Фиолетовые губы

1

      Слова Ханджи действуют на Жана самым мощным отрезвляющим эффектом. Мозг Кирштейна начал работать на полную мощность, стараясь найти выход из сложившийся ситуации. Командора тошнит, значит нужно быстро вывести её на улицу, но как же остальные сослуживцы? Что они подумают, когда увидят, как пьяный офицер выходит с командором блевать на улицу, так ещё у Ханджи и рубашка полностью расстегнута. Здесь тошнить тоже не вариант, неприятный запах ещё долго не выветриться из комнаты и тогда их совместная попойка станет вечным напоминанием Ханджи о неприятном событии, чего Жан тоже не хотел. Итак, будем решать проблемы по мере поступления. — Меня тошнит, Жан!.. — говорит она. — Прошу вас… потерпите!.. Жан быстренько стал застегивать пуговицы на рубашке Ханджи, нахваливая себя за то, что не порвал их в порыве страсти, когда ему очень этого хотелось. Через пару секунд, рубашка командора вновь застегнута и Жан поднимает женщину за руку, обволакивая за шею. — Быстрее, Жан!.. — Сейчас, сейчас, командор!.. Жан практически нёс на себе Ханджи, которая еле плела за ним ногами. Конечно, взять её на руки гораздо удобнее и быстрее, но вопросов со стороны сослуживцев тогда станет ещё больше. Вздохнув, Жан толкает дверь плечом, покидая хоромы командора. Хвала небесам за то, что здесь никого нет. Просто чудесная удача… — Привет, Жан! — послышался голос Саши, которая внезапно появилась совсем под боком. Стараясь не выдавать себя, Жан постарался говорить чётко и ясно: — П-привет, Саша… Ч-что тебе нужно?.. Блауз ничего не ответила, наклоняясь по ближе. — Ой! И Ханджи с тобой! — удивилась она и вдруг что-то заподозрила. Саша давний охотник и нюх у неё отменный. — Эй!.. Т-ты чего вытворяешь!.. Саша нюхала его и её лицо резко сморщилось. — Не может быть! Неужели вы?.. Она сложила пальцы у губ, удивленно взглянув на них. Все, что крутилось в тот момент в голове Жана, это: «Пожалуйста, только не кричи об этом». — ПЬЯНЫ?! — крикнула Саша. На другом конце коридора, распахнулись двери и другие солдаты услышали крик Саши. — Кто пьян?! — донеслось оттуда. «Проклятье, нужно действовать!» — пронеслось у Жана. Пулей он берет ничего не соображающую Ханджи на руки и несёт в противоположный конец коридора. Пан или пропал! — Эй, ты куда?! Мне нужен командор! — возмущается она. — К-командор, занят! — ответил Жан. Все о чем думает Жан, молится каждую секунду, это не упасть вместе с Ханджи на руках. Выложиться на полную, маневрировать, как тигр, но ни в коем случае не упасть. Добравшись до лестничного пролёта вниз, началось второе испытание, — ступеньки. Аккуратно, но в тоже время быстро, Жан достигает первого этажа штаба. Черный ход прямо за лестничным пролетом, они уже совсем близко. Подойдя к дверям, Жан попросил своего напарника посодействовать: — Ханджи, давайте!.. На интуитивном уровне, она поняла, что от неё требуют. Собрав все силы, что скопились за этот промежуток времени, Ханджи уверенно толкает ногами двери и те грубо распахнулись, проскрипев напоследок. Теперь ослепительный свет ударяет в лица двух пьяниц. Снег вновь зашуршал под ногами, а Жан опускает Ханджи на землю. Как животное на водопое, Ханджи встала на четвереньки, приготавливаясь к самому главному. Буквально несколько секунд Жан стоит в ступоре, разглядывая прекрасные бедра командора, пока в голову не возвращается трезвый ум и желание помочь Ханджи. — Стойте, Ханджи… — он подбежал к ней, поднимая за руки, — вам нельзя так стоять… вы же обляпаете себя!.. Однако, несмотря на замечания Жана, тело командора настолько ослабло, что она еле держалась на ногах. Жану пришлось стоять над ней и контролировать, чтобы Ханджи не замаралась. — Ханджи, ваши волосы!.. Командора стошнило и Кирштейн чудом успевает собрать каштановые волосы в пучок, чтобы ничего не испачкалось. В сердце Жана защемило от такого жалкого зрелища, отныне он решает четко следить за алкоголем Ханджи, чтобы во чтобы то не стало не допустить более ситуации, когда ей плохо. Ведь, это то, чем он занимается все последнее время, — ни в коем случае не допустить, чтобы ей было плохо.       