Осмысление и переосмысление

Чимин в последнее время вел себя подозрительно и странно. Джонхан это заметил почти сразу, как ребята приехали с каникул, посвежевшие и радостные. Было приятно, когда Сунен с разбега бросился его обнимать, хотя ребра, честно говоря, после этого болели знатно. Он тут же начал обсуждать собственный подарок — набор всеразличных вредилок из «Зонко» — и то, как они с Джонханом будут их применять. Они шушукались до тех пор, пока, таща тяжелую сумку, не приблизился Джису, и они обнялись, будто не виделись, как минимум, год, а не чуть больше недели. У них произошла достаточно неловкая ситуация: они подарили друг другу одинаковые подарки — книгу о редких зельях, переизданную в прошлом году с дополнениями. Но к облегчению друг друга признались, что мечтали о ней сами. Что же насчет Чимина, изменения Джонхан в нем заметил через неделю после начала учебного года. Так бывает, когда яркая личность отчего-то теряет свою яркость, свое обаяние. Например, если бы Сунен вдруг перестал быть Суненом, это была бы невосполнимая утрата для людей, которые всего лишь видят его ежедневно. Не говоря уже о близких, которые его энергией подпитываются. Чимин был удивительным и уникальным. Он был мягким, деликатным, милым, очаровательным и очень игривым, поэтому пропажа всего этого не произошла бесследно для наблюдательного Джонхана. К тому же, Чимин часто стал подходить к нему со странными вопросами и разговорами. Чаще всего это были вопросы об их отношениях с Джису. Его интересовало, как они дружат после той ситуации с Вону, простил ли Джонхан друга и не в обиде ли он до сих пор. Джонхан со всей искренностью отвечал, что он не испытывает обиду, но Чимина почему-то этот ответ делал задумчивым и унылым. Поведение друга заинтересовало Джонхана, и он подключил все свое любопытство и всю свою наблюдательность, чтобы в итоге прийти к крайне неожиданным выводам. Во-первых, Джонхан ни разу не задумывался о том, что у Сонуна есть друзья помимо Чимина. Нет, он знал, что у того были сокурсники, с которыми он хорошо общался, но Джонхан думал, что раз третьекурсник по какой-то причине общается с первокурсником, даже если это замечательный Чимин, то у него, наверное, нет близких друзей. Близких друзей у Сонуна были вагон и маленькая тележка. И не просто кто-то, а такие популярные личности, что можно только позавидовать. Про Тэмина из Когтеврана и Кая из Пуффендуя знала вся школа и даже Джонхан. Порой во время вечерних посиделок Сухо у того в речи проскальзывали их имена. Про Тэмина он вообще никогда не слышал ничего, кроме глубокого восхищения и уважения. Четверокурсник был юным талантом в танцах, успевшим стать для некоторых даже образцом для подражания. Джонхан никогда не видел его одного, хотя слизеринский староста Кибом, который был для четверокурсника кем-то вроде опекающего старшего брата, говорил, что Тэмин предпочитает уединение. В нем всегда была эта мягкая интеллигентность, не такая прямолинейная и незатейливая, как у Джису, а как если бы у Чимина, например, уменьшили его игривую, ребяческую сторону и добавили чуть больше цепкой серьезности и сдержанности, оставив фантастическое умение притягивать других людей. Тэмин идеально умел подстраиваться, показывая то свою милую сторону младшенького, то зрелую сторону воспитанного молодого человека. Но чаще всего выглядел немного потерянным и отстраненным. Но, в общем, очаровывал всех. Чем больше Джонхан наблюдал за Тэмином и узнавал о нем, тем больше недоумевал, почему этот человек оказался не на Слизерине. Как-то раз он обмолвился об этом за завтраком. Ответил ему, как обычно, Сонхва. — Просто Тэмин слишком умный и проницательный, чтобы не хотеть быть на Слизерине, — староста беззаботно отправил