Иллюзия света (Illusion of light)

Для того, чтобы напиться, Юнги надо выпить много. Очень много. Он всегда держит контроль, не позволяя демонам окончательно взять верх, не позволяя сознанию отключиться. Но в этот раз что-то идёт не так. Капитан чувствует себя словно вся его жизнь абсолютно разрушена. Убийца, за которым гонялся столько лет — на свободе. Единственный, кого хотел защищать, скрывается от полиции, от своих же, кого вчера ещё коллегами называл, а всё из-за него, из-за ошибки Юнги. Человек, которого Мин подпустил к себе близко впервые без подозрений, оказался замешан в криминале и обвёл его вокруг пальца, как наивного мальчишку, которым он отродясь не был. И кто он на самом деле — до сих пор не знает. Но ещё страшнее для капитана то, что этот человек продолжает приходить каждую ночь во сне, мучить тело и сознание, ластясь к шершавым мозолистым рукам, разглаживая пальцами шрам, проходясь по нему языком, как делал только он один. Единственный человек в жизни Юнги, который не смотрел на него как на урода. И всё это было игрой. Мутный взгляд скользит по телам на танцполе, вдруг цепляясь за знакомый силуэт. Сердце пропускает удар. Мин моргает несколько раз, пытаясь сконцентрировать внимание. Фигуры и след простыл. Юн подскакивает, внутренне убеждая себя, что перепил, — показалось, и, шатаясь, идёт туда, в толпу, где был мираж. Он оглядывается тяжело, расталкивает людей. Медленно втягивая в себя воздух, Юнги трезвеет. Он абсолютно уверен, что мираж реален. Он спотыкается, когда бежит. Наугад, по интуиции выбирая путь, врезаясь в стены. Чёрный выход. Тяжёлая дверь едва поддаётся, но Мин напирает, и та открывается. Он вываливается, жадно вдыхая ночной воздух. Взгляд упирается в силуэт. — Ты, — выдыхает капитан. В белом он и правда выглядит как призрак. Или ангел. Господи, он же правда ангел. Чертовски жестокая шутка создателя. Не говоря ни слова, он оборачивается и идёт вглубь темноты, не убегая, но словно маня за собой. Юнги следует за ним, завороженный идёт в том же направлении, когда внутри постепенно закипает злость. — Ты, — шипит снова. — Остановись! Юнги тянется к оружию, бессменно заткнутому в кобуру. Снимает с предохранителя, целится. — Стой, или я выстрелю, — рыком нечеловеческим, чувствуя демонов внутри, которые воют, дерут в кровь сердце и требуют приблизиться к тому, кто сорвал цепи с них. Мужчина в белом останавливается и оборачивается. На пухлых губах — ухмылка. Юн подходит ближе, держа его на мушке. — Ты вообще охуел? — уточняет Мин. — Что ты делаешь здесь? Что за игры очередные? — Насколько поздно ты понял, что я играю, Юнги? — спрашивает Чимин. Его губы по-прежнему растянуты улыбкой, но в тоне голоса и в глазах, которые наконец видит Мин, ни намёка на насмешку. — Ты появился здесь. Зачем? — игнорирует вопросы капитан. — Готов рассказать мне на кого ты работаешь? — Ты ещё не разгадал эту загадку? — шепчет Пак, опуская взгляд на губы капитана. — Мне осточертели ваши загадки. Говори, на кого работаешь, или я просто всажу всю обойму в твою глотку, — дуло пистолета упирается в горло Чимина. — Мне отдали приказ убить тебя. Но лучше я умру сам. Стреляй, — голос блондина спокойный и ровный. Но в его глазах Юн видит то, что предпочёл бы не замечать. — Твоё последнее желание? — рычит Мин, вжимая оружие сильнее, приближаясь невозможно близко. Держать пистолет неудобно. Но он касается кончиком носа нежной кожи и вдыхает аромат. — Если бы у меня правда был шанс на последнее желание, — хрипло шепчет Пак, — я бы пожелал тебя, Юнги-я. В его голосе отчаяние, сожаление и боль. Боль, которой пропитан взгляд Чимина так сильно, что напускное равнодушие не может скрыть этого. Юн буквально чувствует, как это сжирает красивого парня изнутри. Гнёт его, ломает. Кончиком языка Мин касается сахарных губ. Ведёт, упрямо глядя в наливающиеся влагой глаза, впитывает каждую эмоцию, не убирая оружие. — Прости меня, — шепчет Пак. — Спасибо, что был в моей жизни. Он тяжело сглатывает и закрывает глаза, жмурясь. Юнги наблюдает за тем, как трепещут пушистые ресницы. Чувствует, как дрожит не ангел перед ним, уверенный, что сейчас услышит выстрел, что умрёт от рук обманутого им капитана. Сознание отключается, один из демонов, счастливо вырываясь наружу, жадно и требовательно утягивает блондина в поцелуй. Мин толкает его к стене кирпичного здания, внутри