Око за око

      К огромному облегчению Кэтрин, после непродолжительного телефонного разговора, охотник соглашается примкнуть к их «команде», хотя очевидно, что он не обрадован перспективе присутствия ещё одного вампира и изменением уже намеченного плана.       Гален Вон не доверял и не доверяет этой заносчивой и через чур самоуверенной клыкастой девице — Кэтрин Пирс, и если откровенно, не считает её союзником, а скорее инструментом для достижения цели. Благодаря ей он узнал, куда нужно лететь и что делать для пробуждения Сайласа и его последующего убийства. Для себя давно решил, что как только Пирс перестанет быть полезной, убьёт её безо всяких сожалений. Минус одна кровососущая тварь на земле — неплохой результат.       Но весь замысел оказывается под угрозой, когда неожиданно Кэтрин притаскивает за собой ещё одного вурдалака. Элайджа — так она представляет его. Чёртов вампир с самодовольной физиономией и совершенно нечитаемым взглядом сразу не понравился Галену. Под кожу забирается мерзкое необъяснимое ощущение, и на каком-то инстинктивном уровне он начинает испытывать дискомфорт. И это не обычная реакция на вампира — тут что-то иное, когда каждая клеточка его тела буквально гудит с предупреждением: «Опасность!». А от улыбки Элайджи, больше похожей на хищный оскал, и любезного тона у охотника сводит зубы и хочется плеваться — двуличный пижон. Ему почему-то кажется, что этот Элайджа как раз их тех, кто будет обходителен и вежлив, с учтивой улыбкой пожмёт вам руку, душевно поболтает за чашечкой горячего чая, а затем с такой же учтивой улыбкой вырвет сердце из груди. Такие размышления охотника не вдохновляют, а лишь заставляют ещё больше насторожиться и инстинктивно потянуться к колу, спрятанному за поясом.       Ещё до прибытия в аэропорт Кэтрин нервничала, а уж после «знакомства» Майклсона и Галена и вовсе ощущает, словно воздух вокруг них становится густым и наэлектризованным. Охотник то и дело бросает на Элайджу настороженные и недоверчивые взгляды, но предпочитает не выражать открыто своё недовольство. При этом его поза, походка и жесты буквально источают напряжение, будто в любую секунду он готов ринуться и вогнать Первородному в сердце кол. Элайджа, в свою очередь, как всегда ведёт себя сдержанно. В вежливой и спокойной интонации голоса никак не проявляется негатив в адрес охотника, а скорее чувствуется явное безразличие. Она знает, что при любых нежелательных действиях со стороны охотника Элайджа не колеблясь убьёт его, и Кэтрин это настораживает — ей не хочется пострадать, оказавшись между молотом и наковальней, если у одного из них сорвёт планку самообладания.       Неожиданно примкнувший к ним у стойки паспортного контроля водитель Элайджи — высокий, широкоплечий, смуглый мужчина с густыми чёрными волосами и пронзительными карими глазами — так же не придаёт Кэтрин уверенности, а скорее обостряет чувство тревоги. Она не возмущается и не задаёт лишних вопросов, так как не видит в этом смысла.       Вот уже несколько минут они вчетвером стоят у выхода из терминала «С» и наблюдают, как небольшой частный самолёт медленно выруливает на нужную взлётную полосу. Кэтрин устало вдыхает прохладный предрассветный воздух и мельком бросает взгляд на находящегося рядом Элайджу. Он, засунув руки в карманы чёрного пальто, смотрит перед собой, с таким бесстрастным видом, словно ему вообще плевать на всё происходящее. Плевать на то, что позади охотник на вампиров уже не стесняясь, поглаживает рукоять кола и с презрением прожигает взглядом ему спину. Плевать, что они летят невесть куда, на Богом забытый клочок земли, в поисках лекарства, которое захоронено вместе с могущественным колдуном. Самоуверенность? Глупость? Или мастерская способность скрывать свои эмоции? У Кэтрин нет желания сейчас гадать, к тому же она ощущает лёгкий голод. Внезапное появление Элайджи перечеркнуло её намерение полакомиться таксистом по дороге в аэропорт или же случайным прохожим. Остаётся одна надежда, что в самолёте будет кем перекусить.       