Театр потерянных душ

С досадой поморщившись, Уилтон бросила взгляд на кипу бумаг, высокой горкой покоящихся на столе. Ради них она битый час провозилась со взломом злополучного ящика, но среди этих материалов лишь пара документов заслуживала внимания. Большую часть записей составляла бухгалтерия и копии сценариев. Закурив, журналистка взяла один из документов, лежавший отдельно от остальной стопки и состоявший из двух скреплённых между собой листков, и теперь ещё внимательней ознакомилась с ним. Этот документ представлял собой судебные показания, относительно несчастного случая, произошедшего за несколько дней до последней премьеры. Похоже, один из актёров — некий Джеффри Смит — скончался от сотрясения мозга, полученного в результате удара тяжёлым предметом по голове. Его тело обнаружили утром за кулисами. И хотя всё указывало на несчастный случай, верилось в это с трудом. Если это было лишь неприятным стечением обстоятельств, почему же тогда информацию скрыли? И не послужила ли его смерть истинной причиной, по которой закрыли театр? Симон Раймонд — это имя многократно мелькало в документации, найденной в театре и, пролистав блокнот с заметками, Сара наконец отыскала запись о нём. Раймонд был постановщиком последнего спектакля и мог что-то знать о девушке с фотографии. Также какие-то оставшиеся в тени от большой публики события, возможно, как-то связанные со смертью Джеффри Смита, могли происходить на самой премьере. И этот мужчина мог о них рассказать — пока что он оставался единственной зацепкой, за которую Уилтон могла ухватиться. За последние семь лет Раймонд сделал неплохую карьеру и заработал себе имя в мире искусства, что позволило ему покинуть театр и проложить путь в киноиндустрию. Судя по последним новостям, сейчас он занимался съёмками своего первого фильма, чем и решила воспользоваться Сара в качестве предлога для встречи с ним. Созвонившись с Раймондом, журналистка договорилась об интервью. К счастью, съёмки проводились в Вашингтоне, и ей не пришлось ехать в другой город ради этого разговора. Симон назначил встречу в небольшом ресторане, неподалёку от места его работы. В ожидании, Сара устроилась за самым дальним столиком, стоявшим в тени, докуда не доходили палящие лучи полуденного солнца, и заказала чашку капучино. Цена этой маленькой чашечки кофе, больше напоминающей напёрсток, вызвала негодование, и Уилтон в очередной раз пожалела о взятом за свой счёт двухнедельном отпуске. Две недели… Так мало времени. Слишком мало, чтобы успеть со всем разобраться. Но и бросить это дело она не могла. Впервые за двадцать пять лет пустого существования, омрачённого мещанской обыденностью, она нашла нечто по-настоящему интересное, волнующее. И любопытство, всецело затмив страх, овладело всем её существом. Мир, погрязший в трясине одноликих дней, наконец-то пришёл в движение. Заранее достав блокнот с ручкой, она попыталась обдумать предстоящий разговор, когда послышался лёгкий звон висящего на двери колокольчика, и в ресторан зашёл невысокий, полный мужчина средних лет в экстравагантной ярко-зелёной рубашке и тёмных брюках. Торопливо оглядев почти пустое помещение, он остановил взгляд на журналистке и уверенным шагом направился к ней. — Гляжу, заставил Вас ждать? — бодро улыбнулся он, усаживаясь напротив Сары. — Добрый день, мистер Раймонд, — Уилтон приветливо улыбнулась в ответ, и её лицо преобразилось в привычной маске, став более светлым и мягким, только едва заметная морщинка меж бровями и холодный, сосредоточенный взгляд выдавал её настрой. — Уверяю, пять минут ожидания меня не убьют, — рассмеялась девушка, пытаясь создать непринуждённую атмосферу. — Что ж, рад это слышать. Меня ждёт работа, так что я могу уделить Вам не больше часа, — Симон пожал плечами, с некоторой растерянностью глядя на Сару, точно извиняясь за нехватку свободного времени. Уилтон неоднократно приходилось иметь дело с богатыми и известными людьми. И за три года журналисткой практики, она отметила, что таких личностей можно разделить