ложку с кашей в рот, листая учебник. Сонхва, как всегда, не отвечал прямо, а Джонхан, как всегда, не переспрашивал, решая додуматься самому. Кай был кем-то вроде принца из мечтаний девочек любого возраста. Такие парни, которые в течение жизни сопровождают через будущие знакомства и влюбленности, как объект чего-то несбыточного, о ком даже фантазировать сложно, настолько он запределен. Плюсом к своей обаятельной, заставляющей сердца таять внешности он имел звание охотника пуффендуйской команды, и на последнем матче Джонхан не раз видел, как девочки с других факультетов, даже с сопернического Когтеврана, во весь голос поддерживали именно его, поднимая вверх плакаты с фотографиями Кая. И эти двое были лучшими друзьями. А Сонун дружил с ними обоими. В школе существовало достаточно много дружеских компаний из ребят с разных факультетов, и компания Тэмина, Кая, Сонуна, а также пуффендуйца Рави и когтевранца Тимотео была одной из самых известных. И Сонун, к удивлению Джонхана, проводил с ними большую часть времени. А не с Чимином, как казалось до этого. Он часто теперь видел сокурсника, корпеющего над учебниками в одиночестве. Помимо самого Джонхана, Джису, Сунена и собственно Сонуна у Чимина не было никого, с кем бы он общался. Несмотря на врожденную притягательность, он сам по себе казался отнюдь не ветренным и сверхкоммуникабельным человеком. И, к сожалению, ему не повезло сдружиться с тем, кто уже был в компании проверенных временем преданных друзей. Они все общались вчетвером, конечно, но Джонхан, Джису и Сунен как-то естественно образовали некую обособленность, наверное, потому что они были только друг у друга на факультете, а у Чимина был Сонун, с которым он проводил все равно больше времени. Совсем недавно Джонхан случайно увидел, как Чимин молчаливо плачет, все так же сидя за учебниками в дальнем углу гостиной. Он всего лишь привычно мазнул взглядом по той стороне, проверяя, как там сокурсник, и заметил движение мокрых дорожек под глазами. Чуть погодя Джонхан невзначай пригласил его сыграть с ними в настольную игру, и с сожалением готов был признаться, что сделал это в первую очередь из жалости. Джонхан чувствовал необходимость поговорить с ним, потому что Чимин все же был ему дорог и определенно не являлся тем, кто без потерь справится с этой ситуацией. Уже было понятно, что тот нашел выход в учебе на износ, постоянно то пропадая в библиотеке, то сидя в углу гостиной или спальне. Иногда он пропускал приемы пищи, а еще Сонун даже пару раз подходил к ним с вопросом, где пропадает Чимин. Джонхан нашел его случайно все в той же библиотеке, когда раздумывал над тем, как можно нелегально попасть в жутко соблазнительную Запретную Секцию. В ближайшем ряду от нее и сидел рядом с окном Чимин, читая какую-то книгу не из школьной программы. — Привет, Чимин, — Джонхан тронул его за плечо, из-за чего мальчик чуть вздрогнул и посмотрел на возвышающегося соседа по комнате. — Привет, — мягко улыбнулся. — Не думай, что сможешь туда попасть. Я знаю пару ушлых ребят, которые пытались, но их поймали при трагичных обстоятельствах. Джонхан удивленно вскинул брови и вновь глянул на Запретную Секцию. — Трагичные? — Одна из кричащих книг уже почти добралась до мяса, разорвав вклочья штанину и прокусив кожу на ноге одного из них. Так их и нашли: одного — визжащего от боли с орущей книгой, вцепившейся в ногу, и другого — в отключке от шока. Джонхана пробрала дрожь от появившихся в голове картинок. Он аккуратно сел рядом с другом, уже снова отвлекшимся на чтение. — Чимин, что с тобой происходит? Джонхан не стал даже пытаться тактично подойти к теме, зная, что Чимин раскусил бы его с самого начала. А, возможно, он все и так понял, как только Джонхан сел