Пирс хищно облизывает губы и поправляет слегка растрепавшуюся из-за ветра причёску. Старается выглядеть уверенно, хотя внутри чувствует себя настолько подавленно, как не бывало уже давненько. Впереди несколько часов пути, и она станет на шаг ближе к свободе или же окончательно погубит себя. Это «или» до чёртиков пугает, так как умирать она не хочет. Делает вдох, стараясь прогнать пессимистичные мысли, но это бесполезно.       Тем временем самолёт останавливается, глушатся турбины, дверь с характерным звуком открывается, и мужчина в форме выдвигает небольшой трап, жестом приглашая их взойти на борт.       — Наконец-то, — недовольно бормочет Гален Вон и, поправив лямку рюкзака на плече, широкими шагами направляется к самолёту.       — Прошу, — Элайджа плавным жестом указывает Кэтрин и своему водителю следовать к воздушному судну.       Пирс, дождавшись пока охотник и протеже Первородного отойдут достаточно далеко, чтобы не слышать её, преграждает путь Майклсону и, поддавшись странному порыву, хватает его за рукав пальто.       — Элайджа, подожди. Там, на острове, может произойти всё что угодно, но я должна быть уверена, что ты не отвернёшься от меня, — Кэтрин старается не выдавать своего волнения. Ей по какому-то необъяснимому наитию хочется услышать хотя бы обещание. Для своего успокоения или чтобы потом ему напомнить об этом — ещё не решила. Кажется, что эта призрачная «гарантия» подарит ей хотя бы крупицу надежды и покоя.       Элайджа удивлённо вскидывает бровь на этот наглый жест, смотрит на тонкие, с аккуратным маникюром пальцы, сжимающие плотный материал рукава. Она, словно опомнившись, одёргивает руку и с мольбой вглядывается в его тёмные глаза.       — Знаю, что не в праве что-либо от тебя требовать. Но ты постарайся понять, я больше не могу скрываться, находясь в вечных бегах от Клауса. Пять сотен лет, я устала, Элайджа, и, кажется, больше не выдержу… — Пирс нежно прикасается ладонью к его щеке и чувствует, как голос начинает предательски дрожать, меньше всего хочется выглядеть жалкой, тем более в его глазах.       В номере отеля Элайджа говорил о сотрудничестве и «взаимной полезности», но он не обмолвился и словом о своей роли в намечающемся предприятии, не говоря уже о помощи ей в непростой ситуации с его братом. Благородный Элайджа, который «всегда» держит своё слово и который всегда найдёт лазейку, чтобы в угоду себе аннулировать своё же обещание. Она осведомлена об этой его особенности, поэтому крайне осторожно подбирает слова, чтобы не разрушить тот хрупкий баланс на грани «война — мир», который наметился между ними. Если, конечно, это не очередная его уловка для достижения своих целей.       Кэтрин соблазнительно облизывает губы и заискивающим голосом продолжает:       — Лекарство — последний мой шанс освободиться от Клауса. Я согласна на все твои условия, сделаю всё, что ты мне скажешь, чего бы это ни стоило. Но если всё пойдёт наперекосяк, это конец. Для меня конец! Никто на всей земле не сможет повлиять на Клауса, кроме тебя. Он прислушивается к тебе и верит. Элайджа, дай мне слово, пообещай, что сделаешь всё возможное, чтобы я получила второй шанс?       — Катерина, я помогу достать лекарство и сделаю всё, чтобы убедить брата прекратить тебя преследовать. Независимо от того, что случится на острове, — Элайджа чуть хмурится, заглядывая ей в глаза, кладёт ладони на плечи и, словно успокаивая, чуть сжимает пальцы. — Даю тебе слово.       Кэтрин с неким оттенком облегчения выдыхает:       — Хорошо.       Элайджа сдержанно улыбается и, секунду задержавшись взглядом на её губах, кивает в сторону самолёта. Кэтрин, в свою очередь, убирает руку от его лица.       — Идём, не будем заставлять пилота ждать, — Майклсон мягко касается ладонью её спины, побуждая следовать за ним.       — И ещё кое-что: я голодна, — Кэтрин уже уверенно шагает рядом с вампиром и наигранно надувает губы. — Ты заявился, и я не успела перекусить.       — Вторая положительная подойдёт? — усмехается Элайджа и даже не смотрит на неё.       — А ты знаешь, как угодить девушке, — сладким голосом воркует Пирс, кокетливо прикусывает нижнюю губу.       — Я — твой слуга, и вся моя мечта лишь в том, чтоб угадать твои желанья… — с нужной выразительностью цитирует один из сонетов Элайджа. Кэтрин кажется что в его глазах мелькает теплота и игривость.       — Шекспир, а вы льстец, мистер Майклсон, — она негромко смеётся, ей странным образом льстит такое проявление... чего бы там ни было с его стороны.       — Быть может, совсем чуточку, — Элайджа беспечно пожимает плечами и, остановившись у трапа, пропускает Кэтрин вперёд.       Она, одарив его одной из своих дерзких ухмылок, начинает подниматься по узким ступеням, затем через плечо, даже не обернувшись, язвительно произносит:       — Такой джентльмен, пропускаешь даму вперёд, чтобы пялиться на мою задницу?       — Я оскорблён, — Элайджа изображает обиженное выражение и ступает следом за девушкой: — Ты считаешь меня настолько вульгарным?       — Не знаю, каким тебя считать, — честно с циничным смешком отвечает Кэтрин. — К тому же, вряд ли ты признаешься.       — К чему мне лукавить, Катерина?       — Ты мне скажи, — Кэтрин, вознаградив его загадочным взглядом, скрывается в самолёте.

***

      Элайджа делает глоток бурбона и наблюдает за тем, как Кэтрин и Гален едят закуски, найденные в холодильнике вместе с бутылкой шампанского. Его беспокоит то, что поведал за последние полчаса полёта охотник касательно колдуна Сайласа. Вся эта авантюра по поиску лекарства может вылиться, если верить охотнику, в полноценный Конец света. Подвергать весь мир опасности из-за чьих-то желаний и надежд как минимум глупо и не дальновидно. Поэтому, видимо, ему всё же придётся более тесно сотрудничать с охотником и мисс Пирс.       К тому же он солжёт, если скажет, что совсем не беспокоится об участии Ребекки во всём этом безобразии. Иногда её эмоциональность и импульсивность забавляют, а иногда не вызывают ничего, кроме злости, презрения и разочарования. Хотя Элайджа и не поверил Никлаусу про то, что сестра помогла убить Кола, но всё равно одна только мысль, что она примкнула к потенциальному врагу, пробуждает у него щемящую боль в груди и ядовитую тоску, растекающуюся по нервам. Должна быть очень серьёзная причина, раз дорогая сестра решилась на подобную аферу, и Элайджа очень хочет узнать, какова же она. Но всё это потом — это второстепенная задача, не являющаяся приоритетной.       «Видимо, придётся экспериментировать?» — размышляет Майклсон, отпивает бурбона и сосредотачивает своё внимание на охотнике, который ему совершенно безразличен. Мужчина режет разогретый в микроволновке стейк и с аппетитом засовывает в рот кусок. Хотя Элайдже и плевать на судьбу охотника, но он не дурак, чтобы сбрасывать его со счетов, так как где-то там, у Елены и её друзей, кол из белого дуба. Поэтому необходимо продумать всё таким образом, чтобы исключить из уравнения все потенциально опасные для его семьи переменные. И охотник — не единственный, кого стоит остерегаться…       Он ловит случайно брошенный в его сторону взгляд Кэтрин, и в памяти пробуждаются воспоминания их прогулок по саду. Ещё в те далёкие времена, когда она была человеком. Жизнерадостной, озорной, немного наивной девушкой, очарованной Никлаусом и безмерно благодарной им за то, что приютили её. Сейчас он едва может узнать в ней ту улыбчивую девушку, к которой испытывал симпатию, а затем жалость, когда узнал, что она должна стать жертвой в ритуале. Ту девушку, которая страстно верила в любовь и не видела смысла жить без неё. И которую он искренне хотел спасти от смерти. Элайджа чувствует укол сожаления, потому что в какой-то степени ему и сейчас её жаль. Она так рьяно желает обрести свободу, что решилась на такой безумный шаг — добыть лекарство, если оно вообще существует, которое лишь в одном экземпляре. Не иначе как отчаяние толкает на это.       