на две основные категории: первые отличались самодовольством и высокомерием — сознавая свою власть и влияние, они не видели необходимости считаться со стоящими ниже них по статусу; вторые же являлись их полной противоположностью. И Симон Раймонд относился как раз ко второй группе — он вёл себя просто, со спокойной вежливостью, свойственной уверенным в себе людям, которым не за чем доказывать кому-то своё превосходство. — Тогда приступим к интервью? — открыв блокнот, Сара напряжённо потёрла пальцами ручку, судорожно обдумывая, как незаметно перейти в разговоре к нужной ей теме. — Знаете, я видела некоторые Ваши постановки и они меня очень впечатлили. Особенно запомнился Ваш спектакль по мотивам «Божественной комедии» Данте Алигьери, — соврала она, незаметно наблюдая за реакцией режиссёра. Хорошо, что в интернете нашлись записи постановок Раймонда, и за день до интервью, Сара успела посмотреть одну из них и почитать отзывы других зрителей. Открытая лесть только отталкивает людей, в то время, как буквально каждого можно поймать на крючок мягкой, ненавязчивой заинтересованности. Уилтон часто пользовалась этим приёмом, дабы произвести приятное впечатление и расположить к себе. — Ходят слухи, что Вы планируете снять экспериментальную картину в жанре сюрреалистичного психологического триллера. Что очень необычно, учитывая, что это Ваш первый фильм. Не могли бы Вы больше рассказать о нём? — В этом фильме я хочу затронуть тему когнитивных искажений. В особенности — «иллюзию прозрачности», — ответил мужчина, на минутку отвлекшись, когда официантка принесла заказанный холодный чай и салат. — Прошу прощения. Так вот, — продолжил он, сделав глоток чая, — Вам ведь известно, что люди склонны переоценивать своё умение понимать других, а также умение окружающих понять их самих? Тема недопонимания раскрывалась во множестве фильмов, но я хочу глубже раскрыть её. Показать, что бывает, когда человек судит о себе, основываясь на субъективных оценках окружающих, и к чему это в итоге приводит. — А что вдохновило Вас на создание такой картины? — Одна моя знакомая, — не вдаваясь в подробности, ответил мужчина. Помедлив, точно пытаясь подобрать слова, он продолжил: — знаете, пожалуй даже мой фильм не о когнитивных искажениях, а об элементарном поиске себя сквозь дебри чужих мнений. За неспешным разговором прошло примерно полчаса и, поймав нужный момент, Сара получила возможность подойти к интересующему её вопросу. Достав из сумочки фотографию незнакомки, она протянула её Симону. — Скажите пожалуйста, Вы знаете эту девушку? Уилтон заметила, как смятение исказило лицо Раймонда, а пальцы дрогнули при виде фото. Нахмурив брови, он вернул фотографию Саре. — Вы не журналистка, верно? — настороженно спросил он. — Так с какой целью интересуетесь ей? — Симон бросил короткий взгляд на девушку с фото. — Нет, Вы неправильно поняли, я и правда работаю в газете, — поспешила оправдаться Уилтон. Она догадывалась, что Раймонд поймёт, что встреча с ним назначалась отнюдь не ради интервью, и всё же внезапная смена настроения режиссера озадачила её. — Дело в том, что… Сара не успела договорить, когда мужчина остановил поток несказанных слов жестом руки, заставив девушку замолчать. — Стоп. Давайте договоримся так: Вы без вранья и уловок скажете, что Вам нужно, и я отвечу, но если будете морочить мне голову, уверяю, ничем хорошим для Вас это не закончится. Сара внутренне сжалась под пристальным взглядом карих глаз, устремлённых к ней. Напряжённо оперевшись локтями о стол, Симон внимательно наблюдал за ней, точно пытался понять, что она задумала. Загнанная в угол, Уилтон пыталась решить, как преподнести ему правду, которую он так желал услышать. Но она понимала, что не сможет рассказать о преследующем её призраке. Раймонд не поверит. Даже она сама отказывалась в это верить. — Эта девушка пропала без вести, и мне поручили разыскать её, — соврала она, не отводя взгляда. — Пропала без вести? — удивился Симон, и Сара облегчённо вздохнула, поняв, что тот