рядом. — Про что ты конкретно говоришь? — Сонун искал тебя уже несколько раз. Лицо Чимина на секунду приобрело виноватое выражение, но потом снова стало невозмутимым. — Да, я знаю. Я поговорю с ним чуть позже. И спасибо, что не давал мне слишком загрустить в эти дни, — Чимин мягко улыбнулся, чуть скосив хитрые глаза в сторону друга. Порой Джонхан на самом деле хотел, чтобы окружающие были похожи на незатейливого Сунена и не были настолько наблюдательными и прозорливыми. В голове он цыкнул, но вида не показал. Джонхан старался подобрать следующие слова помягче, но достаточно веселый вид Чимина позволил ему особо не церемониться. — Так ты больше не хандришь? Чимин коротко рассмеялся. — Наверное, я всегда буду? Но мне просто нужно было время подумать, что делать. Мне жаль, что я заставил тебя переживать, но мне правда было приятно, когда ты приглашал меня к вам присоединиться. Джонхан осторожно сказал, исподтишка заглядывая Чимину в лицо: — Я боялся обидеть тебя, если честно. — О, если бы я не был так расстроен, то, возможно, меня бы и оскорбило это, но тогда любое внимание… ну, в общем, «я весь ваш», — Чимин показал кавычки в воздухе, забавно гримасничая и вызывая у Джонхана улыбку. — Да, я понимаю. Извини, но… что ты в итоге придумал? — А, — Чимин в конце концов обернулся всем корпусом к Джонхану и хлопнул в ладоши. — Я должен вступить в клуб! Джонхан поднял бровь, полунедоуменно-полунасмешливо глядя на сияющее лицо друга. Чимин указал на него пальцем. — Прежде, чем ты это как-нибудь язвительно прокомментируешь, я объясняю. Мы ведь оба понимаем, что прошло уже четыре месяца с начала учебного года? И все мосты уже сожжены и так далее? Я, правда, очень долго думал именно о том, как мне найти друзей. Тех друзей, которые не будут уже чьими-то друзьями, а я как третье, пятое, десятое колесо — вроде бы и пусть будет, но и без него нормально; тех, кто будет со мной всегда. Я эгоист, это правда. Но мне нужны друзья, даже не друзья, а вот такой вот друг, который всегда рядом. Сонун — замечательный, но есть вещи, над которыми я не властен. То же самое касается и тебя, Сунена и Джису. Джонхан понятливо кивнул. Тут даже и объяснять не надо. Как бы они ни хотели, время утекло, и Чимин уже вряд ли сможет стать для них настолько же близким, какими они трое были друг для друга. Джонхан даже не собирался это скрывать: слишком глупо и грубо. — А клуб?.. — Минутку. Как я уже сказал, прошло четыре месяца. Тогда в гостиной я плакал потому, что всецело это осознал, а вместе с тем и то, что нет практически ни единого шанса, что остался хоть кто-то, кто еще не нашел себе друзей и не привязался к ним, как ты к Сунену и Джису. — Не думай так радикально, — Джонхан ненарошно тронул Чимина за плечо в неосознанной попытке утешить. — Например, у Вону не было друзей, пока он не сдружился с Джису. А это в декабре было. — Не поверишь, но я именно и подумал о нем! Это дало мне надежду. Когда я успокоился и все обдумал, то пришел к выводу, что лучше вступления в клуб нет вариантов завести друга. Джонхан мог согласиться с тем, что по сути Чимин был прав. В клубе можно найти друзей по интересам, что, конечно, не самое важное, но определенно делает дружбу только крепче. К тому же, на факультете не было первокурсников-одиночек, и что тогда остается? Ходить и расклеивать объявления о поиске друзей по стенам Хогвартса? Заводить дружбу, копаясь в грядке на совместной с другим факультетом травологии? Хотя стоп. Именно так Джису познакомился с Вону. — И какой ты клуб выбрал? — Клуб любителей плюй-камней! Джонхану не повезло в тот же самый момент чуть приподняться на стуле, чтобы поправить жилет. Он запутался в ногах от неожиданного ответа и чуть не грохнулся на пол. Чимин ухватился