***
— Какими же нужно быть идиотами, чтобы устроить обвал в заброшенной, тысячелетней шахте?! — пыхтит Кэтрин, перебираясь через глыбы, обрушившиеся сверху у входа после заклинания и почти засыпавшие широкий проход. Воздух затхлый, пропитанный сыростью и запахом гниющего мха. Девушка морщит нос и брезгливо одёргивает руку, дотронувшись до чего-то влажного и мягкого на выпирающем широком камне в стене. — Тихо, — шепчет ей охотник и, прищуриваясь, пытается разглядеть окружение в темноте. Поднявшиеся в воздух после обвала пыль и мелкие частицы горных пород вызывают приступ глухого кашля. Вынуть фонарик из рюкзака кажется хорошей идеей, но в то же время он опасается, что свет может их выдать. Спустившись по верёвке в импровизированный колодец, они оказываются в просторной пещере с высоким потолком. Как только глаза чуть привыкают к полумраку, охотник видит, что перед ними несколько входов с развилками. Гален не в восторге, что опять придётся довериться и полагаться на вампирский слух Кэтрин, чтобы быстрее добраться до Сайласа. Мужчина вздыхает и обращается к своей спутнице: — Куда идти? Кэтрин потирает ладони и прислушивается. Судя по эху и тому, как звук резонирует, можно сделать вывод, что в этом месте сеть ходов и ответвлений, своего рода лабиринт. Она отчётливо слышит рассеянный гул голосов Беннет и Джереми, а также ощущает сильный запах крови, последний фактор изо всех сил старается игнорировать. Мысль о том, что где-то тут захоронен могущественный многовековой колдун, посылает по телу неприятный озноб, заставляя её нервничать. — Иди за мной, — Пирс прогоняет неуместные размышления, делает глубокий вдох и идёт в направлении, откуда доносится приглушённый разговор. Осторожно перешагивает через массивные чёрные обломки и решительно следует вдоль отвесной стены пещеры, скрываясь в узком проходе, ведущем во тьму.***
Элайджа спрыгивает в колодец, игнорируя закреплённую на балке, свисающую альпинистскую верёвку. Как только ноги касаются твёрдой поверхности, осматривается — просторная пещера, заваленная глыбами камня. В нос моментально ударяет металлический запах крови, и из груди непроизвольно вырывается глухое рычание. Слышит сбоку сердцебиение и бесшумно следует к источнику. В десятке метров, за крупным продолговатым валуном, привалившись спиной к груде камней, сидит профессор Шейн, который, услыхав звуки шагов, открывает глаза и старается разглядеть незнакомца. — Ты ещё кто такой? — с удивлением сипло произносит Шейн, несколько раз моргает, не веря своим глазам. Он ожидал увидеть кого-то из компании Елены или вернувшихся Джереми с Бонни, но перед ним стоит совершенно незнакомый мужчина в тёмном пальто, под которым виден костюм. Как нелепо. Вероятно, это галлюцинация от кровопотери… — Элайджа, — просто, с лёгким акцентом, отвечает возвышающийся над ним мужчина, пристально смотрит на него и засовывает левую руку в карман брюк. — Элайджа Майклсон, Первородный вампир? — с благоговением заявляет Аттикус, убеждаясь в том, что такое совпадение не может быть плодом его воображения. Ещё один древний вампир в погоне за лекарством — это уже перебор. Хотя если Ребекка с ярым энтузиазмом желает вновь стать человеком, то логично предположить, что и её старший брат хочет аналогичного. Многие мечтают о бессмертии и силе, а они стараются избавиться от этого дара?! Шейну не понятны подобные стремления. — Где Бонни и Джереми? — Элайджа не обращает внимания на неуместный восторг человека и старается обуздать голод, который десятикратно усиливается при виде открытого перелома ноги профессора и обилия крови вокруг. Делает вдох-выдох и, чтобы отвлечься, пытается сосредоточиться на лице сидящего перед ним человека. — Без понятия, — со стоном произносит Шейн и предпринимает попытку пошевелиться, чтобы сесть в более удобную позу, но при движении болезненно морщится и ворчит. — Они ушли, бросив меня тут. Пожалуйста, дайте мне своей крови. — Да, конечно… — невозмутимо говорит Элайджа и присаживается на корточки рядом с собеседником. Клыками прокусывает себе запястье, но не торопится приблизить руку к Шейну. Вампир облизывает губы и внимательно вглядывается в глаза мужчины: — Но, как скоро это случится, зависит от того, насколько вы будете мне полезны, профессор. Есть ли что-то, о чём я должен знать в этой щекотливой ситуации с лекарством?***
