Иллюзия света (Illusion of light)

Чонгук не появлялся в родном городе с тех самых пор, как поступил в институт. Не было нужды возвращаться. Наоборот, он всеми силами избегал поездки в это забытое богом место. Все эти годы он всеми возможными и невозможными способами искал доказательства вины Тэхёна в том, что тот убрал его брата — безжалостно, хладнокровно, не дрогнув ни на секунду. Чонгук был уверен в этом. Он поднимал дело той самой организованной преступной группировки сотни, тысячи раз, хоть оно и считалось закрытым, а информации было так мало, что сам Чон, кажется, знал больше. Он искал зацепки, наблюдал, как сажают одного за другим мелких сошек конкурирующих группировок в том самом городе, хотя другие блюстители закона не связывали между собой эти дела. Когда Юнги впервые заметил интерес Чонгука к этому делу, которое гремело не только на всю их область, но и на всю страну когда-то, он думал, что младший интересуется им только лишь с целью набраться опыта. Часто новички разбирали по крупицам громкие, знаменитые в полицейских кругах дела именно за тем, чтобы научиться замечать детали, помогающие делу стать раскрытым, а не пыльным тупиком. Но через время Мин почувствовал, что в случае лейтенанта не только желание учиться движет таким рьяным любопытством. Нехотя, замыкаясь, не глядя в глаза, скупо, избегая подробностей, Чон рассказал ему о своём интересе к этому делу лишь спустя долгое время. Юнги смог услышать в этой информации больше, чем озвучил парень, который так и не понял, почему его начальник решил помогать ему. Почему делился скупыми новыми деталями, если они появлялись. Почему сам брался за дела, которые прямо или косвенно сшивали с этой опг. Чонгук хмуро рассматривает до боли знакомый город. Изменения заметны, но даже за новенькими панелями, которыми обшили старые высотки, эта едва виднеющаяся на карте местность не перестаёт вызывать у него отвращение. Однотипные постройки, новые кафе и рестораны, которых много для маленького города, гораздо больше, чем было девять лет назад, бесчисленные аптеки и продуктовые магазины. Они проезжают центральную городскую площадь, недалеко от которой расположилось здание мэрии. В этом районе новые градоправители постарались на славу. Здание выглядит обновлённым, парк рядом, кажется, заново отстроен, всё зелено и пышно цветёт, будто оазис посреди пустыни. Мин то и дело бросает взгляд в зеркало заднего вида, чтобы удостовериться о самочувствии младшего. Видит на его лице тени прошлого, заставляющие кулаки то и дело сжиматься. Умудряется рассмотреть за презрением, искажающим красивое лицо, боль. — Приехали, — капитан выходит из машины, потягиваясь, разминая скрученное от долгой дороги тело. Закуривает, разглядывая совсем новенькую блестящую вывеску с номером полицейского участка. Чонгук присоединяется к начальнику. Они затягиваются одновременно, соприкасаясь плечами, делают глубокие вдохи никотина, вытягивают затёкшие от долгой дороги ноги, собираются с силами, чтобы переступить порог здания, где начнётся до тошноты нежеланная работа. — Ну что, пошли знакомиться с новым коллективом? — невесело скалится Мин, первым отшвыривая окурок метко в урну. Чон лишь кивает в ответ, поднимаясь с капота машины. Они показывают корочки на входе, и их ведут по длинным свежевыкрашенным голубой краской коридорам. Дверь открывается, и в большом кабинете их встречает высокий крепкий мужчина. Он совсем не похож на привычных этому званию расплывшихся, уставших от жизни и тупости своих подчинённых мужчин. На нём полицейская форма, соответствующая званию, очки в тонкой оправе, а в руках толстая чёрная папка, которую он захлопывает, как только в его кабинет входят. Если бы не погоны, он мог бы сойти за бизнесмена или просто мужчину средних лет, следящего за своей фигурой и, наверняка, бегающего по утрам. — Ким Нам Джун, — представляется мужчина, поднимаясь из-за стола, — майор полиции, начальник этого отдела полиции, куда вас направили к нам на подмогу, — губы кривятся в ухмылке, не очень довольной, кажется. — Мин Юн Ги, капитан полиции, оперуполномоченный. Прибыл для выполнения задания вместе со своим подчинённым, — поворачивается в сторону младшего. — Чон Чон Гук, старший лейтенант, оперуполномоченный. Прибыл для выполнения задания под вашим руководством, — рапортует следом за начальником. — Что ж, теперь, когда формальности пройдены, мы можем обсудить