за него обеими руками, громко засмеявшись, но мгновенно умолкнув. Вспомнил все-таки, что они в библиотеке. — Какие еще плюй-камни? — осипшим непонятно от чего голосом спросил Джонхан. — Тебе что, нравятся плюй-камни? — Не в этом дело, — с превосходством ответил Чимин, задирая подбородок. — С самого начала я следую стратегии, и поэтому нельзя просто-напросто поступать бездумно. Я выбрал плюй-камни, потому что там одни неудачники! Что ж, такой стереотип действительно существовал, но Джонхан все еще не улавливал мысль, не опуская поднятую бровь. Чимин закатил глаза. — Ну подумай только! Я в лицо ни одного члена клуба не видел, но кого люди чаще всего зовут неудачниками? Кого-то странного, типо фриков, зубрил иногда и тому подобное. Но что их всех объединяет? Отсутствие друзей! Причем по жизни. Чимин выглядел так, будто открыл одну из нерешенных тайн магии, не меньше. Но Джонхан улавливал его мысль. — То есть таким образом ты хочешь найти преданного друга, — медленно сказал Джонхан. — Потому что он будет дорожить дружбой, которой у него никогда не было? — Бинго! — Чимин хлопнул по столу рукой и тут же сжался. Снова забыл про библиотеку. — Я не говорю, что там все будут такими, но хотя бы один человечек найдется. — А тебя самого не смущает ну… дружить с кем-то таким? — Люди — очень злые и очень часто ошибаются, — с мягкой улыбкой произнес Чимин, отворачиваясь к книге.

***

Через пару недель, когда атмосфера Рождества окончательно исчезла, все вошло в привычный режим. Джонхан и Джису постоянно учились, Чимин снова стал проводить время с Сонуном, радуя всех теплой улыбкой, а Сунен еще чаще, чем обычно, начал где-то пропадать. Шутка о том, что он знает уже всю школу, меньше и меньше походила на шутку. Сонхва отчего-то взялся за учебу, будто через неделю сдает ЖАБА, постоянно пропадая в своей комнате или еще непонятно где (Джонхан почти был уверен, что в Выручай-комнате). В общем, все было довольно уныло и скучно. Время текло медленнее некуда, а конец января совсем не давал разгуляться. После происшествия со снежками, Джонхан начал с искренней ненавистью относиться к снегу, поэтому даже о такой скудной радости, как зимние игры, можно было не вспоминать. По большей части в свободное время Джонхан отсыпался, потому что страсть Джису к постоянному обучению и саморазвитию, как бы ни пытался, но не разделял. Конечно, он продолжал заниматься значительно больше, чем сокурсники, но его друг — это уж что-то совсем запредельное. Джонхан и сам не понимал, что за шило в одном месте не дает ему сидеть на ровно и наслаждаться тем, что есть. Возможно, он бы продолжал отсыпаться и не рыпаться, если бы буквально перед носом не маячил Чимин с новоприобретенной активностью в виде клуба. Почти каждый вечер он учился играть в плюй-камни, потому что вступать в клуб с нулевыми умениями счел неприемлимым. Он изначально хотел отличиться, чтобы ни у кого сомнений не осталось, что он — лучший вариант друга. В общем, пытался набить себе цену, чтобы друзья, как пчелки на мед, слетались. Это, кстати, фраза лично Чимина, дословно. Джонхан тогда весь вечер истерично хохотал. Тьютором по плюй-камням, к всеобщей неожиданности, стал Сухо, который признался, что однажды проиграл Сонхве в Непреложные карты и желание друга было максимально нелепым: чтобы Сухо научился играть в плюй-камни. По словам старшекурсника, это умение не принесло ему по жизни ровным счетом ничего, кроме твердого подтверждения слухов о том, что все любители плюй-камней — наглухо отбитые. Чимин от этой сомнительной новости светился, как Люмос. Джонхан не придумал ничего лучше, чем тоже вступить в клуб. Но проблема состояла в том, что ни один из существующих клубов не был ему по душе. Тогда он задал себе