купился на её ложь. — Так, может, Вы что-нибудь знаете о ней? — Жан говорил, что она вышла замуж и уехала с мужем в Италию, — пожал плечами Раймонд. — Последний раз я видел Лорейн семь лет назад и с тех пор связь с ней оборвалась. «Лорейн», — мысленно произнесла журналистка, точно пробуя имя на вкус. Казалось, дело и впрямь сошло с мёртвой точки — по крайней мере, теперь она знала имя той, кого ищет. Всё прояснялось. Пусть медленно, по мелким, совсем крошечным кусочкам, но она ощутила в себе силы собрать воедино этот рассыпанный пазл. — Семь лет назад… — неуверенно пробормотала она, задумчиво нахмурив брови. — Погодите, я слышала, что как раз семь лет назад состоялась премьера Вашего спектакля «Мефистофель», тогда же погиб актёр, который должен был сыграть главную роль. И именно после этой премьеры театр был закрыт. — Верно, — напряжённо кивнул Симон. — Журналисты невесть что раздули из этого несчастного случая, — тяжело вздохнул он, — надеюсь, Вы не собираетесь донимать меня допросами о деле семилетней давности? Оно давно закрыто. Или Вы думаете, что смерть Джеффри как-то связана с исчезновением Лорейн? Чушь! — Нет, — помотала головой Сара, — просто Вы упомянули, что Лорейн покинула Вашингтон семь лет назад, как раз в то время, когда закрылся театр, — Уилтон замолчала, неуверенно глядя перед собой. И, чуть помедлив, попыталась подойти к вопросу с другой стороны: — Вы не могли бы рассказать мне больше о Лорейн? Какой она была? — Она была очень талантливой актрисой. Мало в ком мне приходилось наблюдать такое мастерство. Нет, скажу больше — это было её предназначением. Лорейн была словно рождена для сцены. Я сильно разочаровался, когда узнал, что она бросает театр ради замужества. Горько видеть, как пропадают таланты, — допив чай, Симон достал сигарету и, закурив, продолжил, погружаясь в ностальгические мысли: — Лорейн определил в театр мой давний приятель. Признаться, поначалу я принял Лорейн только ради спонсорства Жана, а платил он неплохо, именно на его деньги в то время я поставил большую часть своих спектаклей. Тогда я даже не подозревал, какая «золотая птица» попала ко мне в руки, — усмехнулся мужчина. — Кстати, когда Вы притворно интересовались моим новым фильмом, — цинично заметил Раймонд, бросив на Сару насмешливый взгляд, — то спросили, что вдохновило меня на эту идею… — И Вы упомянули какую-то знакомую, — продолжила Сара, уловив его мысль. — Так Вы имели в виду?.. — Да, верно. Тогда я говорил о Лорейн, — Симон замолчал, задумчиво глядя на медленно тлеющую сигарету, зажатую меж пальцев. — Но если Вы спросите, каким человеком она была, то об этом я не смогу рассказать, — продолжил он, пожав плечами. — Есть такие люди, с которыми можно общаться годами, но так ничего о них и не узнать. По завершению беседы, перед тем, как покинуть её, Раймонд оставил номер телефона подруги Лорейн. И Сара не могла не отметить для себя, что клочок бумаги с торопливо выведенными цифрами, оказался самой полезной информацией, полученной от Симона. Всё, что он рассказал, лишь только вносило большую путаницу. Девушка с фото — живая копия куклы из сна, — определённо была той, кого ей следовало разыскать. Но по словам Раймонда, загадочная актриса покинула Штаты семь лет назад и с тех пор вела тихую, счастливую жизнь с мужем в Италии. Что-то было не так. Что-то не сходилось. Сара не могла отделаться от мысли, что Раймонд что-то недоговаривал. Нервно покусывая кончик ручки, журналистка записала в блокнот полученные сведения, после чего набрала номер, оставленный режиссёром. Из трубки донеслись долгие гудки, раздражающие своей размеренной медлительностью. «Да ответь ты наконец!» — Уилтон со злостью сильнее стиснула телефон и хотела было сбросить вызов, когда услышала звонкий женский голос с той стороны провода. По удачному стечению обстоятельств, Кэтти Пирстон, подруга Лорейн, была свободна следующим днём, и хоть её явно не порадовала перспектива беседы с Сарой, представившейся частным детективом, она согласилась на встречу.

