Кадиллак угнали

Сначала при виде Лил Пипа его охватило очень странное (и, как показалось уже через пару секунд, неуместное) чувство тревоги. Потом американец махнул рукой в свою сторону, мол, подойди сюда. А потом на душе у Моргенштерна уже было одно спокойствие и необъяснимое чувство радости, как будто старого друга встретил. Вот только они, вроде, до этого никогда и не встречались... Но, что поделать, Алишер подзывает к себе официанта, когда падает на стул напротив Лил Пипа. – Что будете заказывать? Моргенштерн махнул рукой. – Принеси воды. Официант удалился, а рядом появился XXXTentacion. У Моргенштерна проснулось старое и непонятное чувство ностальгии, будто они уже собирались вместе за одним столом. Оба американских рэпера бегло переглянулись, будто бы прочитав его мысли. – Что привело таких людей в самое пиздатое заведение Москвы? – с улыбкой во все тридцать два. Начал Лил Пип: – Да так, – чисто и на русском, пока его сосед почёсывал свою руку. – Посмотреть на тебя хотели. Изменился ты за последние несколько лет. Брови Алишера в удивлении взметнуло вверх. Тентасьон что-то низко промычал, будто хотел тоже что-то сказать, но не стал, переводя взгляд на стакан, который только что с тихим стуком поставили на стол. – А что, получается... – говорит Моргенштерн, потом прерывается на то, чтобы отпить воды. – Я звезда рэпа не только в России? Нихуёво, вполне. – Вполне.... Лил Пип повторил его последнее слово задумчиво, но с каким-то странным оттенком сочувствия, как тот, кто знает то, чего не знаешь ты. И это что-то далеко не совсем хорошее. – Значит, у тебя не самая хорошая память, верно? – мягко выдал Элайджа после небольшой паузы, в то время как Тентасьон продолжал молчать, просто глядя на Моргенштерна. – Да нет, не смотри на меня так. Скоро сам всё поймёшь. Алишер продолжал выжидающе пялиться на него на пару секунд, но потом пожал плечами, типо, ну забыл что-то и забыл. – Ладно. Нам пора, Джасей, – говорит, вставая из-за стола. – Мы ещё встретимся, но, на самом деле, не хотелось бы, чтобы очень скоро. И ещё, Моргенштерн. Алишер тоже встал на ноги. – Будь внимательней. Он подошёл, чтобы похлопать его по плечу, но потом с напряжённым выражением лица одёрнул руку, как будто вспомнил что-то. И американцы направились к выходу, но Алишер увидел глубокий и маленький шрам на шее у Тентасьона, так что не мог не окликнуть его напоследок: – Эй, Джасей! – тот оглянулся. – Что за хрень на шее? И Алишер, для наглядности, ткнул себе пальцем в то место, где, примерно, был шрам у Онфроя. Тентасьон молча посмотрел себе за спину, на Лил Пипа, ожидая, что тот ответит за него. И он кивнул, выходя чуть вперёд, чтобы выдать короткое и недовольное: – Это от пули остался. Они синхронно развернулись, что Алишер мог только тихонько присвистнуть им вслед. Он глянул на часы. Уф, ладно, шесть-тридцать вечера. Поскольку делать тут было особо больше нечего, да и домой поспать резко захотелось, Моргенштерн решил, что пора звонить Азизу. Ресторан рестораном, а спать нужно там, где кровать есть. – Э, Азиз? Да. Приезжай, я такой пиздец расскажу...