Кошмары

Утро начиналось не с кофе, которое Олежа, в прочем, не очень любил и предпочитал ему чай, а с фантомного удушения. Собственные руки вцепились в горло и не отпускали, даже было непонятно, пытались они убрать это ощущение или сделать хуже. Контроль над телом возвращаться не хотел, и если обычно волшебным образом помогал Дима, то сегодня он Олежу в универ с собой не взял и ушёл. В такие моменты особенно хотелось провалиться или исчезнуть. С каждым днём становилось всё хуже и хуже. Падение в бездонную яму стало настолько привычным, что Олежа невольно задумался, не падал ли он туда с самого начала. Хотя, наверное, так и было, ведь сегодня скорость увеличилась. Ему снился Дима, и этот кошмар был слишком странным. В нём заточенные ножи оставляли глубокие незаживающие раны, а Олежа будто наяву чувствовал, как сказанное въедалось в сознание и оставляло там пепельный осадок. Холодные руки отчаянно цеплялись за ворот чужой футболки, не отпускали, будто это было последней спасительной ниточкой, но точно так же пытались оттолкнуть, чтобы не сделать хуже. Человек напротив взглядом прожигал отчаянные попытки Олежи выбраться из тьмы и только спустя томительное мгновение... оттолкнул. Так Душнов и провалился в безграничную пропасть, только это падение было почему-то особенно болезненным, и именно оно заставило Олежу утонуть в своих чувствах. Когда паника более-менее улеглась, призрак взял в руки книгу, которую перечитывал уже раз сто, и принялся глазами бегать по строчкам, лишь бы не прислушиваться к собственным мыслям. Обычно при чтении теряется время, и у Душнова этот принцип не изменялся никогда. Даже сейчас. *** — Каков план? — спросил Дима, всем корпусом поворачиваясь к Олеже. Он сидел за столом и где-то около часа что-то писал (!), а когда закончил, решил разобраться с главной проблемой друга. — Его особо и нет, — пожал плечами, отвёл взгляд в сторону. Сосед по комнате приподнял одну бровь. — Единственный способ узнать что-то — поговорить с этими людьми, но... — Но? — Ты не будешь в восторге от одного из вариантов... — Я не в восторге от того, что ты выглядишь, как трупак ходячий, — сказанное было правдой. — То есть, ты вроде бы и так трупак, но не совсем, — нервно посмеялся. — Это... образно, вот. — Ты в своём репертуаре, — чуть улыбнулся Олежа, и внутренний голос Димы с облегчением выдохнул. — Эм, — помедлил, что-то обдумывая. — Начнём по порядку. Олежа согласно кивнул. Кончик его хвоста начал подрагивать, выдавая нервозность и напряжённость. Призрак этого не заметил, однако Дима видел всё и сам поражался этому, ведь обычно был невнимательным к другим. — Что конкретно ты хочешь узнать? После этих слов последовал нервный кашель Душнова. Плохие воспоминания ворошить не хотелось, но того требовало реальное дело. — Там это... у каждого человека — разное, — попытался уложиться в пару слов и передёрнул плечом. За всё это время Олежа ни разу не взглянул на Диму. — Как всё понятно, — фыркнул и мысленно дал себе щелбан. Олежа поник. — Так кто тебе снится? — поспешил перевести эту тему на более важную. — Надеюсь, что это знакомые люди, потому что... — Конечно, знакомые, — устало выдохнул и распластался на кровати. Взгляд упёрся в потолок, — а одного из них ты знаешь лучше остальных, — кинул прозрачный намёк, который Побрацкий, как всегда, не понял, — но от этого не делается легче, уж поверь мне. — Говори, — решительно произнёс сосед. Призрак посмотрел на него. — Э-э... можно начать с чего-то более простого, — истерический смешок вырвался наружу. — Оля. — Оля? — Угу. Сначала лицо Димы выразило спектр непонятных эмоций. Он посидел минуту в тишине, прикрыл веки, и на его лбу высветилась неоновая вывеска «безысходность». Олежа испугался и не понял такой перемены, поэтому захотел сказать, что, может, эта помощь ему не так уж и нужна, но не смог — Побрацкий перебил. — Мог бы и сам догадаться, — произнёс, разминая шею. — Меня даже не это удивляет, — внезапно хмыкнул. — А