Найти и догнать Джереми и Бонни у Кэтрин и Галена получается без особого труда. На протяжении всего пути, ведьма и охотник беседуют о всякой ерунде, о том, как нелепо, что именно они тут оказались и о том, что Бонни видит якобы свою почившую бабулю. Кэтрин, слушая эти глупые разглагольствования, хихикает. Когда наконец Беннет и Джереми достигают места захоронения Сайласа, Кэтрин и Гален нападают на них. Пирс, воспользовавшись эффектом неожиданности, с лёгкостью оглушает ведьму. А охотник после непродолжительной потасовки с малышом Гилбертом вырубает парня, основательно придушив его. — Так, отлично, — Кэтрин прислушивается к сердцебиению поверженных соперников и самодовольно улыбается: — Все живы. — Зачем они нам? — недовольно ворчит охотник и вытирает кровь с рассечённой в драке губы. — Элайджа сказал никого не убивать, — напоминает ему девушка и заинтересованно смотрит мимо охотника на неподвижный силуэт на пьедестале в углу — Сайлас. — Но его тут нет, а несчастные случаи бывают, — беспечно пожимает плечами мужчина и, проследив за ее взглядом, повернувшись вполоборота, тоже разглядывает окаменевшего колдуна. — И несчастный случай случится с тобой, когда он придёт и вырвет тебе ноги! Я не хочу бесить ещё одного Майклсона, — раздражённо фыркает она, осматривая небольшую коробочку, зажатую меж пальцев Сайласа. Должно быть, это и есть злополучное лекарство? — Почему мы просто не убьём его? — не унимается Гален, чем ещё больше раздражает Пирс. — Это не так просто… — стараясь придать голосу незаинтересованный тон, говорит Кэтрин. Она оборачивается к своему соратнику и, глядя на его лицо, понимает, что этот идиот говорит серьёзно. Только этого и не хватало, чтобы из-за него Элайджа засомневался в её честности и оторвал ей голову прямо в этой зловонной пещере. — Нас двое, справимся. Тем более он не ждёт подлости, — тихо, шёпотом проговаривает охотник и чуть наклоняется к ней ближе. Кэтрин уже готова дать ему по физиономии, но в последний момент сдерживает этот порыв. — Интересно. Стоило мне ненадолго отлучиться, а вы уже плетёте заговор, обсуждая моё убийство, — позади них внезапно раздаётся скучающий голос Элайджи. Из-за специфической акустики этого места, отражаясь от каменных стен, его голос звучит гулко и пугающе где-то вверху: — Не то чтобы я удивлён. Кэтрин резко оборачивается, Элайджа стоит в паре метрах, как раз над телом Бонни и внимательно смотрит на неё. Девушка ощущает, как предательски подскакивает пульс и учащается дыхание. Кончики пальцев от адреналина покалывают, а тело начинает пробирать знакомая противная дрожь, вызванная страхом, который мгновенно завладевает ею. В полумраке неподвижная тёмная фигура Элайджи кажется зловещей, его глаза опасно блестят, а губы образуют напряжённую тонкую линию. Горло Кэтрин пересыхает и она молится о том, чтобы в следующую секунду не увидеть своё сердце в его руке. Затем Элайджа пожимает плечами и, перешагнув через тело ведьмы, останавливается рядом с Джереми. — Он это не серьёзно… — в надежде разрядить обстановку, выдавив кривую улыбку, пытается отшутиться Кэтрин. — Не важно, — спокойно выдыхает Майклсон, бесшумно приближается к ним. Охотник продолжает молчать и напрягается, а Кэтрин инстинктивно делает шаг назад. Но к их удивлению, Элайджа проходит мимо и замирает в шаге от тела Сайласа. Элайджа сосредоточенно смотрит на неподвижное окаменевшее, оплетённое какими-то тонкими корягами и ветками, покрытое паутиной и толстым слоем вековой серой пыли тело Сайласа и облизывает сухие от волнения губы. Все его первобытные инстинкты пробуждаются, оповещая об опасности, а мышцы в теле становятся почти каменными, готовые к нападению или скорее к защите. Даже воздух тут кажется более тяжёлым, вязким, пропитанным невидимыми нитями какой-то нечестивой и неестественной даже для вампирского восприятия энергией. За свою долгую жизнь Элайджа встречал не так много вещей и существ, которые вызывали бы у него страх, но сейчас, находясь тут и осязая всей своей сущностью эту непонятную тьму, ему по-настоящему жутко. — Ты точно знаешь, что делать? — вампир обращается к Галену. — Конечно, это моя миссия, — заверяет его охотник и переглядывается с Пирс, она лишь кивает и нервно закусывает губу. — Тогда делай своё дело, — произносит Элайджа и небрежным жестом призывает охотника приступать к исполнению своей миссии. Затем вздыхает и отходит на несколько шагов назад, давая пространство для охотника. Вампир обращает внимание на Кэтрин — она хмуро смотрит на колдуна и переминается с ноги на ногу. Если все сказки о Сайласе правдивы, то сейчас судьба мира, как бы парадоксально ни звучало, находится в руках их совершенно ненадёжной и сомнительной во всех смыслах команды. Абсурдная ирония… Гален Вон быстро снимает с плеча рюкзак и извлекает оттуда последний оставшийся пакет с донорской кровью, а затем достаёт кол, вынимает из-за пояса мачете. Мужчина подходит к колдуну и пытается вытащить из его хватки коробочку с лекарством, но, как и ожидалось, это невозможно — она намертво зажата в окаменевших тонких пальцах колдуна. — Будем надеяться, что Сайласу понравится вкус, — неуверенно шутит Кэтрин, наблюдая, как охотник берёт в руки пакет. — Так как она отвратительная. — Сейчас и узнаем, — шумно вздыхает Гален и, разорвав край пакета, подносит его к отверстию в железной маске, которая прикрывает лицо древнего некроманта. — Не верьте тому, что будете видеть, он может наслать на вас иллюзии. Готовы? Элайджа и Кэтрин кивают и следят за тем, как вязкая кровь