дела или хотите сначала разместиться и отдохнуть? — Намджун присаживается на край своего стола, оглядывая новеньких. — Я бы сначала поговорил по делу, товарищ майор, — предлагает Юнги. — Можно просто Намджун. Официоз оставьте для соответствующих случаев, — предлагает Ким, и Юнги кивает, сканируя взглядом мужчину перед ним. — Я понимаю, что редко кто любит, когда к нему направляют оперов из области, но это не мой случай. Я был бы рад помощи. Наслышан о вас. — Рад слышать, — не верит ни единому слову Юн. — Есть какие-то детали, о которых меня ещё не уведомили перед поездкой? — Есть новые детали. Но… — Джун переводит взгляд на Чонгука. Мин всё понимает без слов. — Хорошо, давайте мы и правда разместимся сначала, а после приступим к рассмотрению дела, — вынужденно соглашается капитан. — Может, всё завтра? — настаивает майор. — Мы хотели бы начать сегодня, если вы не против, Намджун, — не сдаётся Мин, никак не выдавая своего растущего от этого диалога напряжения. Он знает, что Чонгук не хочет задерживаться в этом городе дольше необходимого. Отсюда такое яростное желание приступить к делу немедленно. — Похвально ваше рвение. Понимаю, — Ким внимательно рассматривает стоящего перед ним по стойке смирно капитана. — Хорошо, через пару часов? — Вы можете показать нам наше рабочее место и все документы, чтобы мы не отвлекали вас, — кошачьим прищуром отвечает на сканирующий его взгляд Юнги. — Нет, что вы. Работать будем вместе, — натянуто улыбается мужчина.

***

Их размещают в служебной квартире. Серое, как и всё в этом городе, помещение, приветствует их стерильной чистотой, холодом открытой форточки, хрустящими простынями и нагруженными едой полками. Квартира небольшая, но им обоим плевать, они не планируют проводить в ней много времени. — Неплохо нас встречают, — присвистнул Юнги, разглядывая несколько видов чая и кофе на полках. — Начальник полиции показался вполне… приятным человеком, — Чонгук выглядывает в окно, чтобы ещё раз стошнило от вида города. — Не обольщайся. Я не верю в его доброту, — хлопает дверью холодильника Мин, заполняя комнату шипением открытой банки колы. Они принимают по очереди душ, переодеваются в чистую одежду и возвращаются в полицейский участок пешком. Дышать смогом родных просторов Чонгуку не нравится. У него ощущение, что это отравляет его. Благо, место работы и квартира находятся в районе, который достаточно далеко от тех воспоминаний, что ножом вспарывают едва зажившие за девять лет раны. — На сколько вы в курсе событий? — раскладывает бесчисленное множество папок на столе перед ними Намджун. — Хочу услышать ваше видение ситуации, если можно, — капитан не тушуется главного по званию. — Ну, что ж, — хмурится Джун, откидываясь на спинку сиула, скрипящего под мощью его подкачанного тела. — В этом городе пятнадцать лет назад сформировались семь организованных преступных группировок, поделивших город на зоны своего влияния. Примерно десять лет назад влияние одной из них стало постепенно разрастаться. Пошёл новый передел территории, затронувший все семь районов, на которые был неформально разделён город. Эта делёжка длилась почти два года, после чего вся власть перешла в руки главы одной единственной опг, деятельность которой в общей массе перевели в официальные сферы к настоящему времени, зачищая следы своих бесчинств. Раньше была борьба органов власти с криминалитетом, теперь же сложно разобрать, где кто. Мои предшественники, как и я, осуществляли наблюдение, пытаясь посадить членов этой группировки и прошлых её конкурентов, виновных по многим статьям, за решётку. Но, как вы и сами знаете, это сложно реализовать. Всё это длится слишком много лет, но у нас по-прежнему связаны руки, если вы понимаете, о чём я, — взгляд Кима блуждает по листам, просматриваемым новым опером. Юнги понимает. Слишком хорошо понимает. Его младший сотрудник внимательно слушает Намджуна, не глядя на содержимое документов. — Но около полугода назад и по сей день участились разбойные нападения, были совершены несколько особо жестоких убийств, и ощущение, что город, давно успокоившийся, пусть и не очищенный от криминалитета, снова на пороге войны. Теперь все эти люди, являвшиеся верхушками и важными фигурами опг — серьёзные люди в костюмах, занимающие высокие посты, развивающие свой бизнес. К сожалению, преступную деятельность они при этом не оставили. У нас есть предположение, по поводу