довольно серьезный вопрос: а что вообще его интересует? Шахматы? Нет. Квиддич? Отчасти, но эта часть относится уж слишком косвенно к самому спорту. Плюй-камни? Мерлин упаси… В общем-то, все, что нравилось Джонхану, кроме сна и доведения некоторых людей до белого каления, были Зелья. Что сам Джонхан, что Джису видели в зельеварении не столько красоту и интерес, сколько практическую ценность. Правда, видели ее по-разному. Его друг не раз упоминал, что хочет стать колдомедиком, и это, на самом деле, не особо подходило носителю благородной фамилии, но его родители не были против, а это — всегда главное. Джонхан же интуитивно чувствовал в зельях недооцененность и потенциал, который по большей части волшебники игнорировали. Вообще, все были слишком помешаны на заклинаниях, своих палочках, становясь от них абсолютно зависимыми. Джонхан видел в этом проблему, а в зельеварении — непаханое поле возможностей. Зельеваров отличает терпеливость, которой Джонхан не обладал, но зато его качествами были непредсказуемость, неординарное мышление и желание удивлять. Если провести опрос среди студентов, нравится ли им зельеварение, процентов девяносто ответят «Нет», потому что оно было по истине самым сложным предметом. Недостаточно было точно выполнять инструкции с доски, ведь каждый ингредиент так или иначе отличается от того, с которым работает другой, и, конечно же, от каждого, из которого составитель учебника когда-либо в своей жизни готовил зелье. Да, на первых курсах хватает и банальных аккуратности и внимательности при варке простых зелий, но на старших курсах без чутья и эрудиции никак не обойтись. Вот в чем была сложность зельеварения. Джонахан не был тем, который «через тернии к звездам», как Джису, но факт того, что зельеварение было таким непопулярным и ненавистным среди студентов, был слишком соблазнительным. Перспективы ждали еще в Хогвартсе, он чувствовал. На руку Джонхану играло то, что зельеварение все еще нужно для сдачи СОВ, а иногда и для ЖАБА в числе многих предметов, не столь важное на самом деле для выбранной профессии, например, мракоборца, но все еще необходимое, и было бы ну ооочень жалко сдать все прекрасно, а одно только зельеварение завалить. Что это дает Джонхану? Почет, связи и деньги, конечно. Получать галеоны взамен на знания… Что могло быть лучше? Не говоря уже о банальной благодарности, которая сулила ещё большие плюшки, вроде интересующей информации, одолжений и вообще чувства благодарности на всю оставшуюся жизнь. Всё начинается здесь, ещё в школе, и Джонхан собирался обеспечить себя до конца своих дней. Как говорится, не имей сто галеонов, а имей сто деловых партнёров. Ну, вообще, да, у Джонхана всё сводилось к выгоде, это правда. Говоря о клубе зельеварения, стоит сказать, что если бы не всё то же джонханово шило в заднице и Джун, ничего бы не прокатило. Спустя многие годы Джонхан всё ещё будет называть их знакомство с Джуном даром самой Судьбы. Этот мальчик, их сокурсник с Пуффендуя, случайно услышал разговор Джису и Джонхана о создании клуба зельеварения у стенда с объявлениями, выходя из Большого Зала, и мгновенно заинтересовался. Они смотрели на новоприобретенного знакомого, как на чудо света, потому что встретить пуффендуйца (а пуффендуйцы обычно шугались Снейпа и слали тихие проклятия основателю зельеварения), с блеском в глазах рассказывающего о любви к зельям, — это уникальный, можно сказать, катартический опыт. А когда Джун сказал, что он такой на факультете не один, Джонхан был уверен, что их с Джису нагло разыгрывают. Но так было до того, как Джун познакомил их с Тэеном, пуффендуйцем-второкурсником, который также хотел вступить в ещё несуществующий клуб зелий. Тэён отличался от представлений о пуффендуйцах. Он