Элайджа печально вздыхает, ему не хочется разочаровывать её и лишать надежды. К тому же он дал слово, что поможет, и ему действительно хочется помочь ей.       Кэтрин допивает последний глоток шампанского и ставит пустой бокал на столик. Пакет крови ранее, затем хорошая еда, приличная выпивка и комфорт — вся эта обстановка заметно поднимает ей настроение. Внутри самолёт оказался более чем просторный, рассчитанный всего лишь на дюжину пассажиров. Отделка выполнена в светлых тонах, местами с вкраплениями в интерьер натуральной древесины. Мягкие, удобные кресла, обитые натуральной кожей, так и манят.       Кэтрин не забивает голову догадками, как Элайдже удалось раздобыть это чудо инженерной мысли: угнал, арендовал или же просто зачаровал владельца? Для неё главное, что перелёт будет с удобствами и не придётся терпеть орущих детей в эконом-классе коммерческого рейса. Она планирует взять какой-нибудь журнал, поудобнее устроиться и остаток пути провести, расслабившись, впитывая сплетни из мира звёзд и других известных личностей. Кэтрин, мурлыкая себе под нос любимую песню, неторопливо направляется к одному из кресел в дальнем конце самолёта.       — Катерина, — внезапно раздаётся плавный голос Элайджи, когда она собирается пройти мимо места, где он расположился в компании дорогой крепкой выпивки. Девушка вопросительно поднимает бровь и недоверчиво смотрит на его протянутую к ней ладонь. На его губах играет вежливая улыбка: — Уделишь мне немного своего драгоценного времени?       — Даже не знаю, милорд… — растягивая слоги, кокетливо отвечает она и, дразня, невесомо касается кончиками пальцев его раскрытой ладони.       — Я настаиваю, — с жёсткой усмешкой произносит Элайджа и, внезапно цепко схватив её руку, грубо дёргает, усаживая к себе на колени, и придерживая ладонью спину. Кэтрин от неожиданности успевает лишь удивлённо вскрикнуть и непроизвольно схватиться пальцами за лацкан его расстёгнутого пиджака.       Она хочет, в свойственной ей дерзкой манере, возразить, мол, какого чёрта? — но в последнюю секунду решает не испытывать судьбу, так как дерзость в данном случае может быть смертельно опасной затеей. От неожиданного тесного контакта, даже через слои одежды ощущает жар его тела, а терпкий аромат одеколона Элайджи мягко окутывает её, вызывая странное желание сделать более глубокий вдох. В его глазах не видит и намёка на что-то опасное, поэтому, осмелев, отпускает зажатый пальцами материал пиджака и кладёт ладонь Элайдже на грудь, нежно поглаживая материал шёлковой сорочки.       «Боже, кому-то необходимо расслабиться», — язвительно усмехается про себя она, поражаясь, насколько напряжены его мышцы под её прикосновениями. Вампир со смесью любопытства и чего-то ещё смотрит ей в глаза, словно пытается что-то сказать.       — Я скучал по тебе, Катерина, — хрипло, и, как кажется Кэтрин, сексуально заявляет Элайджа и пальцами медленно движется по её спине вверх. Прикосновение тёплой ладони даже через материал тонкой кофты, вызывает волну приятной дрожи вдоль позвоночника. Она слегка вздрагивает, когда он легко, даже бережно касается шеи и ненадолго задерживается там. Затем, зарывшись пальцами в её густые волосы, грубо дёргает назад, заставляя запрокинуть голову, давая ему полный доступ к горлу. Кэтрин на такую грубость лишь возмущённо ворчит и замирает, осознавая, в каком опасном и беззащитном положении она сейчас находится. Что если это конец? Они с Галеном выдали Элайдже координаты нахождения острова и вкратце описали, что нужно искать. Теперь они бесполезны…       Сердцебиение резко ускоряется, в горле пересыхает, так как она ожидает почувствовать агонию от его клыков, безжалостно разрывающих глотку, но вместо этого ощущает, как мягкие губы Элайджи настойчиво касаются кожи чуть ниже уха. С её губ срывается судорожный удивлённый выдох, а он по-хозяйски, до боли, оставляя синяки, сжимает пальцами другой руки её бедро.       «Видимо, всё же решил воспользоваться предложением, озвученным в номере?» — самодовольно думает Кэтрин и блаженно прикрывает глаза, когда он поцелуями опускается к основанию шеи и слегка прикусывает зубами нежную кожу, а затем касается этого места языком, оставляя влажный след. У неё от этого почти «безобидного» действия перехватывает дыхание, а пульс подскакивает.       — Да… — непроизвольно и слишком сипло вырывается из её горла, когда Элайджа продолжает страстно атаковать её шею, чередуя напористые поцелуи и лёгкие укусы. Щетина слегка царапает кожу, оставляя волнующее покалывание. Знакомая обжигающая истома медленно начинает растекаться по телу, и Кэтрин, вцепившись пальцами в короткие мягкие волосы, сильнее прижимает его голову к себе. Она, в попытке стать ещё ближе, слегка ёрзает у него на коленях, чем вызывает у Элайджи приглушённый, почти не слышный даже для вампирского слуха стон. Губы растягиваются в триумфальной ухмылке, и она намеренно сильнее, чем необходимо, до боли сжимает пальцами его волосы, а ногтями другой руки царапает его шею, даже не беспокоясь, что может поранить.       — Подыграй мне, — через вязкую пелену удовольствия Кэтрин слышит неуместно спокойный шёпот себе на ухо, который звучит не как игривое предложение, а скорее как приказ. Она, словно очнувшись несколько раз моргает, облизывает пересохшие губы и старается сосредоточиться на сказанном. Элайджа тем временем опаляет горячим дыханием ей горло и целует долго, властно, вероятно, оставляя засос, как раз там, где под тонкой кожей бьется жилка пульса.       «Расчётливый ублюдок, решил поиграть?!» — гневно думает Пирс и быстро, насколько это возможно в её нынешнем состоянии, сообразив, что от неё требуется, начинает слишком пошло, но правдоподобно стонать. От Элайджи следует тихий смешок, и она стискивает от негодования зубы.       — Да ладно, серьёзно?! — до них доносится сочащийся презрением голос охотника. — Снимите номер, голубки!       Гален Вон хватает со столика свою тарелку, подкладывает ещё несколько канапе и, встав с места, направляется в дальний конец самолёта, располагаясь на самых крайних местах. Кэтрин провожает насмешливым взглядом охотника.       — Умница, — одобрительно хрипло произносит Элайджа, посылая по её телу дрожь, но уже не от возбуждения, а от негодования. Очень не вовремя в ней пробуждается уязвлённое самолюбие. Словно ей нужно его поощрение? Что за вздор! Непреодолимое желание Кэтрин взять инициативу в свои руки притупляет инстинкт самосохранения и стирает любые рамки приличия, её уже не беспокоит, что в нескольких метрах от них сидит охотник, а с другой стороны водитель Майклсона. Похоть, усиленная вампирскими чувствами, словно пропитывает всю её сущность, очень не вовремя усыпляя здравый смысл.       Пирс наклоняет голову и дарит быстрый смазанный поцелуй в слегка колючий подбородок вампира. Спускается ниже, мягко касаясь губами тёплой, мягкой кожи его шеи, а затем нарочно жёстко смыкает зубы как раз там, где в ускоренном ритме бьётся артерия. Месть! Слышит от Элайджи протяжный полу-стон, довольно скалится и мучительно-медленно скользит языком выше, оставляя влажную дорожку, наслаждаясь его слегка солоноватым, с примесью чего-то терпкого и притягательного, вкусом.       