Двадцать вопросов (чтобы влюбиться)

Какое воспоминание для вас самое дорогое?

      Гарри сидел в гостиной с кружкой чая в руке и листал книгу, положив её на колени. Он даже не удивился, проснувшись посреди ночи в поту и тяжело дыша.       Несмотря на то, что это нападение было практически детской шалостью, оно всё равно вызвало множество неприятных воспоминаний, которые теперь преследовали его во сне.       Письмо от Кингсли оказалось коротким, и в нём всё было написано по существу. Гарри заметили — его Дезиллюминационные заклинания никогда не работали идеально, и ко всему прочему они ещё и умудрились летать на территории, которая принадлежала волшебникам и была нанесена на такую же карту, как и карта Мародеров.       Эти волшебники собирались напугать их, и вовсе не желали смерти, но Кингсли все равно настаивал на попытке убийства. Если бы Гарри упал с метлы или в него бы попало заклинанием в воздухе, он запросто мог умереть.       Драко удивился, узнав, что нападали не на него, и еще больше удивился тому, что Гарри совсем не разозлился. С точки зрения Гарри, это были просто глупые люди, и они, несомненно, усвоят урок благодаря аврорам и Визенгамоту.       Он почти дочитал книгу, когда услышал шаги на лестнице. Гарри совсем не удивился, что Драко тоже встал. Нападение очень сильно его напугало. Но, с другой стороны, это было нетрудно понять, учитывая, что Драко жил среди тех, кто носил эти маски.       Драко тихо прошёл в гостиную и совершенно не удивился, увидев там Гарри.       — Хочешь еще чаю?       Гарри взглянул в свою кружку, чтобы посмотреть, сколько чая осталось — совсем немного, — затем осушил её и передал Драко.       — Спасибо.       — Угу. Следующий вопрос касается твоего самого дорогого воспоминания, Поттер. Мне как раз нужно немного отвлечься.       Гарри фыркнул, но кивнул, и Драко побрел в сторону кухни.       Самое дорогое воспоминание... он не был уверен, что сможет выбрать одно. На первый план в его сознании выходили два события, и Гарри прикидывал, какое из них самое счастливое. Он задумчиво скривил губы.       Когда Драко вернулся с двумя дымящимися кружками чая, Гарри ни на шаг не приблизился к решению.       Драко залез с ногами в кресло, обеими руками обхватив кружку.       — Самое дорогое воспоминание, вперёд.       Гарри усмехнулся.       — Я не могу выбрать между двумя, так что либо ты ответишь первым, либо мне придется рассказать тебе оба.       — Расскажи мне и то, и другое, — мягко попросил Драко.       — Первое — когда пришел Хагрид и забрал меня от Дурслей. Мы были в маленькой хижине на скале посреди моря — мой дядя решил попытаться убежать от писем, — и Хагрид разозлился, потому что мой дядя стал насмехаться над Дамблдором. Хагрид наколдовал моему кузену поросячий хвост, а потом увел меня оттуда в Косой переулок.       — Я целую неделю гадал, не безумный ли это сон.       Драко усмехнулся.       — Хагрид наколдовал твоему кузену поросячий хвост? Почему?       — У Дадли всегда был лишний вес, и если поблизости оказывалась еда, он ее съедал. В тот день Хагрид принес с собой несколько сосисок, и Дадли их съел. Позже Хагрид сказал мне, что на самом деле он хотел превратить Дадли в свинью... Возможно, это и к лучшему, что он этого не сделал.       Драко покачал головой.       — А второе воспоминание?       — Когда я узнал, что Сириус невиновен, — сказал Гарри с легкой улыбкой. — И что у меня есть семья, настоящая семья, которая заботится обо мне... это было так странно. Какое-то время мы думали, что, может быть, я смогу жить с ним, но... конечно же, ничего не получилось, и Сириусу снова пришлось скрываться. Но мне всё равно грел душу тот факт, что на свете есть взрослый, который заботится обо мне. Тот, кто всегда будет на моей стороне, независимо от обстоятельств.       — Мне жаль, что у тебя не было возможности жить дома со взрослым, который бы любил тебя, — сказал Драко через мгновение. — Мне жаль, Поттер.       Гарри судорожно сглотнул.       — Спасибо.       Уголки губ Драко слегка приподнялись.       — А у меня самое дорогое воспоминание, это Рождество перед первым курсом в Хогвартсе. Думаю, тогда моя мама решила, что на этом заканчивается моё детство и сильно волновалась, что я захочу оставаться в Хогвартсе на каникулах.       — Так или иначе, тогда, вместо того, чтобы использовать магию, она помогла мне украсить ёлку, а ещё испекла со мной печенье, и я помню, как она пела рождественские песни. Это были лучшие моменты моей жизни. Даже мой отец тогда не был таким холодным.       Гарри улыбнулся.       — Звучит потрясающе. До Хогвартса у меня никогда не было настоящего Рождества. Я был в восторге от украшений и, представь себе, насколько меня шокировало то, что мне подарили подарки.       — Это самое печальное... но, возможно, ещё и самое восхитительное, что я когда-либо слышал, Поттер.       Гарри почувствовал, как его щеки запылали, и сделал глоток все еще горячего чая, чтобы скрыть это.       — Какой там следующий вопрос?       Драко покачал головой.       — Я ещё не до конца отошёл от кошмара. Ответим на следующий вопрос потом.       Гарри кивнул, откинувшись на спинку дивана.       — Как пожелаешь.