Фиолетовая жидкость заляпала белоснежный снег и Ханджи, наконец, закончила своё дело. Благо, здесь, на заднем дворе штаба, никого нет, иначе получилось бы очень неудобно. Пришлось бы объясняться перед сослуживцами, а если бы тут ещё и Леви оказался, то можно смело писать предсмертную записку. Жан пьян, но постепенно трезвеет на морозе, наверняка тоже происходит и с Ханджи. Сейчас надо отнести её обратно и уложить спать во избежании дальнейших курьезных ситуаций. Жан снова взял её за руки и уже хотел понести обратно в штаб, но Ханджи остановила его, потянув за воротник рубашки. — Отнеси меня на руках… — сказала она. — Н-но, Ханджи… что тогда подумают о нас наши товарищи?.. — Да плевать, — буркнула она, — это приказ, К-кирштейн! Выполнять! Жан вздохнул поднимая командора на руки. Он и подумать не мог, даже не догадывался, насколько Ханджи ценит этот жест. Ведь она поэтому и не спала до поздна, работая в кабинете, потому что ждала его, когда он вновь придет с визитом, чтобы отнести её на руках в постель. Он отнёс её в штаб, через уже открытый черный вход. И на этот раз, несмотря на то, что вечерело, в коридорах ходили разведчики и, конечно, они озирались на пьяную парочку, тихо перешептываясь между собой. Жан беспокоится об этом и зря, ему бы поучится у Ханджи умению плевать на чужое мнение. Даже на советы капитана Леви. К счастью, у самого кабинета Ханджи никто не патрулирует. Громкая и через чур веселая Саша куда-то пропала и путь абсолютно свободен. Как и прежде, Жан открывает двери плечом, Ханджи на удивление очень легкая женщина и кажется, она уже засыпает на его руках. В кабинете все ещё пахнет вином, возможно, стоит открыть окно перед уходом. Теперь они оказались в спальне командора. Осталось только уложить её спать и дело сделано. Жан задумался, а запомнит ли она их поцелуй? Или все это станет мимолетным мгновением, как прекрасный ночной сон? Может оно и к лучшему, но сердце Кирштейна разрывается на части, стоит ему подумать об этом. Он целовал её искренне, но как считает Ханджи? Возможно, на утро она посчитает его козлом, что воспользовался слабым положением женщины и их отношения лишь испортятся. Наверное, все же будет лучше если Жан прекратит свои попытки сблизится с командором, не хватало ещё, чтобы из-за него, она пострадала от каких-либо слухов. Он аккуратно укладывает Ханджи в кровать, все, как всегда. Однако, сейчас все не совсем по обычному. Например, почему Ханджи крепко вцепилась в его рубашку. Да не просто вцепилась, а тянет на себя! — Ханджи? — удивился он. — Останься со мной, — проговорила она шепотом. Не успел Жан опомнится, как оказался в обнимку с командором в кровати. Так, теперь дела принимают крутой оборот и кажется на этот раз, Кирштейн не очень то сильно хочет выбираться из этой ситуации. Как раз наоборот, лежать с ней в кровати так уютно и хорошо. Наверное, глубоко внутри себя Жан ждал этого очень долго и это, все-таки случилось. Да, они не совсем трезвые, но кого это волнует? — Жан… — шептала она, глядя ему в глаза, — давай ещё поцелуемся… — Ну… давай. В прошлый раз ему очень понравилось целовать её, а в нынешней обстановке это будет ещё приятнее.       Их губы вновь соприкоснулись в неуверенном поцелуе, но чем дольше длился поцелуй, тем смелее становились их движения. Сначала подключились языки, затем они стали плотно обволакивать друг друга, словно исполняя безумный танец. Поцелуй становился ещё более мокрым и грязным, от чего, как и прежде, на комнату стали раздаваться звуки чавканья, а слюна непослушно стекала по щекам. Все это не на шутку возбуждало и кажется на этот раз их ничто не остановит.       