Мне не больно
— Переоденься, не ходи весь день в пижаме… А-Цин вздрогнула и на брата уставилась. Он, для человека, только что демона в кошачьей плоти видевшего, держался прекрасно просто. Дверь входную закрыл на все замки и сестре указывать начал: — Переоденься и на кухню. Посмотри, когда одеваться будешь — надо будет все царапины обработать… Про царапины услышала — опомнилась. Посмотрела с прищуром: — Ну? Синчэнь в ответ глянул, как, наверно, раньше приговорённые на виселицу смотрели. — А я тебе говорила! — Говорила… — А ты меня слушать не хотел!.. — и не сдержалась — вывалила на него всё, что думала: и про зверей одержимых, и про братьев, которые родным людям не верят! Долго бушевала… Выдохлась. — …Всё! Давай забудем про ужас этот! Насовсем! Только ты пообещай, что меня слушать будешь, а не как в этот раз! И ещё пообещай, что никакую гадость больше домой не принесёшь! И не приведёшь!.. Никогда! Кивнул и отвернулся: — Хорошо. Про царапины не забудь… Царапины… — А твои? Помочь? — Не надо. Я сам справлюсь.***
Потопала в комнату. Не до одежды, конечно, было. Первым делом — к окну и значок этот поганый — ногтем-ногтем!.. Пальцы кололо… И в голове всё крутилось: «Неужели, правда, насовсем ушёл? Вот так просто?..» Не верилось. Может быть, задумал что? А что? Снова голова кругом! Одно ясно — правильно А-Цин вчера думала — надо к брату поближе держаться! Со стекла кровь оттёрла — к рюкзаку своему бросилась. Осмотрела. Как и следовало ожидать — на нём тоже знак! Хоть, надеяться хотелось, весь кошмар к концу подходил, а затрясло.***
Потёрла — не отходит, кровь в материю въелась. Чертыхаясь, переоделась всё-таки быстро и в ванную побежала. У порога остановилась — страшновато. Пересилила себя, зашла — внутри все стены вокруг двери когтями изодраны! И в крови! И на полу — кровь! Намочила какую-то тряпку поскорей и сперва ею с входной двери значок стёрла, а потом к рюкзаку вернулась. Тёрла долго и так и этак — и за мылом, и за шампунем, и за средством для сантехники в ванную бегала… чуть в Синчэня не врезалась, когда он полы в коридоре вытирал. Остановил, спросил про царапины. Честно ответила: «Ни одной!» Посмотрела на его руки — в бинтах от локтей почти до кончиков пальцев!***
Значок не оттирался всё, а колотило уже знатно… И вдруг — сама не поняла, что нашло — все отделы на рюкзаке открыла, барахло своё на пол высыпала, окно распахнула и — лети вниз четыре этажа проклятая метка! Будто стальные кандалы сбросила!..***
Только окно захлопнула — брат крикнул: «Иди обедать!» Пришла на кухню — на столе одна тарелка. — А ты?.. Что, опять?! Не ответил, в комнату ушёл. Плюнула — не было сейчас сил об этом думать и так голова кругом! — но всё равно кусок в горло не лез… Отставила обед и кухню быстро осмотрела. Нашла значок на оконном стекле. Отскребла.***
Пошла в комнату. Синчэнь с пола цветы и осколки собирал. — Брось ты это!.. Ответил невпопад: — Жалко цветы… и всё равно надо будет дома убраться… и в магазин сходить… А-Цин возразить хотела: «Что убираться, когда и так уже полквартиры вымыл?», на его руки глянула — на обеих с внутренней стороны бинты алые-алые! — ахнула: — Ты… да как… Ты зачем вообще шевелишься! Брат без эмоций возразил: — Что же мне теперь, ничего не делать? — А если кровью истечёшь? Махнул рукой: — Ничего страшного сейчас нет, кровь иногда не сразу останавливается… — А если?.. — Можно будет лёд приложить… — и за следующим черепком потянулся…***