того, что происходит сейчас, но нет прямых доказательств. Вот уже шесть с половиной месяцев, как мы пытаемся обезопасить жителей города, но мы не можем ввести военное положение, не можем взять лидеров этих группировок, не можем засадить за решётку даже тех, кто, как мы знаем наверняка, причастен к этому. Что ещё сложнее, мы не знаем лидера второй группировки, которая, по нашему мнению, решила захватить власть. — Почему так внезапно, спустя почти восемь лет тишины, началась новая война? Это не может быть бунт жителей или месть самой опг за то, что вы всё ещё пытаетесь пересажать за решётку тех, кто заливал город кровью и собирал с него дань пятнадцать лет назад? — задумчиво смотрит в пространство лейтенант, по-прежнему не притрагиваясь к документам перед ним. — Тишины? Только если относительной, — хмыкает майор. — Быть поглощёнными только одной группой бандитов, по мнению местного населения, переживавшего уже кровавые бойни за деление города, лучше, чем жить постоянно в состоянии войны. Быть на привязи у одних, чем не спать по ночам из-за выстрелов, боясь, что сегодня шальная пуля может унести жизнь кого-то из близких. Да, неидеально, но городом занимались. Его благоустройством, уровнем жизни населения. И тех, кто здесь остался, это устраивало. Теперь в городе явно появились чужие. Было замечено слишком много машин с номерами не здешних регионов, что лишь подтверждает наши подозрения о том, что группировка, втянувшая город в новый раздел, является неместной. Но они действуют так… — Почерк, — тихо говорит Мин, зависая вот уже пять минут на одном и том же листе отчётов. — Да. Почерк, — согласно кивает майор. Намджун и Юнги переглядываются, явно понимая друг друга. Но вот у Чонгука масса вопросов, которые он не может озвучить, пока присутствует майор. — Девять лет назад в городе прогремели ряд крупных убийств, после чего все будто замерли. А потом опг стали одна за другой сдаваться на милость единому лидеру, объединяясь. В то время разрасталось много влиятельных группировок, но основная территория делилась между опг, где главарями были Крот и Ворон. Ворон стал единоличным хозяином города. Он поставил в качестве мэра своего человека, оставшись в тени и управляя всем городом, как марионеткой. До сих пор за столько лет мы не знаем имена всех, кто был причастен ко всем преступлениям тех лет. И не смотрите на меня так, — тут же комментирует удивлённый взгляд Юнги Намджун. — Я нахожусь на этом посту меньше года, но палок в колёса мне вставляли слишком много. Более того, когда я пришёл на эту должность, у меня почти не было информации. Мои люди собирали всё, что могли по редким следам прошлого. Не представляете, чего мне стоило добиться, чтобы вас направили мне на подмогу. — Вас сюда что, в ссылку отправили? — высказывает своё подозрение вслух Мин. — Формально так и есть. Перешёл дорогу не тем людям. Сослали, чтоб под ногами не мешался, — откровенно делится Намджун, ухмыляясь. — Хорошо, что вас это ничему не научило, — за шуткой прячет благодарность Юнги, намекая на то, что Ким, несмотря на прошлые сложности и карьерные трудности из-за своей справедливости, продолжает выполнять свою работу на совесть. — Тогда вы, конечно, проверили Крота, как первого подозреваемого в возобновлении делёжки территории? — Мы следим за ним, но пока что подтверждений его причастности к происходящему нет. Остальных членов прошлых группировок мы тоже проверяем, из тех, кто остался в живых, — постукивает костяшками пальцев по столу майор. — Месяц назад произошло ещё одно особо жестокое убийство. Почерк слишком сильно схож с тем, что охватило целой серией таких происшествий девять лет назад. Следов — никаких. Мои люди сбились с ног, разыскивая того, кто это совершил. Но пусто. Стерильная чистота. Каждый раз, когда мы подбираемся слишком близко, нас бьют по носу. Тормозят сверху. Затихают. — Что насчёт почерка? — заинтересованно уточняет Юнги. Эту информацию они ещё не видели, она была засекречена до их приезда. Намджун открывает одну из папок, выкладывая снимки из неё прямо перед столичными профессионалами. Чон переводит взгляд на кровавые фотографии и застывает. Но не от страха. — Все убийства совершены с особой жестокостью. Выколоты глаза, распорота брюшная полость, куда набиваются камни. Все трупы имеют ожоги разной степени. Их поджигают, некоторых лишь спичками, других буквально сжигают, но будто специально