Сейчас они ничего не говорили друг другу, за все отвечал язык их тел. Ханджи слегка дрожала, неуверенно ерзая в кровати, в то время, как руки Жана перестали поддаваться контролю, бесцеремонно поглаживая талию командора. Верхняя одежда быстро улетела прочь, ещё быстрее чем раньше. Ханджи хотела как можно дольше любоваться оголенным торсом Кирштейна, но он все никак не стоял на месте, вновь оказавшись над ней. Впервые за всю свою жизнь, она позволяет кому-то вот так лежать с ней. Впервые она целуется и предается страсти, испуская томные вздохи и путаясь в собственных волосах.       Никто раньше не видел её грудь, это смущало сильнее чем она могла себе представить. Жан быстро избавляется от лифчика Ханджи, хотя копался он там прилично, никогда ещё ему не предстояло расстегивать женский лифчик. Смущенная женщина не придумала ничего лучше, как потянуть Жана к себе, вновь завлекая в поцелуй, только бы его взгляд не блуждал так хищно по телу, как сейчас, иначе она умрет от стыда.       Но поцелуй не мог длиться вечно и Жан разрывает его, переключаясь на шею Ханджи. Она поднимает голову, давая ему ещё больше свободы действий и Кирштейн этим любезно пользуется, опускаясь ниже к её прекрасным ключицам, сковывая в своих руках её запястья. В итоге он добрался до прекрасных выпуклостей Ханджи, прилипая к ним губами и не слишком засматриваясь, чтобы не смущать командора. От неожиданности она тихонько простонала и это ещё сильнее подстегнуло Жана, напрочь убирая всю былую неуверенность в правильности своих действий.       Ханджи ещё чаще стала ерзать под ним, зарываясь в светлые волосы Кирштейна. В паху сладко заныло от желания перейти к самому главному, но кажется Жан не спешил к этому, все ещё растягивая свои ласки, хотя и у самого уже все завертелось в штанах.       Жан медленно расстегивает штаны с любимой женщины, спуская их вниз, она слегка приподнялась позволяя ему снять их полностью. Кирштейн заметил небольшое пятнышко на трусиках Ханджи, но не успел он опомнится, как командор вновь поцеловала его, не давая смущать своим взглядом. Вновь оказавшись над ней, Жан решается пустить руку туда, где не бывал ещё не один мужчина. Как только пальцы оказались внутри, сквозь поцелуй послышался приглушенный стон Ханджи. Кирштейн мало смыслил в этом, но интуитивно разобрался куда нужно доставать пальцем, чтобы приносить женщине удовольствие и активно этим пользовался.       Дыхание Ханджи становилось все более прерывистым, а едва слышные стоны становились ещё более жалобными. Жан видел, как прогибается её тело, как рука уже полностью покрыта любовными соками, от чего на комнату издавались хлюпающие звуки и он продолжил стараться ради неё изо всех сил, чтобы она получила разрядку.       Его старания не прошли даром и он услышал самый громкий стон Ханджи, в момент когда её тело начало прогибаться очень сильно. Она пытается восстановить дыхание, когда пальцы Жана покидают её лоно и не осталось сил даже на то, чтобы поцеловать его. Она понимала к чему все идёт и ей совсем не страшно сделать это с ним. В прошлый раз сомнения уже лишили её своей любви и сейчас она не намерена повторять свои ошибки. Это произойдет сейчас или никогда, с этим мужчиной и она ни о чем не будет жалеть.       