тогда что... тебя удивляет? — Связи не разрываются, — ответил Дима. — Наверное, из-за того, что ты стоишь посередине. Олежа не совсем понял это высказывание и приподнял одну бровь. — Чел, мы с ней расстались больше недели назад. Будто обухом по голове ударили. — Опять?! — Не опять, а снова, — пофилософствовал Дима и чуть лицом полетевшую на него книгу не словил. — Какого х- — Дим, это уже третий раз! Олежа с самого начала был не в восторге от дуэта его драгоценной младшей сестры и слишком заносчивого соседа по комнате. Призрак отлично знал Олю и так же Диму, потому и казалось, что они совсем разные, будто Онегин и Ленский. Только вот двое из романа не были вместе, но... отличались же? Отличались! Не лучшее сравнение... Да и ревность давала о себе знать, только Олежа не понимал, к кому именно. — И надеюсь, что последний, — пробормотал студент и еле успел увернуться от призрачной оплеухи. — Эй! — Ты опять разбил сердце моей сестре. — Да чё ты прикопался к нашим отношениям? Ревнуешь, что ли? — К-кого я ещё ревновать могу? — голос Душнова дрогнул. — Могу предположить, что сестру. Олежа слегка посинел и улетел от соседа от греха подальше. — Я и Оля — взрослые люди, — начал объяснять Дима, периодически потирая затылок, по которому с силой проехалась рука Душнова. При первом расставании призраку было почти всё равно. Ну, сложилась так судьба, что поделать? Сошлись — разошлись, оставили за плечами опыт. Теперь будут либо плыть по течению, либо сами устраивать себе личную жизнь. К сожалению, у этих двоих выбор пал на очень быстрый и бурный первый вариант. Течение столкнуло их корабли вместе во второй раз и точно так же разбросил, а потом это повторилось и в третий... Нервы у Олежи не железные, знаете ли, особенно если дело касается людей, которые ему дороги. — Оля ещё не совсем взрослая, — возразил. — Выруби свои братские инстинкты. Ей почти двадцать. — Инстинкты? — Убери лопату, — закатил глаза. Олежа прикрыл глаза и досчитал до десяти. Раздражение настолько охватило разум, что он уже и думать забыл про то, что тут происходит. Вскоре они вновь вернулись к прежней теме разговора. — Я попытаюсь что-то сделать, — внутри у Душнова что-то ёкнуло. — Надеюсь, не надавлю на больное никому из вас. А вот разговор неловким получится, да... особенно после позавчерашнего-вчерашнего. Не помню, когда там меня домой притащили. — Спасибо, — прошептал Олежа, ощущая резкое желание от души поплакать. — Правда, спасибо... хотя бы за то, что пытаешься. И в глубине души он надеялся, что всё это — не иллюзия, не сон и не наваждение. Сейчас хотелось верить в то, что Дима вскоре не оттолкнёт его, когда надоест помогать надоедливому призраку грестись со своими проблемами и разбираться в себе. Ведь сколько бы Олежа не повторял себе, что кошмар — всего лишь ложь, он сам сомневался в этих словах и плохо различал границы. Осталось дожить до завтрашнего дня. *** Как же сложно, оказывается, не быть мудаком. Дима всегда старался особо не загружать себя моральными страданиями других, пусть то были даже друзья. Хотя... неизвестно, можно ли тех назвать таковыми, ведь всё, что компанию связывало и связывает сейчас — совместные тусовки. Никогда никто не помогал Диме в трудные минуты, и он, в свою очередь, не лез с подобными предложениями. Портить «веселуху» унынием особо не хотелось, поэтому и приходилось забываться, постоянно попадая под градус алкоголя. Вроде бы жить без всего этого было хорошо: Побрацкий не пребывал в эмоциональной зависимости от кого-то конкретного, не ломал голову над тем, как исправить состояние человека. «Жизнь без запары», — примерно так называл это студент. А потом появился Олежа. Сначала Дима был не в восторге от перспективы жить с призраком, который, по факту, мешал всему, но с течением времени всё изменилось. Ругань Олежи по поводу некоторых неправильных вещей, бубнёж, частые обиды (иногда Дима даже извинялся), нравоучения, помощь и... поддержка. Побрацкий даже