Перемещает с шеи руку на жёсткую грудь, ногтями ведёт по мягкой ткани неприлично дорогой сорочки, сминая тонкий чёрный материал. Кончики пальцев приятно покалывает, каждым нервом ощущает жгучее, испепеляющее изнутри желание. Низ живота скручивается в сладком тянущем ощущении и Кэтрин непроизвольно делает глубокий вдох, втягивая запах порочного, пряного возбуждения, окутавшего их. А гулкое ускоренное сердцебиение Элайджи, которое она слышит даже через его сбившееся шумное дыхание, музыка для ушей. Её изящная ладонь двигается дальше и обхватывает через ткань брюк его твёрдый пульсирующий член. В следующую секунду неожиданно запястье оказывается в цепкой хватке пальцев Элайджи, он сжимает руку до боли — кажется, ещё немного, и начнут трещать кости. Это слегка отрезвляет, возвращает в реальность, напоминая, где она и с кем.       — Переигрываешь, Катерина, — с тихим опасным рычанием выдыхает Элайджа ей, несильно прикусывая мочку её уха. Пирс вздрагивает и с примесью теперь уже и страха в сознании, разжимает пальцы, оставляя в покое его эрекцию. Следующее, что она ощущает, как уже бритвенно-острые кончики его клыков плавно царапают чувствительную, воспалённую от возбуждения кожу на её горле, вызывая сладостную боль. Всё это он делает с усилием, недостаточным, чтобы нанести глубокие раны, но достаточным, чтобы оставить две аккуратные кровоточащие дорожки. Затем так же медленно проходится языком по отметинам, дегустируя её кровь, тем самым заставляет Кэтрин зашипеть от примитивной смеси боли и удовольствия. После нескольких движений его горячего языка она чувствует, как повреждённая плоть затягивается, а Элайджа внезапно отстраняется, расслабленно откидываясь в кресле. В его взгляде мелькает какая-то крупица озорства, а потом на губах появляется самодовольная дерзкая полуухмылка.       «Вот же подлец!» — бесится Кэтрин, загипнотизировано наблюдая, как он медленно облизывает губы и изящно поправляет сдвинутый ею чуть в сторону галстук.       — Разве можно девушку за это винить? — томно произносит Пирс, аккуратно высвобождает из его хватки своё запястье и, разочарованно смотрит теперь в глаза Майклсону. — Элайджа, иногда твоя сдержанность очень раздражает!       — Думаю, наш компаньон достаточно далеко, чтобы мы могли поговорить более приватно, — проигнорировав её последнюю реплику, тихо говорит Элайджа и аккуратно убирает за ухо прядь её волос. Его взгляд постепенно вновь становится совершенно непроницаемым и холодным, а частота сердечных сокращений слишком быстро возвращается к привычному спокойному ритму.       — Слушаю, — мурлыкает Кэтрин, ломает неудобный зрительный контакт и начинает играть пальцами с узлом его галстука. Тело всё ещё в огне, и она до сих пор ощущает на коже его поцелуи, каждый атом её естества жаждет разрядки.       — В свете той тревожной информации, которой со мной поделился мистер Вон относительно этого некроманта Сайласа… — до тошноты спокойным и ровным голосом, будто ничего не происходило ещё минуту назад, произносит Элайджа. Нежно, почти невесомо очерчивает кончиком указательного пальца контур её скулы и, остановившись на подбородке, поднимает его, заставляя посмотреть ему в глаза:       — Я считаю, необходимо внести кое-какие коррективы в наш план?       «Наш?!» — Кэтрин готова истерически начать смеяться, так как ни о каком «нашем» плане речи не идёт уже давно. И вся инициатива в его руках, а она стала, как и охотник, лишь средством достижения цели. Это чертовски обидно и неприятно. Может, она на подсознательном уровне уже согласилась, смирившись, быть безвольной марионеткой в его непонятной игре, где на кону её жизнь и Бог ещё знает что? Но то, как он сейчас говорит и как всё преподносит, создавая мнимую видимость её «важности», просто злит… До зубного скрежета, до скучивающегося в животе животного чувства. Ей хочется вцепиться Майклсону клыками в глотку, рвать, терзать горячую плоть, наслаждаясь тем, как густая кровь заполняет горло, а затем вырвать его холодное, лицемерное сердце, и не обязательно в такой последовательности. Вместо этого она проглатывает вязкую слюну, игнорирует бурлящую по венам злость, облизывает губы и, придав голосу игривый тон, кивает:       — Не могу не согласиться.