Успел — под новую порцию сестриных возмущений о том, какая же сволочь на их жизненном пути встретилась — и цветы несчастные собрать и посуду вымыть, прежде чем за ум взялся и в морозилку полез. Ещё минут пятнадцать спустя позвал: — А-Цин, мне выйти надо будет ненадолго… Вознегодовала: — Куда? — По делам. Я к ужину вернусь… Подумала: «Ну, вот зачем?» — и в голове только один ответ нашёлся. Закричала: — Нет, не смей! — Почему? В магазин на обратном пути зайду… — Нет! — подбежала и в лицо уставилась, — Ты слепой, глухой или с ума сошёл? Или специально слышать не хочешь? Тебе что, вот этого всего мало было? А? А я? Ты же сам видел всё!.. — Успокойся… Да какое тут спокойствие! Громче завопила: — Думаешь, не знаю, куда ты собрался? Ну? Его ведь искать пойдёшь! — Нет. — Не верю! Синчэнь молча ей руки протянул. Ойкнула — толку ото льда мало оказалось…***
— Что же?.. — впервые за весь день и за брата страшно стало. Вот когда привыкаешь, что за кем-то — как за каменной стеной, сразу и не подумаешь, что и этой «стене» по-настоящему тяжело и плохо может быть. — В больницу. Ты же помнишь, это недалеко… А-Цин помнила. И особенно — как «недалеко»! — Ага! Десять остановок на автобусе пилить! — Восемь. Можно и пешком дойти… — Пешком? Да ты что! Нет, ты правда с ума сошёл! Какой — «пешком»? Да и автобус этот… звони в скорую! Покривился, будто зубы болят: — Не паникуй, мне же не настолько плохо… Перебила: — Когда «настолько» будет — будет поздно! Ты что, меня круглой сиротой оставить хочешь? Звони! А лучше — давай я позвоню!.. — А за то, что она до больницы повезёт, кто заплатит? Пришлось смириться: — Ладно… Но я с тобой поеду! — Зачем? Там очереди всегда… — Ну и что! А здесь я как одна? А если этот вернётся?.. Поспорили ещё — стоит ли на такси тратиться — брат опять советов умных слушать не хотел. Плюнула — согласилась на автобус, лишь бы дома одной не оставаться.***
В больнице перед регистратурой народищу было… не яблоку — рисовому зерну не упасть! Кто с кашлем, кто с синяками, кто за живот держится… у парочки вообще из переломов кости торчали! Ужас! Приём оплатили, очередь заняли и притулились в уголке. Сидели, молчали, каждый о своём… то есть об одном и том же, наверняка, но каждый про себя, думали. А-Цин по-всякому сегодняшний кошмар в голове крутила — ничего умного удумать не могла, мысли разбегались. Чтоб и себя, и брата отвлечь, спросила: — Синчэнь, а что значит «даочжан»? — Странствующий монах. — О!.. Понятно. А ты на даочжана похож? — Нет. — Почему? Ответил, перед собой глядя: — Постижение Дао — это отречение от посторонних мыслей, особенно дурных. Не обращать внимания на неприятности, меньше говорить, не тревожиться о будущем и о прошлом, самосовершенствоваться, быть умеренным в еде… и самое главное — стараться, не противясь бытию, помогать другим — не только людям — и поменьше злиться… Так что даос из меня… — но под конец встрепенулся, — А тебе это всё зачем? По истории задали? — Нет. Кот говорил… Брат вздохнул: — Что ещё он говорил? — Что мы оба сдохнем! Только плечами пожал: — Все когда-нибудь… — Да? А вот он сказал, я — скоро! Снова вздохнул: — Не бери в голову. — Почему? Тебе что, меня не жалко? Или вообще — всё равно?! На мгновение глаза рукой прикрыл: — Нет. Но если бы он хотел с нами что-то сделать, думаю, уже сделал бы. Как, по-твоему, коту, который замок вышиб и взглядом дверь открыл, сложно было бы паре человек шеи свернуть?***
А-Цин насупилась, но поспорить не успела — Синчэня медсестра позвала. Ушёл. Долго не было. Вернулся. — Ну? — Сейчас врач освободиться — будут сосуды зашивать, а потом ещё уколы от бешенства и столбняка поставят… — Так он заразный был? Хотя чему удивляться!.. Брат лоб потёр. — Нет. У… него все прививки были, это я ветеринарный паспорт дома забыл. А без документа… в общем, надо сделать. Последи пока за моим рюкзаком, пожалуйста. — Ладно. А можно я себе куплю что-нибудь? Тут, недалеко вроде, с лапшой палатка. — Можно, только долго не ходи.***