***

Сара и не заметила, как по возвращению домой потратила почти весь оставшийся день за разбором бумаг, теперь же настойчиво подавляемая сонливость отчётливо давала о себе знать. Девушка собиралась принять душ перед сном, когда внезапно услышала крик из соседней комнаты. Сидя на краю кровати, Маргарет тяжело дышала, судорожно сжимая подрагивающими пальцами ночную рубашку на груди. Серебристый лунный свет, льющийся из приоткрытого окна, озарял комнату, разгоняя ночной мрак. В почти мистическом сиянии серебра кожа девушки казалась столь бледной, что почти сливалась по цвету с рубашкой, а широко раскрытые, подёрнутые пеленой безумия зелёные глаза особенно выделялись на фоне побелевшего лица. Распахнув дверь, Сара долю секунды молча смотрела на сестру, улавливая такой знакомый, но, казалось, почти забытый за последние годы страх. После смерти матери, Маргарет на протяжении нескольких лет мучилась кошмарами, и почти каждую ночь Сара просыпалась от пронзительного крика. Снова и снова она, крепко прижав к себе младшую сестрёнку, шептала, что это лишь сны, убеждая и Маргарет и саму себя, что однажды это закончится и они вырвутся из цепких лап прошлого. Сара неуверенно шагнула вперёд, приблизившись к Маргарет, осторожно положила руку на хрупкое девичье плечо — и тут же отдёрнула её. Даже сквозь тонкую ткань рубашки, Уилтон ощущала пронзительный холод, точно она дотронулась не до тёплой человеческой плоти, но до ледяного, твёрдого камня. Судорожно сглотнув, Уилтон опустилась на кровать и притянула девушку к себе, бережно обнимая, пытаясь согреть в своих объятиях. — Снова кошмары? Те же, что и тогда? — спросила она, привычными движениями успокаивающе проводя рукой по дрожащей спине, ощущая, как постепенно дыхание девушки становится всё более ровным и утихает предательская дрожь. Но Маргарет молчала, всё так же тихо, неподвижно глядя в одну точку. — Да что с тобой? Давай же, посмотри на меня! — Сара встревоженно потормошила её за плечи, и едва не отшатнулась, когда сестра медленно повернула голову в её сторону. Маргарет смотрела на неё чужими глазами и как будто ничего не видела перед собой. В мутных, точно ослепших бледно зелёных глазах, Сара, словно в зеркале, видела своё испуганное отражение. — Эй… ч-что же с тобой происходит? — голос дрожал, и Сара не могла подавить липкую тревогу, медленно растекающуюся по венам. В панике, она хотела броситься к телефону и вызвать скорую помощь, когда до неё донёсся тихий, хрипловатый голос сестры. — Нет, — торопливо помотав головой, Маргарет внезапно уткнулась лицом в её грудь и крепко сжала пальцами лацканы тонкой блузки, — это не… Это другой сон. Он повторяется… уже несколько дней, — шумно втянув носом воздух, Маргарет отстранилась и вытерла покрасневшие глаза. — В горле пересохло, — прошептала она, выпустив из пальцев блузку Сары. — Я принесу воды, — неуверенная улыбка скользнула по губам журналистки. И хоть сестра пришла в себя, Сара не могла успокоиться. Никогда прежде ей не доводилось видеть Маргарет такой. Но сейчас глаза её вновь обрели прежний живой блеск, и когда Уилтон коснулась руки Марго — та была тёплой. Наполнив стакан водой и прихватив с собой бутылку минералки из холодильника, она вернулась обратно. — Похоже, мои нервы пришли в полную негодность, — растерянно пробормотала Маргарет. Утолив жажду, девушка стиснула пальцами стакан, так сильно, что, казалось, надави она сильнее, и стекло треснет в её руках. — Я провалила диссертацию, — сдавленно произнесла она, опустив голову. — И Джеймс… всё это время у него была другая. Он изменял мне, а я узнала об этом только вчера. Всё как-то сразу навалилось… вот и результат. Сара почувствовала неловкость. Она не