Проклятье ведьмачьего медальона

      Пробыв на ярмарке и в компании Тессы еще пару дней, Геральт и Лютик вернулись в Корво Бьянко. За их лошадьми и домом все это время присматривал Варнава-Базиль Фоулти, с которым бард не раз советовался по поводу ремонта и реставрации винодельни. Фоулти жил неподалёку вместе с женой и был готов прийти на помощь владельцу Корво Бьянко в любое время дня и ночи за вполне приемлемую цену. В общем, человеком он оказался очень полезным.              Вернувшись домой, Юлиан вдруг осознал, что в ближайшее время вино ему категорически противопоказано. Это казалось несправедливым, если учитывать, что в их подвале лежало столько привлекательных, нераспечатанных, а самое главное дорогих бутылок. Но, несмотря на то, что эта новость Лютика слегка расстроила, он понимал, что несёт полную ответственность за здоровье ребенка, и он в состоянии провести полгода без алкоголя. Он же не алкоголик, в конце-то концов. Да и возможный втык от ведьмака, который начал относиться к здоровью парня еще более трепетно после известия о том, что бард носит ребенка, был неплохой такой мотивацией.              Жизнь вернулась в привычную колею в который раз, но Юлиан не спешил расслабляться. Он знал, что жизнь с Геральтом — это что-то на подобии шахматной доски, на которой чередуются чёрные и белые поля: после затишья следует какой-нибудь пиздец, который рано или поздно перетечет обратно в затишье. Поэтому Лютик всегда был немного начеку, но это не мешало ему наслаждаться жизнью на полную.              Спустя неделю после ярмарки Тесса прислала им письмо с полным перечнем способностей ведьмачьего медальона и пожаловалась, что ей пришлось перерыть два десятка книг, чтобы составить его. Кроме всего прочего, что чародейка упоминала ранее, медальон имел способность предупреждать об опасности магического характера вибрацией за версту или около того. Точного радиуса в книгах не упоминалось, а проверять не было особого желания.              Медальон с ощерившейся волчьей мордой стал настолько привычным атрибутом образа барда, что парень совсем перестал замечать его. Будто бы амулет стал частью его самого и, кроме своих особых функций, имел еще и некое символическое значение.              — Как будто мы женаты, — промолвил Юлиан, крутя в руках медальон. — Ну, знаешь, как кольцо на пальце, только волк меня еще и защищает.              Геральт оторвался от книги и взглянул на парня. Лютик, на самом деле, не мог вспомнить, чтобы ведьмак хоть когда-нибудь читал книгу в свое удовольствие, а не с целью найти способ подобраться к очень опасному монстру. Но книги о происхождении ведьмаков и их Ордена настолько заинтересовали мужчину, что он вот уже несколько недель внимательно изучал присланные Тессой древние писания, а потом делился с бардом своими мыслями по этому поводу.              Юлиан же наловчился использовать полученную информацию в своих балладах, намеренно опуская ну совсем уж жестокие вещи, дабы не очернять и так шаткую репутацию ведьмаков. Он столько лет потратил на то, что изменить мнение людей о Геральте: испортить все сейчас было бы глупо.              — Можно сказать и так, — промолвил ведьмак. — Тебя это беспокоит?              — Что? Нет, конечно! — Лютик улыбнулся. — Это довольно мило. В некотором роде странно, но мило.              Затем, пока Геральт две недели вместе с Кевальтом (как потом оказалось, довольно близким другом Тессы) мотался по всей Редании, выслеживая бруксу, оставшийся дома бард закончил ремонт на первом этаже. На самом деле, Юлиан хотел поехать с ведьмаком, но тот рассказал об опасности, которая может грозить парню, и сделал это настолько нехарактерно для себя красочно и подробно, что Лютик решил остаться в Корво Бьянко. Скрасить одиночество барду помогла Тесса, которая приехала в гости и осталась на пару дней.              С течением времени Юлиану становилось все лучше: тошнота медленно сходила на нет, как и приступы обжорства. Живот был все еще незаметен под одеждой, но довольно ярко выделялся, когда Лютик ее снимал. Парню становилось немного не по себе от мысли, что ему придётся сидеть в Корво Бьянко безвылазно, когда живот станет слишком большим. Нет, дома ему нравилось, но как же путешествия? Приключения? Выступления в пабах?              — Не переживай, Лютик, — Тесса ободряюще похлопала его по плечу, когда он поделился с ней своими переживаниями. — Дома тебя никто запирать не собирается. Конечно, с опасными путешествиями придётся повременить, но никто не мешает тебе выступать в пабах. Если понадобится, я наложу на тебя иллюзию, и живот станет незаметен.              