которого грохочет музыка, нависает, вжимает своим телом и целует, целует, целует, пьёт. Выпивает каждую эмоцию, каждый всхлип. Терзает губы, наказывая, царапает кожу металлом пистолета, оставляет синяки, давя пальцами на желанное тело. За секунду до тело капитана напрягается, все сигналы вопят: «Опасность!». — Браво, вот это страсть! — чужой голос и хлопки, выражающие аплодисменты, заставляют Юнги молниеносно обернуться, закрывая собой Чимина. — Ты кто? — Юн наводит оружие на высокого мужчину, медленно приближающегося к ним в окружении примерно десятка людей. — Капитан Мин, — игнорирует его вопрос мужчина с медными волосами, — вы целуетесь с убийцей. Вы в курсе? Или всё ещё не поняли этого? — Кто ты? Что тебе надо? — повторяет вопрос Юнги. — Мне нравится ваш подход. Сразу к делу. Отлично. Мне нужен Чонгук, — спокойно заявляет мужчина. — Какого хрена? — удивлён Мин. — Капитан, либо ты сейчас же выпускаешь Чонгука из тюрьмы и отдаёшь его мне, либо я пристрелю тебя здесь же, как и своего лучшего киллера, который, к сожалению, не оправдал моих ожиданий, — режет приказами мужчина. — Киллера? — Юнги оборачивается, сощурившись, сканируя страх в глазах Пака, неотрывно смотрящего в сторону медноволосого. — Ты тупее, чем я думал, — вздыхает мужчина. Секунда — и на капитана направлено дуло пистолета и ещё с десяток тех, кто стоит позади главного. — Веном? — неверяще хрипит Мин. — Почти реабилитировался в моих глазах, — смеётся Чон старший. — Итак, мне нужен Чонгук. — Зачем тебе Гук? — Потому что он мой брат, — голос младшего раздаётся внезапно и звучит слишком громко. Часть людей Хосока тут же переводят оружие в сторону звуков. — Ба, какая встреча! — искренне восторгается Веном. — Братишка! Змей, спасибо за такой подарок. — Отпусти его, — Чонгук медленно подходит к брату, кивая на Юнги, пытаясь сдержать дрожь. Рядом с ним Тэхён — единственное, что помогает стоять на ногах и смотреть прямо в глаза брату, когда хочется ударить его и просто орать: «За что?». — Что? Отпустить его? — приподнимает бровь в удивлении Хосок. — Зачем, братик? Этот идиот подставил тебя. — Как и ты, — яростно сплёвывает эти слова в лицо брату младший. — Больно, — театрально хватается за сердце Веном. — Но я и не ожидал, что ты сразу простишь меня. Нам надо поговорить, Гуки. — Разговаривать нам не о чем. Просто отпусти капитана, — сжимает кулаки до побелевших костяшек Чон младший. — Вот как? — щурится Хосок. — Характер это у нас семейное, да. Ну, что ж. Веном снимает пистолет с предохранителя, направляя дуло в голову Юнги, закрывающего собой Чимина. — Выбирай, Гуки. Разговор со мной в обмен на жизнь твоего капитана? Как тебе сделка? — ухмыляется Чон старший. — Хосок! — делает шаг вперёд Чонугк, но его тут же хватает Ким, прижимая к себе, наводя свой пистолет на когда-то напарника. — Venom, солнышко. Меня теперь все называют Веном, — поправляет его Чон. — Не стреляй, остановись, — просит Гук, хмурясь. — Ты поедешь поболтать со мной, братик, а взамен я отпускаю Юнги. — Хорошо, я… — Чонгук! — обрывает его Змей. — Я согласен, — не слушает его лейтенант. — Я поговорю с тобой. — Наедине. Только ты и я, — улыбается Хо. — Как скажешь. Теперь отпусти его, — то ли не понимает, на что соглашается, то ли уверен, что брат его не тронет. — Да я и не держу, — сумасшедшая улыбка разрезает красивое лицо, когда Хо поднимает оружие вверх, словно сдаётся. — Чонгук, — дёргается в сторону младшего капитан. Раздаётся выстрел. — Какого, блять! — орёт Мин. Всё словно в замедленной съёмке. Пуля, летящая из молниеносно опущенного пистолета в сторону Чимина. Змей, рывком закрывший собой Чонгука. Юнги, который хотел подойти к лейтенанту, чтобы просить передумать и не ехать с опасным преступником. Считанные секунды. — Ты что творишь, ублюдок! — рычит Юнги, кидаясь к Паку. Тело Чимина мешком оседает к ногам капитана. Пухлые губы приоткрыты в немом стоне. По груди на белоснежной ткани растекается кровавое пятно. — Я обещал сохранить жизнь тебе, кусок дерьма. Про своего проебавшегося киллера я ничего не говорил. Живи пока. И не забудь внести в мой список убийств — это, — ухмыляется Веном, тут же оборачиваясь к брату, словно не он лишил жизни человека только что. — Поехали? Стремительно бледнеющие губы шепчут: — Люблю. Прости. — Нет, Чимин, нет. Открой глаза. Не теряй сознание, слышишь меня? Мы ещё не договорили, нет. Ты