не заметил, как у него появился вполне себе реальный друг. Не фальшивка. Друг. Это грело сердце, но от некоторых принципов парень всё равно отказаться не смог. Он не привык делиться с кем-то собственными переживаниями, коих было хоть и мало, но они не давали покоя. Да, временами Дима всё равно грубил Олеже, пререкался с ним, не слушал, но внутри был правда благодарен. И выразить словами, как ни крути, не мог. Не в его это репертуаре. Глядя на умиротворённое лицо призрака, который только-только уснул и не успел увидеть что-то страшное, Дима понимал, что хочет и дальше видеть спокойного Душнова. А ещё лучше, если тот будет улыбаться, ведь ему так идёт улыбка... От неё внутри что-то ёкало и дрожало, и объяснял это Побрацкий тем, что на него так влияла просроченная пицца из столовки. После изнурительных пар в университете Дима ещё полчаса сидел перед телефоном и пытался заставить себя позвонить Оле. В какой-то мере стыдно было, но он понимал, что в этом есть необходимость. Послышались долгие и продолжительные гудки из динамика. Было сложно. Дима впервые ощущал такое сильное желание помочь человеку. Хотя бы потому, что уныние реально заразно, и с плохим настроением ходить не хотелось так же, как и видеть Олежу опечаленным. — Ты чего-то хотел? — меланхоличный голос разрезал тишину. Руки замёрзли от такого холода. Побрацкий обернулся, посмотрел на обнадёженного Олежу и произнёс те слова, которые говорить девушке больше не хотел: — Мы можем встретиться? *** Минуты тянулись вечно как и для Димы, так и для Олежи. И если последний боялся услышать слова из кошмаров и точно так же с нетерпением ожидал раскрытия правды, то первый просто хотел, чтобы это поскорее закончилось. Студент шёл по тротуару, и призрак волочился за ним, даже не затрачивая силы на полёт. Людная улица — не лучшее место, где можно поговорить на такую щепетильную тему, которую и хотел развить Дима, так что выбор пал на ближайшее кафе. Побрацкий сел на стул, Олежа умостился на другой рядом. Оля, чей вид был слишком равнодушным, пришла минут через десять. Такое спокойствие вскоре начало передаваться и ему самому, но продолжалось это ровно до тех пор, пока она не заговорила. — Зачем позвал? — взгляд прошёлся по лицу студента. Олежа замер на месте и боялся пошевелиться. Дима не знал, как начать разговор. — Э-э, — завёл руку за голову. — Вообще, наверное, спасибо сказать хотел за то, что я домой попал... — Ого, — присвистнула Оля, — ты умеешь благодарить? Не знала об этом, — с сарказмом проговорила та и чуть улыбнулась. Дима подхватил её эмоцию, хотя и мысли больше летали в другой стороне. «Как же развить эту тему?» — Ты что-то будешь? — Мы не на свидание пришли, — великодушно напомнила девушка, но взгляд на соблазнительном меню задержала. — Я и не говорил ничего про свидание, — сощурил глаза Дима. — Это уже ты допустила такую мысль, — хохотнул, глядя на то, как Оля заливается краской и недовольно прожигает его взглядом. И даже Олежа всерьёз забеспокоился о том, целым ли останется сосед по комнате к концу разговора. С цыком Душнова взяла в руки меню и отметила про себя то, что хочет заказать. «Сейчас бы кофе, а не вот этого всего». — Я так давно не был в кафе, — прошептал призрак, постукивая пальцем по столу. — В последний раз только из-за дела, и водил меня сюда... Официант, подошедший к столику, принял заказы и удалился. Первым разговор начал Дима. — Меня Антон привёз, так ведь? Оля помедлила и демонстративно нахмурилась, прежде чем ответить на вопрос. — Да, — кивнула, заправила прядь волос за ухо. — Это так важно? — М-м, не совсем... вас же Олеж... Олегсей связывает? Чёрт, так официально и непривычно. — Не в бровь, а в глаз, — строго сказал Душнов, ибо Побрацкий слишком резко начал говорить об этом. И будь, что будет. — Тебя это так интересует? — удивлённо спросила, но что-то в её взгляде изменилось. Олежа съёжился и прикрыл лицо руками. — Поиздеваться вздумал? — Нет, — замахал руками и нервно