Кирштейн снял штаны, а затем и трусы, откуда тут же показался большой отвердевший член. Это так льстило Ханджи, которая думала, что уже не способна соблазнять мужчин, но на деле есть ещё порох в пороховницах! Когда член уже терся о киску, Ханджи почувствовала витавшую неуверенность внутри Жана. — Жан… сделай это… — сказала она, восстанавливая дыхание. — Ханджи… это… — Твой первый раз?.. Жан словно стыдился этого пряча от неё свои глаза. — Не волнуйся… у меня тоже… Кирштейна пронзило током. Командор женщина в возрасте, красавица, которую поискать надо и первый раз у неё будет с ним? Похоже на сон. Красивый и очень сладкий сон. Жан аккуратно направил член внутрь, медленно вставляя его. Сначала Ханджи молчала, но где-то на полпути… — Стой, стой, стой… больно… — сказала она. Он тут же остановился, ожидая разрешения продолжить, но судя по её молчанию, решать предстояло самому. Член пошёл ещё дальше, дойдя до конца. — Больно… больно… — повторяла она. — Ханджи… он уже полностью вошёл… Жан начал медленные движения, член входил очень туго, словно его прессовали со всех сторон, а Ханджи повторяла «Больно», пока, наконец эти слова не сменились сладостными стонами, позволяя Жану двигаться смелее чем раньше. Командор вцепился в простынь, начиная постепенно получать удовольствие. Она отвернула взгляд от смущения в сторону, но Кирштейн вовремя поцеловал её, не давая ей сбежать таким образом. Снова послышались приглушенные стоны, а новая волна удовольствия подстегивала Жана на более грубые и быстрые толчки. Не выдержав такого напора, Ханджи разрывает поцелуй, жадно хватая ртом воздух. Кирштейн приподнялся, плотно схватившись за бедра женщины, для удобства она закинула ноги ему на плечи и неожиданно, Жану стало сложнее сдерживаться, так как киска сузилась ещё сильнее чем раньше. По ляшкам стекали едва заметные, маленькие струйки крови, которые замарали простынь под Ханджи. Она прикусила губу, начиная сладостно мычать, когда её тело снова стало прогибаться в экстазе. Жан понял, — пора. Ускорившись до предела, он собрался кончить. В порыве такой буйной страсти желание сделать это внутрь возобладало, как никогда, но здравый смысл заставил опомнится в последний момент. Когда Ханджи резко сжалась и прогнулась, выкрикивая его имя, он вовремя успел вытащить член, небрежно кончая на живот командора. Они пытаются восстановить дыхание, пока сперма стекала по телу Ханджи. Ей нравилось это чувство, чувство защищенности и принадлежности, что это её мужчина и ни чей больше. Она уже думала, что никогда за свою жизнь не поймет какого это — спать с любимым человеком, но это в итоге случилось. И Ханджи несказанно рада этому дню… наверное, это лучший день за всю жизнь. Она продолжала наслаждаться спермой на теле, туманно глядя на Жана. — Надо… наверное… вытереть все это… — сказал Жан, отдышавшись. — К сожалению… придётся… — сказала она. Ханджи потянулась к тряпке на столе. Обычно, она кладет её мокрую на голову, если заболеет, но сейчас другой случай. Избавившись от спермы, она притянула Жана к себе, ложась с ним в обнимку. Жан глядел ей в глаза, будто все ещё не веря в то, что все происходит на яву. Словно финальный штрих, они вновь поцеловались, как вдруг раздался стук в дверь. В ту самую дверь, что ведет в спальню Ханджи. Так нагло врываться в личное пространство может только один человек… — Черт! Прячься, Жан! — шыкнула она. Жан быстро нырнул под одеяло, в момент когда дверь медленно отворилась. В пороге стоял Леви, который сразу раскусил этот дешевый трюк. — Ханджи, у нас чп, — начал Леви, — Эрен сбежал в Марлию. Срочно созываются все офицеры. На все провсе десять минут. Жан закопошился под одеялом. — Кто это там у тебя? — спросил капитан, он давно заметил, что Ханджи прикрывается одеялом, но придавал этому значения. Из-под одеяла, наполовину вылез Жан. — Кирштейн, сэр, — сказал он. Леви вздохнул. — Тогда даю пятнадцать минут, без опозданий. — Есть! — сказал Жан. Двери закрылись и они остались наедине. — Ещё разочек успеем? — спросила Ханджи. Жан призадумался, а потом резко подмял её под себя. — Успеем!