тонкой струйкой сливается в узкое прямоугольное отверстие на уровне рта в проржавевшей маске. Элайдже поначалу кажется, что ничего не происходит. Он нетерпеливо сжимает кулак в кармане брюк и сосредоточенно наблюдает за действиями охотника. — Старший брат, — неожиданно раздаётся сбоку весёлый голос Кола. Вздрогнув, Элайджа резко поворачивается и в замешательстве смотрит на видение. — Как я рад тебя видеть. Как поживает Ник? А, не отвечай, мне плевать. Элайджа понимает, что перед ним всего лишь иллюзия, но всё равно чувствует, как тоска ядовито начинает растекаться по венам, пробуждая весьма неуместные в нынешних обстоятельствах чувства и эмоции. Брат выглядит пугающе реально: внешность, мимика, тембр голоса и даже та самая причёска, с которой был Кол, когда они последний раз виделись — словно перед ним и впрямь его брат. — Меня можно вернуть, брат. Сайлас воскресит зануду Финна, и мы снова станем семьёй. Разве не этого ты хочешь? — с озорной, до боли знакомой улыбкой говорит Кол, делает шаг ближе и кладёт на плечо Элайджи руку. Вампир от неожиданности содрогается всем телом, так как физически ощущает тяжесть на своём плече, а по спине ползёт отвратительное, забирающееся под кожу, зябкое покалывание. Грудь сдавливает тисками, сердце колотится непривычно быстро, каждый удар отдаётся в висках. Между тем иллюзия продолжает бодрым воодушевлённым голосом: — Мы снова будем семьёй, Элайджа, как всегда ты хотел. Как хотели все мы! Нужно просто позволить Сайласу сделать то, что необходимо, и он вознаградит нас, вернёт всех, кого мы потеряли, кого у нас отобрали… — Кол сильнее сжимает пальцы на плече, сминая плотный материал пальто. Элайджа, набравшись смелости, и стараясь не обращать внимания на обрушившиеся на него, как цунами эмоции, поднимает голову, встречаясь взглядом с младшим братом, и видит в его глазах лишь задорный блеск и теплоту. Подавляет в себе непреодолимое желание протянуть руку и коснуться брата. Майклсон шумно вдыхает воздух через нос и на секунду прикрывает глаза, силясь вернуть контроль над своим пошатнувшимся эмоциональным состоянием, так как, кажется, ещё немного и его бесстрастный, невозмутимый фасад рухнет. «Я вижу то, что хочу видеть», — с горечью второй раз, как мантру, проговаривает про себя Элайджа. До зубного скрежета сжимает челюсти, в попытке обуздать печаль, которая, кажется, завладела каждой клеточкой его бессмертного тела и теперь причиняет уже физическую боль. Пытается игнорировать высказывание «псевдо брата», обеспокоенно переводит внимание с Кола на Кэтрин — она стоит, не шелохнувшись и испуганным, стеклянным взглядом смотрит перед собой. Слышит её учащённое сердцебиение, сбившееся дыхание и видит, как она до белизны в костяшках сжимает пальцами узкий камень, торчащий из стены. «Видимо, нечто мерещится и ей» — с долей облегчения думает Майклсон. — Что бы вы ни видели, не верьте, это обман, — до вампиров доносится грубый голос охотника, выводя их из оцепенения. Элайджа резко отшатывается от иллюзии и хватает Кэтрин за плечо, разворачивая к себе лицом: — Всё это неправда, Катерина. — Но всё это может стать правдой, брат! — не унимается, слегка повышая голос, Кол и возникает за спиной Кэтрин. Потом видение исчезает так же внезапно, как и появилось. Охотник тем временем успевает извлечь лекарство из старинной, потрескавшейся коробочки и, изловчившись, засовывает его в рот Сайласу. Колдун хрипит и пытается схватить костлявыми посеревшими руками Галена, но не успевает — охотник проворно уворачивается. Элайджа, сообразив, что происходит, бросается на помощь и что есть сил хватает за запястья руки Сайласа, прижимая их к каменой плите, на которой он лежит. — Чего ты ждёшь? — рычит вампир, вопросительно глядя на охотника. — Нужно убедиться, что всё сработало, — Гален сжимает пальцами одной руки кол, а другой удерживает за горло уже пытающегося встать Сайласа. Постепенно, кожа колдуна начинает приобретать нормальный оттенок, а попытки встать под напором Элайджи и охотника становятся не такими сильными, как ранее. — Пора! — спустя минуту решительно заявляет Гален и, замахнувшись, вонзает кол в сердце Сайласу. Деревяшка входит по самую рукоять, и колдун, издав сдавленный стон, приглушённый маской, и, неестественно дёрнувшись, обмякает. С последним слабым ударом сердца Сайласа Элайджа разжимает пальцы и отпускает безвольные запястья, на которых проступают красноватые следы от его пальцев. Охотник поднимает с земли мачете и одним точным ударом отсекает голову мертвому некроманту. — Лишним не будет, — оправдывает свои действия он, наклоняется, подбирает голову и кладет на грудь обезглавленному трупу. Кровь из зияющей раны тонкой струйкой стекает на землю. Охотник подходит к рюкзаку, вынимает оттуда маленькую бутылочку с бензином, которую они предусмотрительно захватили, и щедро поливает тело и всё вокруг. Элайджа облегчённо вздыхает и устало проходится дрожащими пальцами по