не можешь… Чонгук, как завороженный, смотрит на умирающего молодого ангельски красивого мужчину. Сердце стучит где-то в горле, не давая выдавить ни звука. За всю свою не столь уж долгую карьеру полицейского Гук ни разу никого не убивал. Стрелял ли он в людей? Да. Убивал? Нет. Его брат только что сделал это с такой лёгкостью, что внутри рождается вопрос, который хрипло выдавливает из себя Чон младший: — Кто ты? Смысл вопроса понятен не всем. Хосок в ответ лишь ухмыляется. — Правосудие, мать его. — Чонгук-а, — пытается оттащить парня в сторону Ким. — Послушай меня, ты не можешь ехать с ним. — Я поеду, Тэ, — его колотит, он не слышит, как кричит Юнги, которому, кажется, одному важно то, что Пак ещё дышит, а значит, есть шанс спасти. Гук переводит взгляд на единственного человека, которому верит: — Пожалуйста, помоги ему. Я прошу тебя. Тэхён хмурится. Он смотрит серьёзно в по-детски наивные глаза, где хранится человечность. Та самая, которая по-прежнему делает молодого уже мужчину всё ещё милым ребёнком в глазах Змея. Та самая, которая бесценна из-за редкости в наше время, словно найти сокровище. Он молча кивает, молниеносно оборачиваясь к Юнги. — Не стой истуканом, бери его на руки, — командует Ви. Оборачиваясь, жестом подзывает своих. — Машину, быстро. Поедете сразу в реанимацию. Ты знаешь, к кому там обратиться. Скажешь: от Винного змея. Гони, будто своего везёшь, понял? — Нам пора, Чонгук. У меня мало времени, — пальцы Хосока цепко впиваются в предплечье. Это прикосновение жжёт даже через куртку. Гук отдёргивает руку. — Я сам. Они идут к машине Хосока так спокойно, будто прогуливаются. Вокруг суета. Люди Змея пытаются ближе подогнать машину, чтобы погрузить истекающего кровью и дышащего последние минуты своей жизни киллера. Юнги жмёт к себе своего не ангела, пытаясь сжимать рану. Люди Венома держат на прицеле всех мельтешащих, пока остальные, окружив защитным кольцом, ведут братьев Чон к бронированному джипу. — Ты должен рассказать мне всё. Я не отпущу тебя, пока не расскажешь, слышишь меня? — жмёт крепко ладонь к мокрым от крови тряпкам Юн. Он смотрит в глаза цвета неба и сам себе не признаётся в том, что испытывает, глядя, как умирает его ночной кошмар. Ему в ответ — только слабая улыбка и прикрывающиеся медленно веки. — Смотри мне в глаза, — требует Мин. Он присмирел. Уже не орёт ни на кого, говорит тихо, но так, чтобы Пак слышал. Долго разглядывает красивое лицо. Как только веки умирающего снова пытаются закрыться, останавливает. — Тебе придётся объясниться, Чимин. Тебя же Чимин зовут, верно? Киллер, значит… — капитан рассуждает в слух, говорит каждую пришедшую на ум мысль, лишь бы удерживать внимание блондина на себе и заставлять его сознание цепляться за жизнь. — Вот откуда удар у тебя такой крепкий. Винтовками накачал. Подлатают тебя, и расскажешь мне. Всё расскажешь. И зачем врал — тоже расскажешь. Пак кивает в ответ едва заметно и снова пытается улыбнуться. Капитану бы ненавидеть этого не ангела. Он его только ради ответов на вопросы спасает? Нет. Этот ответ очевиден, Юнги себе хотя бы в этом не лжёт. Какого чёрта его так кроет от этой сладости внеземной и кровожадной? Что происходит с демонами внутри, что они когти точат на Венома не за ту войну, что он устроил в городе, а за тот выстрел, что до сих пор в ушах звенит? — Чем же ты так не угодил своему папику? — бормочет капитан. — Тобой, — сипит Пак, едва шевеля губами. — Влюбился в тебя. Разгневал пахана. Улыбка такая красивая, что Мин хочет сейчас врезаться в неё губами и исследовать тщательно. Но мозг ещё работает, понимая, что какие там поцелуи, только если искусственное дыхание. Он не кривится от признания, даже под сомнение эти слова не ставит, отодвигая все вопросы к своим реакциям от этой фразы на потом. — Влюбился, говоришь, — смакует на языке Юн. — Чего ж сбежал тогда, сладость? Кажется, Пак хочет что-то ответить. Судя по растягивающейся улыбке — что-то остроумное. Но внезапно пронзающая боль сделать этого не даёт. Чимин стонет, цепляясь холодными пальцами за руку Юнги, чувствует, как заканчивается время, утекающее сквозь пальцы. — Прости меня, капитан, — сипят пухлые грешные губы. — Чимин, — сердце в груди замирает. Глаза раненого закрываются. — Гони быстрее! — кричит зло Юнги, пачкая кровавыми руками красивое лицо, в попытке привести в чувства бездыханное тело.