Перед тем, как позвонить по камину, вы репетируете то, что собираетесь сказать? Почему?
Гарри нахмурился. Что это за вопрос? И вообще, зачем кому-то репетировать то, что он собирается сказать? — Иногда да, — задумчиво ответил Малфой. Гарри нахмурился еще сильнее. — Но почему? — Я репетирую тогда, когда собираюсь поговорить с мамой, — уточнил Малфой, пожав плечами. — Она волнуется за меня. Я должен быть уверен, что у меня есть ответы на любые вопросы, которые, как мне кажется, она может задать, чтобы она не начала волноваться еще сильнее. — А ты не можешь просто быть честным с ней? Малфой фыркнул. — Честность — не черта Малфоев, Поттер. Мы говорим не правду, а то, что люди хотят услышать. Особенно, когда разговариваем друг с другом. — Хм. Звучит... одиноко. Малфой моргнул. — В каком смысле? — Ну, если тебе приходится следить за каждым словом, как ты можешь говорить о действительно важных вещах? — Повторюсь, я не хочу, чтобы моя мама волновалась. После всего, что ей пришлось пережить, она заслуживает немного покоя. Гарри задумчиво кивнул. — Вполне логично. — Я так понимаю, ты не репетируешь свои звонки по камину? Покачав головой, Гарри сказал: — Нет. Честно говоря, я никогда об этом не задумывался, но... Я вообще не пользуюсь камином? Если мне хочется с кем-то пообщаться, то я могу встретиться с этим человеком в реальности. — А как же сейчас? — спросил Малфой, глядя на незажженный камин. — Нам нельзя, — ответил Гарри, пожав плечами. — Кингсли сказал использовать его только в крайнем случае, хотя я не совсем понимаю, почему он думает, что мы будем тратить на это время. Кроме того, единственные люди, с которыми я могу поговорить — это Рон и Гермиона, а с ними я никогда и не пытался придумывать ответы заранее. Малфой моргнул. — Никогда? Гарри отрицательно покачал головой. — В этом нет особого смысла. Они знают меня так хорошо, что точно понимают, когда я им вру. — Должно быть это очень... раздражает, — через мгновение сказал Малфой. Издав вопросительный звук, Гарри с любопытством наклонил голову. Слегка скривив губы, Малфой уточнил: — Общаться с людьми, которые знают тебя настолько хорошо, что ты ничего не можешь скрыть. Это звучит очень... назойливо. Представить себе не могу, чтобы кто-то читал меня, как открытую книгу. — Оу, нет. Я имею в виду, у меня есть личное пространство. К тому же, они умеют не давить — до тех пор, пока не будет слишком опасно оставлять меня самого по себе. Малфой фыркнул. — Как мне кажется, тебя всегда будет опасно оставлять, Поттер. Проблемы тебя просто обожают. Рассмеявшись, Гарри кивнул. — Ты прав. На некоторое время они погрузились в относительно уютную тишину, и Гарри закрыл глаза, наслаждаясь покоем. Он знал, что не уснет, но все равно было приятно отдохнуть. Когда солнце начало подниматься, и первые лучи осветили кожу Гарри, он вздохнул и снова открыл глаза, с наслаждением потягиваясь. — Хочешь позавтракать? — спросил он, глядя на Малфоя, который смотрел на камин, явно погруженный в свои мысли. — Хм-м-м? О да, звучит неплохо. Спасибо, Поттер. Гарри улыбнулся: — Не за что.* * *
После завтрака Гарри всё убрал и вернулся наверх, чтобы принять душ. Выйдя из ванной комнаты и переодевшись в шорты и футболку, он лег на кровать с мыслью немного почитать, но практически сразу заснул. Он проснулся только тогда, когда Малфой заглянул в спальню, чтобы спросить, будет ли он бутерброды на обед. Гарри понимал, что ночью, снова не сумев заснуть, он будет ненавидеть себя, но, по крайней мере, в тот момент он чувствовал себя неплохо. — А ты не знаешь, сколько территории охватывают защитные чары? — спросил он, когда они сели за обед, состоящий из бутербродов с ветчиной и сыром. Малфой покачал головой. — Нет, а что? — Просто хотел узнать, есть ли здесь какой-нибудь сад или двор, — ответил Гарри. — Знаешь, я не очень-то умею сидеть на одном месте. Возможность выйти наружу, пусть даже в совсем небольшой двор, была бы очень кстати. — Мы можем проверить это после обеда. Ты чувствуешь магию? Гарри кивнул и опустил голову, увидев, как Малфой закатил глаза. Это была не самая известная из его способностей, но Гарри предположил, что с тем количеством магии, которым он обладал, не было ничего удивительного в том, что он мог чувствовать магию — особенно сильную магию, как в защитных чарах и рунах.* * *
Гарри был очень рад обнаружить, что защитные чары позволяли пройти в большой сад, и к тому времени, когда они вышли наружу, солнце уже обогнуло дом настолько, что светило прямо на них. Лениво взмахнув палочкой, Гарри наколдовал на траве пляжное полотенце, снял футболку и с улыбкой улегся. Малфой неловко постоял в стороне, прежде чем появилось и второе полотенце, на этот раз зеленое, чтобы противостоять красному, на котором лежал Гарри. Подумав, Малфой также наколдовал блестящий серебряный зонтик, чтобы прикрыть большую часть своего полотенца. Когда Гарри вскинул бровь, Малфой фыркнул, глядя на него. — У меня нежная кожа, Поттер. Гарри ухмыльнулся. — Ну, конечно. Успокойся, принцесса, я ведь ничего не сказал. Малфой сел и с его губ сорвался возмущенный возглас: — Принцесса? — Хочешь сказать, что я ошибаюсь? — с усмешкой спросил Гарри. Закатив глаза, Малфой просто вытащил из кармана листок с вопросами и посмотрел на Гарри. — Готов к еще одному? — Давай, — Гарри кивнул.