тушат, чтобы труп не полностью обуглился, — рассказывает детали изощренных убийств майор. — И сколько таких трупов? — тщательно рассматривает каждую фотографию Мин. — Трое в прошлом, девять лет назад. Уже двое сейчас, за последние полгода. Крайнее, как я уже сказал, месяц назад. И это помимо ещё трёх убийств, совершённых иначе, но нам кажется, связанных с этим делом. Мы назвали его Пересмешник. Он повторяет почерк известных маньяков, и, явно, мстит, — поясняет Ким. — Не важно, как его называете вы. Важно, как он сам себя называет. Следы, метки, подпись? — хмурится Юнги, склоняясь над столом так близко, что вот-вот коснётся кончиком носа столешницы. — Он оставляет надпись. На телах жертв, — указательным пальцем правой руки майор показывает неприметный символ на одной из фотографий, а затем кладёт перед капитаном увеличенный снимок. — V, — произносит вслух Мин. — Но это же… — Да. Винный змей. Он самый, — Намджун следит за реакцией оперуполномоченных. Знакомое прозвище взрывает. Чонгук пытается унять дрожь в руках, прикасаясь к одному из снимков. Он не может вымолвить ни слова. Изо всех сил он пытается прогнать демонов прошлого, что при упоминании знакомого прозвища наваливаются с новой силой, цепляясь когтями за его глотку, запрещая нормально дышать. Спазм сжимает горло, не пропуская кислород, и Чонгуку кажется, что сейчас он упадёт в обморок. Перед глазами криво, но видно, что с особым усердием, вырезана английская V. Прямо на теле мужчины, изуродованного жестокими зверствами.

«— Ви, — всё ещё улыбаясь, отвечает Тэхён, удерживая на больной ноге холод. — Ви? — переспрашивает Чонгук, неотрывно глядя на привлекательного мужчину. — Да. Ты можешь звать меня Ви, — поднимает взгляд на него старший».

— Винный змей до сих пор является частью группировки Ворона? — уточняет Мин, словно игнорируя состояние своего подопечного. — У нас нет информации о нём, — откашливается Намджун. — Что? Как это? — брови Юнги удивлённо ползут вверх. — Только кличка. Несколько возможных, но не подтверждённых фотографий. И никаких данных ни о нём, ни о его ближайших соратниках, — зло сжимает кулаки начальник отдела полиции. — Клички не дают просто так. Если это фиксированная, присвоенная главой опг, значит, был ритуал посвящения. Их не дают просто так! Не пробовали проследить источники кличек? Кем и где даны? Может, вышли бы … — раздражённо нависает над столом, приближаясь к майору, Мин. — Юнги, я не настолько дилетант. Пробовали, конечно. Так нашли следы некоторых. Но не всех. И не Винного змея. Более того, уже много лет, как его или кого-либо похожего на него не видели в городе, — не сдаётся под напором опера Ким. Оба напряжённо застывают, сверля взглядами друг друга. Юнги поверить не может, что личность важного для дела человека не раскрыта за столько лет. Намджун устал от подозрений Мина, которые читаются в его взгляде, поведении, тоне голоса. Он не дурак, каким, видимо, считает его капитан полиции, на помощь которого он рассчитывал. — Мои предположения таковы, что территорию сейчас пытаются делить две группировки, — подводит итог Ким, желая поскорее убраться из этого кабинета. — Та, что хозяйничала здесь все эти годы и та, главарь которой зачем-то решил забрать себе город или его часть. Действуют люди, обладающие поддержкой местных, либо местные, так как просто невозможно прийти со стороны и заявить свои права на город. Такие попытки были пресечены каждый раз с минимальными потерями. А сейчас идёт бойня. Это мешает людям жить здесь спокойно. Именно поэтому я пригласил вас. За помощью. Вы можете сколько угодно подозревать меня, но я прошу лишь об одном — помогите найти того, кто решил залить город кровью из мести или психических отклонений. На сегодня я оставлю вас. Если возникнут вопросы — вы знаете где меня найти. Начальник отдела выходит после того, как Юнги кивает в ответ на его реплику. Ни один из них не ждёт, что Мин кинется переубеждать майора в том, что тот ошибся в его подозрениях. Не ждут они и тёплых рукопожатий. Каждый из них достаточно умён, чтобы дать другому время присмотреться. — Ты в порядке? — поворачивается к младшему капитан. — Нет, — хрипло отвечает Чонгук, по-прежнему сжимая в руках фотографию. — Хочешь выпить? — кладёт ладонь ему на плечо Юнги. — Хочу сдохнуть, — отсутствие пафоса и тонна боли в словах молодого лейтенанта, который вот-вот сорвётся в пучину воспоминаний и отчаяния.