сглотнул. Как-то опять всё пошло на перекосяк. — Мне стало интересно, почему так получилось. Наверное, твой брат был хорошим человеком, раз о нём пёкся Антон... да и ты любила его, да? — Не понимаю, чего ты добиваешься этими вопросами, — тихо пробормотала девушка, опустив глаза в пол. Одна чашка кофе и вторая чая с глухим стуком опустились на стол. «Компания» за столиком терпеливо подождала, пока официант, который так хотел подслушать что-то интересное, уйдёт, чтобы снова продолжить разговор. — Ничего. — Тогда я могу не отвечать на этот вопрос? — Эм... — шестерёнки активно закрутились в голове. — Я нашёл его конспект у себя под кроватью, где были и другие заметки... интересно стало, всё такое... Жаль, что ложь во благо — тоже ложь. Оля смерила того холодным взглядом. — Так почему бы самому не сделать выводы? Вопросительно приподняла бровь, и студент почувствовал, как внутри всё скручивается в узел. Он кинул взгляд на поникнувшего Олежу. Врать, пусть и бывшей девушке, было не совсем приятно, особенно тогда, когда та была честна с ним. — Я сделал, но... как ты к нему относилась? — сделал глоток кофе и почувствовал, как горячая жидкость согревает горло. — Любила, — без раздумий ответила та, — и сейчас люблю. Первое время было сложно смириться, но я справилась с этим. До сих пор думаю, что он не заслуживает смерти, но... что случилось, то случилось. Брат помог мне вырасти, я стала сильнее, — и тут Оля отшатнулась, злобно поглядывая на притихнувшего Диму. — Надеюсь, тебя удовлетворил этот ответ. Реально не знаю, какие цели ты преследуешь, что тебе эта информация дала, но если ты хотел меня задеть, то... — Не хотел, — только и ответил Дима, потому что извиниться попросту не мог. Странный разговор, странная ситуация, странные обстоятельства. Олежа смотрел на всё это и испытывал огромное желание зареветь от облегчения и грусти одновременно. Она так изменилась... Душнов помнил Олю с рыжими волосами, заплетёнными в косу, с радостной и живой улыбкой, искрящимися глазами, слегка загорелой кожей, вечным смущением на лице. Сестра в воспоминаниях в корень отличалась от той, которую он видел перед собой сейчас, — фиолетовые волосы, переходящие в синий на концах, примерно в такой же расцветке гардероб и неприсущая ей самоуверенность. Но даже так Олежа до сих пор любил родственницу. Она всегда поддерживала его, не была против хобби и поддерживала в начинаниях, пребывала на его стороне даже тогда, когда тот хотел поступить на актёрское мастерство. После смерти тоска поселилась в душе призрака, и даже со временем до конца не прошла... И сейчас, когда он услышал эти слова, с души упал один неподъёмный камень. — Я пойду, если ты закончил, — сказала девушка и встала, чтобы покинуть место заведения. — Оль... — студентка послушно остановилась в ожидании и повернулась боком. — Спасибо тебе. Она прикрыла глаза, позволила полуулыбке расцвести на своих губах и ушла. — Чувствую себя последним идиотом, — озвучил свои мысли и повернулся к призраку, который потерял бы сознание от переизбытка эмоций, если был бы жив. — Думаю, можно отправиться домой. Дима заплатил за напитки и быстрым шагом покинул кафе. Домой двое прибыли достаточно быстро и синхронно попадали на кровати. — Теперь ты спокоен? — Да, — признался и посмотрел на Диму. Хвост опять нервно дёрнулся, рука дрогнула. - Мне стало легче. — Только не говори, что теперь ты хочешь увидеть Папу Римского, — закатил глаза и пустил смешок. Олежа посинел и преодолел расстояние между ним и соседом. Кулак приземлился на плечо Димы, отчего последний шикнул и брякнул: — Это домашнее насилие. За такое статью дают! Или не дают... Душнов посинел ещё больше. — Это не совсем Папа Римский, — пробормотал, попытался поскорее сменить тему. — Ближе к нему, тоже человек знаменитый... но в узких кругах. — И кто же это? Дима расслабленно потянулся, находясь в опасной близости от края кровати. — Антон. Послышался грохот, а на фоне этого ещё и громкие маты.