Юлиан благодарно улыбнулся, испытывая облегчение. Бард не был уверен, захочется ли ему покидать дом в последние месяцы беременности, но он хотел бы иметь такую возможность, если ему вдруг что-то стукнет в голову.              Геральт вернулся в Корво Бьянко с новым шрамом и полной сумкой чеканных монет. Прям буквально с полной. Оказалось, что Тесса рассказала Кевальту о том, что ведьмак делает ремонт в своём доме, и мужчина кинул клич по всей Редании с просьбой отплатить Геральту за избавление целого королевства от опасной бруксы. Поэтому по пути домой, в каком бы городе ведьмак не останавливался, его просто засыпали деньгами.              — Возвращаем давние времена, — улыбнулся Лютик, затаскивая сумку в дом. — Еще чуть-чуть, и тебя будут уважать наравне с королями.              Мужчина на это лишь по-доброму закатил глаза и улыбнулся. Он невероятно скучал по барду и его неугомонной болтовне, и пусть на поверку Кевальт и оказался прекрасным стрелком и полезным спутником, Геральт никогда бы не променял Юлиана на него. Потому что пусть Лютик и ужасно доставучий, но при этом такой родной и любимый.              Бард, тоже ужасно скучавший, отдохнуть ведьмаку с дороги не дал, почти сразу завладев всем вниманием мужчины. Пока Геральт отмокал в ванной, а Юлиан расчесывал ему спутанные за две недели волосы (казалось, не расчесывай их Лютик хоть с какой-то регулярностью, ведьмак действительно запустил бы их до ужасного состояния) и рассказывал обо всем, что с ним произошло, мужчина задремал. Бард, почувствовав вседозволенность и воспользовавшись ситуацией, заплел волосы Геральта в косы. Затем он аккуратно разбудил ведьмака, заметив, что спать в кровати все же удобнее, и ушёл в спальню.              Мужчина, вылезая из ванной, почувствовал что-то неладное. Когда же Геральт дотронулся до своих волос, то с удивлением обнаружил у себя на голове причёску из дюжины маленьких косичек, которые немыслимым для него образом переплетались между собой.              Покрутившись возле зеркала пару минут и так и не поняв, как, в принципе, можно заплести таким образом волосы, ведьмак все же вышел из ванной. Бард уже свернулся калачиком под одеялом и явно ждал мужчину.              — У кого-то талант к заплетанию причёсок, да, Лютик? — улыбнулся Геральт, ложась в постель и притягивая Юлиана к себе.              — Тебе понравилось? — спросил парень, и, судя по тону, для него очень важен был честный ответ. Желательно положительный, конечно.              Ведьмак кивнул.              — Где ты этому научился?              — Не знаю, у меня вроде как всегда получалось. В детстве я часто заплетал косички своей сестре и ее подругам. Мне это так нравилось, даже больше, чем играть на лютне. Иногда ко мне приходили даже матери тех девочек, которых я заплетал, и просили сделать им причёски перед каким-нибудь важным мероприятием. И неплохо за это платили.              Лютик замолчал на какое-то время, посмотрев на мужчину и аккуратно убрал с его лица выбившуюся из причёски прядь волос.              — А потом отец узнал об этом, — промолвил бард, и его рука дрогнула. — Мне было пятнадцать, и он пообещал, что вышвырнет меня на улицу, если я продолжу заниматься этим «бабским занятием». Сказал, что я позорю наш род. Сын барона, а занимается такими глупостями… отец боялся потерять власть и уважение, потому что я якобы очерняю его имя, — парень вздохнул. — Я знаю, что он был не прав, но страх сковывает меня каждый раз, когда я задумываюсь о том, чтобы снова заняться этим.              Геральт взял руку Юлиана и поцеловал его ладонь, выражая этим свою поддержку. Лютик никогда не делился с ним своим прошлым, и ведьмак решил, что для него это не особо важно. Они почти никогда не делились друг с другом воспоминаниями, предпочитая создавать новые, потому что откровения давались обоим очень тяжело. Но сейчас бард рассказывал. Делился с мужчиной переживаниями, которые он годами держал в себе. Искал поддержку.              — Ты очень талантлив, Лютик, — промолвил Геральт. — Талантливее всех, кого я когда-либо знал. Ты не должен отказываться от того, что тебе нравится, лишь из-за слов твоего отца.              Юлиан улыбнулся, стараясь сдерживать подступившие к глазам слезы.              — Ты знаешь, а я ведь сбежал из дома, когда мне было семнадцать, захватив с собой только лютню и горсть золотых монет. Отец лишил меня наследства и хотел запихнуть в лечебницу для… для сумасшедших, в общем. Смерть от голода на улице казалась привлекательнее той жизни, что меня ждала.              — Что произошло? — спросил ведьмак, успокаивающе поглаживая парня по спине. Мужчина понимал, что Лютику не стоит нервничать, но тот столько лет держал это в себе, что не дать ему выговориться сейчас казалось настоящим преступлением.              Бард сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить.              — Мать застала меня в кровати мужчиной. Мы познакомились с ним на музыкальном фестивале, я даже имени сейчас его не вспомню. Я привёл его к нам домой, и мы провели вместе ночь, а утром мама зашла без стука. Был жуткий скандал. Тот парень… он сбежал сразу же, оставив меня один на один с последствиями. Я не виню его, правда. В то время я, наверное, поступил бы так же.              — Мне жаль.              — Мать рассказала обо всем отцу. Я понимаю, что она это не со зла. Она просто была консервативной. Очень. Отец так громко кричал тогда, обзывал меня всякими мерзкими словами и демонстративно вычеркнул из завещания. Я уловил момент и сбежал из дома, когда он на что-то отвлекся. Долгое время скитался из города в город, еле сводя концы с концами, играя на лютне в барах. Спал с разными женщинами, чтобы доказать самому себе, что я не такой, каким считает меня отец. Знаешь, я даже думал какое-то время, что, если я смогу найти себе жену и завести с ней детей, моя семья примет меня обратно. К счастью, достойной девушки я так и не встретил. Зато я встретил тебя, встретил Тессу, и скоро у нас появится ребенок. Я наконец-то обрел семью, о которой всегда мечтал.              Юлиан продвинулся немного ближе, чтобы оставить поцелуй на губах ведьмака.              — Я люблю тебя, Лютик. И обещаю, что никогда не дам в обиду, — промолвил Геральт, и бард улыбнулся.              — Ты как рыцарь в сияющих доспехах, о котором мечтают в детстве все девчонки.              — А ты мечтал? — спросил мужчина с неким озорством в глазах.              — О, да, — рассмеялся Юлиан. — Еще как. Ты даже чем-то похож на мою детскую фантазию.              Геральт улыбнулся и подался вперед, чтобы поцеловать Лютика.              — Тогда можно считать, что она сбылась.              

***

             Время шло, и реставрация Корво Бьянко все больше и больше набирала обороты. После того, как Геральт притащил домой сумку, набитую золотыми монетами, Лютик ни в чем себе не отказывал. Они твёрдо решили восстанавливать винодельню, чтобы уже в следующем году можно было возобновить производство вина, поэтому Фоулти практически поселился в погребах Корво Бьянко, выполняя свою работу. И ему, похоже, его работа действительно приносила удовольствие, потому что он работал без выходных и практически круглыми сутками, возвращаясь домой лишь для того, чтобы его жена не устраивала скандалов.              Живот Юлиана уже отчётливо выделялся, но его еще кое-как можно было скрыть просторной одеждой и списать на то, что парень просто поправился. Пользуясь тем, что Лютик пока еще мог довольно долго сидеть на лошади, не испытывая при этом жуткого дискомфорта, они с Геральтом отправились в путешествие на юг Континента и добрались до Метинны. По дороге ведьмак уничтожил пару чудовищ, а бард выступил с балладами в десятке различных пабов и трактиров. Их продолжали узнавать и хорошо платить за работу, а каждое выступление Юлиана считалось чуть ли не праздником местного масштаба.              А еще многие девушки были в восторге от кос, заплетенных на голове у Геральта. Лютик, стараясь перебороть иррациональный страх и избавиться от подростковой травмы, все чаще и чаще заплетал ведьмаку разного рода причёски. Мужчина был совсем не против: ему нравилось видеть, как улыбается бард после того, как заканчивает работу, и с какой гордостью смотрит на свое творение. Да и Геральт не мог не заметить, что у причесок были свои практические плюсы: теперь волосы не лезли в глаза во время боя с очередным монстром и не перекрывали обзор.              Благодаря поддержке ведьмака, страх Юлиана все больше и больше уходил на задний план, и парень даже смог заплести причёски нескольким девушкам из городов и деревень, в которых они побывали. Молодые особы были в абсолютном восторге от работ Лютика и приглашали его заезжать в их город почаще.              