умела находить слова утешения. Да и что она могла сказать? «Не волнуйся, ты ещё сможешь пойти на пересдачу диссертации и в этот раз всё будет хорошо» — очевидно, Маргарет и так собиралась вновь попытать удачу, потому не имело смысла говорить нечто столь очевидное. Сказать, что никакой парень не стоит её слёз, и что Джеймс вовсе не заслуживал благосклонности Маргарет, возможно, также было неправильно. Она сомневалась, но, вспоминая некоторые статьи из книг по психологии, которые взахлёб читала сестра, понимала, что эти слова также не подойдут в качестве утешения и скорее прозвучат бестактно. — Почему ты рассказала об этом только сейчас? — не в силах найти других слов, спросила Уилтон. — Беру пример с тебя, — губы Маргарет скривились в непривычно холодной усмешке, а в голосе ясно проскользнули стальные нотки. — Ты ведь тоже многое мне не рассказываешь, верно? Марго внимательно смотрела на неё в ожидании ответа, и Сара отвернулась, пытаясь сбежать от её пристального, укоряющего взгляда. — Ты говорила, что этот сон тебе снится уже несколько дней подряд… Что за сон? — наконец, поинтересовалась журналистка. Девушка нахмурилась. Поставив опустевший стакан на тумбочку подле кровати, она окинула встревоженным взглядом тускло освещённую комнату, словно боялась увидеть кого-то, таящегося в углу или за занавесками, и подслушивающего их разговор. — Я не знала, где нахожусь, — наконец, собравшись с мыслями, тихо произнесла Маргарет. — Всё вокруг облепляла густая, вязкая тьма. Воздух насквозь пропитался запахом крови и гниющей плоти. Этот запах… он просачивался в мои ноздри, заполняя собой всё вокруг, и мне казалось, словно я лежу среди разлагающихся трупов. При попытке пошевелить пальцами, я дотронулась до чего-то склизкого, мерзкого… И в этот момент что-то внутри меня словно взорвалось. Я хотела выбраться из этого места. Скорее. Как можно скорее! В панике, я побежала. И ничего не видела перед собой, лишь ощущала тошнотворный смрад, облепляющий меня со всех сторон. Всё бежала вперёд, не зная куда, а потом… Потом я оказалась в какой-то комнате с белыми стенами. И мне казалось, что всё хорошо, что я наконец-то в безопасности. Но что-то не давало покоя, только я не понимала, что именно. Тогда я вышла из комнаты и увидела перед собой пустой белый коридор. Я всё шла и шла, но так и не встретила никого из людей. Там было так тихо, что я не могла понять: это мир лишился звуков или я утратила слух? Увидев открытую комнату, я зашла туда. Возле стены стояло высокое зеркало, а напротив него — кровать — с сидящей на ней куклой. Эта кукла была какой-то странной. После я подошла к зеркалу, и в нём… — Маргарет осеклась и замолчала на долю секунды, напряжённо сплетя пальцы в замок. — В нём я увидела кого-то другого, — неуверенно закончила она. — Как выглядела эта кукла? — внезапно спросила Сара. — Какая разница? — Это важно! — воскликнула Уилтон, неожиданно крепко стиснув пальцами плечи сестры, заставив ту поморщиться. — Маргарет, прошу, опиши её как можно детальнее! Как она выглядела? — Ну такая… фарфоровая кукла в винтажном бархатном платье, — задумчиво приложив палец к губам, ответила девушка. — Сделана в классическом европейском стиле, ты наверное видела таких кукол в антикварных магазинах, но… Чернота её глаз словно затягивала в себя. Она смотрела на меня, точно живая. Уилтон судорожно сглотнула, неотрывно глядя в пустоту перед собой. Сон сестры несколько отличался от увиденного ею, но Сара отчётливо помнила и тот белый больничный коридор и черноглазую куклу на кровати. Куклу, которую потом она нашла в заброшенном театре. — Я не хотела втягивать тебя в неприятности, поэтому умолчала о многом, — нерешительно произнесла