Аристократ моего сердца

Маша

Между нами повисло молчание. Оля не сводила с нас с Аркадием испуганного взгляда, а мы с Трубецким, в свою очередь, смотрели на Ольгу. "Хоть бы она не заподозрила ничего дурного" - пронесло у меня в голове. Ведь я замужем за Пьером, а между нами с Аркадием ничего нет и быть не может. " К сожалению", - с грустью вздохнуло мое подсознание. Аркадий, в отличие от моего супруга, был настоящим мужчиной. Он был красивым, умным, смелым и благородным. Аркадий был готов ради меня на все и даже пообещал мне защиту, чего мне не мог дать Пьер все это время. С Трубецким мы могли бы стать настоящими близкими друзьями, если бы не ревность моего супруга и не притягательность самого Аркадия, от шарма которого было довольно трудно устоять. На миг я вспомнила Алису, ту самую девушку, которая отвергла Трубецкого и предпочла ему уличного воришку. Конечно, я не была близко знакома с графиней Вяземской, но, все же, я не понимала эту девушку. Я не могла понять, как можно было предпочесть благородному и честному Аркадию недалекого парнишку, промышляющего воровством? Будь на месте этой девушки, я бы никогда не отказалась от Аркадия и непременно стала бы его женой. Но, увы. Я не Алиса, а Мария Берг, оперная прима и супруга племянника директора Большого Театра, и у меня иная судьба. Вскоре меня в чувства привлек звонкий голос моей горничной. - Мария Михайловна, простите. Я сейчас все уберу! - с этими словами Оленька взяла неподалеку стоявший веник с совком и стала собирать осколки разбитой вазы, которую она все это время держала в руках, наблюдая за нами с Аркадием. Вскоре девушка собрала осколки и хотела было уйти, но я жестом ее остановила. - Оленька, - позвала я девушку. Ольга вмиг обернулась и испуганно посмотрела на меня. - Где ты была все это время? Я тебя искала? - я не сводила с Оли хмурого взгляда. Оля нервно сглотнула, после чего ответила заикающимся голосом: - Мария Михайловна, простите меня. Я заглянула в буфет, а потом... Неожиданно Ольга перевела взгляд на зеркало и увидела обстановку, царившую вокруг нас. От увиденного девушка застыла на месте и перекрестилась: - Боже правый! - Вот и мы о том, - подал голос до этих пор молчавший Аркадий. Он подошел к девушке, после чего смерил ее встревоженным взглядом, после чего спросил: - Ты видела того господина, которой был здесь? Услышав вопрос Аркадия, Оленька отрицательно помотала головой: - Нет, Аркадий Николаевич. Я никого не видела. Должно быть незнакомец побывал здесь в мое отсутствие... - В Ваше отсутствие? - сухо переспросил Трубецкой, - Надо же! Как интересно! Оленька все еще стояла в дверях, потупив взгляд и переминаясь с ноги на ногу. Создавалось ощущение, что она напугана происходящим не меньше нас с Аркадием. Трубецкой сложил руки за спиной, после чего подошел к испуганной девушке и, внимательно взглянув в ее карие глаза, спросил: - Где ты была? Как ты посмела оставить Марию Михайловну одну? А если бы с ней что-нибудь случилось? - он не сводил с моей горничной яростного взгляда. Он слов Аркадия Оленька зарыдала и с мольбой посмотрела на него: - Аркадий Николаевич, Мария Михайловна, я прошу вас, простите меня! Я такая глупая, мне не стоило..., - всхлипывала девушка, не отводя от нас взгляда своих заплаканных глаз. - Оля, все хорошо, - пробормотала я, глядя на девушку, - Но в следующий раз, прошу, хотя бы спрашивай у меня разрешение, чтобы отлучиться. А сейчас прибери здесь, пока Пьер не увидел художества Генриха, - я сложила руки на груди и подошла к Трубецкому. Краем глаза я заметила, как Оля вытерла выступившую слезинку, после чего приступила к уборке помещения, а мы с Аркадием покинули гримерную, чтобы ей не мешать. Как только мы вышли из гримерной, я сказала, обращаясь к Аркадию: - Я очень устала и хочу отправиться домой. Вы поможете мне найти извозчика? - С удовольствием, - широко улыбнулся Аркадия, - Только, вот, Пьер... Боюсь, мое общество не приведет в восторг Вашего супруга... - Пьеру сейчас не до меня, - выдохнула я, после чего перевела взгляд на своего собеседника, - Так Вы согласны меня проводить? Аркадий утвердительно кивнул, и мы стали спускаться по лестнице, направляясь к выходу из стен театра. В тот момент все мои мысли занимал лишь Генрих, и я отчаянно желала успокоиться и хотя бы ненадолго придти в себя, а Трубецкой был единственным мужчиной, в обществе которого я ощущала себя не просто оперной примой, а слабой женщиной, которую в любой момент могут заслонить собой от пули.