Тесса, узнав из письма, какое новое увлечение появилось у барда, заявила, что он просто обязан сделать ей какую-нибудь причёску при первой же возможности. Не зря же она отращивала такие длинные рыжие волосы. Юлиан такому предложению был только рад: волосы Геральта были довольно короткими и ограничивали в творческой свободе, в то время как у чародейки они завивались милыми кудряшками и доставали до талии.              Пробыв в Метинне несколько дней, Лютик получил неожиданное приглашение принять участие в празднике, который был приурочен к четырнадцатилетию принцессы Назаира, и выступить на публике со своими балладами.              — Геральт, ну пожалуйста, мы можем пойти? Это будет празднество грандиозного размаха! Я очень хочу там побывать, — буквально умолял Юлиан ведьмака, который хотел просто позавтракать в тишине. Мужчина промычал что-то неопределённое, не отрываясь от еды. — Да, я знаю, ты не любишь такие сборища, но я ведь и не так часто тебя туда вожу, верно?              — Последний раз, когда я согласился, у меня появился ребенок-неожиданность, — пробурчал Геральт.              — И это, я прошу заметить, абсолютно не моя вина, а так… эм, прискорбная случайность. Ну пожалуйста, я умоляю тебя. Не знаю, когда мне еще выпадет шанс побывать на празднестве такого масштаба. Я ведь уговорил тебя в прошлый раз, почему ты сейчас так упрямишься?              — Жратва, бабы и вино? — вспомнил ведьмак.              — Вот, правильно, там будет куча еды и прекрасная выпивка, — зацепился за соломинку Лютик. — Но, учти, если ты полезешь к кому-то под юбку, я скажу об этом Тессе, и она тебя проклянет.              Мужчина усмехнулся и саркастически поднял бровь, взглянув на барда.              — Ну же, Геральт! — не сдавался парень. — Я ношу твоего ребенка, не поверю, что ты отпустишь меня одного.              Ведьмак вздохнул и покачал головой. Что правда, то правда. Мужчина, на самом деле, смирился со своей участью сразу же, как только Юлиан открыл рот, но все же решил выслушать все аргументы.              — Ладно, твоя взяла, Лютик, — ответил Геральт, делая глоток пива из кружки.              Парень буквально засиял от радости.              — Спасибо-спасибо-спасибо, — затараторил Юлиан, быстро чмокнув ведьмака в щеку и уже собравшись куда-то уходить.              — Погоди, — мужчина поймал Лютика за руку. — Только не говори, что ты снова оденешь меня как бродячего торговца.              — Я не виноват, что мне жутко нравится, когда ты носишь такую одежду, — бард улыбнулся еще шире и, высвободившись из захвата Геральта, еще раз поцеловал того в щеку, прежде чем куда-то смыться.              Ведьмак вернулся к незаконченному завтраку и, вздохнув, промолвил:              — Вот же… зараза.              Хотя, на самом-то деле, ради счастливого Юлиана он бы и не так вырядился.              

***

             Геральта узнали почти сразу, как только они с Лютиком переступили порог зала для пиршеств. Это был какой-то его старый друг, с которым они когда-то там воевали и кого-то там убили. Бард особо не вникал в суть их разговора, а затем вообще смылся к ближайшему столу с едой. Пить ему было нельзя, поэтому парень решил компенсировать это вкусными блюдами. Самого короля и его дочери, в честь дня рождения которой и было организовано это пиршество, нигде не было видно, а, значит, у Юлиана было неопределённое количество времени, прежде чем ему предстоит подняться на сцену.              — Наконец-то я тебя нашел! — воскликнул грубый мужской голос за спиной Лютика, заставив того вздрогнуть и обернуться. Перед ним стоял совершенно незнакомый барду прилично одетый мужчина средних лет, лицо которого выражало злобу и жажду мести. — Думал, я не узнаю тебя?!              — Н-нет. Я в первый раз вас вижу, — пробормотал парень, все еще надеясь, что конфликта удастся избежать, но тут его грубо схватили за плечо и выдернул из-за стола.              — Не прикидывайся тупым. Я отлично запомнил того подонка, что неделю назад выбегал из спальни моей жены, — предъявил свои обвинения мужчина, и Юлиан еле сдержался от того, чтобы застонать. Почему, ну почему вечно обвиняют именно его? Тем более, в этот раз он был точно ни при чем.              — Нет, что вы… Вы что-то путаете, я не… — пробормотал Лютик, лихорадочно пробегая глазами по залу в поисках Геральта, но ведьмака нигде не было видно.              — Выкрутиться не получится, ублюдок. Ты ответишь за то, что испортил репутацию моей жены!              — Нет, я не… — попытался еще раз оправдаться бард, прекрасно понимая бессмысленность этой попытки. Если Юлиана просто изобьют, не ставя под непосредственную угрозу его жизнь, медальон ведь не сработает, верно? А ребенка Лютик может потерять. Бард даже не столько беспокоился о своём здоровье, сколько о том, что Геральт никогда не простит себя за то, что его не оказалось рядом в нужный момент.              Спасение пришло, когда парня снова грубо схватили за руку и намеревались потащить к выходу из зала.              — Прошу прощения, милорд, но куда вы его тащите? — Тесса неожиданно появилась из-за спины разъяренного мужчины. С лёгкой улыбкой на губах и кружкой пива в руках девушка была олицетворением спокойствия, что даже обманутый муж не решился кричать на неё и немного сбавил обороты.              — Этот подонок обесчестил мою жену! — на все еще повышенных тонах объяснил мужчина.              — Это никак не может быть правдой, сэр. Этот, как вы выразились, «подонок» — мой муж. И уж поверьте, мне бы он изменять не стал.              — Откуда такая уверенность?!              — Видите ли, наш брак был скреплен магической клятвой. Если бы он решил погулять налево, он бы сейчас здесь не стоял, да, Лютик?              Юлиан активно закивал. Мужчина еще раз взглянул на чародейку, а затем кивнул сам себе и отпустил Лютика. Бард поморщился, думая о том, как он потом объяснит Геральту синяки на своей руке.              — Прошу прощения за это. Я, наверное, слишком много выпил… — извинился обманутый муж, вот только почему-то перед девушкой, а не перед Юлианом.              — Ничего, я понимаю. Любовь заставляет нас совершать странные поступки, — Тесса улыбнулась. — Но, чтобы впредь такого не случалось, я все-таки дам вам небольшой совет. Поговорите со своей женой, прежде чем набрасываться с кулаками на первого встречного. Ведь это все-таки она приводит любовников в ваш дом.              Мужчина кивнул, явно задумавшись над словами девушки, и поспешил удалиться. Лютик облегчённо выдохнул.              — Ты спасла мне жизнь, — пробормотал он, стараясь успокоить бешено стучащее сердце. — Что ты здесь делаешь?              — Помнишь, я говорила, что в Назаире лучшее пиво? А где, как не на дне рождении дочери короля, я смогу выпить его бесплатно? — чародейка взяла барда под руку и повела в сторону одного из столов. — Давай найдём тебе что-нибудь выпить, пока виновница праздника не появилась.              — Но мне же нельзя, — напомнил Юлиан, послушно следуя за девушкой.              — А мы найдём что-то безалкогольное. Я уверена, что здесь что-нибудь да должно быть.              — Эм… а мы можем не говорить Геральту о том, что произошло? — спросил Лютик. — Я не хочу, чтобы он переживал о том, что его не было рядом.              — Да, конечно, — чародейка остановилась возле стола и, понюхав содержимое кувшина, отлила барду напиток в стакан. — Держи, вроде яблочный сок.              — Спасибо, — парень улыбнулся, забирая напиток у неё из рук.              — Эх, я всегда поражалась твоим способностям влипать в неприятности, — Тесса по-доброму улыбнулась.              — Знаешь, что самое обидное? Раньше меня всегда обвиняли по делу, а сейчас я был даже не при чем. Неделю назад меня не то, что в Назаире, а даже на юге не было!              — Его нельзя винить, Лютик. Он не может смириться с тем, что жена его не любит, поэтому и пытается найти виноватого. Ревность — мерзкое чувство, — девушка поморщилась.              — А что за магическая клятва, о которой ты говорила? — поинтересовался Юлиан.              — Ну, это когда договор скрепляется не просто печатью, а еще и магией. Иногда такую клятву произносят при заключении брака, но, в основном, только чародеи. Обычные люди слишком часто изменяют друг другу, чтобы иметь смелость сделать это.              — А ты произносила магическую клятву, когда выходила замуж?              — Я? Нет. Но это не значит, что я изменяю своему мужу. Просто терпеть не могу, когда что-то ограничивает мою свободу.              Они разговаривали еще о чем-то несущественном, пока к ним не подошёл Геральт.              — Еле от него оторвался, — пожаловался ведьмак, видимо имея ввиду того самого старого друга. — Все в порядке?              — Да, все отлично, — Лютик улыбнулся. — Смотри, кого я встретил.              Тесса растянула губы в улыбке и одарила мужчину порцией объятий.              — Рад тебя видеть, сестрёнка, — промолвил он.              — Взаимно, — улыбнулась девушка. — Ты так… эм, необычно одет.              Геральт поднял брови и уставился на барда, который сделал вид, что он тут вообще не при чем. Чародейка рассмеялась.              — Всё ясно, — Тесса протянула ведьмаку кружку с пивом. — Ты просто обязан это попробовать. Клянусь, в Назаире лучшее пиво на всем Континенте. С ним не сравниться даже Скеллиге.              Когда в зале появились король и его дочь, Юлиан был вынужден их покинуть, чтобы выполнить свою работу. Заиграла музыка, и девушка, взяв ведьмака под локоть, отвела его в более тихое место.              — Что-то случилось? — слегка обеспокоенно спросил мужчина, когда они вышли в коридор.              — Что ты знаешь о Йеннифэр?              — Что? — переспросил Геральт, надеясь, что ему послышалось.              — Что. Ты. Знаешь. О. Йеннифэр, — по словам повторила чародейка, заглядывая ведьмаку в глаза в поисках ответа.              — Почему ты спрашиваешь?              — Ты же знаешь, что Нильфгаард собирает войска, верно? — мужчина кивнул. — Разведчики Цинтры сообщили, что они не только наращивают военную мощь, но и переманивают на свою сторону магов. Не знаю, почему Капитул бездействует, но к ним примкнуло уже около дюжины чародеев. Если так пойдёт и дальше, то мы просто не сможем дать отпор в случае войны.              — Допустим. Но при чем здесь Йеннифэр?              — Кевальт сказал, что ты пару раз упоминал ее имя в разговоре. Поэтому я спрашиваю у тебя как у человека, которому доверяю: может ли Йеннифэр примкнуть к Нильфгаарду? Даже чисто теоретически. Ее неделю назад видели в Городе Золотых Башен, и никто не знает, что она там делала. Я очень много слышала о Йеннифэр как о талантливой чародейке, и, когда война нагрянет, мне хотелось бы сражаться с ней на одной стороне.              — Сражаться?              Тесса грустно усмехнулась.              — А ты как думал? Главы королевств и пальцем не пошевелят, пока ситуация не дойдёт до крайней степени пиздеца. Юг возьмут с лёгкостью, ты еще вспомнишь мои слова. Главное — не пустить Нильфгаард на Север, а за это придётся сражаться.              Геральт покачал головой, задумавшись.              — Нет, она не станет на сторону Нильфгаарда.              — Точно?              — Точно. Я уверен в Йен. Она может творить глупости, но не пойдёт наперекор здравому смыслу.              — Хорошо, — девушка кивнула, вздохнув с облегчением. — Я не хотела говорить об этом при Лютике, чтобы не расстраивать его. Разговоры о войне сейчас последнее, что ему нужно.              — Ты права, — согласился ведьмак. — Нам следует вернуться в зал, пока он не потерял нас.              — Да, пойдем, — чародейка поправила волосы и, взяв брата под локоть, последовала за ним.       

      

***

             Наконец-то настал тот момент, когда Лютик не влез в свою любимую одежду. Не то чтобы это было трагедией, но перед бардом тут же встал вопрос срочного обновления гардероба. Ему, в конце концов, нужно ведь что-то носить.              Покупать или шить новую одежду не хотелось, так как после родов она будет парню ужасно велика, поэтому Юлиан просто умыкнул у Геральта пару вещей и слегка перешил их под себя. Когда же ведьмак это заметил, Лютик клятвенно пообещал, что он купит ему новые, и на этом вопрос закрылся.              Но, как говорят, проблемы не ходят поодиночке. Чем больше становился его живот, тем менее привлекательным становился парень в собственных глазах. Бард мог часами разглядывать свое отражение в зеркале, подмечая малейшие недостатки и коря себя за них. И нет, Юлиан не столько переживал из-за своего внешнего вида, сколько потому, что изменения в его теле могут не понравится Геральту. Лютик искренне боялся, что он рано или поздно просто перестанет интересовать ведьмака в сексуальном плане. Кому захочется парня с таким ужасно огромным животом?              Настроение барда становилось все хуже и хуже с каждым днём. Доходило до того, что Юлиан мог просто разрыдаться, стоя перед зеркалом. Однажды он даже разбил его: так сильно не понравилось Лютику то, что он там увидел. Геральту он, конечно же, сказал, что просто случайно зацепил его, и Фоулти привез новое в течении нескольких дней.              