Брат опять ушёл куда-то, А-Цин в обнимку с вещами осталась. Решила с лапши и начать. Положила рюкзак себе на колени, молнией шваркнула — заедает, зараза! Подёргала. Повернула рюкзак, чтоб сподручней было. Мысль какая-то в голове шевельнулась… Пригляделась и… хорошо, что сидела! Пятно! То, которое как будто псих наблевал! И не пятно это вовсе, а значок! Как на её собственном рюкзаке был! И — на окнах! И — на двери входной! Только смазанный, размытый и в ткань сильно въевшийся!..***
Всеми неприличными словами, какие знала, на Кота выругалась! Про себя. Позлилась. Потом со страху потряслась… Но делать-то что теперь? Не тащить же домой эту дрянь! Ответ быстро в голову пришёл: тоже, что и со своим! Огляделась. В коридоре только маленькие урны стояли — в такие не выбросишь! Хм? С молнией помучавшись, кошелёк достала, обратно рюкзак застегнула и на улицу: если внутри урны есть, значит, снаружи мусорный бак должен быть! Вышла — уже сумерки — и раз пять вокруг приёмного обежала, прежде чем помойку нашла. Выбросила и назад поспешила.***
— А-Цин! — брат на крыльце стоял, — Ты где всё ходишь? Поела? Пришлось соврать: — Нет ещё, только вышла. А ты? Всё? — Да, можно домой ехать и… А где мои вещи? Удивление разыграла: — А ты их разве не забрал? — Откуда? — Ой! Я… ну… там, у кабинета их оставила… Синчэнь обратно метнулся — рюкзака, понятное дело, не было. Искал долго, и пациентов в очереди и санитара, что у входа сидит, расспрашивал — ничего! Мимо медсестра уже знакомая проходила. Увидела — обругала: после уколов посидеть надо полчаса у процедурного — не отдыха ради, а своевременной медпомощи в случае аллергических реакций для — а не по всему отделению носиться! Потом, узнав в чём дело, посочувствовала, даже искать помогала — всё равно без толку!***
А-Цин, время выждав, взмолилась: — Поехали уже домой, а! Ну сил нет! Всё равно он уже старый был, потёртый весь, молния заедала! И кошелёк у меня!.. — Как? Там половина моих документов! От квартиры ключи! Записная книжка рабочая!.. Да что же за день такой! Что вообще за неделя такая!.. Ещё поискали. Сделала вид, что обессилила, даже к стенке привалилась: — Всё, я больше не могу! Сам ищи, сколько хочешь! Брат кивнул и опять заметался. Как же это, оказывается, тяжело — делать человеку хорошо против его воли!***
Вскоре местечко рядом освободилось… Села. По-настоящему дух перевела. Решила, что не станет больше торопить, хочет — пускай ищет! А пока можно и правда за лапшой сходить… или подремать! Глаза прикрыла, поняла, что не поспишь. Шумно очень: разговоры, стоны, топот, кто-то плачет даже, вечно двери скрипят… Скрип… Прислушалась. Нет? Да? Сердце пойманной птицей затрепыхалось: «Неужели снова это скрип проклятый! Откуда? Целый день ведь не было!.. Это всё Кот поганый, чтоб он сдох поскорей!..» Сильней слух напрягла — нет, показалось! Выдохнула.***
Синчэнь напугал. Над самым ухом: — Поехали домой. Пока глаза разлепляла, спросила: — А рюкзак? Нашёл? — Да, нашёл. На руки ему уставилась: на бинтах опять кровь, немного правда, а в правой… Безо всякого притворства рот разинула и ахнула: — КАК? — Вспомнил… на работе одна женщина рассказывала: у неё в институте в перерыве между парами сумку украли. Так ей кто-то тогда сказал, что надо по округе в мусорных баках поискать. Воры обычно сразу всё самое ценное достают, а остальное выбрасывают, чтобы их с чужою вещью в руках не поймали… А-Цин только что за голову не схватилась…