журналистка, — но, похоже, ты всё равно каким-то образом оказалась втянута, так что мне придётся тебе рассказать. Всё началось с той аварии… Девушка внимательно слушала. И хотя Саре казалось, что вся история звучит абсурдно и сестра скорей всего посоветует ей обратиться к врачу, за всё время её рассказа, Маргарет не проронила ни слова, и лицо её оставалось серьёзным и сосредоточенным. — Значит, теперь этот призрак нас преследует? Но почему? — наконец, спросила она, когда Сара замолчала. Призрак. Даже мысленно, Уилтон не хотела произносить это слово. Мистические явления совершенно не вписывались в научные концепции, которым она всегда доверяла. Народные суеверия, религиозные постулаты, гадания, чудеса, объясняемые обыкновенным шарлатанством — всё это не вписывалось в рамки логики. А история человечества многократно показывала, к чему приводили действия людей, ведомых верой в некие высшие силы. — Призраки, видения… — раздражённо пробормотала журналистка, нахмурив тонкие брови. — Глупости! Всему есть разумное объяснение. И я хочу его найти. Маргарет тихо рассмеялась. — Это так похоже на тебя, — сев ближе к сестре, она опустила голову на её плечо и положила ладонь на напряжённо сжатый кулак Сары. — Так и есть, всему можно найти логическое, научное объяснение. Но знаешь, первобытные племена и грозу считали гневом Богов. На протяжении долгих лет люди списывали простые явления природы на действие чего-то потустороннего. Но вот, двадцать первый век на дворе, и мы знаем, чем всё это является. Потому и то, что мы сейчас не понимаем и считаем чем-то мистическим, лет через сто или пятьсот станет понятным и объяснимым. Просто пока наша наука до этого не дошла, — девушка мягко улыбнулась, когда сестра расслабилась и сплела свои пальцы с её. — Я знаю, как ты ненавидишь разные верования и общественные предрассудки, — продолжила она, — но если так подумать, то не является ли излишняя рационализация таким же предрассудком? — То есть, я отрицаю существование призраков из-за собственного догматизма? — Ну да, — кивнула Маргарет, — ты вообще склонна многое отрицать, — усмехнулась она. — Что например? — Собственные чувства, — отстранившись и отпустив руку Сары, девушка серьёзно посмотрела на сестру. — Сначала ты была напугана происходящим, но теперь, как ни странно, выглядишь счастливой. Поднявшись с постели, Маргарет подошла к окну и раздвинула занавески. Даже ночью мир за стенами казался невообразимо живым: мелькали повсюду неоновые огни рекламных вывесок и свет в окнах домов, шум автомобилей, едущих по дорожной магистрали, достигал и их квартиры, но за долгие годы стал привычным фоном повседневности. Жизнь кипела, при том оставаясь незаметной, неощутимой для пустых оболочек, живых мертвецов, блуждающих в круговороте повторяющегося времени. — Прости меня, — девушка повернулась к сестре, глядя на неё с грустной улыбкой. Уилтон непонимающе склонила голову к плечу. — Ты всегда заботилась обо мне, потому я хотела, чтобы и тебе было на кого опереться. Я навязывала тебе отношения с Эрнестом, доставала вопросами, мол, когда же ты выйдешь замуж… Я хотела, чтобы ты была счастлива, но… Твоё представление о счастье отличалось от моего. И я этого не понимала. — Маргарет, я… — промолвила Сара, удивлённо распахнув глаза, но сестра не дала ей договорить: — Мне уже восемнадцать, я в состоянии самостоятельно разбираться со своими проблемами. Тебе больше не нужно пытаться заменить мне мать. Не нужно сдерживать себя, оставаясь в рамках выбранной роли. — Следование правилам гарантирует выживание. Так я думала, — сдавленно пробормотала Уилтон, опустив взгляд и судорожно стиснув пальцами разметавшееся по постели одеяло. — Но счастье не гарантирует.