Бард старался не попадаться ведьмаку на глаза без какой-либо одежды. Широкие рубашки, конечно, не могли скрыть живот полностью, но, по мнению парня, хотя бы делали его не таким заметным. Раньше они с Геральтом часто принимали ванну вместе, но сейчас Юлиан начал отказываться под самыми разными, порой ужасно абсурдными предлогами. Лютик до дрожи в коленях боялся, что увидит в глазах ведьмака то же отвращение, которое испытывал он сам, каждый день смотрясь в зеркало, и старался всеми силами избежать этого.              — Ты прячешься от меня, — однажды вечером заявил Геральт, заставляя барда вздрогнуть и напрячься всем телом. Эта фраза не звучала как вопрос, скорее, как утверждение, но Юлиан чувствовал себя обязанным ответить хоть что-нибудь.              — Я не прячусь.              — Прячешься, — повторил ведьмак, подойдя ближе к замершему у комода парню. — Что случилось?              — Ничего.              — Лютик…              — Ничего.              — Я знаю, когда ты врёшь мне, — промолвил мужчина, посмотрев на барда с теплотой во взгляде. Он ни в коем случае не обвинял его: лишь хотел узнать, куда делся тот разговорчивый и жизнерадостный парень, которым был Юлиан всего месяц назад. Геральт беспокоился.              Лютик поднял голову и посмотрел на ведьмака, но как только их взгляды встретились, зажмурился и отвернулся.              — Эй, ну ты чего? — обеспокоенно спросил мужчина, заметив, что на глазах барда выступили слезы. — Милый, что случилось?              — Ничего.              — Лютик… — Геральт протянул руку, чтобы заключить парня в свои объятия и успокоить, но тот тут же отпрянул.              — Не надо.              — Что «не надо»?              — Не надо делать вид, что все нормально.              — А разве нет?              — Нет! — бард начал плакать сильнее, еще больше погружаясь в омут своих страхов и переживаний. Ему казалось, что ведьмак на самом деле уже давно заметил, насколько уродливым стал Юлиан, и остался рядом с ним только из жалости. Или чувства долга. Тут уж хрен разберёшь, что для мужчины важнее. Лютику казалось, что Геральт его больше не любит, а лишь притворяется. — Я знаю, что ты со мной только из жалости. Или из-за ребёнка. Или и того, и другого.              — Что? Нет, конечно, нет! Что за бред ты говоришь? — искренне растерялся ведьмак. Ему казалось, он не даёт никаких поводов, чтобы в его чувствах сомневались.              — Ну да, бред, конечно, — бард поджал губы, все еще не переставая плакать. — Я знаю, что ужасно выгляжу! Знаю, понятно?!              — Лютик, милый, ты не выглядишь ужасно, — промолвил мужчина, делая еще одну попытку подойти ближе, но Юлиан снова дернулся назад.              — Не ври мне! — крикнул Лютик, и Геральт замер на месте, боясь сделать какое-либо лишнее движение и усугубить ситуацию. Ведьмак честно не знал, что делать, потому что с таким Лютиком он еще не сталкивался. Тесса, конечно, предупреждала, что у Юлиана из-за беременности могут быть срывы и перепады настроения, но мужчина искренне надеялся, что их это как-то обойдёт.              Не обошло.              — Я не вру тебе. Я никогда тебе не вру, — осторожно сказал Геральт. — Ты прекрасно выглядишь.              — Как ты можешь так говорить? С этим животом я выгляжу ужасно уродливо! Я… я больше тебя не привлекаю. И я знаю это. Знаю! И даже не вздумай отрицать.              Ведьмак как-то обреченно вздохнул. Так в этом дело? Лютик довёл себя до такого состояния лишь потому, что думал, что Геральт его не хочет? Да, возможно, они стали заниматься любовью реже, но это никак не связано с тем, что бард мужчину якобы больше не привлекает. Просто Тесса заранее предупредила ведьмака о том, что со временем у Юлиана может вообще пропасть желание заниматься сексом. Такие изменения были абсолютно нормальными для его сроков беременности, и Геральт решил, что он не хочет давить на Лютика. Если бард захочет, ведьмак ему никогда не откажет, но сам он решил инициативу не проявлять. Как оказалось, это сыграло с ним злую шутку. В общем, Геральт в который раз убедился, что все нужно проговаривать словами через рот.              — Ты пиздец как ошибаешься, — промолвил ведьмак, решив, что подбирать правильные выражения сейчас не самое лучшее время. Юлиан моргнул и слегка удивленно уставился на него.              — Нет, Геральт, даже не… — все-таки промолвил парень, стараясь продолжить свой монолог, но мужчина ему не позволил. Геральт за секунду преодолел разделяющее их расстояние и впился в губы Лютика жадным, напористым и весьма требовательным поцелуем. Бард на пару секунд растерялся, но потом начал отвечать, пусть и слегка неуверенно. Ведьмак оторвался от губ Юлиана, начав покрывать поцелуями его лицо и чувствуя на своих губах солёный привкус слез.              — Г-геральт… — пробормотал Лютик, не успев сообразить, что именно он хочет сказать, но мужчине этого оказалось достаточно. Он отстранился и приказным тоном промолвил:              — Раздевайся.              — Что? — бард тут же испуганно обхватил себя руками, прикрываясь. — Нет, Геральт, не надо…              — Раздевайся, — еще раз повторил ведьмак, и парень, зажмурившись, дрожащими руками потянул вверх свою рубашку. Ну вот, теперь и Геральт увидит, насколько он уродлив, и тут же уйдёт от него. Ну ладно, может быть не уйдет. Но точно в нем разочаруется.              Бросив рубашку прямо на пол, Юлиан стянул с себя и остальную одежду, оставаясь абсолютно голым. Ведьмак окинул его взглядом. Мужчина искренне не понимал, почему Лютик думает, что он стал не привлекательным. Да, его тело изменилось, но он ведь носит ребенка. Их ребенка. Геральт без преувеличения считал, что бард и сейчас выглядел ужасно привлекательно. Горячо. Желанно.              Парень все еще стоял с закрытыми глазами и ощутимо дрожал, скрестив руки на груди и пытаясь хоть как-то спрятаться. Ведьмак подошел ближе.              — Открой глаза, пожалуйста, — попросил мужчина. Юлиан отрицательно замахал головой и шмыгнул носом.              Геральт усмехнулся. Лютик такой Лютик.              — Не заставляй меня просить дважды.              Бард всхлипнул, но все-таки открыл глаза, тут же встречаясь со взглядом ведьмака. Мужчина смотрел с любовью, и парень удивленно нахмурился. Ему все еще казалось, что Геральт притворяется. Или издевается над ним. Или и то, и другое.              Ведьмак улыбнулся на такую реакцию Юлиана и стер слезы с его лица большими пальцами.              — Ты прекрасен, — сказал он, стараясь вложить в эту короткую фразу все то, что он чувствует, каждый день смотря на Лютика. Геральт не умел говорить длинные и красивые монологи — он так и не научился — но донести до парня свои мысли хотелось. Было нужно. Необходимо.              Бард смотрел с невероятным доверием во взгляде, заглядывая ведьмаку в глаза и не видя ни намёка на подвох. Неужели он правда так считает?              — Да, — внезапно произнес мужчина, будто бы прочитав мысли парня. Он считал Юлиана красивым. Даже сейчас, когда его глаза покраснели от слез и он умилительно шмыгал носом.              — И ты… ты все еще хочешь меня?              Геральт усмехнулся и кивнул.              — Постоянно.              От мысли, что Лютик — такой открытый, красивый и уязвимый сейчас — его и только его, у ведьмака каждый раз просто срывало крышу. В груди разливалось щемящее чувство нежности, а в штанах становилось невыносимо тесно.              Бард опустил голову, утыкаясь взглядом куда-то в рубашку мужчины, и уголки его губ приподнялись. На душе сразу стало как-то спокойнее. Юлиан не понимал, что на него нашло и почему он так остро отреагировал на изменения в своём теле. Какое-то время назад ему действительно казалось, что все его переживания имеют повод, но сейчас, когда Геральт стоял рядом, улыбался и касался его с такой нежностью и любовью, все это отходило на второй план.              Ведьмак аккуратно коснулся подбородка парня, приподнимая его голову, и накрыл его губы своими. Целовал нежно и трепетно. Но Лютику этого было мало. Он хотел, как раньше: страстных поцелуев, засосов на шее и случайных синяков от сильных рук мужчины по всему телу. Хотел сорвать стонами голос, а потом несколько дней подряд шёпотом причитать о том, что Геральт наносит вред его карьере. Естественно, не всерьёз. Хотел… он хотел всего и сразу.              Ведьмак мысли читать не умел, но желания барда улавливал каким-то шестым/седьмым/десятым чувством. И готов был исполнить их все.              Юлиан стянул с Геральта одежду, совершенно не беспокоясь о ее целостности. Он зашьет, если что. Или купит новую. Он и так должен мужчине как минимум пару рубашек.              Ведьмак полностью перехватил инициативу на себя, и начал покрывать поцелуями шею Лютика, постепенно спускаясь все ниже и ниже, и будто вознамерившись покрыть поцелуями все его тело. Еще раз доказать парню, что он любит его от и до, целиком и полностью, и чтобы Юлиан наконец-то выкинул эту дурь из головы. Чтобы никогда больше не сомневался в чувствах мужчины.       Ничто на свете не заставит Геральта любить его меньше.