лицу. Делает над собой усилие, пряча все неподходящие эмоции в самый дальний уголок своего сознания, тем самым возвращая себе хладнокровие. Затем, словно опомнившись, оборачивается к Кэтрин. Она стоит на прежнем месте и немигающим взглядом смотрит на тело Сайласа. — Эй, — он делает шаг к ней. Выглядит Пирс несвойственно бледно, даже для вампира. Осторожно, чтобы не напугать, дотрагивается до её плеча и заглядывает в глаза: — Всё хорошо? — Да… — хрипло, не узнав свой голос, отвечает девушка и, несколько раз моргнув, сосредотачивается на лице Элайджи, который обеспокоенно ожидает её реакции. Внезапно на неё наваливается такая усталость, что дерзить или врать просто нет сил, поэтому она говорит прямо: — Просто привиделось странное, и это меня немного выбило из колеи. — Понимаю, — успокаивающим тоном шепчет Майклсон и в знак поддержки нежно сжимает пальцы на её плече. У них за спиной раздаётся щелчок зажигалки, затем шипение, и сразу же пространство вокруг заполняется едким запахом горящей плоти и бензина, а стены озаряются бликами от жаркого пламени. Элайджа бросает быстрый взгляд через плечо — охотник поджёг останки Сайласа и теперь спешно собирает свои вещи в рюкзак. — Дело сделано, нужно убираться отсюда, — гордо заявляет Гален Вон и, закинув рюкзак за спину, подходит к Элайдже и Кэтрин. — Верно, — коварно на его реплику напевает Пирс и хитро смотрит в глаза Элайджи, который теперь лукаво ухмыляется, ведя с ней безмолвный диалог. Затем неожиданно она делает выпад в сторону охотника и сильно ударяет его головой о стену пещеры. Мужчина, не ожидая такого, даже не успевает ничего предпринять и от удара теряет сознание, рухнув на землю. — Поспешим, пока не подоспели остальные, — уверенно говорит Элайджа, подходит к бессознательному телу Джереми Гилберта и легко, словно он пушинка, поднимает его. — Хватай нашего друга и не отставай. Кэтрин следует его примеру и подбирает с земли тело Галена Вона, затем они оба с вампирской скоростью исчезают в тёмном проходе, откуда не так давно пришли.***
Бонни с жуткой головной болью открывает глаза. Со стоном переворачивается на бок и вздрагивает, от того что вокруг всё неестественно ярко, и к тому же ужасно воняет. Не сыростью и камнем, как было ранее, а всюду витает устойчивый запах чего-то горелого, словно кто-то сжёг до углей барбекю. Странно, но характерное потрескивание и шипение тоже присутствуют. Ведьма приподнимается на руках, осматриваясь, натыкается на неожиданную картину — обуглившееся тело Сайласа догорает на пьедестале. — Что за чёрт?! — девушка начинает рассеянно озираться. Окончательно избавившись от путаницы в сознании, она понимает, что одна, и её накрывает волна страха. Беннет срывается на крик: — Джереми? Джереми! Бонни вскакивает на ноги, игнорируя головокружение и всё ещё пляшущие тёмные пятна перед глазами. Пошатываясь, подходит к останкам на каменной плите и замечает, что, помимо всего произошедшего, у Сайласа отрублена голова, которая всё ещё в железной маске и лежит на груди трупа. Она отчётливо помнит, как пришла сюда с Джереми, а потом на них напали. Возможно, Джереми удалось убить Сайласа и он начал преследовать нападавших или же отправился за помощью? Или всё намного хуже, и его похитили те, кто напал на них? Тогда почему не забрали её? Бонни в отчаянии растерянно оглядывается, в надежде отыскать хоть какую-то подсказку тому, что тут произошло, пока она была без сознания. Но, как на зло, всюду нет ничего, что могло пролить свет на произошедшее и как-то помочь. Старается сдержать норовящие появиться от беспомощности слёзы. Поэтому ведьма решительным шагом направляется прочь, намереваясь найти Джереми или изничтожить тех, кто причинил ему вред.***
Стефан удерживает верёвку и помогает Елене, когда та спускается в колодец, а Ребекка тем временем терпеливо ожидает рядом с ним. — Спасибо, — благодарит Гилберт Стефана, когда касается ногами каменистой поверхности. Бегло осматривается и отряхивает ладони. Всё пошло наперекосяк, как только они прибыли на этот остров. И Елену не покидает навязчивое ощущение, что неудачи, преследующие их в этом забытом месте, ещё не закончились. Неутешительные новости насчет лекарства, которые им поведала Кэролайн по телефону, окончательно испортили настроение и подорвали без того ужасный командный дух. Хотя Ребекка настроена по-прежнему решительно и оптимистично, чего не скажешь о других участниках экспедиции. Стефан выглядит необычайно мрачным, а Елена вовсе отбрасывает намерение заполучить лекарство, находящееся в одном экземпляре. К тому же теперь её больше волнует судьба брата и лучшей подруги, нежели идея опять стать человеком. — У Шейна была огромная фора, повезет, если он ещё здесь, — угрюмо ворчит Ребекка и окидывает Елену безразличным взглядом. — А мы даже не знаем, куда идти. — Давайте осмотримся? — предлагает Стефан и отходит от девушек, которые своими спорами за эти полдня его знатно утомили. — Плевать