постель укладывает, упавшее одеяло поднимает и им парня укрывает. Чонгук гладит костяшками руки гладкую кожу на щеке, а потом выключает свет и выходит из спальни, решая поговорить обо всём с Чимином завтра.***
Утро встретило серыми тучами и тусклыми лучами солнца. Ветер за окном навевал мрачное настроение, но запах ароматного кофе, доносившийся из кухни, вызвал улыбку. Чимин встал с кровати и поплёлся на кухню, где стоял Чонгук в зелёной толстовке и кремовом фартуке и готовил на сковороде завтрак. Чимин на цыпочках подходит к нему сзади, руки просовывает и на его прессе складывает, а подбородок кладёт на плечо. — Доброе утро, — говорит блондин мягким голосом и потягивается на носочках, дабы взглянуть на то, что там парень готовит. — Доброе, — отвечает Чонгук и застывает, прекращая мешать содержимое сковороды лопаткой. У него пульс учащается, когда чувствует дыхание Чимина около уха. Он на секунду прикрывает глаза, затем затуманенным взглядом пытается вернуться к готовке. Чимин так и стоит, только теперь ещё и ладонями живот Гука через слои ткани поглаживает. — Я даже не знаю, могу ли я тебя обнимать. Ведь для тебя это будет значить немножко другое. — Всё нормально, — сглатывает вязкую слюну. — Но разве наши желания обняться чем-то отличаются? Пак задумывается, даже дыхание задерживает, а чуть поразмыслив, отвечает: — Думаю, да. Хочешь проверить? — звук шипящего масла на плите уже не так отчётливо слышен, каждый из парней сейчас не обращает совершенно никакого внимания на происходящее вокруг. — Обними меня так, как ты хочешь. Я разрешаю. Чонгуку на мгновение кажется, что это сон. Чимин, который постоянно был недосягаем, теперь вдруг разрешает обнять себя и не просто так, а так, как хочет Гук. Он откладывает лопатку на столешницу, вытирает руки вафельным полотенцем, затем поворачивается лицом к говорящему и, не думая ни секунды, обхватывает руками тонкую талию, к себе стройное тело прижимает, носом в роскошную шею утыкается, но губами не касается, одну ладонь на округлую ягодицу опускает, пальцами несильно сдавливает, гранича между нежностью и жёсткостью. Чимин в ответ его за плечи обнимает, подчиняется, управлять его телом позволяет, и это Чону все мозги вышибает. Такая манящая дозволенность, хоть на мгновение власть и контроль, которому Чимин безропотно подчиняется. Самообладание, прощай! Утром Гука настиг утренний стояк, который пришлось полчаса убирать в ванной, потому как та воображаемая картинка, где потрясающий Чимин смотрит то блядское видео в телефоне и ласкает себя, тихо поскуливая, покоя не даёт, из головы не выходит, и уже несколько дней снится. И каждое утро одно и то же. А сейчас, когда он ещё утром снял напряжение, оно вновь поднимается, когда зверь внутри своего маленького зайку чувствует, в руках держит, по загривку лапой проводит и аромат сладких духов вдыхает. Чонгук из того видео понял, что Чимину нравится и нежно, и грубо одновременно. Когда ласково подчиняют, грязные словечки на ухо шепчут, в объятиях сжимая. Чимин не человек. Чимин чёртово сокровище, которое только нагибать и трахать, и он заслуживает занебесного секса. — Что и требовалось доказать, — тихо говорит Пак, чувствуя, как голосовые связки его медленно покидают. Он сам уже на грани безрассудства стоит, ножку над пропастью держит, с судьбой играется. Чимин расслабляется в сильных руках, губами мягкой ткани на чужом плече касается. — Молчи, — рычит Чонгук и руку с ягодицы на ляжку спускает, заставляя эту ногу на своё бедро закинуть. Чонгуку нравится управлять, нравится немое позволение старшего трогать себя так откровенно. Чимин свои руки на чужую шею передвигает, идёт пальцами выше и их подушечками пряди, собранные в хвостик, трогает. Чим с особым наслаждением в волосы Гука пальцами зарывается, «мне нравится их длина» мурлычет. Затем лицом к лицу с парнем сталкивается, заворожённо в глаза тёмно-карие смотрит и опускает взгляд на розовые губы. Чимина мягкой волной слабого тока прошибает от осознания, что с некоторых пор он стал смотреть на Чонгука, как на мужчину. Больше не стояло «братского барьера», чтобы мешать воспринимать этого парня, как потенциальную особь для интимной близости. А был ли этот барьер? Может, только отношения с Юнги сдерживали его фантазию. Чонгук стал для него другим. То Гук выйдет из ванной в одном полотенце на бёдрах, то пьёт жадными глотками воду в спортзале покрытый потом, то закусывает губу, когда