***

      Низкие серые тучи, через которые изредка пробивается солнечный свет, нависают над одним из множества небольших островов, разбросанных в нескольких сотнях миль от Новой Шотландии. Холодный солёный ветер с океана гонит волны сине-мутноватой воды к песчаному, усеянному мелкими камнями, берегу. Редкие крики чаек, кружащих над побережьем, разбавляют тишину, царящую вокруг.       Малик — так зовут «водителя» Элайджи — с лёгкостью управляет небольшим катером, который «компания» арендовала в ближайшем городке, расположенном на берегу залива. Кэтрин сидит сбоку и крепко держится за поручень на борту катера — ей никогда не нравилось плавать в таких посудинах, они не внушают доверия. Элайджа спокойно стоит рядом с рулевым и время от времени обменивается с ним короткими фразами о направлении, ветре и прочими бесполезными словечками. Охотник располагается напротив Кэтрин и, роясь в рюкзаке, проверяет, всё ли взял с собой, в перерывах презрительно поглядывая на спину Майклсона.       Чуть более полутора часа потребовалось, чтобы добраться до этого забытого места. Приходится даже сделать небольшой крюк, чтобы найти подходящее место для высадки — берег без отвесных скал. С виду остров не выглядит обитаемым, а скорее наоборот — совершенно диким и нетронутым цивилизацией. Каменисто-песчаный берег, а чуть впереди начинающийся редкий лес, которым покрыта вся остальная часть острова. Где-то вдали поверх деревьев выступает какое-то подобие скал или даже одинокой горы с серо-угольными пиками.       Трудно не заметить в нескольких десятках метрах две «пришвартованные» к сухим поваленным деревьям лодки. Елены и её спутников не видно, следовательно, они ушли вглубь острова. Малик глушит мотор и задумчиво смотрит вдаль, словно пытаясь разглядеть что-то среди редких деревьев.       Элайджа, дождавшись, когда днище катера с протяжным скрежетом слегка вспашет рыхлый влажный песок побережья, ловко спрыгивает на берег. Гален Вон, схватив свой рюкзак и перекинув через плечо, следует его примеру. Кэтрин с неохотой покидает насиженное место и подходит к носу катера, намереваясь, наконец, сойти на этот чёртов берег.       Элайджа бросает безразличный взгляд на удаляющегося в сторону редкого подлеска охотника, а затем переводит своё внимание на Пирс. Она, застыв у края катера, задумчиво размышляет, как лучше сойти на берег, да так, чтобы не увязнуть в рыхлом сером песке по самую щиколотку. Видя её колебания, Первородный, быстро подходит к судну и галантно протягивает руку.       — Катерина, хочу напомнить, что если вдруг решишь не придерживаться нашего плана, я буду очень недоволен. И в таком случае, мой излишне импульсивный и параноидальный младший брат станет наименьшей из твоих проблем. Мы понимаем друг друга? — твёрдо произносит Элайджа, при этом совершенно холодным, не выражающим никаких эмоций взглядом, пристально смотрит ей в глаза. У Кэтрин то ли от ветра, то ли от тона его голоса по спине проносится неприятное покалывание и в животе скручивается тугой холодный узел. Угроза, завуалированная под какое-то подобие обыденной беседы, окончательно расставляет все точки над i.       — Я не дура, Элайджа, — раздражённо выдыхает она и кладёт свою ладонь поверх его. — И то, что отныне всё будет не по-моему, поняла с того момента, как ты появился в моём гостиничном номере. Так что угрожать не обязательно, я пока в здравом уме, и не собираюсь злить ещё одного тысячелетнего вампира.       — Что ж, тогда не о чем волноваться, — удовлетворённо кивает Майклсон, на его губах появляется соблазнительная улыбка, и он придерживает Кэтрин, помогая сойти с катера на берег. Затем обращается уже к Малику: — Отгони катер за те заросли. Не будем рисковать и попадаться на глаза, если вдруг кто-то решит вернуться сюда. И держись чуть поодаль от берега.       Мужчина, выслушав приказ, коротко кивает и начинает возиться с мотором, вновь заводя его. Элайджа достаточно сильно толкает нос катера, сдвигая с песка судно в воду. Затем поднимает воротник пальто, засовывает руки в карманы и уверенными шагами направляется в сторону Галена Вона, который, устроившись на поваленном дереве неподалёку, распаковывает свою экипировку. При этом Элайджа даже не оборачивается, чтобы удостовериться, следует ли за ним Кэтрин. И она, проглотив очередную вспышку злобы, как послушная собачонка плетётся за ним, изредка спотыкаясь о почти незаметно торчащие из песка камушки.