был молчаливым и наблюдательным. Такой вывод сделал Джонхан, когда, по обыкновению провожая взглядом Сынчоля, выходящего из Большого Зала, услышал справа от себя тихий хмык. Повернувшись, он обнаружил Тэёна, пристально вглядывающегося ему в глаза и скривившего рот в игривой, чуть издевательской ухмылке. — Познакомить? — с невинным видом поинтересовался пуффендуец. Ах, они же оба на втором курсе… — Нет, — Джонхан аж подпрыгнул. Тэён редко заговаривал первым. — С чего вдруг? Тэён только продолжал таинственно улыбаться, разглядывая слизеринца. С того момента Джонхан пожизненно нарёк его эпитетом «жуткий». Джонхан, Джису, Джун и Тэён виделись ещё несколько раз, составляя списки тех, кого они уже успели спросить и кто изъявил желание вступить в клуб. Сунену было дано ответственное поручение — подключить все свои связи, чтобы узнать, кто со старших курсов Когтеврана и Гриффиндора интересуется зельями. С Гриффиндором произошла накладка. Оказывается, несмотря на всю сверхкоммуникабельность, Сунен толком не был ни с кем там знаком, всё время тусуясь с братьями по духу пуффендуйцами и иногда с когтевранцами. Позже выяснилось, что вся их большая компания, включая Чимина и Сонуна, ни с кем с Гриффиндора знакомства не водит. Джун дальше Пуффендуя «не ходил», а у Тэёна был только друг-первокурсник с Когтеврана Доен. Тэен же, кстати, в разгаре этой кризисной ситуации и сказал достаточно громко для своего обыкновенного тона, стоя рядом с Джонханом: — Получается. Сынчоля надо будет попросить? — и снова невинные оленьи глаза, прожигающие душу. Джонхан хотел посоревноваться с Тэеном в готовке ядов. Слова Тэёна на самом деле оказались пророческими. Вечером, когда в гостиной Слизерина Чимин разыгрывал последнюю партию плюй-камней перед тем, как на следующий день наконец вступить в клуб, а Джонхан от скуки за этим наблюдал, Джису пришёл и, можно сказать, ошарашил его новой информацией. — Вону сказал, что может помочь связаться с гриффиндорцами. Джонхан повернулся к другу с широко открытыми глазами. Он и не знал, когда Вону сумел разжиться новыми знакомствами, учитывая, что ещё месяц назад у него не было никого, кроме Джису. Вид у его друга был слишком таинственный. — Что? — Не поверишь, с кем дружит Вону. Джонхан вопросительно поднял вверх бровь. — С Сынчолем твоим ненаглядным! Джонхан первый раз слышал, как Джису хохочет. — Постой, как это вообще случилось? Тэён не спускал с Джонхана самого снисходительного взгляда, который последний когда-либо видел в своей жизни. Все вместе они сидели за столом Когтеврана, окружив несчастного Вону, который уже жалел, что согласился помочь и рассказал Джису о знакомстве с гриффиндорцем. Ко всему прочему, к ним присоединились Доен, который практически висел сейчас на плече Тэёна, и Юта, сокурсник со Слизерина, единственный из первокурсников их факультета, кроме Джонхана с Джису, увлекающийся зельями. — Мы познакомились на матче по квиддичу в эти каникулы. Оказывается, наши отцы работают в одном отделе в Министерстве. Я и не знал об этом, — ответил Вону на требовательный вопрос Джонхана, выглядя при этом, как жертва хулиганов, вот-вот ожидающая удара. — И вы теперь общаетесь? — этот вопрос уже задал Джису мягким тоном, чуть отодвигая Джонхана от ошалевшего Вону. — Ну.. да? Сынчоль классный. Забавный. И много знает о квиддиче. За тот матч я о квиддиче узнал от него больше, чем за всю жизнь до. — Вы достаточно дружны, чтобы попросить его помочь с поиском любителей зельеварения? — Тэену было, в отличие от одного первокурсника со Слизерина, совсем не интересно, он лишь хотел поскорее узнать нужное. Вону выглядел неуверенным, и, помолчав секунд пятнадцать, так и ответил: — Ну.. не знаю… Мы только пару недель знакомы… Тэён