сосредоточенно работает в ноутбуке. Чимин на все эти незначительные моменты внимание обращает и в пространстве теряется. Чонгук оторваться от созерцания полных губ, предназначенных исключительно для сладких поцелуев, не может. Он их на вкус попробовать хочет, тянется навстречу, Чимин тоже вперёд подаётся, губами его губ на один чёртов квадратный миллиметр прикасается и назад отодвигается. Чонгук голову наклоняет, всё пытается поймать соблазнительные губы, но Чимин, как игривая кошечка, не поддаётся, дразнит, заманивает и быстро ускользает. В Чимине кокетка просыпается, она «Сейчас мой ход!» говорит, ухмыляясь. Он нарочно перед лицом оголодавшего маячит, губы розовым язычком облизывает и дразнит, дразнит, дразнит. А Гук как кот наивно за солнечным зайчиком прыгает, всё поймать пытается, да только забывает, что ловить надо того, кто зеркальцем вертит, кто правила на ходу придумывает. — Чонгук-и, — соблазнительно шепчет блондин, склонив голову на бок. — У тебя там что-то горит. — Ты о чём? — выдыхает младший, не отрывая взгляда от чужого рта. — На плите. Что? — Блин! — вдруг вспоминает Гук про сковородку, Чимину отодвинуться позволяет и под его хихиканье выключает плиту и не успевшие подгореть сосиски спасает, выкладывая на тарелку. Чимин садится за стол, подняв одно колено к подбородку, и начинает маленькими глотками пить слегка остывший кофе, благословляя создателя кофеварки. Чонгук выкладывает по тарелкам спасённый завтрак и желает приятного аппетита. Возбуждение, слава богу, немного утихает и ставит мозг на законное место. Пока они оба уплетают жареные сосиски, Чонгук поглядывает на старшего, пытается отвлечься от пошлых мыслей, удивляется, как в одну секунду из коварной соблазнительной сучки Чимин может превратиться в обычного скромного соседа. Эту его черту он не раз наблюдал, да только она была обращена к другому. Ещё Чонгук вспоминает сегодняшнюю ночь. Он всё же хочет обсудить её с Чимином, пусть лучше скажет, чем Пак опять будет переживать всё в одиночку. — Ты разговаривал во сне, — в ответ молчок, но Гук продолжает: — Что тебе снилось? Ты говорил про Джина, но я так и не уловил суть. Чимин кладёт палочками кучку риса себе в рот, пережёвывает, и отвечает: — Мне снился Юнги. — Юнги? Что на этот раз? — ревность снова подкатывает к горлу, не давая нормально сглотнуть еду, поэтому он запивает всё кофе. Опять этот Юнги, сколько можно уже?.. — Обещай, что не будешь издеваться. Брюнет хмыкает, но кивает. — Всё было, как и в тот раз, когда он говорил про Хоби-хёна. Но только теперь он сказал про Джина. Что ему нельзя летать, я так понял. Меня пугало присутствие Юнги, я забился в угол комнаты, а потом услышал твой голос и уже не было так страшно. Чонгук призадумался, потому как и его уже до чёртиков пугали сны Чимина, хоть он их и не видел. В сон про Хосока поначалу он верил на 20%, думал, что это просто внутреннее беспокойство Чимина за хёна и тоска по нему, однако, всё случилось, как и предсказывал Юнги. Что, если и Джину грозит опасность? — А если Джину тоже грозит опасность? — озвучил его мысль Чимин, поедая завтрак. — Эм, думаю, стоит проверить. Я не хочу, чтобы мои конечности снова страдали, как в случае с Хосоком, но я волнуюсь за каждого из нас. — Хорошо, тогда давай свяжемся с Джином и спросим, как у него дела. — Окей, только сначала надо его найти, на письма в электронке он не отвечает, а телефон отключен. — М, я тогда попрошу Даниэля заняться этим, — кивнул сам себе Чимин, прикладывая пальцы к губам. Чхве Даниэль шустрый, он обязательно сможет добраться даже до такого теперь недостижимого Сокджина. Для Чимина у этого парня уже есть несколько предложений от различных компаний, кто-то предлагает стать лицом линии одежды, парочка агентств хочет помочь ему продолжить карьеру сольного артиста, а также пришло приглашение стать судьей и наставником нового шоу трейни, которые рвутся на большую сцену. Чимин пока думает, что ему выбрать, зато на сегодня уже запланирована фотосессия для портфолио и социальных сетей, так как пора вылезать из кладовки своих страхов, неуверенности и боли. Он уже достаточно прятался там, теперь пора выйти в свет и показать, что Пак Чимин, артист мирового масштаба, не сгнил под натиском обстоятельств и гневных комментариев. Он каждый день вдохновляется своими хёнами, которые уже сейчас занимаются саморазвитием, он заучивает оптимистичные девизы Чонгука и говорит себе: «Только вперёд!».