на Шейна, для меня важнее найти Бонни и Джереми, — Елена задумчиво смотрит в сторону тёмного прохода и принюхивается. — Чувствуешь? — Пахнет горелым, — Ребекка делает несколько широких шагов в направлении, откуда идёт едкий запах, Елена следует за ней. — Тут не должно быть ничего горелого, разве нет? — Не должно, — шепчет Гилберт, стараясь не отставать от Майклсон, когда та бесстрашно двигается в темноте по узкому проходу. С каждым их шагом вонь усиливается. Миновав несколько извилистых мрачных поворотов, девушки оказываются в округлом помещении перед громоздким каменным пьедесталом, на котором лежат обугленные останки, предположительно Сайласа. — Это то, что я думаю? — голос Елены дрожит, когда она подходит к телу, от которого до сих пор тонкими струйками поднимается в воздух полупрозрачный дымок. — Очевидно, — подавленно шепчет Ребекка и, поравнявшись с Еленой, расстроено вздыхает. Майклсон, внимательно осмотрев останки, делает для себя крайне неприятный вывод: Лекарства нигде не видно, а это значит, что его либо украли, либо его тут не было вовсе и все россказни оказались глупой сказкой. Девушки слышат позади шаги, и через несколько секунд к ним присоединяется Стефан. — Я нашел профессора Шейна… — начинает он, но замолкает, когда взглядом натыкается на обгоревший труп. На лице Стефана мелькает недоумение и немой вопрос, касательно произошедшего. — Быть может, у него и узнаем, что тут случилось? — с надеждой в интонации заявляет Гилберт и с мольбой смотрит на своего бывшего парня. — Это вряд ли, — Стефан поджимает губы, — Он мёртв, ему оторвали голову. — Что?! Как? — Елена ошарашено хлопает глазами. Она открывает рот и тут же закрывает, не в силах, из-за начинающейся паники, сформулировать внятный вопрос или реплику. Тот, кто убил Шейна, силён, а это значит, что есть вероятность того, что Бонни и её брат могли пострадать. Или ещё хуже. Девушка прикрывает глаза и делает глубокий вдох, прогоняя пугающие мысли. Не время давать волю эмоциям и паниковать. — Что за чертовщина тут творится?! — шипит со злостью Ребекка. — И где Джереми и Бонни? — внимание Сальваторе привлекает нечто лежащее в тени немного сбоку от пьедестала. Он подходит и подбирает с земли пустой пакет от донорской крови. — И откуда тут это? Девушки приближаются к нему и подозрительно смотрят на пакет. Елена дрожащими пальцами касается неровно оторванного края полиэтилена и одёргивает руку. — Хороший вопрос, — Ребекка с опаской начинает озираться и непроизвольно сжимает пальцами кол из белого дуба, который спрятала за пояс под куртку. То, что они не одни на этом проклятом острове, она поняла давно, но теперь, когда Сайлас мёртв, а Шейн убит, она всерьёз задумывается о своей безопасности. Впредь стоит быть начеку, в случае внезапного нападения неизвестных злоумышленников. — В любом случае ни Джереми, ни Бонни тут нет. Они либо ушли, либо их забрали те, кто принёс с собой это, — рассерженно рычит Стефан и бросает в сторону пакет. — И мы без понятия, где Деймон. Идёмте, нужно вернуться к лодкам, есть надежда, что Бонни и твой брат отправились туда. Елена, стараясь не выдавать своего уязвимого состояния, сдерживает слёзы, согласно кивает и следует за Стефаном и Ребеккой.***
Тащить на себе взрослого мужика, даже для Кэтрин, весьма утомительно. Не говоря уже о том, что тащит его по лесу, стараясь не отставать от Элайджи, который двигается намного быстрее и делает недолгие остановки, дожидаясь её. Во время одной из таких передышек она чуть не врезается в резко остановившегося Майклсона. Кэтрин чертыхается и сердито с упрёком смотрит на вампира, а он в свою очередь сосредоточенно вглядывается в нечто среди деревьев. Девушка, проследив за его взглядом, понимает причину интереса — впереди, в нескольких десятках метров, слышится тяжёлое дыхание, хруст веток и листвы под ногами бегущего человека. — Вот так сюрприз, — непривычно хрипло и опасно, как кажется Кэтрин, шепчет Элайджа и встречается с ней взглядом — там тень чего-то примитивного и восхитительно беспощадного… голод. Зрачки расширяются, отчего, кажется, будто его глаза полностью становятся чёрными, и она осознаёт, что азарт хищника пробуждается не только в ней. Кэтрин понимает без слов намёк, кивает, губы дёргаются в кривом оскале и как только Первородный срывается с места, в направлении бегущего человека, следует за ним. Вскоре Кэтрин останавливается, когда Элайджа небрежно, словно бесхозную вещь, отбрасывает бессознательное тело Джереми на землю и преграждает путь бегущему человеку — тому самому магу, который помогал Шейну, кажется, его зовут Массака. Мужчина от неожиданности с удивлённым вздохом врезается в Элайджу и, не удержав равновесия, словно встретившись со стеной, дезориентированный падает на спину. При этом роняет на землю серую из грубой материи сумку, которую прижимал к груди. Маг, немного придя в себя, хочет произнести защитное заклинание, но Элайджа резко хватает