закатил глаза, обвиняюще взглянув на Джису. Чем больше пуффендуец проводил с ними время, тем больше раскрывался, и сейчас он был лишь тенью того зажатого и молчаливого ребёнка, которого они встретили несколько дней назад. Джонхан готов был признаться, что в жизни не встречал большей язвы, чем он. Странно, что Тэён попал на такой дружелюбный факультет, как Пуффендуй, наряду с кем-то настолько милым и непосредственным, как Джун, который, как мог, старался уничтожить повисшее в воздухе напряжение. — Всё в порядке! Мы что-нибудь ещё придумаем. Ничего страшного, Вону! Я бы тоже не осмелился просить о таком друга, с которым я знаком всего две недели. Тон Джуна был таким тёплым и искренним, что когтевранец просветлел и улыбнулся ему. Джису посмотрел на пуффендуйца с благодарностью. — Я дружу с гриффиндорцем, — Юта поднял вверх руку, привлекая внимание. — Он со второго курса. Мы дружим ещё с начала учебного года, так что я без проблем могу его попросить об одолжении. — О! — воскликнул Джун. — Клёво! Всё, проблема решена! Спасибо, Юта. Передай благодарность своему другу. — И где же ты был всё это время? — устало спросил Тэён, чуть растягивая слова и вставая из-за стола. Джонхан и Джису не особо хорошо знали Юту, несмотря на то, что он был сокурсником с их же факультета, но, судя по тому, что они видели на уроках и в гостиной, они могли бы описать его, как «очаровательного и милого». Они даже не подозревали, что он может сделать такое пугающее выражение лица, которое он и подарил Тэену. — Меня пригласили к вам вчера вечером. Что ты ещё хочешь? — вкрадчиво ответил Юта, прожигая взглядом чуть стушевавшегося Тэёна. — Ничего, — пуффендуец мягко отлепил от себя руки Доена и, попрощавшись, ушёл к столу своего факультета. Под взглядами всех остальных Юта неловко пожал плечами и криво улыбнулся.

***

Джису и Джонхан уверенно шагали по направлению к подземельям. Последний, сжимая в руках свёрнутый в трубочку пергамент, даже, сам того не замечая, чуть задрал вверх подбородок. — Мне кажется, у нас всё получится, — убеждённо произнёс Джонхан, на что Джису молча кивнул. С ними хотели на самом деле пойти и Юта с Тэеном и Джуном, но Джонхан и Джису догадывались, что толпа младшеклассников в кабинете не произвела бы хорошего впечатления на преподавателя и их предложение с большей вероятностью могло быть отвергнуто. — Судя по всему, — начал Джису, раскрывая составленный список, — наш курс — самый урожайный по количеству зельеваров. Джонхан кинул взгляд на список фамилий. — Учитывая то, что из трёхсот учеников Хогвартса только шестнадцать любителей зельеварения, да, наш курс определённо урожайный. Джонни, друг Юты с Гриффиндора, с готовностью выполнил просьбу, но особых результатов это не принесло. Со всего факультета лишь одна шестикурсница изъявила желание вступить в клуб. Они и не надеялись на что-то ошеломительно грандиозное, но не думали, что всё будет настолько плачевно. С другой стороны, меньше народа, больше кислорода. «Готов?» — губами спросил Джису Джонхана перед дверью в класс зельеварения. Джонхан уверенно кивнул, и они постучались. Их дуэт испытал гамму эмоций, наблюдая за тем, как Снейп пробегает глазами по списку и слушает их предложение, ежесекундно почти неуловимо меняясь в лице. В прочем, он точно был доволен увиденными фамилиями и проделанной ими работой. Встреча закончилась многообещающим «Я обдумаю ваше предложение». И если, услышав от кого-то другого такую фразу, стоило сразу же отбрасывать любую надежду, то в случае Снейпа «обдумаю» значит, что он действительно обдумает предложение, потому что если бы это было «нет», то он бы, не беспокоясь о чужих чувствах, не преминул бы так и ответить. Между прочим, одно из лучших качеств слизеринцев.