его за грудки, поднимает и бьёт кулаком в челюсть, рассекая губу и вновь слегка оглушая человека. — Ну, привет, — угрожающе гортанно рычит Первородный, разглядывая лицо незадачливого мага, от которого пахнет потом, какими-то пряными травами и лесом. В ту секунду, когда человек осознаёт свое гибельное положение, к этим ароматам добавляется ещё и страх. Тягучий, сладкий, дурманящий ужас окутывает стоящего перед ним человека, тем самым пробуждает дремлющего монстра, которого Элайджа так старательно силится запереть как можно надёжнее внутри себя. Глухие быстрые удары сердца Массаки почти оглушают. Голод мучительно спиралью скручивается в животе, посылая острые импульсы по всему телу в предвкушении. Взгляд Элайджи привлекает заманчиво бьющаяся артерия на раскрасневшейся после бега шее колдуна. Вампир обращается к Кэтрин, которая, не двигаясь, стоит рядом и голодными глазами наблюдает за происходящим: — Катерина, не желаешь ли перекусить? — Думала, не предложишь, — соблазнительно воркует Пирс и, бросив на землю тело охотника, со спины вплотную подходит к пойманному в смертельную хватку Элайджи магу. Нетерпеливо облизывает губы. — Дамы вперёд, — Майклсон грубо дёргает ворот голубоватой безрукавки вместе с клетчатой фланелевой рубашкой ведьмака, оголяя перед ними его шею. — Такой джентльмен… — дрожащим от возбуждения голосом произносит девушка и, грубо рванув за волосы голову Массаки в сторону, даёт себе более удобный доступ к желанному трофею. Выпускает клыки, не церемонясь, без какого бы то ни было изящества, кусает шею своей добычи. Прикрывает глаза от удовольствия, когда с первым жадным глотком горячая кровь стекает в горло. Элайджа продолжает надёжно удерживать Массаку, когда тот, ощутив боль от клыков вампира, тщетно пытается вырваться и оттолкнуть его. Ритм сердца человека от адреналина ускоряется, а стон удовольствия Кэтрин срабатывает как спусковой механизм. Зверь внутри Элайджи наконец берёт верх — лицо начинает меняться. Тёмные прожилки вен проявляются на светлой коже и стремительно ползут к глазам. Белки наливаются тёмно-багровым, из груди вырывается животное рычание. Элайджа не в силах боле противиться инстинктам, яростно впивается клыками ведьмаку в горло, нещадно разрывая мягкую теплую плоть. Болезненный стон, донёсшийся до слуха, вынуждает Кэтрин опомниться и открыть глаза. Осознаёт, что теперь человек тесно зажат между ней и Элайджей, а последний по другую сторону от неё, дико вцепился в шею мага и жадно пьёт. Пальцы колдуна продолжают безуспешно сжимать плотный материал пальто Первородного, лелея глупую надежду высвободиться. Но вскоре ритм его сердца опасно замедляется, хватка ослабевает, а затем и вовсе руки, безвольно скользнув по плечам Элайджи, опускаются. Кэтрин такой вариант ужина кажется каким-то интимным и вызывает некий состязательный задор. Она начинает пить с новой силой, надеясь вытянуть как можно больше крови напоследок, но внезапно слышит предостерегающее опасное рычание от Элайджи и инстинктивно резко отстраняется от шеи человека. Убирая клыки, делает шажок назад. Разумно проявить немного уважения, не провоцировать оголодавшего тысячелетнего вампира и не потакать своему неожиданно появившемуся соревновательному духу. Девушка довольно мурлыкает, кончиком пальца стирает кровь в уголках рта и с наслаждением облизывает. Сердцебиение, как и дыхание ведьмака, останавливается, но не похоже, чтобы Элайджа собирался оставить в покое бездыханное тело человека — он с тем же остервенением и голой яростью продолжает высасывать последние остатки крови из своей жертвы, полностью осушая её. До побелевших костяшек, прижимает к себе безвольное тело, сопровождая всё это низким рыком. Элайджа открывает глаза, и Кэтрин бессознательно вздрагивает от дикой и смертельной интенсивности, которой пропитан его взгляд. Что весьма необычно и несвойственно для всегда бесстрастного и спокойного Первородного, к которому привыкли все окружающие. Ей кажется, что даже воздух становится теплее на несколько градусов, или же просто бросает в жар. Где-то внутри здравый смысл и инстинкт самосохранения надрывно начинают умолять «бежать отсюда, как можно дальше», но она не шевелится, оставаясь на месте, заворожено смотрит на происходящее. На губах появляется довольная ухмылка, когда к ней приходит осознание: как бы благородный Элайджа не маскировал и не подавлял своё истинное «я», в нём живёт такое же чудовище, как и в ней. Только куда более сильное, смертоносное и безжалостное, за тысячу лет омытое в немереном количестве крови и повинное в бесчисленных смертях. Это ввергает в ужас, но в то же время вызывает благоговение и совершенно нездоровый восторг. Витая в размышлениях, Кэтрин не успевает даже зафиксировать молниеносное движение Элайджи. В одно мгновение он пьёт, сжимая несчастного как в тисках, а в следующий миг тело колдуна размытым пятном пролетает мимо неё и, с глухим хлюпающим звуком оказывается насквозь проткнуто толстой веткой ближайшего засыхающего дерева. Массака повисает в паре метрах над землёй. Она, всё ещё осмысливая, что произошло, содрогается, от резкого звука хрустнувшей ветки под ботинком Майклсона. Кэтрин несколько раз моргает, прочищает горло и, нацепив на лицо маску безразличия, оборачивается с своему партнёру. Элайджа делает шумный вдох и разминает шею, затем без тени раскаяния или сожаления, достаёт платок из нагрудного кармана пиджака и, изящно встряхнув его, подносит к подбородку, который перепачкан кровью. — Напомни мне не злить тебя, — разбавляет Кэтрин гнетущую тишину, неловко потирает ладони о джинсы. Старается не смотреть в направлении, где висит тело невезучего человека, словно приколотый к стенду образец из энтомологической коллекции. Признаться, не ожидала такой совершенно необоснованной и ненужной жестокости, поэтому испытывает дискомфортное двоякое ощущение и старается дистанцироваться от Майклсона, отступая на пару шагов в сторону. — А я и не зол, — невозмутимо отвечает Элайджа, хитро улыбается, видя её нелепые манипуляции, и неторопливо вытирает платком кровь с подбородка. Очистив себя, аккуратно складывает испачканный платок и прячет в карман. Следом поправляет пиджак, галстук и ворот пальто. Обращает внимание на лежащий на земле свёрток и, присев на корточки разворачивает серый грубый материал. — Что это? — Элайджа извлекает из сумки увесистый серый камень. — Надгробный камень, над ним Шейн трясся, — Пирс заглядывает через плечо Элайджи. — Он утверждал, что внутри кровь какой-то могущественной ведьмы и этот булыжник весьма ценный артефакт. — Интересно, — Элайджа осторожно опускает валун обратно в сумку и выпрямляется. — Что ж, в хозяйстве пригодится. Кэтрин неопределённо кивает и оглядывается через плечо, где лёжа на земле, приходя в сознание, шевелится Джереми Гилберт.***
Деймон с сиплым хрипом открывает глаза и резко принимает сидячее положение, чуть ли не напарываясь лицом на ветки кустарника. — Какого хрена?! — недовольно стонет вампир, стряхивая с себя листья, и на коленях выползает из-под полусухого куста. Он ладонью разминает затекшую шею, там всё ещё ощущается дискомфорт после произошедшей трагедии с позвоночником. — Меня прикончили среди леса, как поэтично, — Сальваторе встаёт на ноги, отряхивая одежду, и потягивается. Судя по положению солнца, он пролежал в отключке несколько часов. Отчётливо помнит, как шёл, чтобы помириться с Еленой и примкнуть к их поискам лекарства, а затем нечто очень быстро пронеслось около него и дальше — темнота. Либо вампир, либо другой неведомый злой засранец, которому он намерен оторвать голову, как только найдёт. Деймон не торопясь перебирает ногами и старается не наступать на кочки мха. Пройдя определённое расстояние, слышит какой-то шум, а потом замечает движение сбоку. Вампир напрягается, готовый к новому нападению, но тут из-за низкого густого кустарника появляется взъерошенная Бонни Беннет, которая, заметив его, с облегчением вздыхает и слабо улыбается. — О, не думал, что скажу это, но я рад тебя видеть, — Деймон с каким-то оттенком радости подходит к девушке и неловко обнимает её. — Что с тобой стряслось? — Бонни смущённо выпутывается из неожиданных объятий и внимательно осматривает вампира — он выглядит помятым и злющим. — Мне кто-то свернул шею и бросил в кустах, а я даже не понял, что произошло, — яростно выплёвывает Деймон и пинает носком ботинка бугорок тёмно-зеленого мха. — Сайлас мёртв, — сипло докладывает ведьма и кивает в сторону каньона. — Что?! Как? Разве он не бессмертный засранец? — голубые глаза Сальваторе подозрительно сужаются. — Видимо, нет, раз его убили. Обезглавили, а затем сожгли, — с вымученной улыбкой пожимает плечами девушка. — Джереми его убил? — Деймон испытывает какое-то подобие облегчения, из-за того что Сайлас больше не представляет угрозы. — Где Елена и Стефан? — Я не знаю! — Беннет нервно усмехается и разводит руками. — Когда мы добрались до Сайласа, на нас напали. Меня вырубили, а когда я очнулась, уже всё было кончено. Сайлас мёртв, а Джереми пропал. Я пошла его искать, так как думаю, что его похитили. И я без понятия, где сейчас Стефан, Елена и Ребекка, так как всё последнее время была с Шейном. Разве они не должны быть с тобой? — Мы повздорили и разминулись. А что с лекарством? — вампир, выслушивая Бонни, начинает беспокойно расхаживать из стороны в сторону. — Его нет, Деймон. Оно было лишь в одном экземпляре и, вероятно, его использовали, чтобы убить Сайласа. — Хрень! — Сальваторе останавливается и устало прикрывает глаза. Как бы эгоистично не прозвучало, он искренне рад, что мерзкое лекарство перестало существовать. Елена и Стефан, конечно, будут расстроены таким исходом, но зато они не сморщатся, не состарятся и не умрут через несколько десятков лет и Елена будет с ним. — Получается, всё было зря. Мы вернулись к тому, с чего начинали. — Да, если не считать убийства тысячелетнего некроманта, — пытается подбодрить его Беннет и прячет озябшие ладошки в карманы куртки. — Ладно. Идем, вернёмся в лагерь, поищем остальных. Если там никого нет, пойдём к лодкам. — Деймон жестом манит Бонни следовать за собой. — Будь оптимисткой, Бон-бон, найдём Джереми, Елену, моего брата и свалим отсюда.***
Клаус, расслабленно откинувшись в кресле, наблюдает, как Кэролайн суетится на кухне у раковины. Зануда Тайлер наконец пустился в бега, оставив мисс Форбс в его несравненной компании, это не может не радовать. Девушка, распрощавшись со своим парнем, немного поплакала, затем выпила чаю, и теперь, немного успокоившись, решает навести порядок на кухне Гилбертов. От внимания гибрида не укрывается то, с каким беспокойством и завидной регулярностью Кэролайн то и дело поглядывает на дисплей телефона, видимо, ожидая весточки от Тайлера. Это веселит Клауса, он самодовольно ухмыляется и решает внести в размеренную жизнь блондинки немного драматичности: — Дорогуша, на твоём месте я бы волновался не за сиротку Локвуда, — загадочно произносит гибрид и закидывает ноги на кофейный столик перед ним. — О чём ты вообще? — Кэролайн убирает чашку в шкафчик над раковиной и делает несколько шагов, приближаясь к гибриду. То, как он хитро смотрит на неё, не сулит ничего хорошего. — Видишь ли… — скучающим тоном начинает Клаус и обворожительно улыбается, на его щеках появляются милые ямочки. — Вчера, как раз перед тем, как сюда заявился твой возлюбленный, меня навестил мой надоедливый, но горячо любимый старший брат. Кэролайн моментально охватывает непонятное чувство тревоги, и она сжимает пальцами полотенце, которое всё ещё держит в руке. — Элайджа в Мистик Фоллс? — она с опаской озирается, словно ища подтверждение слов Клауса. Затем в сознании начинают роиться мысли: Где он? Что он делает? Почему тогда Клаус до сих пор в этой западне? — Да. И скажу честно, он не обрадовался кончине Кола. А зная Элайджу, с его совершенно нездоровой преданностью нашей неблагополучной семье, высока вероятность, что полетят головы, — весёло, как ни в чём не бывало, говорит гибрид и с любопытством вглядывается в её лицо. Не нужно быть экспертом, чтобы уловить то, как меняется настрой собеседницы и она выглядит взволнованной. — Не пытайся меня запугать, Клаус, Элайджа старается поступать правильно, и он последний из вашей сумасшедшей семейки, от кого можно ожидать подлости, — с максимальной уверенностью бормочет Кэролайн и бросает взгляд на часы. — Ах да, конечно, мой благородный брат и его нерушимые моральные принципы, — саркастически усмехается гибрид, театрально всплеснув руками. — Если вы фанатично в это верите, то кто я такой, чтобы переубеждать? После реплики Клауса Форбс не может не вспомнить те времена, когда Элайджа похитил Елену и оставил под присмотром Ребекки, а затем вынудил Деймона убить маму Бонни. Но даже после всего этого, Елена по какой-то совершенно непонятной для неё причине продолжала доверять Элайдже. Да и он, в отличие от Клауса, старался не прибегать к насилию в их отношении — собрался и покинул город. — Если Элайджа действительно тут, тогда почему ты до сих пор в этом доме? — Кэролайн подозрительно щурится, окидывая Майклсона презрительным, недоверчивым взглядом: — Что же он не вызволяет тебя? — Дорогая, это же Элайджа. Может, ты не заметила, но мой брат не из тех, кто любит распространяться о своих соображениях, — дерзко смеётся Клаус и, решив ещё пощекотать нервы девушке, добавляет более тихим голосом: — К тому же, в данный момент в этом проклятом городишке не так интересно, как, скажем, на острове, где лежит Сайлас в обнимку с лекарством. — Господи… — еле слышно выдыхает Кэролайн, когда понимает намёк в сказанном гибридом. Тайлер приехал сюда вчера утром, следовательно, Элайджа посетил этот дом ещё ночью. Значит, у него была уйма времени, чтобы добраться до острова. Но… он не знает, где остров. Девушка скептически косится на Клауса, а он всё так же с соблазнительной улыбкой на губах смотрит на неё. — Не пудри мне мозги. Даже если Элайджа тут, откуда ему знать, куда лететь? Ему не известно, где остров, не говоря уже о том, где именно находится гробница. — Я бы не был столь категоричен, дорогая. Мой брат бывает весьма настойчив в своих стремлениях, — Клаус лениво потягивается, не сводя внимательного взгляда с девушки. — К тому же, будь он ещё в городе, думаешь, я сидел бы тут и мило беседовал с тобой? Кэролайн отбрасывает полотенце на стол и, под тихий смешок Клауса, выскакивает на крыльцо, попутно извлекая из кармана телефон. Необходимо предупредить Елену. Набирает номер и с замиранием сердца ждёт гудков, но в ответ получает лишь сообщение, что абонент вне зоны действия сети. — Проклятье! — Кэролайн пытается позвонить Стефану, а затем Деймону, но эффект прежний. Она беспомощно опускает руки и присаживается на качели: — Кажется, всё происходящее приняло действительно неожиданный поворот.